Уважаемые читатели, это мой сотый пост на Пикабу, не ругайте за то, что он получился очень длинным.
Эта история произошла в 1990-м году. Естественно, в самый нужный день автобус на Питер не пришел, и разочарованная толпа людей быстро рассосалась. На остановке я остался один – мне нужно было попасть в город любой ценой, так как завтра в 11 начинался самый важный экзамен. Тут из-за гаражей ко мне подошел мужичок, на вид лет пятидесяти пяти:
- Что, студент, (сразу верно определил), в Питер надо?
- Ну да, - говорю.
- И мне тоже. Поехали через Кокчетав, поезд через час. Крюк, конечно, большой, но вдвоем-то повеселее будет! – и протянул мне руку. – Витёк.
- Может, дядя Витя?
- Что это ты меня в старики записываешь!
Ну, Витёк, так Витёк. Добрались мы до ЖД вокзала, взяли билеты в общий вагон, который оказался едва заполненным, и вот, поезд весело бежит по рельсам, а мы сидим за столиком друг напротив друга. Воровато оглядевшись, Витёк достал из-за пазухи бутылку водки, граненый стакан и яблоко.
- Ты как, употребляешь?
- Ну, за знакомство можно чуть-чуть.
Выпили. Завязалась неспешная беседа. Узнав, что я был на раскопках, мой попутчик необычайно оживился и попросил подробностей. Я рассказал.
- А что вы там пили?
-Ну, чай, какао.
- А из спиртного? Что археологи пьют вообще? – настаивал Витёк.
Я задумался.
- Спирт медицинский пили вроде…
- Хорошее дело – одобрил Витёк.
Бутылка потихоньку пустела, и он предался воспоминаниям. Все они сводились к одному: что он пил в юности, в армии и в другие важные периоды жизни. Очень хвалил Брежнева: «вот при нем водка была так водка, коньяк, так коньяк!», и люто ругал Горбачева с его сухим законом: «что приходилось пить!».
Я узнал, что при разбавлении водой тройной одеколон выделяет белые хлопья, как выделить спирт из клея, и многое-многое другое. Но особенно запомнился мне рецепт "крысомымровки". По-моему, звучало это так: два килограмма конфет-подушечек, ведро воды, не помню какое количество спирта, и все это загружается в стиральную машинку. «Через полчаса такая вещь получается!».
Я несколько усомнился. Витёк даже обиделся:
- Вот вернемся из города, зайдешь ко мне в гости – угощу!
- А вы зачем в город-то едете? – спросил я Витька.
- Да жена отправила. От белой горячки лечиться. Там заведение хорошее имеется, у меня и адрес записан.
Я очень удивился и спросил:
- А как она происходит, эта горячка?
- У всех по-разному, - охотно пояснил попутчик, - я на пятый-шестой день домовых по дому начинаю гонять.
Под такие разговоры мы прибыли в Кокчетав, сразу взяли билеты на курганский поезд и, в ожидании оного, расположились на вокзале. Витёк достал из-за пазухи еще одну бутылку.
- Может, не надо, - говорю, - а то домовые…
- Да не успею я в раж войти: в семь утра будем в Питере.
Продолжили мы возлияние, благо, никто за нами особо не наблюдал.
Тут к нам подошел мужчина лет сорока, в разорванной куртке и с огромным бланшем под глазом. Назвался он Маратом, подсел к нам и рассказал свою нехитрую историю: проигрался в поезде в карты, вследствие чего учинил драку и был высажен в Кокчетаве. Видно было, что не врет. Витёк, добрая душа, сразу налил новому товарищу. Так прошло время, и вот мы уже в вагоне курганского поезда. Последнее помню, как я заснул, и Витёк заботливо укрывал меня своей курткой. В без десяти семь Марат растолкал меня: «Вставай, студент, экзамен скоро! Приехали в Питер!». Потрясенный его наличием в нашем вагоне, я ошалело сказал Витьку:
- Пошли, покажу тебе автобус до твоей больницы.
- Э, не, Вовчик, - ответил он, - мы с Мариком дальше поедем, в Курган.
Крайне удивленный таким поворотом событий, я спросил:
- А зачем в Курган?
- А там у Марика родня. Отдохнем чуть-чуть. И помни про крысомымровку! Угощу.
Но, увы, больше я Витька не видел. И до сих пор не знаю, правду ли он говорил на счет рецепта этого странного напитка.