Очередной выпуск нашего ретродетективного сериала мы построим не на архивном уголовном деле, а на обзоре дореволюционной прессы. В «Оренбургском листке» конца 19 века имелась такая рубрика: «Изъ дневника полицiи». Там кратенько рассказывалось о делах, которые приходилось расследовать местным сыщикам. Интересно, что большая часть преступлений 130-летней давности выглядит очень современно – оно и понятно: декорации меняются, а люди-то остаются такими же людьми.

16 января купец Федор Валявин заявил, что 15 января, в 9 часов вечера, на родственника его, гимназиста Сапожникова, возле гостиницы «Эрмитаж», напали двое неизвестных, зажали ему рот и сняли с него форменное пальто.

Гостиница «Эрмитаж» считалась второстепенной, плохонькой, останавливалась там по большей части публика простая. Для состоятельных господ были «Европейская» (на пересечении Никольской и Инженерной (сейчас – Советской и Володарского), «Централь» (тоже на Никольской), «Американская» (на Гостинодворской/Введенской, теперь – Кирова/ 9 января)… А «Эрмитаж», несмотря на громкое название, располагался на Троицкой улице (теперь это улица Кобозева) и относился к заведениям второго сорта. И то, что с какого-то гимназиста там сняли пальто, никого, похоже, особенно не удивляло.

Крест.[ьянин] Фазулжан Рахимзянов заявил, что 17 февраля он был в трактирном заведении Шотта в доме Пронозина, где пил водку с знакомыми татарами; по выходе из трактира, в 8 часов вечера, один из этих татар нанес ему удар кулаком, а когда он свалился на землю, то татары эти сняли с него кафтан, кушак, шапку и вынули из кармана портмоне с 9 р. Один из этих татар по указанию Рахимзянова задержан и оказался хивинским подданным Юсупом Исниязовым.

Тут и комментировать-то особенно нечего. История, которая могла бы произойти в любом городе и в наше время: несколько мужиков взялись пьянствовать в «трактирном заведении» (читай – в баре), потом вышли на улицу и одного из собутыльников побили, сняв с него ту одежу, что получше, и отобрав деньги. Злоумышленников (по крайней мере, одного из них), конечно, легко нашли по горячим следам – потерпевший назвал, с кем пил, а дальше уж дело техники…

Можно разве что разъяснить, кто такой «хивинский подданный». В 19 веке существовало такое государство – Хорезм. Русские называли его Хивинским ханством – по названию столицы Хивы. Располагалось это ханство на территории нынешнего Узбекистана. В 1873 году русские войска взяли Хиву, после чего правитель Хорезма Сеид-Мухамед-Рахим-Богадур-хан признал себя российским подданным, а ханство попало под протекторат России. В общем, арестованный Юсуп Исниязов был, судя по всему, узбеком. Почему его назвали татарином? В традициях того времени так называли практически всех мусульман – и собственно татар, и кавказцев, и выходцев из Средней Азии.

В ночь на 25 января с нежилого завода, принадлежащаго мещанину Сальникову, арендуемаго земледельцем Могилевской губернии Янкелем Цейтлиным, чрез выставление окна, неизвестно кем, выкрадено 13 пуд мыла на сумму 37 р. 70 к.

Ударно потрудились воры ночью 25 января. 13 пудов – это, между прочим, 208 килограммов! Впрочем, сейчас охотники за металлом тоннами наворованное растаскивают…

Судя по имени и фамилии, обокраденный был евреем. Как известно, представителям этого народа (за некоторыми исключениями: например, на купцов первой гильдии, евреев с высшим образованием, отслуживших рекрутов и пр. это не распространялось) до Февральской революции разрешалось постоянно жить лишь за чертой оседлости. И белорусский Могилев как раз был таким местом, евреев там жило очень много. Вот и Янкель Цейтлин числился могилевским земледельцем. Приехал в Оренбург, попытался заняться то ли производством мыла, то ли его торговлей, но был обокраден.

В ночь на 26 января из дома сына чиновника Григория Пилина, чрез выдернутие у сенных дверей пробоя, неизвестно кем выкрадены: самовар, стоющий 8 р., тулуп на саксачьем меху, крытый черным сукном, в 17 р., пуховая подушка в 2 р. 50 к., две мельхиоровыя вилки – 40 к., пять металлических чайных ложек – 50 к., две серебряныя чайныя ложки в 2 р., а всего на сумму 30 рублей.

Чем интересна эта новость? Прежде всего, наверное, словом «выдернутие». Удивительное слово! Такое же, как слово «отобрание» (помните, в 2020 году официальные лица стали часто его употреблять в связи с изъятием детей из многодетной семьи в Домбаровском районе, и мы подозревали, что они сами его выдумали, а потом оказалось, что слово это есть, и даже в законе закреплено).

Так вот: ночью злоумышленники, действуя очень тихо, оторвали доску, держащую заложенный изнутри засов, проникли в сени и стащили из них все, что сын чиновника Пилина нажил непосильным трудом: от вилок мельхиоровых до тулупа саксачьего. Саксак, к слову, это овечья шкура с особо длинным, «майским», мехом. Теплый тулуп был, наверное…

27 января, в 2 часа дня, оренбургский мещ.[анин] Александр Исаев в здании мужской гимназии похитил медный рукомойник, но был задержан на месте преступления.

Просто удивительно, как крепко Оренбургская гимназия в начале 1889 года притягивала к себе мелкий криминал. Сначала с одного ученика форменное пальто сняли, потом мещанин Исаев учудил, принялся средь бела дня от стены рукомойник откручивать…

29 января кучер священника Шильнова, проезжая чрез Николаевскую улицу, сбил с ног одного проходившаго старика. Виновный привлечен к ответственности.

Видимо, очень спешил кучер священника – на главной улице города сбил лошадью человека. Странно, что хроникеры тогда не сообщили, какие травмы получил «один старик». Да и к какой ответственности был привлечен кучер, тоже было бы интересно узнать…

В ночь на 3 сего февраля у временно остановившагося на постоялом дворе орскаго мещанина Якова Тихонова Стонкина во время сна из кармана нижних брюк похищен портмоне с деньгами 35 р. 40 к. орским мещанином Иваном Ряховским и запасным рядовым Евсеем Поповым; обвиняемые задержаны.

А вот и еще одна вечно актуальная история. Интерьеры 19 века, а по сути – и сегодня могло бы такое произойти, ничего удивительного.

Орчанин приезжает в Оренбург в командировку, останавливается в дешевой гостинице (постоялый двор – это не гостиница даже, это, по-современному говоря, хостел), ложится спать, и у него другой орчанин с дембелем крадут кошелек. Из нижних брюк (то бишь кальсон, нижнего белья) вытянули, не побрезговали. А обокраденный ничего и не заметил – очень крепко спал. Устал, наверное.

3 сего февраля отставной рядовой Иван Антонов заявил, что 2 сего февраля родная его дочь Ольга 12 лет ушла к поздней обедни в церковь Вознесения и обратно не возвратилась и по принятым им мерам к розыску нигде не найдена; меры к розыску приняты.

А вот тут происшествие страшное: ребенок пропал. Это действительно страшно. Читаешь – и думаешь: уж не маньяк ли? Может, орудовал тогда в Оренбурге? Жуть!

Но нет, не переживайте, родная дочь Ивана Антонова благополучно нашлась месяц спустя. Вот что об этом в газете сообщалось 5 марта: «Исчезнувшая девочка, о которой публиковалось, нашлась близ Сорок у знакомых. Обидевшись на отца, она решилась уехать на прежнее место жительства семьи и купила билет до первой станции. Когда же ее хотели высадить за неимение билета до Сороки, то она расплакалась, объясняя, что едет к отцу. Священник, офицер какой-то и другие сопутники, не подозревая обмана, сжалились над путницей и купили ей билет вскладчину. Девочка водворена уже отцом в семью и совершила самовольное путешествие без приключений, о которых молва толковала много даже несуразнаго».

Бывший преподаватель древних языков А.И. заявил, что в 3 часа утра на Орской улице к нему подошла неизвестная женщина, и, разговаривая с ним, незаметным образом отрезала у него часы, бывшие на шнурке, но, когда она побежала от него, он хватился их. Женщина эта, оказавшаяся крестьянкою Варварою Александровою, была задержана им с помощью караульщиков, и невдалеке от нея найдены на земле похищенные часы.

Улицей Орской тогда называлась нынешняя Пушкинская – в конце нее находились ворота, за которыми начиналась дорога на Орск. Что его понесло туда в 3 часа ночи? Вероятней всего, немолодой ученый решил пройтись по увеселительным заведениям – проституция тогда была разрешена, и бордели действовали вполне легально… Потому он и не удивился, когда к нему подошла неизвестная молодая женщина. А вот когда она вдруг прекратила разговор и пустилась бежать, он заподозрил неладное и принялся кричать.

На крик прибежали стражники – была в полиции такая должность, они патрулировали улицы, примерно как нынешние сотрудники ППС. Понятно и почему оказались поблизости в 3 ночи: район веселый, мало ли что произойдет… Воровку, в общем, поймали, а она при задержании «скинула» добычу – трюк старый, но до сих пор применяемый преступниками. Мол, не знаю, откуда часы взялись, может, знаток латыни сам часики потерял, а на меня теперь сваливает!

7 августа, в 9 часов вечера, с неогороженнаго двора дома оренбургскаго мещ.[анина] Александра Григорьева Петрова угнана лошадь, стоющая 18 руб. В угоне лошади участвовало двое татар, из которых один, башкир Оренбургскаго уезда Таймасовской волости дер. Мутаевской, Курбангалей Рыскаев, задержан. Тут вопросов по самому преступлению не возникает: с неогороженного двора угнали лошадь, как сейчас из-под окон угоняют припаркованные машины, ничего особенного. Удивительно другое: почему «участвовало двое татар, из которых один – башкир»?

Вероятней всего, «башкир» в данном случае – не национальность, а социальный статус. Дело в том, что башкиры в Российской Империи пользовались особыми привилегиями, это было принципиально. И «башкиром» мог оказаться этнический татарин – как, например, казаком мог быть хоть русский, хоть украинец, хоть калмык.

Утром 16 октября на улице позади дома Докучаева усмотрен мертвым крест.[ьянин] Уфимской губернии, Стерлитамакскаго уезда, Артюховской волости и села, Евсей Петров Ершов, без признаков насильственной смерти; в последние дни покойный сильно пьянствовал, и надо полагать, что он умер где-нибудь в доме, а утром вывезен на это место.

А такие случаи у нас частенько происходили в 90-х годах прошлого века: пришел наркоман в какой-то притон, укололся там – и умер. А чтоб не объясняться с полицией, не привлекать ее внимания к «хате», товарищи его вынесут на улицу, да бросят… А за 100 лет до того крестьянин Ершов умер не от героина, а от алкоголя, но собутыльники с ним поступили точно так же.

17 октября во время спектакля, из-за сцены городского театра неизвестно кем похищено драповое осеннее пальто, стоящее 45 руб. и принадлежащее брандмейстеру городской полиции Филиппу Михайлову Зеткину.

45 рублей – дорогущее пальто! Помните, тулуп-то на саксачьем меху стоил всего 17 рублей… Но, в общем, и не удивительно, что одежка дорогая: брандмейстер – это руководитель городской пожарной команды, человек в городе не последний. Почему «городской полиции»? Да потому, что пожарная охрана входила в полицейскую структуру и подчинялась полицмейстеру.

И вот у такого-то большого человека пальто сперли! В гардероб надо было сдавать, как всем зрителям – целее было бы.

Крест.[ьянин] Владимирской губернии Емельян Никитин заявил, что ночью 17 октября из его жилой землянки похищено 13 р., которые были зарыты в песке на потолке землянки. Подозрение в краже этих денег Никитин заявил на нищаго, ночевавшаго у него в эту ночь, отставного солдата Ивана Шахова, который по розыске в краже сознался и объявил, что все 13 руб. он пропил на вине, и при нем ничего не оказалось.

Землянка – самое бедное жилье. В отличие от избы, которая строилась на поверхности, землянка сооружалась в выкопанной яме – так получалось и дешевле, и теплее. Земля была за стенами, она же была и на потолке – самая примитивная, но эффективная теплоизоляция. В земляном потолке небогатый крестьянин Никитин и прятал свои сбережения.

А нищий-то Шахов каков подлец! Человек его принял, приютил, обогрел, а он этого человека обокрал и даже отпираться не стал – признался во всем. Впрочем, признавался он, вполне возможно, и с умыслом: куда было идти бродяге в октябре, где пережидать морозы? А тут все удачно совпало: казенный дом подвернулся с казенными харчами… В общем, как в известном фильме, снятом сотню лет спустя: «Украл-выпил-в тюрьму! Романтика!»