Случилось это где-то в небесах.
Сидели два солдата и болтали,
Один убит под Ржевом был в лесах,
Второй в двадцать втором на ,,АзовСтали,,
Их даты смерти разделял почти что век.
Ну век, не век, а восемьдесят с гаком.
Но, видно, так устроен человек,
Что хочет знать- за что он пал когда-то .
И пусть не человек - его душа,
Но, ведь, в душе вся правда поколений.
И вот , на облако присели не спеша,
Заговорили без вранья и без сомнений.
,, Кто победил, в ужасной, той войне?,,
,,Как кто? Конечно мы и победили!,,
,,Кто мы?,, ,, Да, все, кто жил в стране!
Хохлы и москали!,, ,,Как дальше жили?,,
,,Как дальше? Да, отстроили страну,
И впереди, планеты всей шагали,
Взлетели в космос, покорили целину,
Другим народам много помогали!,,
,, Так что ж, случилось с вами, вашу мать!?
За что друг другу в глотки вы вцепились?
Кто будет это в поколеньях разгребать?
Родные ж люди в Украине и России!,,
,,Нас, в девяносто первом развели,
Но жили мы нормально, по-соседски,
Потом ,,пендосы,, с долларом зашли
Купили всех политиков советских.,,
,,Пендосы,,? Это что же за народ?,,
,,Да, не народ, а сброд со всего света,
Рисуют доллары, на тыщу лет вперёд,
Скупают души у кого святого нету.,,
,,А что же вы?,, ,,А кто бы нас спросил!
Народы жили - лишь бы только прокормиться,
На выборах наврут изо всех сил,
Чтоб после них народной кровушки напиться!
В программу школьную Бандеру занесли,
И тридцать лет растили ,,правосеков,,
И их руками на майдане шины жгли,
Для них стал русский ,,недочеловеком,,
Потом в Одессе подпалили ,,профсоюз,,
Живьём сгорело много душ славянских,
А дальше-больше, отказавшись братских уз,
Пошли войной и на Донбасс с Луганском.
Но, самое ,,смешное,, началось,
Как президентом клоуна избрали,
Ему в бошку , видать, в бреду взбрелось,
Чтоб бомбу ,,грязную,, в подвале собирали.
Ну, тут уже и не стерпели мы,
Все уговоры толку не имели,
И чтоб избавить их от сатаны,
Российский люд опять надел шинели.
Не знаю чем закончится война,
Она идёт, я пал, не смог отбиться,
Но, я так думаю, Россиюшка должна
Избавить мир от клоунских амбиций.,,
Два воина сидели в облаках,
Закат, как братской кровушкой упился.
Один сто лет назад родился в Броварах,
Второй в двухтысячном в Улан-Удэ родился.

Я счастливейший в мире, притом
Что болею сильнее вас всех:
Сколиоз, биполярка, артроз,
Защемлённый седалищный нерв,
Близорукость, трёхкратный ковид,
Камень в почке, остеохондроз,
Двусторонний сакроилеит...
Путь, поверьте, мой очень непрост!
Я таланта лишён был всегда,
Но я создал сто тысяч работ
За свои молодые года
И наград у меня под пятьсот!
Двадцать тысяч за десять минут
С инвалидностью я получал.
Описать не способен, как труд
Я люблю. И себя мне не жаль!
Восемнадцать рекордов достиг.
Миллиарды просмотров собрал.
Сорок раз обретал славу в СМИ.
Обо мне можно снять сериал!
Спорт, искусство, наука... Везде,
Где я занят когда-либо был,
Я сумел, словно Зевс, преуспеть,
Хоть и я не любимчик судьбы.
Чужды злоба мне, ложь, плагиат...
Не хочу ни в Нью-Йорк, ни в Москву.
Труд других мне своим не назвать
И я свой чужим не назову.
Я не пил никогда, не курил.
Пацифист, но при этом за Русь.
Чтоб ударить, не хватит мне сил.
И скажу вам, я этим горжусь!

Николай Курбатов, 24.10.2025

Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы качан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет —
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змеюс
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза.

1929