Дед играет на гармошке!
Молодец дед! Побольше бы таких!
Молодец дед! Побольше бы таких!
Курицы, как известно, существа тупые. Ну или глупые, если толерантно.
На Дальнем Востоке у бабушки с дедушкой, куда меня отправляли на летние каникулы каждый год в конце 70-х - начале 80-х, жила курица с именем, Тюпа.
Её не закрывали в курятнике, как всех остальных, она жила во дворе. Общались между собой две кошки, собака и Тюпа. Ели из одних мисок.
Ходила с бабушкой в магазин, а это неблизко, до километра. Бежала рядом, как собачонка. Интересная такая, как соратник и друг даже.
А зимой мы получали посылки от бабушки, холодно, даже колбасы и мясо доходили вполне годными, в Новосибирске с продуктами плоховато было.
Получаем такую посылку под Новый Год - консервы всякие вкусные, икра, крабы, сайра. Тушка курицы. Письмо сверху.
Письмо в сторону, разглядываем дары. Уже меню у мамы в голове, наверное, у остальных слюнки текут.
Письмо все-таки читаем. Пишет дед (бабушка неграмотная была). В числе прочих приветствий, новостей и пожеланий узнаем, что эта курица - Тюпа.
Они почему-то подумали, что так будет всем приятно. Им, как дарителям, нам, как благодарным кушателям. Ну а курице уже всё-равно, про религию у куриц достоверно ничего не известно, сохранилась ли где-то душа Тюпы - нам неизвестно.
Курицу есть не стали, все были с ней знакомы и это показалось нам неудобным действием. Выкинули.
Вот так - друзей есть нельзя. А выкидывать можно.
Жил был старенький-старенький дед, и было у него хозяйство состоящее из
четырёх кроликов. И такого же старого, как сам дед, рыжего кота. Бабки
не было - померла, и коротал дедужко отпущенный ему срок
один-одинёшенек. Кот был старый, даже можно сказать - ветхий,
свалявшийся пух, ободранные в боевых действиях уши, почти утраченные нюх
и зрение. Практически ничего не ел и много спал, и на улицу выходил лишь
по нужде.
В молодые годы коту сильно доставалось от деда, то за
несанкционированное место для туалета, то на стол запрыгнет, то мышей не
ловит. Уж не знаю, что кот думал о педагогических способностях деда, но
дедушкино воспитание шло коту на пользу. Не смотря на то, что после
каждой экзекуции бабка прижимала котишку (так она его звала иногда) к
груди и успокаивала его поглаживая, с намерением загладить того до
потери сознания. Дед не одобрял столь нежных порывов бабушки, но молчал.
Так как очень её любил, а она, в свою очередь, очень любила пушистого
рыжего сорванца. Жизнь наладилась, кот слушался деда, ловил мышей и
иногда крыс, а дед взамен не применял к коту репрессий.
Вот так и жили два ветерана - дед, да кот. Так как дед понимал, что кот
уже на заслуженной пенсии, то особых требований к нему не предъявлял.
Кроме как уложить его себе на грудь, чтобы тот её погрел. Что кот с
удовольствием и делал, свернувшись калачиком. А дед в такие моменты
уходил в прошлое, воспоминаниями о своей бабушке. Ведь кот был её
любимцем.
Мышей дед ловил мышеловками. Но однажды, сжалившись над старым котом,
решил побаловать его свежепойманной мышкой. Вынул её из мышеловки,
принёс её в избу и положил перед котом. Кот долго нюхал её, чуть
пошевелил её лапой, посмотрел внимательно на деда, потянулся и тихонечко
мяукнув попросился на улицу. Вот засранец, промелькнуло в голове
старика, я ему мышей ловлю, а он морду воротит. Однако кота выпустил.
Кота не было сутки, что было просто невиданным случаем, так как больше
чем на час кот на улице не задерживался. Дед переживал. Но кот явился,
как в старые добрые времена с мышью в оставшихся зубах. Положил её у
порога, как делал это в своей кошачьей молодости, попил молока и лёг
спать.
Дед стоял столбом, смотря то на кота, то на принёсенную им мышь.
Вспомнил, как вчера предлагал ему пойманную мышеловкой мышь, и, немного
подумав, сказал спящему животному:
- Рыжик, да я не это имел в виду...