Нью-йоркская статуя имеет мало отношения к своей японской «сестре». Знаменитую скульптуру подарила США Франция, французы повлияли и на то, что на острове Одайба появилась еще одна статуя Свободы. Это произошло после 1998 года, когда в Японии был объявлен Год Франции и в честь этого парижский оригинал монумента «гостил» на Одайбе. Японцам так понравился новый вид, что они, вернув французам их статую Свободы, сделали собственную копию.

Для многих «лето у бабушки» ассоциируется с чем-то приятным, но не для меня. Меня же бабушка постоянно использовала в своём деле, с раннего утра я выходил пасти корову, бежал кормить кур, таскать вёдра, убирать сарай. Помню запах навоза, запах кала из выгребной ямы, тухлого мяса, которое бабушка заставляла меня носить в компост. В мелкой деревушке почти не было сверстников, что усугубляло моё положение. Телевизора тоже не было, оставались только книги и журналы советских времён, которые выписывали ещё моему отцу. Как только я достиг возраста самостоятельного существования, от поездок к бабушке я стал отказываться. Лет с 15 я так больше к ней и не ездил, однако она меня не забывала. Несмотря на всю строгость, бабушка была женщиной щедрой, постоянно высылала мне «денюжку», благодаря которой я существовал в свои беспечные годы юношества. Правда забавно, что конверты пахли калом. Настолько все печально. Я же, безмерно ей благодарный, отвечал только короткими фразами вроде «спасибо большое» в телефонную трубку на её настойчивые просьбы приехать к ней, в деревню. Отец же удивлялся, как это бабушка так раскрутила своё дело, что ежемесячно отправляла мне неплохую, по тем меркам, сумму. В той деревне, помню, везде пахло странно. Точнее, просто мерзко. Везде воняло дерьмом, проще говоря. Запах буквально распространялся по пространству вонючим облаком. Это яркое воспоминание.

И вот она померла. Сообщила нам об этом её соседка. Выезжать в дальний путь до севера отец не смог, поэтому просто договорился с соседкой о небольших похоронах, деньги на которые он ей благополучно перевёл. Правда он сомневался, будет ли всё в том виде, о котором он просил. Отец действительно рвался поехать, но стоявшая на носу важнейшая в его деле командировка портила все планы. Отец обратился ко мне с просьбой доехать до бабушкиной деревни, собрать ценные вещи, документы, посетить могилку и умотать обратно домой, всё это должно было занять буквально до 3 дней. Папа любил иногда напиться, тогда он вел себя отвратительно, мог напердеть прям при людях или вообще насрать в унитаз и не смыть. В этот раз он с горя напился, едва не пропустив командировку.

У меня же с учёбой все шло гладко, тут же и подвернулся объявленный карантин, который оставил меня и многих одногруппников сидеть дома. Заевшая скука от сидения дома подтолкнула меня соглашаться на предложение отца, что я благополучно и сделал. Он протрезвел, помылся, снабдил меня средствами, оформил билеты и вот уже на следующий день я отправился на север. Около 30 часов я трясся в поезде, пока не слез на какой-то Богом забытой станции, где-то уже за Вологдой. При этом моя полка в плацкарте была аккурат около туалета, и в моем вагоне как назло попался маленький пацан с поносом, который бегал в туалет каждый час всю дорогу. Вдобавок, я слышал каждый его пердеж. Приехал я все-таки. Правда кармой за гнев на мальца - я пукнул, и на трусах красовались черкаши. Здесь меня встретил муж соседки моей бабушки на своей старенькой «Ниве», мы ехали с ним два часа до деревни, вспоминая мою бабку и старые (для меня) времена. При этом поездка не была приятная, ибо мужичок явно забыл что такое "Душ", от его тела разило хрен пойми чем, запах пота, мочи, кала, еды и несвежей одежды, мотивировало меня ехать с открытым окном. Еще и мои трусы с черкашами придавали тухло-кислого запаха. По прибытию он любезно выдал мне ключи, вместе со мной вошёл в дом. Здесь практически ничего не изменилось с моих младых лет, всё та же старая избушка с печкой, ничего меня не удивило, лишь навеяло ностальгию. По рассказам соседа, бабушка явно начала быстро сдавать, последние дни она какалась под себя и в доме по приезду мы обнаружили въевшийся запах говна. Все воняло калом. Буквально, чуть ли не стены были вымазаны калом, запах фекалий въелся в занавески, краску, вещи. Да уж, жуть. Причем я не прогадал, сосед сказал, что бабушку схватила деменция и альцгеймер сразу, и она казалась под себя и могла обмазывать стены фекалиями.

Бабушку к тому времени уже похоронили, я на похороны, как самый благодарный внук, не успел. Сосед напомнил мне о скотине, что осталась в хозяйстве. Он её подкармливал и следил за ней, даже дверь в сарай починил. Намекал он, естественно, на вознаграждение, но я ответил дипломатичным отказом, указав на переведённую моим отцом сумму. Скотину же отец предложил продавать за ненадобностью, отдавать соседям в дар было бы слишком щедро с нашей стороны. На местных сайтах я заранее разместил объявления. Я получил пару откликов, и вот уже к обеду ко мне приехали из соседнего посёлка за коровой. Приехал местный Виталик - дурачок, беззубая детина лет 25-30, под два метра, вечно с собаками на поводках, дворнягами. Естественно, я продал её ему довольно дёшево, он задавал уточняющие вопросы о состоянии скотины, однако я, совершенно в этих делах несведущий, рассказал ему всю историю начисто. Правда он в силу развития не мог вести диалог, постоянно отвлекался и просто в моменте мог хихикая бегать за своими собаками. В итоге мы относительно быстро сумели договориться о сумме и уже через час за ними приехали его родственники на своем грузовике. Позднее по той же схеме я продал и кур, однако не всех. Оставшихся кур и петуха я таки отдал соседям. Приятная беседа с соседом в дороге как-то расположила меня к нему и я решил ему отплатить добротой. Хоть он и вонял, и наверное, лучше бы было подарить ему гель для душа, мужик он вроде неплохой. Правда и на моем участке было много дерьма. Воняло дико. Очень бесило говно под ногами. Возможно, Виталика псы нагадили.

Я постучал в их дверь, открыла соседка. Она сообщила о том, что муж её уехал, чего я видимо не заметил занимаясь скотом. Она пригласила меня на чай, я согласился. Соседка была явно со свистевшей флягой, от нее тоже пахло потным телом, алкоголем и будто даже мочей. Я подумал, что два сапога пара, но зашел. За чаем я рассказал о своем предложении, она расплылась в улыбке и немедленно согласилась, дальнейший наш разговор был довольно приятный, хоть я и стоял около открытого окна, ибо в их доме воняло как в туалете. Соседка (а звали её Люба, для меня «тётя Люба») вспоминала мою бабушку самыми добрыми словами, упуская, правда, из виду тот факт, что моя бабушка занимала им довольно много денег, а возвращать они их особо и не хотели, дожидаясь смерти бабки. Мы мило беседовали ещё полчаса, как вдруг Люба изменилась в лице и тоне, что я заметил и задал ей об этом вопрос. Она ответила довольно странно, что мол, «вам городским тяжело понять» и «ты будешь смеяться». Мой мозг не понимал, к чему вела Люба, но всё же я попросил объяснить как есть. Она отошла к другому окну и долго смотрела в него, то и дело проводя кончиками пальцев по стеклу. За окном уже темнело. Она повернулась ко мне, перданула еще раз, извинилась, на удивление, хоть и дежурно, будто так и надо и начала рассказывать мне какую-то странную историю.

«Если твоя бабуля тебе рассказывала, наша деревня появилась здесь из-за торфа, здесь его копали на болотах. Сам понимаешь, место такое, поля здесь пахать негде, кругом лес, топи, а значит делать здесь нечего. Нашли торф, приехали в 30-е годы комсомольцы, начали устраивать здесь добычу. С войной они всё свернули, это мне моя мать рассказывала, многие уехали, кто-то уже осел и остался здесь до конца, мамка моя с отцом здесь остались, хозяйство некуда было девать. Отца ещё и на войну забрали, тяжёлые времена были, куда уж тут переберёшься. И я когда маленькая была, мне и рассказал один старик, что здесь и до этого деревня была. Старая, глухая, староверы здесь жили что ли, уж не помню, но жили здесь маленьким кругом. И были они довольно богатые на удивление всей округи, с других деревень приезжали когда, удивлялись, как это, мол, в таких глухих краях живут так хорошо. А был секрет, Слав, только не смейся. Чудаки здесь живут кругом, чудаки. Вот Виталик, тоже чудак, но здоровый детина физически. Но... Маленькие такие люди, они под землёй давным-давно жить стали. Они очень боязливый народец, прячутся по своим норам, к людям очень редко выходили. Народ этот богатый очень, у них золото, брильянты разные, в земле они много всякого добра находили, а оно им и не надо было. Им еда нужна была, у них под землёй не росло ничего, поля они не пахали, за скотиной следить не умели, всё у них из рук валилось. И вымирали они потихоньку, пока здесь люди не поселились первые, очень давно. Сначала чудаки им пакостить начали, скотину крали, людей воровали и ели, стали люди бояться местные, тоже уходить стали. Но какой-то один мужик о беде узнал и приехал издалека, с Урала откуда-то, из глухой деревни такой же. Он в лес ушёл с мешком хлеба и вернулся с золотыми самородками, всякими безделушками драгоценными. Все к нему накинулись, мол, ты как так смог, а он никому не сказал, только попросил одного ребёнка с ним ночью сходить в лес, мол он его научит что да как. Конечно, дитёнка никто ему не дал, испугались все. И продолжился весь сыр-бор с кражами, людей снова убивали. И тут уж люди сдались стали того мужика искать, нашли, слава Богу, девочка одна маленькая с ним пошла, хлеб понесла. Вернулись снова с золотом, серебром, монеты какие-то древние принесли. А девочка знала где чудаков искать и как с ними говорить, вот только не говорила никому. Раз в неделю просила у всех мешок еды разной и уходила с ним в лес, следила чтоб никто за ней не следил. Возвращалась всегда с богатством и всем раздавала, кто еду давал. Договорилась она с чудаками. Под старость она уже другого дитёнка научила, так вот от стара к младу и передавалось знание, пока комсомольцы не приехали. А суматоха вся с торфом на болоте чудаков только разозлила, начали они снова промышлять, никак их задобрить не получалось. Народу много, а еду никто чудакам давать не хотел, приходилось затемно в лес ходить, пока не видит никто, помаленьку носить чудакам, чтоб они хотя бы старожильские дома не трогали. И вот когда все разъезжаться стали, родилась как раз бабушка твоя, подросла и её другая старуха научила как чудаков искать и как с ними сторговаться. Сама старуха знание передала и померла, вот твоя бабуля и осталась всю деревню содержать. После войны голодно было, а приходилось последнюю краюху отдавать чудакам, чтобы не трогали нас. А когда она уже старая стала, все окончательно уезжать стала, малышня вся разъехалась. А бабка твоя всё тебя ждала... Раньше хотела научить, да боялась за тебя. Ты городской, тебя чудаки могли и не принять. Они взрослых не любят. Глаза у них почти сгнили все, белые все, они по запаху людей определяют, своих, чужих, взрослых, малых. И когда поняла, что старая уже стала, звонила всё тебе, говорила, вот мол, внучок скоро приедет я его научу. А ты всё не ехал, а теперь она и померла... Пропадём мы здесь, уже недели две никто им ничего не таскал... Придут они скоро...

Услышав эту историю, я не знал, что ответить. Она также рассказала мне о старике, который напился до белки, страдал слабоумием, маразмом, болезнью Альцгеймера и мог напиваться и бегать голым по сельской местности, но любил гадить прямо на крыльце местных жителей. В результате он умер в поле, где его укусили в течение дня. Я говорю ей, ну, дикие животные... И она отказалась, они говорят: "Нет, это те маленькие люди."Мне все показалось немного смешным, учитывая этот местный Вологодский язык. Я думал, что она решила сыграть меня, правда мысль о реальности ее истории подкралась ко мне. Я вспомнил, как бабушка часто выходила одна в лес с сумкой и наказывала меня оставаться дома, и когда я спросил ее, она сказала, что в следующий раз отвезет меня. Но она вернулась с грибами и ягодами, не увидела злотых. Я пришел к выводу, что тетя Люба тронула разум в старости. Эта версия может объяснить тот факт, что за все те 15 минут, что я был там, она дважды сладко и громко пукнула, даже не извинилась и вела себя так, как будто ничего не произошло. В этот момент сосед возвращается, я еще немного посидел с ним и попрощался. В бабушкином доме я ел "доширак", немного читал и собирался лечь спать. История тети Луби не выходила из моей головы, она казалась правдоподобной. Все, кроме того факта, что есть некоторые гномы, которые набухают от голода в злых горах. Я взбодрился от мысли, что главный "чудак" прыгает на злотый, как Скрудж Макдак, и лег спать с веселым и скептическим отношением.

Я проснулся от довольно странного шума, за окном было еще темно. Я встал и подошел к окну, через которое шел шум. Я открыл окно и посмотрел. В нос попал запах септика, исходящий из соседнего туалета. Но звук и шум исходили из сарая, куры громко скулили, петух как будто сошел с ума. Я испугался диких животных, которые забрались за цыплятами, бросили ветровку и пошли по тропинке к сараю. Я подошел к двери и послушал, куры, судя по звуку, яростно бегали по сараю и кричали. Я осмотрел сарай, за ним было небольшое поле, за которым начинался лес. Я вернулся к двери и открыл ее, в темноте пытался хоть что-то разглядеть. Я вынул телефон из кармана ветровки и решил осветить свой путь. Я включил фонарь и увидел страшную картину. Какое-то странное существо, похожее на лысого шимпанзе, вонзилось в тушу курицы и жадно пережевывало ее. Все вокруг этого существа было в крови, и вокруг него лежали останки других цыплят, которые были явно менее проворными. Сначала я не знал, что и думать. Прошла доля секунды, когда внезапно это существо замерзло, оно резко повернулось. Я видел человеческое лицо, но полностью изуродованное. Вся еда-пушистые бесцветные волосы, с запавшим носом, с кривым ртом И... С полностью белыми глазами в них не было даже сходства зрачков.

Меня охватил страх, и это существо просто смотрело мне в глаза через беловатую вуаль и двигало подобием носа неестественными движениями. Затем он буквально в мгновение ока бросился ко мне, издавая неразборчивые звуки. Я резко хлопнул дверью, держа руку этого существа. Не закрыв дверь, я побежал в дом, где мигал спасательный свет. По дороге я повернулся. Я видел, как она выглянула из-за сарая... Нет, не одна пара. Десятки пар белых огней, я слышал, как они разговаривали друг с другом! Я вбежал в дом и запер дверь на две части. На адреналине я не знал, что делать, мне нечего было защищать, я не мог дышать. Я подошел к окну и увидел, что у тети Любы горит свет, увидел, как они ходят по хижине и кричат друг на друга. Я был совершенно сбит с толку, в панике позвонил отцу, но он, конечно, не подошел к телефону, потому что была глубокая ночь. Я мчался по хижине. Когда паника утихла, я осторожно, почти на цыпочках, подошел к окну, выходящему в сарай, и посмотрел на него. Там не было ничего, кроме очертаний сарая и тьмы. Ни о каком сне не было речи, я сидел на кровати до утра и слушал каждый звук. Меня оцепенел телефон отца. Дрожащим голосом я пытался объяснить ему всю ситуацию. Сначала он смеялся, но в конце концов начал понимать, что я не здоров и что мне нужно помочь. Он пообещал позвонить соседу, чтобы отвезти меня на ближайшую станцию. Объяснив несколько вопросов, мы попрощались. Воодушевленный солнцем, я смог выйти на улицу и внимательно осмотреть территорию вокруг дома. Когда мое сознание наконец отошло от шока, я решил заглянуть в сарай. Он встретил меня тьмой и тишиной, солнечный свет проходил сквозь трещины в стенах. Я видел только лужи крови, но не куриную тушку. Так что все это была чистая правда.

Позади меня были слышны шаги, это был сосед. Он подошел ко мне с тревогой, мы поздоровались, а потом я буквально прорвался, начал рассказывать ему историю о моей жене Лубе, событиях прошлой ночи. Он слушал только с согласия и кивнул. Когда я закончил, он закурил сигарету и сказал мне:

"Слава, теперь ты все понимаешь. Мы все здесь исчезнем, как и наши цыплята. Ты должен нам помочь, понимаешь?»

Я вообще не знал, к чему это идет. Затем он слегка грубым тоном сказал мне, что мне нужно взять еду и потащить с ним в лес. Он использовал невероятную глупость аргумента, что если моя бабушка знала, как бороться с уродами, то я должен был быть в состоянии. Она не могла не научить меня, но у нее должны быть заметки. И его последняя фраза буквально испортила меня. Они не отвезут меня на станцию, пока я не пойду к уродам и не принесу им еду. Я вспомнил ночную встречу с чудаками, я вспомнил их отвратительные голоса, их незнакомый язык. Я схватил соседа за руку и умолял его взять меня, оттолкнул меня и сказал следовать за ним, он уже упаковал свою сумку. Он действительно хочет, чтобы я пошел в лес к каким-то существам?

План быстро всплыл в голове, я попросил соседа во время сбора, говорят, переодеться, надеть обувь. Он согласился и дал мне несколько минут. Я побежал домой, собрал все важные вещи и открыл окно с другой стороны. Я побежал изо всех сил, как только повернулся, увидел соседа с мешком в руке, сразу же бросил его и бросился к машине. В окне я увидел лицо тети Любы, которое идеально вписалось в мою память. Со слезами на глазах и грустью она стояла у окна и кричала. Она смотрела прямо на меня, прямо на мою душу. Это напугало меня еще больше, но я бежал, бегал столько, сколько мог, несмотря на свое слабое состояние. Вдалеке я слышал только звуки машины соседа, которая не заводилась, как будто какое-то провидение решило мне помочь. Я побежал в лес. Я попал в чье-то дерьмо. Я долго бежал и упал, когда потерял силу. Отдыхая, я побрился дальше, а через час вышел на асфальтированную дорогу, по которой иногда проезжали машины. Впервые в жизни я проголосовал на дороге, меня подобрал водитель грузовика, который отвез меня на станцию без лишних вопросов. Несмотря на дикий запах дерьма, исходящий от моей обуви, он тактично молчал. Сначала я поехал в город на поезде, а затем на поезде домой. Я постоянно прокручивал события той ночи и того дня. Чем дальше я шел, тем меньше Мне хотелось верить в реальность того, что произошло.

Дома я притворился, что очень болен. Мой отец был благодарен за поездку, хотя и короткую. Он сказал мне, что сосед трижды звонил ему, прося отца отговорить меня, потому что я забыл "что-то важное". Мой отец не понимал, о чем идет речь, и я смеялся, типа, он хотел подарить мне книгу, и он подарил мне ее, и я забыл об этом. Как вы знаете, я ничего не забыл. Год спустя, за ужином, отец сказал, что тетя Люба и сосед умерли, а деревня почти вымерла. Один за другим он умирает от covid. мурашки по спине побежали по моей спине.