Душ опять барахлил. То и дело, буквально за миг, только что комфортная температура сменялась кипятком, а через пару секунд уже лилась ледяная. Скрипя зубами, он терпел, периодически разбавляя своё недовольство, одному ему слышимыми ругательствами. Наконец, температурная свистопляска прекратилась, и он смог начать мыться, а не плясать в ванной, то отскакивая от струи, то подходя к под неё обратно, с недоверием каждый раз проверяя её рукой.
Кинув взгляд на полку с разными косметическими средствами, которыми была забита ванная, он снова выругался и прокричал.
- Валь!? А где гель для душа?
Ответа не последовало, а потому пришлось отодвинуть вбок шторку, и несколько раз постучать в тонкую дверь. Через некоторое время дверь открылась и в проеме показалось недовольное лицо жены, с какими-то белыми нашлепками вокруг глаз, носа и рта. Она снова сделала себе то ли маску, то ли ещё какую новомодную чертовщину, от вида которых он порой отскакивал в недоумении, первое время ещё шутя, а сейчас просто принимая за неизбежную манию своей супруги.
- Что, дорогой? – проговорила она равнодушным и уставшим голосом.
- Ты не видела шампунь или гель для душа? – спросил он максимально мягко и деликатно, чтобы супруга не заявила ему вновь, что он задаёт идиотские вопросы, которые он идиотскими вовсе не считал.
- Закончились, – ответила она, и собралась закрыть дверь.
- Как закончились!? Стой, милая, я же только на той неделе новые покупал, – удивлению его не было предела, ведь он и правда покупал себе новый гель, и себе же новый шампунь, ибо у Вали всегда были свои. Обычно ему их хватало месяца на два, а иногда и больше, они просто не могли закончиться так скоро.
Она тяжело вздохнула. Прошла долгая секунда и в этот момент ему показалось, что Валя молится каким-то, одной ей известным, богам, проклиная его за то, что он снова спросил одно и то же, и что ей опять придётся отвечать. Версия подтвердилась.
- Вот взяли и закончились, ещё утром, когда я мылась. От твоего вопроса они не появятся на полке волшебным образом. Помойся мылом, какая тебе разница? – ответила она и с недовольством скрылась в проеме, не закрыв дверь. Хотя, как можно было различить недовольство, смотря на неё в этой маске – в них всегда казалось, что на тебя смотрит что-то разной степени недовольности. Мгновение спустя, из проема, приглушаемое шумом воды, донеслось нечто вроде «у меня, кстати, тоже мои шампуни закончились, я же не жалуюсь».
- Ну, понятно, - сказал он сам себе и вернул голову за шторку. Снова встал под струю воды и немного насладился моментом, порадовавшись, что не попал под слишком горячую или слишком холодную, ведь забыл предварительно проверить воду ладонью.
На углу ванной лежал совсем крохотный кусочек хозяйственного мыла.
***
Не хотелось бы ходить вокруг, да около, описывая ежедневные препирания по поводу, с одной стороны – излишне частом принятии душа ей, а с другой стороны – об слишком уж малом количестве уборок, проведенных им (да и зачем, Валя и так мыла полы ежедневно). Если в кратце, это были извечные вопросы в их семье с тех пор, как Валя увлеклась некой новомодной практикой, что четко утверждала – будешь идеально чистой ты, будет и твой дом. Когда-то давно он читал, что такие манипуляции, признак психического расстройства. Друзья, правда, тоже всё чаще говорили об этом, что жена его страдает обсесивно-компульсивным расстройством. Вот как это называлось. Она ежедневно выдраивала квартиру до блеска, соблюдала идеальную чистоту, потом расстраивалась, что оттирая дом, стала грязной сама и шла в душ. Надолго.
Примерно так и проходили недели, месяцы. До «прошествия лет» ещё не дошло, но он полагал, что это вполне случится. Главное, не слишком ей мешать, но и ограничивать в постоянной уборке. Очень хотелось, чтобы мания жены не превратилась в настоящий сложный случай. Впрочем, иногда, когда он возвращался с работы и заходя в зал, видел обалденную попу супруги, что стояла на четвереньках и натирала и без того блестящий пол, ему было необычайно приятно. Исключительно визуально, и это относилось не к процессу уборки. Жалко в эти секунды не рекомендовалось приставать, ибо был риск получить мокрой тряпкой по лицу.
Через пару недель история с шампунями, и его, и её шампунями, да гелями, повторилась. Потом тоже самое произошло через неделю. Примерно с той же скоростью кончались и моющие средства для посуды и пола. Ситуация напрягала, причем не столь в денежном эквиваленте, но в самом прогрессировании «всеуборочной» и «всевымывательной» мании. Был проведен разговор, итогом которого стало её предложение мыть самому, причем не хуже, нежели она, или заткнуться нахрен, ведь в свинарнике она жить не желает. Процесс решения вопроса ненадолго отложился, но ситуация уже изрядно напрягала. На вопрос о том, не стоит ли им сходить к психологу (на это настаивали уже даже некоторые из её пришибленных подруг), он получил истерику, после которой жена сидела в ванной около четырёх часов. Хреновая в целом ситуация вырисовывалась, супруга определенно нуждалась в помощи, но помощь эту принимать не хотела.
В бой пошла тяжелая артиллерия в виде тещи, в количестве одна штука (можно подумать очень часто их две?), и нескольких подруг. Он самолично, за свои деньги, организовал у себя в квартире им девичник длинною в три дня. Сам, конечно же, не обломался, ибо Димонов гараж, сделанный по последнему феншую гаражного мастерства, включал в себя огромный диван, пятую Соньку с пятидесяти дюймовым экраном в добавок, и холодильник, постоянно набитый пивом. Что ещё нужно мужику в его выходные? Вот и он так подумал – размен, просто-таки идеальный. Убьёт аж трёх зайцев всего семью тысячами рублей.
Идея сработала и помогла. Валька начала забивать на уборку и постоянное мытье (ну как забивать, в её понимании забивать), и жизнь пошла своим чередом. В качестве бонуса он получил немалый респект от тещи, несколько игривых улыбок от подруг, и вполне сносное настроение жены в добавок к, увеличившемуся у неё свободному времени.
***
Войдя домой, он услышал столь привычный шум воды из ванной. Что поделать – придётся подождать и смыть с себя рабочую грязь чуть позже, когда его леди закончит. С грустью он понял, что закончит Валя не скоро (ей непросто давалась перестройка режима), а потому снял с себя верхнюю одежду, протопал на кухню. Чисто, отменно чисто, подумал он, посмотрев на кухню. Куда, мать его, чище? Теперь он уже и не знал хорошо ли это, плохо ли, столь маниакальная любовь Вали к чистоте, которую им удалось немного сдержать. Именно им, ведь к доктору Валька идти отказалась наотрез. Отдуваться теперь ему тоже придётся, ибо он был любителем кинуть носки на батарею, а не сразу в стирку. Но теперь он не позволял себе оставлять в мойке тарелку после манки или гречки – кому нужны такие проблемы; но после супа вполне мог положить и забыть, а после сосисок, забыть точно, причем не в мойке, а на столе. Такое бывало, да, виновен по статьям. Валя, конечно, была не подарок, да и такое «расстройство» он мог терпеть, ведь люди, точнее семья, должны меняться вместе и только так. Он её любил и меняться был готов. Она же, на данный момент абсолютно точно, готова не была. По крайней мере полностью, но успеха они достигли. И ещё одна правда - ради её необычайно вкусной стряпни и, несмотря на это, великолепного упругого тела, нужно и потерпеть. Именно нужно, а не можно.
На плите стоял свежеприготовленный суп – солянка. И это значило, что будет вкусно настолько, что его вкусовые рецепторы почти завизжат от восторга и попросят вторую тарелку после тарелки первой. Он быстро съел порцию, а за ней и ещё одну, пересилил себя и сразу же помыл тарелку, ложку, и даже половник – для него это была не свойственна щедрость в своевременности мытья посуды.
Воняло хлоркой и ещё какими-то моющими средствами. Получается, Валя драила квартиру буквально за минуты до его прихода, а значит в душе будет минимум минут сорок, которые он с удовольствием проведет на диване перед телевизором, почесывая, сами понимаете что. Когда эти самые сорок минут, и даже чуть боше, прошли, он насторожился. Крикнув с вопросом всё ли у неё в порядке, ответа он не получил. Так было почти всегда, она редко отвечала, но сейчас что-то (он не знал, что конкретно) было не так, как обычно.
Он встал с дивана и проследовал к ванной, у двери спросив ещё раз. За дверью он слушал лишь гул воды и… На что это было похоже? Плач? Он хотел было открыть дверь, но вспомнил, что Валька всегда закрывала за собой, благо замки на леруашных дверях не отличались качеством или, какой-то по-настоящему хорошо работающей системой. Открыв их с помощью ногтя на большом пальце, он медленно вошёл внутрь. В ванной парило, словно в сауне. Ногой он ударился о бутылке и опустив голову обнаружил внизу вовсе не упаковки от шампуней и гелей, но раскрытые и опустошённые бутыли моющих средств, среди которых валялась и тара от геля для промывки канализации. Ядреная и мощная штука.
- Валя! – крикнул он, в спешке одёргивая шторку.
Валя сидела на дне ванной, а вокруг её тела, среди пены и хлорного запаха, перемешанным с благовониями, плавали лоскуты кожи и волос, соединенные сгустками вспенившийся крови. Она терла ноги жесткой щёткой, попутно поливая их ещё каким-то гелем. Пальцы кровоточили, истончились, покрытые до мяса мерзкими язвами. Валя выглядела, как обезумевший и истерзанный мерзкий гуль, из какой-то дешевой компьютерной игры, что смог, наконец-то добраться до ванной. Она подняла голову, откинув прядь волос, которая тут же слезла с черепа, следуя за движением кровящей ладони. На него повернулось лицо с опухшими, чуть открытыми глазами. Щеки, как и лоб с шеей, изъело рытвинами, куски кожи, мерзкими белёсыми червями слезали вниз, и казались живыми.
- Дорогой, я мыла туалет. Не могу теперь отмыть себя. И волосы, почему-то полезли, - провизжала она и протянула ему щётку, - помоги мне отмыться, не получается дотянуться до спины.
