«У меня был здоровский отец, он научил меня играть в карты, бильярд и рукопашному бою.

Ещё отец очень любил меня. Очень.

Я стала тащиться от книг, после того как пожила с ним

А потом он пропал, когда мне исполнилось шестнадцать.

Папа оставил мне двадцать тысяч долларов денег, квартиру, машину и, не попрощавшись, пропал. Он ночью пропал, когда я проснулась, -его уже не было.

Такие дела…».

Уже минут сорок Алиса стучала текст на компьютере, улыбалась в потолок и сквозь коллег… Когда рассказ был закончен, она резко раскинула руки в стороны.

Выкрикнула: «Йопта Мама! Мама Йесс!».

Нанесла сокрушительный удар в воздух.

Показала кому-то язык.

Состроила победоносное лицо.

Высокомерно посмотрела на окружающий мир, ничего не понимающий, равнодушный.

Коллеги недовольно забурчали, гукнули.

Алиса с горечью сделала скучное лицо и извинилась, пожав плечами.

Она избегала людей и общественных мероприятий. Из-за этого все общественные плюсы доставались Алисе в последнюю очередь.

Она работала в дальнем углу кабинета. Без друзей.

Она не украшала лицо краской и носила розовую с белыми кругами юбку со старомодной заплаткой.

Она, носила футболку, на которой был мишка с ушами разного цвета, застиранную вытянутую кофту и ботинки на толстой подошве. Над ней посмеивались и крутили пальцем у виска.

Она жевала жвачку, как маленькая.
Она приходила на работу и уходила с работы, когда хотела. Вызывая обиженный шепот вслед.

Алиса приносила результата в два раза больше, чтобы её никто не трогал такую. Она могла приносить результата и в три раза больше, но вместо этого сочиняла рассказы.

Она никому не говорила про это— это был секрет Алисы, её тайна.

Некоторым она нравилась, у остальных она вызывала недоверие.

• * * * * * * * *

У Алисы был странный начальник с отчеством Петрович. Который в рабочее время ходил в пиджаке с майкой, рваных джинсах и пил ром. Он часто исчезал с работы, то в командировки, то просто так. В этих случаях, он наугад выбирал одного из своих сотрудников и оставлял его командовать вместо себя. Заявляя: «Не родился ещё дурак, который просрёт мой отдел».

Когда Алисе выпадало становиться начальником вместо Петровича, она притворялась дурочкой и убегала работать в свой уголок. Утверждала, что она ничего не умеет и боится людей, дураков к примеру.

Вместо Алисы командовать всегда оставался Колян, который с радостью и усердно, становился над душами сотрудников. Становясь начальником, он слегка глупел от счастья, как после пылкой любви.

Однажды Петрович уехал в командировку, забрав с собой Коляна. Оставив Алису вместо себя, временным начальником. Без спроса, с наглой ухмылкой на лице, послав воздушный поцелуй.

Алисе пришлось соприкоснуться с миром начальства. Который вызывал испуг у неё на лице, беспомощность, даже страх и… И безмерное любопытство тоже.

Самым удивительным для Алисы стало то, что её слушали теперь, несмотря на нелепый вид и косноязычность. Ей помогали формулировать мысли, когда она чего-то не знала либо говорила ерунду. Никто не смеялся и не крутил пальцем у виска теперь, когда она стала начальником вместо Петровича.

Алисе внезапно стало спокойно и уютно среди людей, она даже пустила слезу по щеке от радости, с непривычки.

Она где-то раздобыла чей-то деловой костюм и переоделась в него. Ещё она накрасила лицо и стала как все. А, ещё туфли она вполне приличные надела.

• * * * * * * * *

Всё было мило, пока Алисе не сказали сверху, организовать починку промышленных принтеров с помощью электромеханика Лёни. Который был… Эмм…

Лёня был большим и страшным, он шумно дышал и смотрел на мир огромными, на выкате глазищами, из-под лохматых бровей, вызывая ужас у окружающих. На нём была борода, которая торчала куда хотела.

Лёня говорил густо, басом с матом. Даже птицы оборачивались, когда говорил Лёня. Они оборачивались и улетали от него прочь, быстро-быстро.

Лёню избегали начальники, Лёня их не слушался. -начальники слушались Лёню.

Ещё Лёня был упрямо ленив — и это был самый плохой пункт из списка...

• * * * * * * * *

Алиса подошла к Лёне, расправила плечи, задрала голову вверх и сказала:

-Здравствуйте!

-Чо, ёптоп? -Сказал Лёня громко пропуская воздух через лёгкие. Он уставился на Алису большими своими глазищами, страшными.

Алиса потупилась было, но, набрав в себя воздух, она звонко сказала Лёне в лицо:

-Добрый день, говорю.

-А понятно. Здарова! Чего надо? Ёптоп,-сказал Лёня, шумно шмыгнув соплями, возможно угрожая.

Алиса сжала кулаки, топнула ногой, сказала:

-Надо починить принтеры за две недели.

Лёня уставился на Алису глубоко вниз, тщательно рассматривая. Своим ужасным взглядом. Затем, подумав, он сказал:

-Чо, ёптоп?

Затем Лёня с пренебрежением и размашисто развернулся, он пошел прочь от Алисы, ничего не сказав.

Алиса закричала вслед:

-Вы будете чинить принтеры или нет?

-А то! Ёптоп,-сказал Лёня не оборачиваясь, размеренно удаляясь. Очень неоднозначно сказал. Махнув рукой прощально и неопределённо. Невежливо.

-У нас две недели, вы успеете починить?

Алиса потопала вслед за Лёней, едва успевая. Она подпрыгивала, пытаясь заглянуть в его лицо.

-Не знаю, Ёптоп. У меня куча дел сейчас. Потом, -сказал Лёня и развёл громадными руками в стороны, обозначая что-то важное и неведомое:

-Но надо сейчас, надо за две недели, - взвизгнула Алиса.

Лёня снова зловеще шмыгнул носом, мрачно посмотрел на Алису, пугая. Погрозил пальцем.

Алиса испуганно притихла.

-Вот! УУУУУ! Ёптоп,- непонятно и недобро сказал Лёня басом, усмехнулся, нахмурив брови, и пошел куда-то, жестом запретив Алисе преследовать его.

Мимо кто-то шел и увидел несостоятельность Алисы и то, как не слушался Лёня. Алиса покраснела. Потому, вероятно, что нет ничего более оскорбительного для начальника, чем публичное непослушание подчинённого….

Алиса долго и гневно дышала в след электромеханику Лёне, беспомощно, с обидой. Он ушел куда-то за угол, а у неё из глаз, по щекам потекли слёзы …

Она пришла в свой уголок, надела наушники и спряталась под музыку в свой внутренний мир. Руководящая работа оказалась не такой уж и хорошей, Алисе стало плохо среди людей.
И больно.

Рядом были коллеги и наблюдали за Алисой с любопытством. Она попробовала плакать только внутрь, с оптимистичным лицом, чтобы все думали, что всё нормально у неё.

• * * * * * * * *

Была красно-желтая осень с яркими листьями, когда после разговора с Алисой электромеханик Лёня ушел сидеть на скамейку под деревья. Он вытянул в разные стороны ноги. Его лицо покрылось блаженством. Лёня прикрыл глаза, расслабился и улыбнулся -он перестал быть страшным.

Алиса задохнулась и присела удивлённо, когда застала Лёню за наслаждением в рабочее время. Двадцать принтеров подлежало ремонту, а Лёня на скамейке получал удовольствие вопреки производственной необходимости.

-Как вы, млять, смеете, так невозможно, млять, себя вести… Наглый цука, как директор… Хоптвашмать… Идите тут же принтеры чинить, йопта,- со слезами на глазах кричала Алиса неприличные слова от всего сердца, как в последний раз, как будто бы умирать собралась, с обидой.

Электромеханик Лёня открыл глаза, услышав крик Алисы. Он вздрогнул спросонья, очень быстро встал перед Алисой во весь свой большой рост, смирно и виновато, как школьник перед директором.

Он выслушал Алису с внимательным лицом и сказал, поперхнувшись, шёпотом, без единого мата:

-Извините пожалуйста, Алиса Сергеевна. Сейчас пойду чинить...

Так сказал электромеханик Лёня и грустно, ссутулено пошел в сторону работы, склонив виноватую голову, совершенно не страшный.

Алиса замолчала удивлённо, её лицо внезапно перекосил испанский стыд. Она села на скамейку и виновато огляделась по сторонам, с опаской. Пустила слёзы, сначала тайком, но потом завыла с душой, однако и тихонько тоже, в ладошку, интеллигентно и культурно.

* * * * * * * *

Алиса, с измученным совестью лицом, позвонила Петровичу в командировку и сказала, что обматерила Лёню сгоряча, сказала, что ей совестно теперь, сказала, что стесняется, но просит совета.

Петрович засмеялся громко из своей командировки и сказал:

-Начальство орёт на подчинённых исключительно из страха. Не надо бояться Лёню. Лёня внутри добрый. Очень. Как ребёнок с шоколадкой.

- Мне стыдно, я хочу извиниться.

-Начальство не извиняется-таков закон власти. Купи ему что-нибудь вкусного - хватит с него. Колбасу купи ему, к примеру с конфетами-этого достаточно. Ты классная, верю в твои силы и сообразительность! -Так сказал Петрович, в телефон Алисе и положил трубку.

• * * * * * * * *

Алиса купила пиццу с пирожным и пришла к Лёне в каморку, где он ремонтировал всяческую технику для работы, для души и для знакомых. Она увидела множество разобранных компьютеров, принтеров мониторов и ноутбуков.

Лёня сидел за столом, спиной к Алисе и пел советскую песню про Щорса. Он улыбался, высунув язык.

-Вы такой милый, когда один… Когда поёте, - сказала Алиса, раскрыв глазищи на Лёню.

Увидев Алису, Лёня стал принял злой вид и наполнился матом. Но было поздно.

-Нетушки. Вы меня не испугаете теперь уже. Я знаю уже, что вы не страшный,-сказала Алиса и рассмеялась.

Лёня старательно изображал серьёзность. Под смех Алисы. Сказал раздраженно:

-Чо надо, Ептот? Я работаю.

-Я извиниться пришла, за то, что кричала на вас. Пиццу принесла и пирожное. Кушайте и пойте себе, не стесняйтесь. Извините меня, что я ругалась, это я от страха. А вообще я добрая, как мультфильм.

Лёня встал во весь рост, принял неопределённый вид и стал болтать большими своими ручищами туда-суда смущённо. Потом он отвёл взгляд в сторону, открыл коробку с пиццей, засунул кусок в рот и стал тщательно жевать, разглядывая пальцы и стесняясь Алисы.

Которая хулигански улыбнулась, подошла незаметно к Лёне сбоку, поцеловала его в щёку и убежала со звонким смехом.

Лёня покраснел после поцелуя и присел на стол, хаотично вращая глазами, непонятно жестикулируя руками в воздухе. Он несколько раз открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука.

Потом Лёня бросился усердно чинить принтеры с переизбытком чувств на лице.

• * * * * * * * *

Когда Петрович вернулся из командировки, Алиса переоделась назад в свою прежнюю одежду и спряталась в углу, чтобы, как и прежде, работать в два раза лучше и сочинять рассказы.

Но Петрович вызвал Алису и сказал, что его повышают на другую должность, сказал, что вместо него начальником будет Алиса теперь.

-Вообще я думал, что начальником будет Колян… Но ты лучше, -сказал Петрович. Он, опять улыбался хищной ироничной улыбкой.

Алиса по привычке прикинулась дурочкой и побежала было к себе в уголок. Сказав на выходе:

-Не, я ничего не умею и не знаю. Пусть Коля вместо меня лучше будет- ему надо.

-Стоять Лиса. Ко мне!-грубо рявкнул Петрович. Басом. Алиса остановилась, вернулась. Петрович продолжил спокойно: - Колю не лучше. Лёня никогда бы не стал слушаться Колю, спорил бы. А это как колёса, которые с рулём спорят. Коля бы никогда не извинился...

-Вы же сказали, что нельзя начальнику перед подчинённым извиняться.

-Нельзя, конечно, но иногда обязательно.

-Я должна подумать, -сказала Алиса. Её зрачки были расширены, руки дрожали. Хотелось пить.

-Думать тебе теперь не надо, ты теперь начальник. Приказ про тебя уже подписан. Добро пожаловать в мир командиров Лисица, поздравляю, -сказал Петрович. Алиса ошалело вертела глазами вокруг.
Петрович залил довольный рюмку рома в рот.
Подошел к Алисе и поцеловал её в макушку головы. Наполнил лёгкие запахом её волос-занюхал.
Отправил прочь.

• * * * * * * * *

-Нельзя же так неожиданно, -пробормотала Алиса и пошла к себе с глупым лицом, пошатываясь от произошедшего.

Она вошла в свою комнату, и направилась к себе. Остановилась вскоре: уголок был пуст, её имущество переместили в отдельный кабинет. Над дверью которого красовалась табличка с именем Алисы и её начальской должностью. В кабинете электромеханик Лёня собирал её компьютер.

Он был не такой уж и страшный и улыбался, его борода была аккуратно подстрижена и расчёсана. Он был в свежевыстиранной спецовке.

Лёня сказал смущённо Алисе тогда…

Тогда, когда она потрясённая от повышения зашла в свой новый кабинет без сил от тяжести эмоций, Лёня сказал:
«Спасибо вам за пиццу, Алиса Сергеевна. И за поцелуй спасибо Вам. Я никогда не был так счастлив в любви…»

Скайп уже звонит, но я не могу ответить, только завороженно смотрю в окно. Даже с верхотуры ясно — на улице происходит что-то грандиозное.

Кухонные окна выходят на ту сторону, где находится дом и участок Энди, и я стою с открытым ртом и вижу: всё заполонили люди. Толпа теснится не только во дворе, но и за забором. Часть присутствующих скучковалась на лесной опушке, а другим пришлось занять соседние улицы.

Скайп надрывается дальше, так что я быстро надеваю лучшую из домашних футболок и в последний момент отвечаю на вызов.

— Добрый день!

Последнее, что хочется делать в выходной, — это работать.

— Здравствуйте!

Передо мной возникает известная в Калининграде бьюти-блогерша, она же — скольки-то-там-юродная племянница одного очень важного спонсора. Мы хотим получить продвижение через её блог.

— С нового года мы запускаем йогурт-мороженое, — сообщил Владимир Алексеич. — В рожках и с крошкой из грецкого ореха. Придумай концепцию и обсуди с девчонкой.

Мы дошли до той точки, когда наши десерты, способные оглушить суточной нормой сахара, попадают в блог о здоровом питании и красоте. Блогершу зовут Карина. У неё нарощенные ресницы и пёстрый маникюр с узорами. Она говорит, что знает толк в контекстной рекламе и гостевых постах. Она в этом бизнесе давно, но для неё это большой вызов — работать с KLDBurger. По статистике, сообщает Карина, самые успешные продающие видео в Instargam длятся двадцать семь секунд.

Я слушаю блогершу одним ухом. Куда больше меня занимает её артикуляция и мимика лица.

Пухлые губы.

Игривые глазки.

Ровные белые зубы и няшные ямочки на щеках.

Вы же понимаете, девочке предстоит поработать в кадре и отыграть свою роль как надо.

— Вы носите чокер?

— Что? Чокер?

— Да, чокер. Такая штука на шею. Типа ожерелья. Или ошейника.

— Э-э-э… ну я, конечно, знаю, что такое чокер, в смысле… а что такое?

— Да так... ничего, просто любопытно стало. У вас красивая длинная шея. Простите, что перебил.

Я слушаю блогершу одним ухом потому, что за окном происходит кое-что поинтереснее: под одобрительный гул по гигантской винтовой лестнице взбирается Энди.

— Карина, подождите секундочку.

Я ставлю разговор на паузу и двигаю стол вплотную к окну. Не хочу пропустить ничего интересного. Только VIP-места. Людей внизу стало ещё больше. Многие за неимением другого пространства стоят прямо на проезжей части — автомобильное движение уже не просто затруднено, а парализовано на несколько кварталов вокруг.

— Карина?

— Да, Станислав, смотрите, у меня уже есть одна идея, как нам снять такой ролик. В общем, я иду по лесу и как будто срываю с полянки эти рожки́ с йогуртом. Это как бы символизирует натуральную чистоту продукции KLDBurger. Я нагибаюсь, как бы срываю их, как цветы, и потом говорю в камеру, что…

Наконец Энди залезает на самый верх, преодолевая ступеньки разной формы и длины. Там Сварщик оборудовал что-то вроде смотровой площадки или кафедры для выступлений: с последней ступеньки ты вылезаешь на плоский кусок металлической жести, обнесенной маленьким заборчиком. Заборчик довольно высокий, заметно выше пояса. За него можно держаться, не боясь упасть, но всё равно это очень высоко: я живу на шестом этаже, и Энди сейчас находится ненамного ниже меня.

Если бы я залез на такую высоту, то уже стопудово отложил бы пару кирпичей, но Энди не тушуется. Он достаёт из кармана беспроводной микрофон.

— Раз-раз-раз. Слышно меня?

Я шарю глазами по земле и нащупываю два здоровенных черных прямоугольника: это уже не просто коробочки-усилители, какими пользуются начинающие электрогитаристы, а по-настоящему колоссальные устройства для порождения звуковых раскатов умопомрачительной силы. Такие стоят по периметру сцены на крупнейших опен-эйрах: меломаны со всего света топчутся в бесконечном поле и достают до горизонта.

Интересно, как они их сюда затащили?

Подъемный кран, что ли, вызывали?

Слышно хорошо даже мне, и по людскому морю прокатывается волна утвердительного шума. Блогерша продолжает что-то лопотать по поводу цветов на поляне, но я уже не могу оторваться от Энди — настолько гипнотизирующим и величественным выглядит происходящее.

— Спасибо всем, кто пришёл, — издалека мне не разобрать лицо Андрея, но по интонации становится ясно, что он улыбается. — Сегодня мы отмечаем замечательное событие! НАША ЛЕСТНИЦА ГОТОВА!

Андрей вскидывает руки вверх, словно рок-звезда. Маленькие люди взрываются аплодисментами.

— За последние полгода мы помогли тридцати одному ребёнку. Многие присутствуют сегодня среди нас. Они — живое доказательство нашей правоты и добрых намерений. Никто из нас не преследует корыстных целей, наша цель — помощь ближнему, и все мы — этому свидетели!

— В двадцать первом веке, — говорит Энди, — нас считают странными. Они даже придумали название — “христианство головного мозга”. Они называют нас ХГМ-нутыми, — говорит Энди. — Но ЕСЛИ ХРИСТИАНСТВО — ЭТО БОЛЕЗНЬ, ПУСКАЙ ОНА ПРОТЕКАЕТ В ТЯЖЁЛОЙ ФОРМЕ И СТАНЕТ ХРОНИЧЕСКОЙ.

— Станислав? Вы меня слышите?

— Конечно. Мне кажется, что ̶в̶ы̶ ̶н̶е̶с̶ё̶т̶е̶ ̶п̶о̶л̶н̶у̶ю̶ ̶х̶у̶й̶н̶ю̶ это очень интересная идея. Но мы тоже хотим предложить один сценарий. У нас есть опыт создания подобных роликов, и мы знаем механизмы, которые работают на нашей целевой аудитории.

Какой лес, какая полянка? Какие цветы ты собралась срывать посреди зимы? Голод и похоть — два главных человеческих инстинкта, способные отрубить голову кому угодно. Нам остаётся только соединить их вместе.

— Карина, ̶в̶ы̶ ̶ч̶т̶о̶-̶н̶и̶б̶у̶д̶ь̶ ̶с̶л̶ы̶ш̶а̶л̶и̶ ̶п̶р̶о̶ ̶ф̶у̶д̶-̶п̶о̶р̶н̶о̶?̶ для пилотного ролика мы хотим попробовать что-нибудь попроще. Ну, вы знаете, посмотреть, как мы сработаемся. Так что я предлагаю встретиться на студии и снимать ролик в помещении. Вам практически ничего не надо делать. Декорации мы организуем. Т̶ы̶ ̶н̶а̶д̶е̶н̶е̶ш̶ь̶ ̶ч̶о̶к̶е̶р̶ ̶и̶ ̶б̶л̶у̶з̶к̶у̶ ̶с̶ ̶г̶л̶у̶б̶о̶к̶и̶м̶ ̶в̶ы̶р̶е̶з̶о̶м̶Стилисты помогут вам подобрать подходящий наряд, ̶н̶а̶к̶р̶а̶с̶и̶ш̶ь̶ ̶р̶о̶т̶ ̶п̶о̶я̶р̶ч̶е̶ визажисты займутся макияжем, и мы приступим.

Ты будешь медленно и с вождением откусывать мороженое, а сверху мы наложим сладенько-блядский голосок популярной поп-дивы. Вафельная крошка посыпется на грудь, а йогурт размажется вдоль рта, и ты будешь облизываться и кокетливо прикусывать верхнюю губу. Монтажёр добавит немного провоцирующих видеоэффектов. Ты ещё раз лизнёшь мороженое, и йогурт протянется от рожка тоненькой белой ниточкой, которую ты виртуозно намотаешь на кончик языка.

Конечно, не всё из этого я говорю вслух.

— Мы — те немногие, кто не забыл, что значит носить доброе имя христианина, — продолжает Энди. — Мы знаем, откуда пришли и куда движемся! Мы хотим показать Иисусу, что он умер не зря, мы ценим его жертву даже в те времена, когда люди открыто называют христианство предрассудком, пережитком прошлого и даже вирусом.

Кажется, мой вариант пришёлся Карине по душе, потому что несколько секунд она с мечтательным видом смотрит куда-то в сторону. Наверное, представляет, какой красивой она предстанет на видео и как на её страничку подпишется ещё куча людей.

— Мне нравится, — довольно мурлыкает блогерша. — Так просто и почти без сюжета! Зато стильно и понятно. Видно, что вы уже работали с этим, что у вас есть опыт как бы. Я уже даже знаю, какую музыку можно выбрать!

С каждой фразой Энди говорит громче и увереннее, а внизу стоит рокот, в котором сливаются радостные выкрики, автомобильные клаксоны и крики перепуганных птиц. Из соседних “свечек” нашего жилого комплекса, да и из всех окрестных домов вообще, несмотря на холод, повысовывались люди. Некоторые весело машут растопыренными ладошками, другие застыли за стеклами в полном удивлении. Один дядька протянул руку из форточки и грозит кулаком.

Присмотревшись к происходящему внизу ещё раз, я замечаю ТВ-фургон. А ещё — четверых ребят, которые, судя по всему, от безысходности и нежелания свешиваться через забор как-то залезли на крышу андреева дома и стоят прямо на кровле.

— Но если христианство — это вирус, — произносит Энди в беспроводной микрофон, и огромные колонки разносят слова на полрайона. — Тогда я хочу, чтобы он поразил все внутренние органы.

— Если христианство — это рак, — говорит Энди. — Я хочу, чтобы у меня никогда не наступила ремиссия.

Я переключаюсь между вкладками на ноутбуке, когда раздается резкий хлопок, как будто лопнул шарик или футбольный мяч. За первым хлопком сразу же следует второй. На несколько секунд становится совершенно тихо, и только блогерша продолжает лопотать про охватит подписчиков и вовлеченность аудитории. Я думаю, что Энди, наверное, решил взять передышку, но на улице — там, у подножия, раздаётся истошный вопль, отчего возникает стойкое ощущение: что-то случилось. Я вскакиваю со стула, распахиваю окно, чтобы увидеть всё получше и обнаруживаю — тело Энди, словно кукла, неподвижно висит на «заборчике». Снежинки оседают на квадратной площадке и липнут к красным пятнами.

НЕТ

Нет-нет-нет. Погодите-ка. Это что, теперь придётся всю лестницу отмывать? Тряпку и ведро с водой тащить на такую высоту? Чур я не полезу. И вообще — этого НЕ МОЖЕТ ЭТОГО БЫТЬ это наверное такая АКЦИЯ ФОКУС РОЗЫГРЫШ ТАКОЕ БЫВАЕТ ТОЛЬКО НЕ СО МНОЙ НЕ С МОИМИ ДРУЗЬЯМИ НЕ НА МОЕЙ УЛИЦЕ ВСЕ ПЛОХИЕ НОВОСТИ СЛУЧАЮТСЯ В ДРУГОМ РАЙОНЕ ГОРОДА И УЖ ТОЧНО НЕ В МОЁМ МИРЕ НАВЕРНОЕ СЕЙЧАС ОН ВСТАНЕТ НА НОГИ ПОМАШЕТ РУКОЙ И...

— Станислав, куда вы делись?

— Вы меня слышите?

— Если вам неудобно, я могу перезвонить позже!

Я бормочу прощальные слова в сторону экрана, выключаю скайп, одеваюсь в первое попавшееся и пулей бегу из квартиры.

Я

бегу

вниз

по широким

бетонным ступеням.

Шестой этаж. Пятый этаж.

5

Всегда казалось странным, как умирают люди в кино: тупо и молча висят на руках у родственников или друзей, пока те отрицают очевидное и бестолково льют слёзы. Нет чтобы взять себя в руки и на издыхании сформулировать последнюю волю, которая избавит отпрысков и соратников от дополнительного геморроя и вопросов:

— Где хоронить?

— Нужно ли уладить какие-то дела с компаньонами?

— Как поступить с коллекцией марок?

4

Это так неуместно — задумываться о бытовых вопросах перед лицом трагедии. Но что теперь будет с Машей и беременной Леной? Неужели им опять придётся переезжать?

НЕТ НЕТ НЕТ ЭНДИ ВЕДЬ ЕЩЁ НЕ УМЕР ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ТОЧНО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БЫТЬ УВЕРЕН НАВЕРНОЕ ОН ПРОСТО РАНЕН ГОНИ ЭТИ МЫСЛИ ПОДАЛЬШЕ ОТ СВОЕЙ ГОЛОВЫ

3

И, всё-таки, если у меня будет семья, жена и дети, перед смертью я попытаюсь им помочь. Я подзову их поближе и скажу: в планах у меня было открыть автомойку самообслуживания. Я копил деньги много лет, бабки лежат на счету в таком-то банке, вся информация, планирование и расчёты по проекту — в комоде, внутри чёрной папки, и теперь этим делом может заняться старший сын. Если хочет, конечно. Сообщу, чтобы без колебаний выкинули все мои вещи — хватит занимать недостающие полки в шкафу. И, я вас умоляю, не надо раз в год устраивать вечера памяти и всё такое. Я просто жил и просто умер.

Я не претендую на вечность.

Хотя нет, я зайду дальше: когда мне стукнет лет пятьдесят, я сяду и обсужу с ними план действий на случай моей внезапной кончины.

А что, если я не доживу до пятидесяти?

Ведь я могу умереть в любую секунду.

2

Удивительное дело — всего пятнадцать минут назад больше всего на свете меня заботило и бесило, что нужно работать в выходной.

1

Возле почтовых ящиков стоит, загораживая проход, соседка, бойкая тётка лет сорока, но в хорошей форме, она же — старшая по подъезду. За те несколько секунд, что я протискиваюсь мимо, она успевает выдать невообразимое количество слов.

— Добрый день! Вы ведь из сто шестнадцатой? Я на днях ходила собирать подписи, но вас дома не застала. Мы хотим закрыть двор от посторонних, видели в вайбере, наверное? Ну, чтобы не сновали туда-сюда все подряд, хватит устраивать проходняк, вот у мужчины из четвёртого подъезда какие-то беспризорники или уже два раза царапали машину на парковке. Не может спокойно спать теперь, представляете? В управляющей компании сказали, мол собирайте подписи в специальный бюллетень, мы, конечно, не в самый лучший момент этим занялись, прямо перед новым годом, зато за каникулы не только все подписи соберем, но и проведем общедомовое собрание. Вы тоже, молодой человек, не стойте в стороне, включайтесь в обсуждение: можно сделать просто железные калитки с кодовыми замками. Это недорого, но и не так надежно: со временем комбинацию можно будет подобрать по затёртым кнопкам или подсмотреть. Другие предлагают сторожа или внешние домофоны, но это нужна смета, неясно точно, у всех ли будет возможность вложиться в это, да и неясно вообще, сколько там выйдет в расчете на одну квартиру…

Кивая головой, я вырываюсь наружу. Калининград встречает морозом и праздничными вывесками

ГОРЯЩИЕ ПУТЕВКИ НА НОВОГОДНИЕ КАНИКУЛЫ

БАНКЕТЫ И КОРПОРАТИВЫ НЕДОРОГО

НОВОГОДНЯЯ ЁЛКА НА ВОДЕ ДЛЯ ДЕТЕЙ ВСЕХ ВОЗРАСТОВ

ДЕД МОРОЗ В ЦИРКЕ: ЛЬВЫ — НАЕЗДНИКИ НА ЛОШАДЯХ

С НОВЫМ ГОДОМ С НАСТУПАЮЩИМ ПОСМОТРИ НА НАС ВЫБЕРИ НАС ЗАПЛАТИ НАМ С НАСТУПАЮЩИМ ПОЗДРАВЛЯЮ ТЕБЯ

Нарастающая сирена УИУ УИУ УИУ означает, что скорую уже вызвали. Я заворачиваю за угол: толпа расступается, и сквозь плотную человеческую мозаику проступают силуэты Серёги, Сварщика. Им помогает ещё один мужик, втроем они несут на руках истекающего кровью Энди. Они делают это несимметрично: если Серёга со Сварщиком и держат как надо — один за плечи, другой за ноги, то дядька примостился сбоку и посередине, он суетится, приставляет ноги боковым шагом, постоянно меняет руки. Из толпы то и дело вызывается помочь тот или иной человек, но парни отмахиваются и говорят: отойдите и не мешайте. Вам лучше держаться подальше, чтобы не перепачкаться красным.

За процессией с потерянным видом семенит Лена и тянет за руку Машу. Девочка стонет и, понурив голову, смотрит под ноги, отчего спотыкается только чаще. Сама Лена, похоже, впала в оцепенение — она дрожит, сглатывает пересохшим горлом и испуганно шарит глазами поверх голов, чтобы отыскать приближающуюся машину «скорой помощи», и когда красно-жёлтый фургон с эмблемой медицинского креста резко выскакивает из-за поворота и останавливается возле пострадавшего, Лена прислоняет пальцы к шее Энди и на несколько секунд перестаёт не только дрожать, но и моргать. Андреева жена стоит, замерев от страха, но затем слабо выдыхает и выдавливает из себя тихонько и неуверенно, почти незаметно:

— Дышит.

Не успевает «скорая» остановиться, как из распахнувшихся задних дверей наружу выскакивает парень в белом халате.

— Здесь огнестрельное ранение?

Врач отщелкивает крепление и выкатывает наружу носилки с длинными сгибающимися ножками на колёсиках. Сварщик, завидев меня, отпускает Энди в руки наконец-то нашедшего своё место помощника, подскакивает и громким голосом, гневно и как будто с претензией кричит прямо мне в лицо:

— Какого чёрта?! Где ты пропадал? Это из твоего дома стреляли, ты не знаешь, откуда?!

Непонятно, ждёт ли он ответа или обращается к самому себе. В гневе Сварщик лупит глазами по фасадам окрестных домов, пытаясь понять, откуда пришлись выстрелы. Кажется, что судьба Энди его уже совершенно не заботит. Все мысли сосредоточены на желании найти обидчиков, так что Сварщик делает властный жест и вместе с группой крепких ребят устремляется на поиски.

Нескладный мужик, который только что взялся за дело, видимо, решает, что на доставке пострадавшего до «скорой» его обязанности заканчиваются. Он ставит Энди на ноги и убирается восвояси. Андрей от вертикального стояния на мгновение приходит в себя и слабо оглядывает полуприкрытыми глазами Машу и Лену, которая продолжает держаться за пульс на его шее. Серёга с трудом удерживает Андрея в стоячем состоянии, обхватив того сзади. Сотни людей смотрят на происходящее молчаливыми и безучастными глазами, остальные постепенно расходятся по своим делам.

Я срываюсь с места, чтобы помочь Серёге, а медик ругается и вопит:

— Ну и что?! И чего вы ждёте! Быстро его на кушетку!

Впопыхах мы чуть ли не бросаем Энди на узкий лежак с мягким оранжевым покрытием, врач мигом задвигает его обратно в салон. Металлические ножки складываются и по специальным рельсам заезжают внутрь вместе с Энди.

— Мне нужна помощь, кто-то должен ехать с нами.

— Мы поедем! — отзывается Лена и тащит Машу в сторону машины.

— Нет, так не пойдет, — отвечает молодой врач, с недоверием поглядывая на выступающий живот Лены и подавленный вид Маши, которая до сих пор не нашла сил, чтобы оторвать взгляд от асфальта. — Вам самим нужна помощь, да и не хватало ещё, чтобы беременная супруга на это смотрела. Вы же супруга?

Получив в ответ короткий кивок, он протягивает длинные руки в белых рукавах и со словами «Ну, значит вы» хватает одновременно меня и Сергея и с силой втаскивает в фургон. В последнюю секунду Лена просовывается в маленькую щель:

— А куда вы его повезёте?

— В БСМП на Невского, — равнодушно отвечает врач, но я не уверен, что Лена услышала эти слова, потому что на середине фразы медик уже захлопнул створки и быстро переместился к изголовью Энди, начиная суматошный осмотр. Мы трогаемся с места и удаляемся, оставляя в маленьком окошке задней двери обескураженную толпу.

В закрытом пространстве врач предстаёт выше и крупнее: чтобы не биться головой о потолок машины, парню приходиться сгибать шею. Втроём мы переворачиваем Энди со спины на живот, чтобы медик мог определить повреждения. Оказывается, что одна пуля насквозь прошила грудную клетку и вышла через солнечное сплетение, чудом не задев ни сердце, ни лёгкие. Вторая застряла в правом плече. Доктор пытается нащупать кусочек железа, неаккуратно ковыряя пинцетом внутри раны, но затем отказывается от этой затеи.

— Я не специалист по огнестрельным ранениям, да и сидит она довольна глубоко. В больнице сделают УЗИ, а потом ребята из хирургии его заштопают.

Несмотря на завывающую сирену, машина двигается медленно, и то и дело попадает в заторы на узких улицах. Размеренный темп поддерживает и врач: он неторопливо делает уколы, параллельно отвечая на сообщения в мессенджере. Серёга, до этого момента сидевший с потерянным видом на крошечном пластмассовом сидении, глядя на неспешные действия человека в белом халате, вскакивает с места и высказывает врачу громко и агрессивно:

— ПЕРЕД ВАМИ КАК БЫ ЧЕЛОВЕК УМИРАЕТ, А ВЫ В ТЕЛЕФОНЕ СИДИТЕ?! МОЖЕТ, ВЫ УЖЕ СДЕЛАЕТЕ ЧТО-НИБУДЬ?

— Так, — парирует врач. — Для начала, успокойтесь. Во-первых, вашему другу эти истерики никак не помогут. Во-вторых, все первоначальные меры уже приняты: в результате осмотра мы установили, что одна пуля прошла навылет, а вторая застряла достаточно глубоко, так что нельзя просто так взять и вытащить её наружу. А проводить полноценную операцию, тем более в таких условиях и без поддержки младшего медицинского персонала, просто невозможно. Препараты для свертываемости крови я ему дал. Вы хоть понимаете, что в каждой бригаде должна быть медсестра? Вы её видите? Вот и я почему-то не вижу, — саркастически разводит руками врач, нагибаясь и оглядывая пустые углы. — Ну не идут у нас люди в медсёстры и медбратья, понимаете вы? Кто захочет за триста баксов работать в такой атмосфере? Ставить капельницы алкашам и вытирать говно за инвалидами? И знаете, что это означает? Что я работаю в бригаде ОДИН, то есть не считая водителя, конечно. И нам том спасибо, что иногда помогает донести больного до машины. У меня этот вызов уже четвёртый за смену, а я вышел в шесть утра!

Доктор просит Серёгу сесть на место и победоносно указывает пальцем на сиденье, но затем меняется в лице и с виноватым видом начинает перевязывать раны. За окном мелькают ёлочки разных форм и размеров, разноцветные гирлянды и подсветки, фигурки Деда Мороза, вырезанные из бумаги снежинки, и другие атрибуты праздника. Я стучу по карманам — забыл мобильник дома — и пытаюсь стряхнуть ощущение нереальности происходящего. Я наклоняюсь к Энди и несколько раз зову его по имени. Энди не отвечает, но врач говорит, что пульс есть.

В больнице мы передаем Энди высокому хирургу в маске и ждём. Через некоторое время он появляется в коридоре, но выясняется, что ещё ничего не кончилось, и даже только начинается, а хирургу просто надо в туалет. На ходу он отбивается от Лены (её подбросил в больницу кто-то из движухи), которая сыпет сбивчивыми и похожими вопросами, и говорит, что сейчас они сделали УЗИ и лишь готовятся доставать пулю. Проходит больше часа: Лена сгрызла все ногти, а Маша с полсотни раз спросила в воздух, что будет с папой, но не получила ответа и сделалась белее белого больничного кафеля.

— У вас колечко будет какое-нибудь? — спрашивает мастер.

— Наверное, нет, — говорю я. — А у вас? Буду очень благодарен.

— Сейчас посмотрю.

Вечером мы сидели с Катей на мягком ковролине гостиной и обсуждали фильм.

— Мне очень понравился момент про «не могу вспомнить своё имя». Я подумала, мы ведь все в какой-то степени его забываем. Вот, например, если бы я встретила себя 10-летней давности, смогла бы я с собой поговорить? Нашлись бы у нас общие темы? Ну, то есть — что у нас общего кроме внешности?

— Ну Кать, так это же хорошо. Это значит, что ты развиваешься, растёшь. Это лучше, чем если бы ты застряла на одном этапе и у тебя десять лет подряд были в голове те же самые темы.

Потом Катя засобиралась домой. А я решил её не отпускать. Катя работает флористом и по утрам встаёт на час позже меня.

Но я всё придумал.

— Оставайся, я постараюсь тебя не разбудить. А потом, ты же знаешь, входная дверь у меня закрывается ручкой. Выйдешь в подъезд, дернёшь ручку наверх — щёлк — и готово! Квартира на замке.

— Ну-у-у, не знаю… — засомневалась Катя. — Я боюсь, что родители плохо отнесутся... Папа особенно.

Но потом коварно прищурилась и заявила:

— Но ведь я могу сказать, что ночую у Вики!

Теперь по утрам я жарю яичницу из четырёх яиц. По два на каждого. Когда Катя проспытается, ей остаётся лишь разогреть остывший завтрак в микроволновке. Я укутываю Катю одеялом, чтобы не мёрщла. А когда возвращаюсь после работы домой, нахожу разноцветные записочки в куртках и шкафчиках. Когда Катя принимает душ, то оставляет послания на запотевшем зеркале.

Она любит, когда я смотрю футбол или формулу один. Ей нравится, когда я ликую после забитого гола или ругаюсь на гонщиков, вскакиваю с дивана и вступаю в перепалку с телевизором. Катя вырезала картонную фигурку Кими Райкконена и повесила мне на стену.

Я — эмоционально расшатан.

Я — мягкий.

Я — уязвимый.

И я не вижу в этом нет ничего плохого. После того свидания на роликах я стал ловить себя на мысли: скорей бы вечер, чтобы увидеться с Катей. Теперь, возвращаясь домой, я хочу находить не только катины записочки, но и её саму. Ручка-замок — это удобно. Но этого не достаточно. Потому что я хочу впустить Катю в свою жизнь.

Мы стоим у киоска с надписью КЛЮЧИ: ЗАМЕНА И ИЗГОТОВЛЕНИЕ. Мастер протягивает две связки и говорит:

— Нашёл. Здесь — оригиналы. Вот это — дубликаты.

— Сколько с меня?

— Два обычных и один магнитный, получается…. семьсот рублей.

Я протягиваю деньги сквозь тёмное узкое окошко и забираю сдачу. Катя ждёт в машине. Я не сказал, куда отлучаюсь, и попросил подождать. Я усаживаюсь на сиденье и протягиваю связку.

— Держи. Теперь это твои ключи от моей квартиры.

— ОГО-О-О-О!!!! — Катя бросается мне на шею. — Спасибо! Стас, это так мило!

— Не потеряй.

Звонит мама: надо заехать и забрать банки с овощной икрой.

Секунду.

— Поедешь к моим родителям за кабачковой икрой? — шепчу я, прикрывая микрофон ладонью.

— Поеду. — говорит Катя.

— Хорошо, мам. Буду в течение получаса не один.

— Не один? Ммм… интригуешь? Это та девушка, про которую ты рассказывал? Ну ждём.

В прихожей с обуви отлетают снег, грязь и кусочки льда, которые моментально тают и превращаются в мокрые лужицы. Батя встречает нас в рубашке, которую надевает только на новый год.

— Папа, познакомься с Катей. Катя, познакомься с моим папой.

— Очень приятно, — говорит батя, протягивая руку. — Михаил.

— И мне, — улыбается Катя и кивает головой.

Батя кричит в сторону кухни.

— Света! Ну ты где? Встречай гостей!

— Иду-иду, сейчас! Ой, ну что вы стоите? — мама приветствует Катю так, как будто они знакомы уже давно. — Проходите! Тапочки только возьмите, полы у нас без подогрева, к сожалению. Проходите и мойте руки!

У родителей мне всё знакомо до боли. И шершавые бежевые обои, и отклеивающийся плинтус, и картины с ангелочками. Я провёл в этих стенах много лет, и до сих пор воспринимаю их, как убежище.

Мама смотрит на Катю и старается разговорить.

— Ну что, как ваши дела?

— Очень хорошо, — Катя бросает на меня стеснительный взгляд. — Вот…на днях ездили со Стасом на «Хуторское подворье».

— А-а-а! Это в области, за Гурьевском. Где звери живут и верблюда можно капустой с руки кормить? Мне подруга рассказывала, что сын туда ездил с классом на экскурсию и вернулся в полном восторге.

— Мы ещё давно хотели туда съездить, но всё время откладывали: то Стас приболел, то что-там у него на работе, то я не могла. А тут уже декабрь, и мы боялись, что животных не будет, что их уже в вольеры убрали. Но на самом были почти все. Это мне тапочки? Спасибо. А по поводу верблюда, у нас даже видео с ним есть, — Катя проскальзывает ступнями внутрь тапочек и на ходу достает из кармана телефон. — Через минут сорок, замёрзли, конечно, тем более Стас свои перчатки так и не вернул и новые не купил. Но потом грелись у мангала, очень мило это они придумали, объелись, глинтвейн у них вкусный. Я раньше не пробовала, а он правда прям согревает так хорошо! Что? Оплачиваешь, и прямо при тебе мангальщик всё делает, жарит-обжаривает, спрашивает, каких специй сыпать побольше, каких поменьше. Нам принесли два теплющих пледа, а когда мы у костра столпились, то...

Мы поворачиваем в ванную. Здесь тоже всё как обычно. Я знаю, как надо крутануть кран, чтобы было не холодно и не горячо. Мы моем руки, мама с Катей болтают без остановки. Я смотрюсь в зеркало, в которое смотрелся после первой драки и после первого секса.

— Пойдём. Я покажу тебе комнату, в которой вырос.

Смотри, Катя.

Это диван, на котором я спал двадцать лет.

Это шкаф, где висели мои шмотки.

Это книги, которые я читал.

— Когда Стас съехал… — начинает мама свою экскурсию. — Божечки, это ж сколько лет-то прошло. Подумать только! Лет семь, наверное. Семь лет, да? В общем, когда Стас съехал, мы повесили тут римские шторы. Потолки были какие — кошмар! Потрескались, облупились, в углах побелка уже просто висела не пойми как. Мы тогда решили заказать глянцевые, натяжные. Здоровские, правда? Они отражают немного света и визуально увеличивают пространство.

— Такие шторы длинные, красивые.

— Ага, это все замечают! Миша, ты слышал? Это ты верно заметила, они важную роль играют. Если шторы идут от самого верха и до пола, тогда потолок визуально получает плюс пятнадцать-двадцать сантиметров. А вот здесь, смотри, ещё такое решение — бамбуковая перегородка. Вот она складывается, а если повернуть...

Пока мама демонстрирует Кате чудеса современного дизайна, батя интересуется, как у меня дела на работе. Батя смотрит дружелюбно и ласково. Я давно не заходил в гости, и он рад меня видеть.

— На работе? Да как обычно, вроде. Свои заморочки.

Заморочки такие, что Олег пошёл дальше и додумался до такой идеи, что Владимир Алексеич выронил из рук чашку с кофе и, не обращая внимание на горячие бурые капли, фейерверком вырвавшиеся наружу, кинулся на него с объятиями:

— Да это же гениально, чёрт побери!

Идею реализовали чуть ли не на завтра. Я вернулся в офис с обеда и на первом этаже застал настоящую съемочную площадку. Перед камерами в свете софитов сияли новоиспеченные KLDBurger-родители. Мама держала на руках и успокаивала истошно орущего малыша, а отец гордо демонстрировал журналистам развернутое свидетельство о рождении. Я подошёл ближе, присмотрелся к страницам и прочитал:

KLDBurger Васильевич Лодыгин

Вот, что предложил Олег: награждать пожизненным абонементом любого ребёнка, которого назовут KLDBurger’ом.

Сегодня-завтра-через год-через десять лет.

Будешь стоять у нашей кассы.

Пока не умрешь.

— Если родители передумают сменят имя обратно, или если он сам сменит, когда вырастет — тогда абонемент действовать перестанет.

Ещё Олег предложил распылять в ресторанах добавку для воздуха, которая провоцирует аппетит. Чтобы клиенты нагружали подносы в полтора раза больше.

Может быть, вы хотели взять только кофе?

Или вообще зашли за компанию и не собирались ничего есть?

Забудьте.

Мы всё решили за вас.

Дожидаться интервью со счастливой KLDBurger-семьёй я не стал. Просто убежал домой, пока опять не стошнило. Всё равно в такой праздничный день моего отсутствия никто не заметит. Да и вообще — возвращаться в KLDBurger мне больше не хочется. Оазис теперь видится мне болотом.

Я не хочу вспоминать об этом вслух.

Так что я лучше переведу тему.

— А у тебя как дела?

— Да всё хорошо, в общем-то. Знаешь старую сауну на проспекте Мира? Где ты меня ещё подбирал на машине. Я…. я хочу её купить.

— Воу. Серьёзно?

— Ну да. Помнишь Гену Михальченко? Ты его видел, мой компаньон, светленький такой. Нет? Ладно, неважно, в общем, его родственник готов продать сауну в рассрочку. У нас есть кое-какие накопления, я ещё хочу взять кредит, чтобы это была как бы уже не просто сауна, а гостевой дом. Сделаем там ресепшн, маленькую кухню и пару номеров. Телики повесим, кбольшия мягкие кровати, шкафчики — всё как надо! Ну в бане-то я разбираюсь, ты знаешь.

— Прогореть не боишься? И с кредитом потом сидеть на шее.

— Да не должен, по идее. Ну, посмотрим, как будет. С кредитом это я ещё не уверен до конца. Я к чему вообще веду: возможно, понадобится и твоя помощь. Материалы возить как минимум, потаскать там кое-что на выходных. Ты как? Сможешь?

Конечно, помогу.

У бати звонит телефон, и он уходит. Мама с Катей разговорились как следует. Обе болтают и активно машут руками, затем они уже спорят и смеются, но потом мама охает, хватается за сердце и восклицает:

— Ой-ой-ой! — кричит мама, срываясь с места и выбегая в коридор. — Заболтали вы меня совсем! А у меня же там утка в духовке готовится!

— Я вам помогу! — Катя оборачивается ко мне. — Ты же не против?

Конечно, не против.

Я остаюсь наедине с раздвинутым потолком.

Помещение заполняет тишина. Деревянный стеллаж гнётся под тяжестью домашней библиотеки. Тоненькие издания, похожие на брошюры, огромные тома с классикой, словари, атласы, школьные учебники. Чтобы дотянуться, приходится вставать на стул. Верхняя полка при малейшем прикосновении взрывается серым облаком пыли. В глубине, среди спящих книг, скромно мерцает кусочек позолоченной железки. Это медаль. На круглой жёлтой железке изображена рука, торчащая в замахе из-под воды, и кусок головы в плавательной шапочке. На обороте надпись.

ЕЖЕГОДНЫЕ ГОРОДСКИЕ СОРЕВНОВАНИЯ ПО ПЛАВАНИЮ СРЕДИ ДЕТЕЙ «ЯНТАРНЫЙ ДЕЛЬФИН» I МЕСТО

На соревнованиях было полно мальчишек сильнее меня. Ребят, которые занимаются уже давно. Когда я попал в финальный заплыв, фавориты соревнований косились на меня и строили недоверчивые гримасы. Парни из моей группы тянули руки, чтобы похвалить или замаскировать поступившую зависть.

Я проскочил в финал с самым скромным временем и оказался на крайней дорожке. Когда пришло время залезть на мостик и приготовиться к прыжку, я повернул шею вбок и оглядел соперников: высокие, плечистые, с длинными руками и ногами. Сам я не мог похвастаться выдающимися данными, но у меня было кое-что поважнее. Я попал в финал случайно, это уже был успех, и от эйфории я стал фанатичным, по-спортивному безумным. Никогда я не считался лучшим ни в школе, ни во дворе, ни в секции. И вот — мой звездный час.

Это были двести метров кролем, и каждый из четырёх бассейнов давался с трудом. Но к концу дистанции, когда остальные повесили язык на плечо, я оставался на пике. Упрямый и одержимый, я плыл вперёд на неимоверной внутренней тяге. Когда впереди замаячил бортик, внутри щуплого детского тельца заклокотала вера — если притронусь хотя бы кончиками пальцев, то выиграю.

После финиша я обернулся: у бортика с отвисшей челюстью застыл тренер. Он глядел то на меня, то на табло и не мог поверить своим глазам.

Но я увидел и поверил.

Может, забрать себе? Как символ. Я сажусь на диван и верчу медаль в руках. После соревнований я стал часто болеть и пропускать тренировки: пару раз простужался, а потом и вовсе слёг с гриппом. Вдобавок ко всему, весной я сломал руку, когда мы вместе с Энди, Серёгой и Димой катались на великах. Еще месяц простоя. Затем наступили каникулы, потом что-то ещё — в общем, форму я растерял, и на прежний уровень уже не вернулся. Тогда меня перевели из группы “спорт” в группу “здоровье”, и больше в соревнованиях я не участвовал.

Помню, как на советском электронном табло спорткомплекса зажглось имя. Оранжевые буквы на чёрном фоне:

Победитель — Станислав Свечников!

Картинки, образы — всё это было так давно. Кроме имени от того мальчика ничего и не осталось. Почему родители назвали меня именно так, что они хотели вложить в это имя? Не знаю, я ведь никогда и не спрашивал. Стас и всё.

Неужели я до сих пор Стас? Станислав Свечников?

Станислав Свечников.

Станислав Свеничков.

Станислав Свечников.

Я сижу на диване и повторяю имя. Я произношу эти звуки. Они кажутся чужими.

[стан’ислаф св’эчн’икаф]

Вот так я звучу? Это точно я — Станислав Свечников? Или я уже Стас KLDBurger? Чем я лучше, чем KLDBurger Лодыгин? Какая разница, как меня зовут, если я не знаю, зачем живу? Если я ничего не нашёл? Всегда ли я снимаю маску бренда, когда выхожу из офиса? Как часто бренд говорит за меня? Насколько глубоко этот яд впитался в мою кожу? В моё «я»?

Гаджеты, товары широкого потребления, анонимные браузеры, хайповые треки, клипы, хэштеги, видеоигры, стрип-бары, миллион сортов алкоголя, безлимитный интернет, онлайн-кошельки, мобильные приложения.

Моментальные покупки.

Короткие знакомства.

Быстрая еда.

Быстрые удовольствия.

Общество, работа, социальные сети, что вы сделали со мной?

Что вы отобрали у меня?

Как давно я начал растворяться?

Я достаю телефон.

Вконтакте → настройки → общее → вы можете удалить свою страницу.

Пожалуйста, укажите причину удаления Вашей страницы:

ВКонтакте отнимает у меня слишком много времени

ВКонтакте слишком много неприемлемых материалов

Меня беспокоит безопасность моих данных

Мою страницу не комментируют

Другая причина

Да, у меня есть другая причина Я ХОЧУ ПОНЯТЬ ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ СТАНИСЛАВОМ СВЕЧНИКОВЫМ Я ХОЧУ ПЕРЕСТАТЬ ВЫПОЛНЯТЬ ПРОГРАММУ ПО УМОЛЧАНИЮ

Что осталось там, на краю бассейна?

Я захожу в инстаграм.

Я захожу на фейсбук.

Удалить аккаунт. Удалить страницу.

УДАЛИТЬ

УДАЛИТЬ

УДАЛИТЬ

Я достаю из шкафа клетку с хомячком. Хомячок мчится по нескончаемой орбите пластмассового колеса. Я кладу хомячка в карман. Я выхожу из замкнутого круга. Я дохожу до середины огромного поля. Хомячок пищит.

БЕГИ

— Беги, братан. Да, ты не выживешь. Наверное, долго ты не протянешь. Но мы ведь и так все умрём. Такая хуйня. А ты... ты лучше беги и умри на свободе. Хотя бы ты.

В комнате тишина. Надо подтягиваться к ужину. Судя по ярким запахам из кухни, всё готово.

— Ну и чего ты так долго? Пропал главное там, у себя, притаился что-то и сидит молчком. А мы уже ждём, идти за тобой собрались! Сразу пироги будешь? Или суп сначала? Сметану из холодильника достань-ка.

— Ты чего такой красный? — спрашивает Катя.

— Не знаю, — говорю я. — Жарко здесь. Мам, я наверное, с супа начну. Всем приятного аппетита.

Мы сидим за столом и ужинаем вместе.

Папа и мама.

Я и Катя.

О льве Ма Фассе

Шелест высокой травы, и только хвост иногда игриво возвышается над ней. Крадучись, прижимаясь к самой земле ползет лев. Зрачки расширены. Ни одного лишнего движения. Только шепотом лев науркивает себе под нос:

- Котик-мурчик, наш голубчик, - цель ближе. -

Вушки сірі, лапки гострі - она даже не подозревает об опасности позади. -

Ходе киця тихо - последние приготовления. -

Будем мишкам лихо!!! - с диким рёвом из кустов вылетает огромный лев и вгрызается в жопу жирафа.

- Ай сука! Муфасса! Нахуй ты это делаешь! Больно же!

- Я Ма Фасса, бич! - и ещё один прыжок.

- Да бля! Ма Фасса, Ма Фасса! Ай. Всё, успокойся. Не смешно.

- А ты, Даня всё плачешь. Жрёшь и плачешь. Ахаха.

- Не плачу я! Да и вообще, слышал о Ровной долине?

- Не, а шо?

- Говорят, там растут редкие деревья, листья у них на вкус виктория сикрет из милк бара, а вставляют жестче печенек от повара.

- Мясо жрать нужно! А не твои листочки и корнеплоды! Фу, только животных позоришь. Животное должно быть животным, а не латентным веганом.

- А ещё, мне рассказали что в Ровную долину приехал Столичный прайд потусить.

- Да ладно, и Столичные там? Ну и что, пусть себе тусят.

- Там такие пантерки. Слышал как одна зебра бежала к ним с криками да я готов быть сожран этой киской.

- Ахаха. Ну ладно, го!

- Вон они.

- Где?

- Да впереди вон. Какие красивые!

- Да где, не вижу.

- Да бля прямо перед нами. Высокие, зеленые. Какая пышная листва.

- Блять. Снова веганство. Ты мне кошек покажи лучше.

- Сейчас и кошек твоих найдем.

Ровная долина была самой большой долиной Саванны. Сюда сходились потусить все звери из близлежащих территорий. Необычные растения и огромное количество водопоев привлекало травоядных, а травоядные - хищников.

Разгуливали спокойно зебры и зубры, слоны и жирафы, обезьяны резвились на деревьях и дразнили леопардов. Жизнь кипела. На водоемах крокодилы хищно выжидали своих жертв в воде. Бегемоты сражались за территорию, фламинго пытались не попасть им под пузо.

- А кто это? Вон там в тени?

- Это банда Леоне. Держат западную часть водопоя.

- Посмотри какая идёт, хвостом машет. Ох как я её хочу. Ох я ей под этот самый хвост... Я хочу туда, го туда!

- Чувак, ты шо, я же жираф, они ж меня сожрут.

- Да не ссы, я сам их сожру.

- Эй, детка!

- Ты ещё кто? И что это с тобой?

- Я Муфасса, для тебя буду Ма Фасса, малышка 😘 А это Даня, корешь мой.

- Я Даниэла. Новенький? Не видела тебя раньше.

- Пока да. А шо, ты в банде этого Леоне?

- Это не банда, это прайд, а Леоне - наш лидер.

- Да лох обычный.

- А что это травоядные делают на территории прайда? - из тени гордовито вышел огромный лев.

- Я... А... Это...

- Я Ма Фасса, это мой кореш, Даниэль.

- Даю 10 секунд, и здесь либо совсем травоядных не будет, либо они будут мертвые. 10...9...8...

- Ты типо Леоне?

- С тобой не разговаривал, выскочка.

- Ну, я наверно пойду...

- Нет, уйдет сейчас кое-кто другой, тот кто разговаривать не умеет.

- Ахаха, ну давай, попробуй! Это мой прайд, тебе пизда!

Концентрация... тихое рычание... зрачки расширены...

Котик-мурчик, наш голубчик...

Вушки сірі, лапки гострі...

- Муфасса, не нужно! - Даниэла понимает что выживет только 1.

- Я Ма Фасса, бич!

Эта схватка не из тех что будет длиться долго. Прыжок, кровь, падают две тушки. Тишина. Никто не понимает что произошло и не может сказать ни слова. Один из бойцов встает, он обессиленн, но из последних подходит к бездыханной тушке оппонента и извергает оглушительный рёв на всю долину.

- Ма Фасса!!!

Шелест высокой травы. Иногда сплетаясь, над ней игриво возвышаются два длинных хвоста. Крадучись, по самой земле ползут лев и львица. Зрачки расширены, ни движения, ни звука, только еле слышно науркивание:

Котик-мурчик, наш голубчик - цель намечена.

Вушки сірі, лапки гострі - она и не понимает что сейчас станет жертвой.

Ходе киця тихо - последнее приготовление.

Буде мишкам лихо!!! - два огромных льва вбиваются в задницу жирафа.

Утром в воскресенье телевизор доложил, что охранник, избивавший нагайкой семью на пляже в Крыму, уволен с работы. Доклад сопровождался видео с мобильного телефона. На экране мелькали кадры, на которых здоровый мужик в униформе и с плеткой, аки пес, кидается сначала на беззащитного парня в трусах, потом выбивает телефон из рук его супруги, после чего картинка гаснет. Вот эта сцена на пляже - это концентрация нашей реальности. Эти кадры нужно внести в учебники биологии, истории, правоведения и философии, как демонстрацию особенностей нашей, цитируя Путина, «отдельной цивилизации».

Сейчас поясню. Первая отдельная особенность - охранник пляжа, не спасатель заметьте, а сторож. Он демонстрирует собой, что допуск к морю в отвоеванном ныне Крыму, вернувшимся в родную заводь, строго по пропускам, только для избранных. Остальные «туристы» проходят мимо! Выражаясь деликатно, идут на хуй. Отсюда вытекает вторая особенность - семья с ребенком вынуждена лезть через забор, обмазанный солидолом от проникновения посторонних, чтобы попасть к желанному морю. И, наконец, нагайка – атрибут российского крепостничества. Другими словами, власть за высоким забором, отгородилась от людей запретами, ссылками, тюрьмами и в заключение – выстрелом в голову. Население с другой стороны забора, вечно просящее милости. И дубинка – посредник между властью и обществом.

А при чем тут биология, спросите вы. Дело в том, что, расшифровав геном русского человека, как главного представителя «отдельной цивилизации», ученые Курчатовского института обнаружили то, в чем никогда не признаются. Оказалось, что определяющие черты русского человека – агрессия, лень и похуизм. Прямо в такой последовательности и записано в ДНК: агрессия-лень- похуизм. В зависимости от конкретного человека эти гены либо доминируют, либо находятся в рецессивном состоянии. Но они обязательно есть. У всех представителей.

Определяющие черты русского человека приводят его в конечном итоге к «отдельной цивилизации».

Вы, наверно, обращали внимание на иконки в автомобилях. Может вы и сами налепили такую, или повесили крестик на зеркало заднего вида. Это вовсе не значит, что вы верите в бога и опасаетесь кары небесной. Это – индульгенция. Желание язычника зачесть расписную картонку в счет погашения прегрешений. Наклеив иконку, христианскими заповедями можно пренебречь, равно как и правилами дорожного движения.

Еще раз: агрессия, лень и похуизм! Ну, еще безответственность, как результат лени и похуизма.

Но вернемся, как говорят, к нашим баранам. Вернее, к одному из них – Ермолаю Троекурову, от рождения Семе Давидовичу Филькенштейну. Сема сменил инициалы после первой ходки на зону, осознав, что быть евреем в тюрьме не очень комфортно. По слухам, отбывая свой первый срок, наш герой был завербован Комитетом госбезопасности и стал стукачом.

Сотрудничество со столь уважаемой организацией не сделало Филькенштейна-Троекурова сознательным гражданином. Наоборот, чувствуя за спиною поддержку органов безопасности, Ермолай, отбыв первый срок, пустился во все тяжкие, грабя, мошенничая и совращая малолетних сограждан. По какой-то странной причине «органы опеки» не уберегли собственного агента от преследования, так что окончательно Ермолай покинул учреждения пенитенциарной системы только после провала строительства коммунизма в отдельно взятой стране. К этому времени сотрудник КГБ, завербовавший Семена, поднялся до генерала и охранял первого мэра Санкт-Петербурга, а затем и первого президента. Воспользовавшись этой возможностью и помощью генерала, Ермолай стал бизнесменом и быстро разбогател. Сотрудничество было взаимовыгодным, генерал отмывал через бизнес откаты, а Ермолай теперь крал и мошенничал на законных основаниях под покровительством компетентных органов.

Через какое-то время бизнес-пути этой пары разошлись в разные стороны. Оставшись без покровителя и нуждаясь в поддержке, Ермолай покинул иудейскую веру и перешел в православие. Он купил себе звание графа и правительственные награды. Этого оказалось мало для продолжения успешного бизнеса, и Ермолай Троекуров стал воинственным антисемитом и национал-патриотом. Сменив генерала на Иисуса, Троекуров завесил иконами все свободные углы своих апартаментов, загородных усадеб и заграничных дворцов.

Однако дружба с господом богом не спасала от конкуренции. Слишком много народу в наши дни набилось к богу в приятели. Кондовый национализм тоже давал осечки, трудно соревноваться с молодыми и голодными патриотами, жаждущими славы с богатством. Не спасали Ермолая ни крестные ходы с образами, ни казаки с нагайками, ни звания с титулами, ни заверения в преданности правящему режиму. А после того, как Америка ввела санкции и отрезала Ермолая от заграничной недвижимости, стало патриоту тревожно. Несмотря на постоянные страхи, Троекуров не бросил вредных привычек. Украв чужую криптовалюту, Ермолай попал под пресс законных владельцев, внутренних органов и бандитов. А тут еще пандемия закрыла пути отступления в ближнее и дальнее зарубежье.

Впрочем православный богоносец оставался верен себе. Он по-прежнему питал слабость к малолетним созданиям, таская в постель «зеленую поросль» из нищих пригородов. Развесив по стенам иконы, Ермолай был убежден, что навсегда откупился от бога. Но он ошибался.

В один из дней, когда к Троекурову привели очередную юную особь, он не смог. Не смог и в последующие дни. Не помогала виагра, андрогенные мази и уколы тестостерона, либидо графа не вставало. Но самое страшное, что слухи о неспособности Ермолая, как ядовитые ростки, поползли по столице. В светских салонах его начали сторониться, судача за спиной и ухмыляясь во след. Половое бессилие подрывало нажитый годами авторитет и грозило обернуться тяжелыми финансовыми последствиями.

Слуги и помощники Троекурова перепробовали разные средства. К нему приводили колдунов и шептух, лечили магнитным полем и вакуумным насосом, укалывали иглами и накладывали руки. Ничего не помогало. Графский член болтался мокрой веревкой.

В эти критические дни Ермолаю неожиданно позвонил генерал. Бывший куратор пригласил графа на встречу. Там, на конспиративной квартире, генерал признался, что знает о проблемах своего подопечного. Посочувствовав Ермолаю, генерал рассказал, что из надежных источников знает про то, что в Гомеле есть некий центр, где добились невиданных успехов в лечении мужских заболеваний. Однако, по словам куратора, владелец этого центра содержится в Лефортово, как иностранный шпион. Генерал обещал, что за приличную сумму в валюте он сможет уладить проблему, договорившись, чтобы шпиона выслали из страны в сопредельное государство, а там уже Ермолай сможет купить себе утраченную эрекцию.

Граф был согласен на все. На следующий день чемодан с деньгами перешел от Ермолая в собственность генерала. Колесо завертелось. В камеру Варваре Васильевне был передан телефон с предоплатой.

PS Между тем, белорусские следователи сообщили, что захваченные ранее убийцы и шпионы дают показания. Они признались, что собирались в Стамбул для осмотра собора Святой Софии. Таким образом, круг, наконец, замкнулся. «Осмотр соборов» стал традиционным занятием российских спецслужб. Если помните, «бизнесмены» Мишкин с Чепигой уже осмотрели собор в британском Солсбери, после чего англичане дохли как мухи. Теперь настала очередь турок.

«28 мая. Все еще не можем отойти от произошедшего. За ужином ребята молчали, а я специально сел подальше. Кажется, я зря так далеко бегал за оружием. Надеюсь, что просто простудился, пока лежал на земле, да вот только эти симптомы… Прямо как по радио говорили: резь в глазах, легкий кашель и суставы ломит. Мне нужно изолироваться, чтобы точно понять, что со мной. Не дай бог, я все-таки заразился. Не хочу пока пугать ребят, вдруг это просто моя мнительность, простуда, или что-то другое? Но один противогаз я с собой взял, на случай, если пойму, что это все-таки горгонавирус. Анатолий Стрижинский.»

(Камера лежит на табуретке и записывает уже несколько часов, дата на кадре выставлена неправильно.)

- И потом она мне такая и говорит: я тебе конечно дам, но только по секрету, а то если мой парень узнает, то нас обоих убьет!

- И что, дала?

- Ну конечно, дала! Целый месяц с ней мутили! Зажигали по полной, две койки в общаге сломали, ну, её соседок.

- А потом что?

- А потом он узнал. Мне приятели рассказали, а я не будь дурак, сразу в деканат, документы забрал и в заднюю дверь общаги, а там прыгнул на поезд, и сюда.

- А она чё?

- Откуда же я знаю? Я пробовал звонить пару раз, вот только номер был недоступен. Надеюсь, просто симку сменила. А тот бугай меня у главного входа ждал, как мне сказали.

- Да ну Гриш, брешешь же! Вот так взял и в бега рванул сразу же?

- Так это же авторитет местный был, из блатных. Потом еще говорили, что он за поездом гнался. Только я ведь всем сказал, что в Усть-Заречинск поехал, а на самом деле с пересадкой сюда. Тут сразу же и документы подал. И прикинь, приняли, даже без экзамена. Правда, один курс потерял, ну да ладно.

- Ну ты рисковый парень. И что, тут тебя не искали?

- Может и искали, но видно, не нашли. А может, и не такой уж это и авторитет был, как о нем говорили.

- Серег, ты слышал? Во Гриша гонит, и не краснеет даже!

- Слышал, слышал. Д’Артаньян, блин. Герой-любовничек. Достали уже.

- Да ничего я не вру, все так и было. Макс, думаешь, почему я тут среди учебного года так нарисовался-то?

(Из-за недостаточного освещения в кадре задний план размыт, сзади из двери появляется неясный силуэт в противогазе.)

- Эй, ребят!

- О, Толян проснулся! Ты чего у нас тут в противогазе ходишь? Наверх собрался?

(Фигура медленно, неуверенной походкой приближается, и принимает черты Анатолия Стрижинского.)

- Пацаны, кхе-кхе. Тут такое дело: кажется, я заразился. Противогаз, чтобы не заразить вас…

(Все присутствующие, кроме Анатолия, вскакивают, Сергей бросается в ближайшую открытую комнату, Максим осоловело смотрит в сторону фигуры Анатолия, а Григорий бросается ему навстречу)

- Толян! Да ты чего? С ума, что ли, сошел? Да не мог ты заразиться, с чего ты это вообще взял?

- Не подходи, Гриш, богом тебя прошу, не подходи. Кажется, у меня началась вторая стадия, я, наверное, уже заразен. Мне плохо, все симптомы совпадают, даже распухшие подмышечные лимфоузлы, температура, и я начал кашлять кровью. Не подходите, прошу вас! Я… Я должен выйти. Я не хочу заразить вас всех. Кхе-кхе… Пропустите!

- Блин, да что за хрень ты…

(Анатолий неуверенным движением достает пистолет из кармана, и, направляя его в потолок, делает выстрел, эхо разносится по всему убежищу)

- Отойдите! А то я за себя не ручаюсь. Я выстрелю в любого, правда! Уж лучше так, чем от этой заразы! Пропустили меня к выходу все, быстро!

(Оставшиеся в коридоре Григорий и Максим в нерешительности расступаются, Анатолий тяжелой походкой проходит мимо них и исчезает из кадра. Слышен звук открывающейся гермодвери.)

- Толян, погоди! Толян! У меня идея есть!

«29 мая. Толян и правда заразился. Вот надо же ему было переться куда ни попадя, да еще и одному! Если бы он только мне сказал, вместе бы пошли, а там может и не случилось бы ничего! А так… Зря мы из него виноватого пытались сделать, но все же на нервах были, ведь что с Лехой-то случилось! Я успел надеть противогаз и выбежал за Толей. Когда я его нашел, он уже приставил пистолет к виску, и кажется, молился. Увидев меня в противогазе, он не стал снова в меня целиться. Я рассказал о том, что в последний раз слышал по радио. Вирус gorvi-04 не на сто процентов смертелен, если организм сильный, то может выработать иммунитет, и уже были случаи выздоровления! Я, наверное, полчаса уговаривал его не стрелять в себя, просил, угрожал. Говорил, что мы его не бросим, говорил, что ни у кого нет сильнее организма, чем у него, и если даже он и заразился, то шанс выжить еще остается. Он, кажется, согласился, но не столько ради себя, сколько ради нас всех, остальных. Кажется, я еще сказал, что из крови излечившегося можно делать сыворотку против вируса, и что если он не сдастся, то у нас всех будет шанс. Удивительно, почти все лекции по вирусологии я проспал. Откуда я все это знаю? Кажется, те, кто говорил про обучение во сне, не так уж и ошибались. Макс»

«29 мая. Толя заразился! Да как так-то? Макс говорит, что у него есть шансы, что мы сможем ему помочь, и у нас всех будет возможность всё это пережить. Не знаю… Я давно не верю новостям, тем более таким давним. Если бы были выжившие, радио бы работало! А оно тоже молчит, и УКВ, и FM, и даже средние волны. Длинноволнового приемника у нас нет. Один белый шум. Телевизор тоже ничего не показывает. Откуда взяться выжившим?! Мне страшно, мне чертовски страшно! Ведь Толян явно заразился в своей вылазке, а потом он еще пару дней был с нами! Мы ведь тоже, наверное, заражены. Мы все умрем, и умрем так же, как те несчастные, которых мы видели в квартирах и на улицах. И ничто нас не спасет! Даже не знаю, зачем я это все пишу. Григорий Стрельников.»

- Серега, Серег, выходи, чисто!

(Две фигуры в противогазах выходят на тротуар, и, стараясь держаться ближе к густой живой изгороди, идут вверх по улице.)

- Я знаешь, что подумал? Может враньё это все? Может, нет никакого горгонавируса?

- Макс, ты ****улся?

- Друган, ну сам посуди, просто, наверное, война началась, нас тут потравили химоружием, а Толян, наверное, надышался им просто, пока бегал.

- Макс, не неси чепухи.

- Ну сам посмотри, ведь не просто так же военные тут такое устраивают, им зачистить все надо, чтобы потом перезаселить город своими!

- Макс, опять ты за свои херовы теории. А зачем ты Толяну тогда сказал, что от вируса лечить его будем?

- Сам подумай, Серёг, ведь он никогда в это не поверит, а лечение то у нас одно и то же - поддерживающая терапия. Больше-то мы ничего не сделаем.

- Ты серьезно?

- Да не, просто одна из моих теорий, о которых я так долго думал. Ну, должен же я с кем-то поделиться этими мыслями.

- Ты не хуже меня знаешь, что вирус - это реальность. Так что иди в жопу и заткнись. Где там эта больница была?

- Ну, еще пару кварталов пройдем, и направо, а там совсем недалеко.

- Ладно, пошли уже.

«30 мая. Сходили с Максом в городскую клиническую больницу, заодно нашли магазинчик в подвале, до которого, видимо, никто ещё не добрался. Пришли уставшие и измотанные. Зато принесли столько всего, сколько смогли. Макс предлагал взять хозяйственную тележку, но я прикинул, что с ней от патрулей не убежишь. Лучше еще раз сходим, но налегке. А еще кроме еды и физраствора мы взяли Анафемарон и Репродуцин. Да, это старые противовирусные препараты, но других вокруг вообще нет. Уж что нашли, то нашли. Гриша пошел ставить капельницу Толяну. У него была практика медбратом. Странно, нас стало так мало, а вокруг всё время кто-то есть. Неужели они не понимают, каково мне? Что, сложно оставить человека в покое? Гриша в панике, а Макс, кажется, решил удариться в теории заговора с головой. Нашёл, ****ь, время. Сергей Роженко.»

- Братишь, я те покушать принёс!

- Кхе-кхе, Гриш, прикинь, я вообще не голоден…

- Толян, твоему организму нужен заряд для борьбы с вирусом, мы тебе тут и капельницы ставим, и таблетки даём, так что внимание, самолётик влетает в раскрытый ангар, внимание, экстренная посадка!!!

- Хрум-хрум, Кхе. Ну, Гришаня, ты бы хоть поменьше клал-то, я же так поперхнусь!

- Ничего, ничего, много, как у тебя в деревне говорят, не мало!

- Много ты про деревню знаешь… Кхе-кхе.

- О, опять испачкался, ща вытру.

- Гриш, я же сам вижу, что это кровь, а вот этого кажется я вообще не ел. Это что, кусочек легкого?

- Да ну тебя, придумаешь тоже. Это тушенка из каши.

- Ну да, ну да. Эх, спасибо, кхаа, что ты меня подбадриваешь, только вот я и сам понимаю, что к чему.

«2 июня. Толе становится все хуже. Обширное потоотделение, непроизвольное калоизвержение с кровью и постоянный кашель. Кажется, его легкие разлагаются изнутри. Препараты перестали помогать. За последние сутки три раза были судороги, еле-еле удержали. С каждым разом продолжительность судорог становится все больше. Если в первый раз это длилось всего минуту, то в последний - около получаса. Психологическое состояние… Периодически впадает в бред, зовет Тоху, Леху и Стаса. А еще маму. По ходу, за маму он принимает только Гришу, ко мне так ни разу не обращался. Нарушения речи становятся все серьезнее. Видимо, сказывается повреждение легких, дыхательных путей и речевого аппарата. Дыхание тяжелое, с хрипами. Жаль, у нас нет аппарата искусственной вентиляции легких. В прочем, в той больнице их тоже не было, так что, при всем желании, мы бы не достали что-то подобное. Поры кожи начинают кровоточить. Пока только на руках. Все синдромы GORVI-04 на лицо. Мой прогноз: улучшений не предвидится, скорее всего смерть наступит через один, максимум два дня. Как же тяжело писать медицинский журнал про своего друга. Вот уж точно такого не ожидал, что Толян станет моим первым пациентом, и при этом с диагнозом, предполагающим летальный исход. Я **** такую жизнь. Сергей Роженко.»

- Макс, посмотри, ему конец, он в агонии!

- Гриш….

- Мы же должны что-то сделать!

- Что?

- Макс, ****ь, мы же не можем тут так просто стоять!

- Стоять тут? А что мы можем?

- Макс, бля, иди ты нахрен, я пойду к нему.

(Камера установленная в кабинете ректора продолжает вести запись.)

-Толян! Толян, очнись!

- Грххха, это тхххыы?

- Толян! Как тебе помочь, что сделать?

- Дай….

- Что дай?

- Штвол (кашель)

- Да как так? У тебя руки уже не двигаются, зачем он тебе?

- Убххххей.

- Что?

- Меня.

- Что мне сделать?

- Сшштрляй….

- Нет, я же не могу.

- Дхрррг… штрляй. В меня. Нххх могу. Пжалхххст, стрххляй…

(Фигура в противогазе дрожащей рукой поднимает пистолет, направляет его в голову Анатолия, раздаётся выстрел.)

«3 июня. Ужас. Горгонавирус? Да что вы несете? Это точно какое-то оружие! Я видел это, я был там. Толян бился в конвульсиях и откусил себе часть языка! Она просто упала рядом, а мой друг продолжал умирать, истекая кровью. За несколько дней от него ничего не осталось, живой скелет! Организм пожрал сам себя. Я просто не мог поверить своим глазам. Толя бился в конвульсиях, а мы с Гришей просто смотрели на это сквозь стекло кабинета ректора. И Гриша не выдержал. Он пошел к нему. Я не понял, о чем они говорили, но в итоге Гриша достал пистолет, выстрелил ему в голову, и потом просто ушел… А я так и стоял и смотрел на это. На изувеченный болезнью труп моего друга с дырой в голове, и не мог пошевелиться. Макс.»

«4 июня. Я это сделал… Это был акт милосердия. МИЛОСЕРДИЯ, СЛЫШИТЕ! Как эвтаназия для смертельно больных. Понятно? Я не убил его, я ему помог! Подписи нет, почерк Григория Стрельникова.»

- Гриш, ты чего?

- Не подходите! Я ведь могу быть заражен!

- Успокойся, ты не заражен.

- Я, я пока не чувствую симптомов… Ага, я знаю! Это вы заражены! И хотите заразить меня тоже! - Не входите, ей-богу, не входите!

«8 июня. Гриша заперся в одной из комнат, чем-то подпёр дверь и не выходит. Я пытался с ним поговорить, он только шепчет что-то невнятное, но дверь не открывает. Ставил тарелки с едой у двери, как возвращался, тарелки были на месте, но пустые. А значит, он хотя бы не голодает. Макс ведет себя так, будто ничего не случилось. Может быть это защитная реакция психики? Когда мы с ним ходили в больницу, я клал в карманы все, что придется. Среди этого хлама я откопал пару брошюр для внутреннего пользования о том, как применять экспресс тесты в виде тест-полосок на горгонавирус. Хмммм… Интересно. Наверное, в больнице были такие, но мы их не взяли. Ну не было времени там читать все подряд! Показал эту штуку Максу, ему идея понравилась, причем настолько, что пока я готовил обед, он, кажется, убежал обратно в больницу искать эти тест-полоски. Гриша из-за двери опять кричал про заражение. Я подозреваю, что смерть Толи его сильно подкосила. Сергей Роженко.»

(В кадре лицо в противогазе, камера трясется, слышен звук поворота гермозатвора, рука срывает противогаз, и в кадре лицо Максима Кривчука.)

- Пацаны, пацаны! Я принес! Нашел эти тесты, прикиньте! Серега, надеюсь, это не гон!

(Камера поворачивается на лицо Сергея Роженко.)

- Серега! Серега смотри! Вот она, эта фигня, даже запечатанная! Хаааа, теперь-то мы все узнаем и проверим!

- О, ты всё-таки нашёл их?

- Да, да, нашёл!

(Кадр движется по коридору вслед за Сергеем, кажется, оператор подпрыгивает от радости.)

- Гришаня! Гриша, открывай!

(Стук в дверь, в ответ тишина.)

- Гриша, да хорош уже! Открывай, ща мы узнаем, заражен ты или нет!

- Слушай, а ведь он хоть что-то да отвечал всегда, пока там сидел? Макс, может он сознание потерял, или ему плохо?

- Плохо? А ведь ты прав! Я сейчас эту дверь выломаю!

- Стоять! Наденем сначала противогазы. А вдруг он и правда заразился? Что, тогда, и мы туда же пойдем?

(Камера ставится на столик возле входа.)

- А, да, да, противогазы… Всё, надел. Гриша, открывай, давай уже, это не смешно!

- Все, хватит, ломаем дверь.

(Максим начинает бить в дверь ногой, но она не сдвигается ни на миллиметр, даже после десятого удара.)

- Да открывай уже, харе шутить!

(В кадре появляется Сергей с пожарным топором.)

- Так не получится, дай-ка я!

(Под ударами топора дверь начинает разламываться, одна из фигур просовывает руку внутрь, и через несколько секунд дверь открывается.)

- Гришаня! Гришаня, мы принесли, принесли тебе…

(В кадре видны спины Сергея и Максима. Они несколько минут молча смотрят в полутемную комнату, кадр не захватывает ничего из внутренней обстановки.)

- Бля… Макс, по-моему, остались только мы…

(Оба мужчины тяжело отходят от открытой двери и присаживаются на пол, по обе стороны от дверного проема.)

- Серег, это вы с Гришей же так разыграть меня решили, да? Смешная шутка, ха-ха! Да, смешная. Ну ладно завязывайте уже.

- Макс…

- Да, пошутили - и хватит…

- Макс…

- ДА ХВАТИТ ТУТ ШУТКИ ШУТИТЬ! СОВСЕМ НЕ СМЕШНО, ЯСНО?!

- Макс… Все кончилось. Не нужны уже ему эти наши полоски.

- Ты что, думаешь, я в это поверю? Думаешь, я поверю, что он вот так вот просто… Он просто так… ****ь, Гришка… Висит там?

«8 июня. Не успели. Черт, а ведь я был рядом, но даже подумать не мог. Не успели, Гриша повесился на водяной трубе. А ведь я, кажется, всего с полчаса до этого с ним пытался говорить. И слышал его. Время без часов течет по-другому, может полчаса, а может и все два, я уже не знаю. Кажется, мы ничего никогда не делаем вовремя. Хотя мы и не успели, но теперь у нас есть тесты на заражение. Первым, я, конечно же, проверил себя. Тест отрицательный. Потом (мне сложно было) я проверил труп Гриши. Тест работает при попадании на него любой физиологической жидкости человека. У Гриши я так же взял слюну. Тест отрицательный. Теперь оставалось самое главное, подтвердить, что тест работает. Мне пришлось подняться к Толе. Так как он лежит там уже несколько дней, мне пришлось сделать глубокий надрез ножом у него на руке, и только потом сунуть туда тест. Он положительный. А значит, тест работает. Эх, почему у нас раньше не было этой штуки? Ничего, осталось самое простое - проверить Макса. Сергей Роженко.»

(На кадре в одной из комнат сидит Максим, в руке у него пистолет, выражение лица выглядит испуганным и нервным, время 15:27, дата на кадре выставлена неправильно.)

- А я знаю, что это! Это заговор, да! Они специально все это подстроили! Они знали, что будет, знали, и следят за нами! Из каждой уличной камеры, из каждой машины с мигалками! Думаете, это все просто так? Нет! Не бывает такое просто так! Все продумано заранее! Они расчищают место для себя, вот как! Они специально пытаются убрать нас, мы им не нужны больше, мы сделали все, что им было надо, и теперь от нас всех можно просто избавиться! Избавиться!!!

(Голос Сергея Роженко.)

- Макс, что ты делаешь?

- А вот и Серёга. Ну что, Серег, мы ведь им не сдадимся, да? Мы ведь не проиграем просто так? Мы должны бороться с ними, понимаешь, бороться!

- Макс, хорош, на вот тебе.

- Серега, ты чего мне даешь? Это что, микрочип для слежки? А у тебя тоже такой есть?

- Это тот самый тест, который ты принес из больницы, проверься, всех остальных… я уже проверил, тест работает.

- А ты хорош! Тоже из этих? Видели, никто раньше об этих тестах не слышал, и тут вдруг…

- Макс, бля, просто лизни эту штуку, и я оставлю тебя в покое! Никакие это не чипы. Давай, сделай это.

(В кадре появляется Сергей в противогазе, в вытянутой руке он держит кусочек лакмусовой бумаги.)

- Да ты че мне тут в рожу суешь, за кого ты меня принимаешь? А я ведь и сам могу кое-что тебе в рожу сунуть! Видал дуло?

- Макс, хорош!

(Оба мужчины хватают друг-друга за руки и начинают бороться. После пары неудачных приемов они спотыкаются обо что-то, что не захватывает кадр, катятся по полу и сбивают камеру. Кадр перемещается на стену, слышен звук борьбы.)

- Макс, сука, что ты творишь, мать твою?

- А я знаю, они уже контролируют тебя, они всегда тебя контролировали, специально к нам подослали!

- Совсем тронулся? Брось пистолет!!!

- Хули, суки, наебать меня решили?

(Слышится звук выстрела, на камеру что-то падает, и запись прерывается.)

«День… не помню, какой. Кажется, я снова заснул. Серега все молчит, наверное, снова обиделся на меня. А может, тоже спит. Сон, снова сон, опять эти сны. Неужели все было именно так? Не помню. А может, опять привиделось то, чего не было. Болит голова… Видимо, я снова пытался встать во сне и ударился о спинку кровати. Старая железная. У меня идет кровь, а может опять с потолка капает, не понимаю. Хочется есть. Странно, вроде ел пару часов назад, а такое впечатление, как будто неделю не жрал. Зашел на склад - тушенки почти не осталось, банки две или три, если только Серега опять не припрятал. Один завтрак туриста, пакет гречки и макароны. Ненавижу макароны. А их, кажется, больше всего. Нет сил включать плитку и готовить. Хочу курицу гриль, или шаурму, или хотя бы чебурек, хоть тот, с вокзала, самый поганый. Ха, никогда не думал, что буду мечтать о тех дерьмовых чебуреках. (На страницах отпечатались капли крови, как будто разлетающиеся от кашля). Толчок забит, видимо, Толяна диарея пробрала, надеюсь, как и раньше, Лёха с Гришкой смогут всё это прокачать. Когда мы отсюда выйдем? »

P.S.

Свет в зале начинает плавно загораться, нудновато-заумный голос экскурсовода зачитывает послесловие фильма:

- Итак, вы посмотрели документальный фильм о том, как люди жили во время самой страшной эпидемии в истории человечества, эпидемии GORVI-04, или горгонавируса. Фильм основан на дневнике выжившего, а также документальных съемках на личную видеокамеру и записях с уличных видеорегистраторов, которые удалось восстановить. Как вы знаете, полному заражению в нашей стране подверглись лишь несколько городов, в остальных же благодаря своевременным мерам и карантинным мероприятиям таких ужасных последствий удалось избежать. Также, во время данного… - внезапно экскурсовода прервал чей-то резкий голос.

- Ха, тоже мне документальщина, а доказательства-то у вас есть?

- Молодой человек, если бы вы учили историю, вы бы знали, что доказательств полно, для них и создан наш музей. А теперь, если вы позволите, я наконец закончу.

(Фильм снимается с паузы.)

«Во время этого ужасного происшествия было зафиксировано много нелицеприятных случаев, которых нам следует избегать в будущем. Так как видеоинформация была далеко не полной, часть сцен была восстановлена актерским составом со слов очевидца. Роли озвучивали:

Антон Зеленков – Станислав Проторгуев

Анатолий Стрижинский – Святополк Ибрагимов

Алексей Мартынюк – Лев Бахчиванжи

Сергей Роженко – Эльдар Петров

Григорий Стрельников - Аристотель Минаев

Максим Кривчук - Максим Кривчук.

- А теперь попрошу вас проследовать за мной в соседний зал, для ознакомления с уцелевшими страницами дневника, и прочими, кхе-кхе, занимательными экспонатами, которые сохранились у нас с тех самых, без сомнения, мрачных времён!

Повесть в соавторстве написали Демьян Безногов и Евгений Бородин

«30 апреля. В магазинах все кончается, кажется, мы не единственные выжившие. Стали ходить по домам, большинству их жителей те вещи, которые мы забираем, больше не нужны. Стараюсь не смотреть на трупы. Ужасная смерть… Врагу такой не пожелаешь. А еще я узнал, что многие у нас в стране весьма кучеряво живут. С виду обычные квартиры, а внутри просто дворец какой-то. Но больше всего меня поразил тот самый цветной таунхаус. Как оказалось, главы администрации района. Черт, да у него там порностудия была! Оборудования на миллионы! Гришаня не удержался и одолжил одну из камер и рабочий ноутбук. Да всё это барахло стоит как дом Толяна со всем хозяйством! Мы таких денег в жизни не видели, да и не увидим, наверное. Кому они сейчас нужны? А еще на посту охраны я заметил рации, и тоже их прикарманил. А что, штука полезная, можно на вылазки дальше друг от друга расходиться, и предупреждать, если что. Заодно провел учет продуктов, вояки вроде поумерились, и в квартирах удалось неплохо разжиться:

• 35 бичпакетов

• 14 пакетов риса

• 7 пакетов гречки

• 2 пакета манки

• 4 пакета овсянки

• 12 банок тушенки

• 9 банок завтрак туриста

• 2 банки консервированной сайры

• 5 банок шпротов в масле

• 4 банки томатной пасты

• 3 пакета майонеза

• 2 бутылки соевого соуса

• 11 пакетиков сушеной рыбы

• 6 бутылок подсолнечного масла

• 19 баллонов для плиты

Максим Кривчук.»

«1 мая. Вот же тупая эпидемия! Никогда, никогда я не нарушал традиции на первое мая выбраться на природу и поесть шашлыков. Эх, с начала с родителями ездил, они меня даже совсем мелкого в походы таскали с собой всегда, а потом и с друзьями уже. Да блин, однажды даже сам поехал в лес, один, когда вся компания разъехалась! И вот в этот год я никуда не еду, ну что за гадство? Я за шашлык сейчас убить готов кого-нибудь! Гриша с Лёхой носятся по всему убежищу с камерой, и снимают, как они сами говорят, «документальный фильм» про нашу жизнь. Ну как дети малые прямо! Забавно, они хоть и бесят меня этим, а все равно лучше, чем в тишине сидеть. Но я им об этом, конечно, не скажу. Анатолий Стрижинский.»

- Пшшшшш…. Пшшшшш. Штырь! Штырь! Але! Тут в пятиэтажке склад целый! Штырь, слышь, тащи рюкзак, и побыстрее! Тут такое, ты не поверишь! Пщщщщщ…

- Лёха блин, ты чего, опять рацию не выключил? Аккумулятор сдохнет, где мы новый достанем?

- Да подожди ты! Это же Штырь, я его знаю! Нифига себе, он выжил, вот чертяка.

- Какой еще нафиг Штырь?

- Ну, Штырь, Серег! Парень с района! Его же пол общаги знает! Ты че, не слышал о нем, что ли? Его еще из нашего института выперли с пятого курса, он все восстановиться хотел.

- Аааа, тот самый Штырь! – ухмыльнулся подошедший на шум Макс. - Слышал, слышал. Он на анестезиолога еще учился, а потом дома, говорят, такую анестезию стал варить, закачаешься! Поэтому его и выгнали. Менты ещё забрать его хотели с концами, но предки у него вроде богатые, отмазали.

- Да, да, я наблюдал, как его анестезия работает. В «плане Ц», не раз видел, как народ этой дрянью закидывается, а потом колбасится всю ночь без передыха. Пару таких танцевальщиков даже на скорой увозили.

- Ну тебя, Толян. Нормальный он парень, просто оступился немного, с кем не бывает то?

- Например, со мной не бывает.

- Да ладно вам, пацаны, это ж дела прошлые. Мы тут уже месяц сидим как селедки в консервной банке, никого из людей не видели, разве только вояк. Хотя, они вообще люди!?

- Звери…

- Пидоры!

- Ну, это ты сейчас зря так пидоров оскорбил. А что тут вообще происходит?

- Гриш, тут на волне кто-то говорит и одного кореша моего знает. Ну не может тут поблизости другого Штыря быть! Надо связаться с ним.

- Зачем?

- Как зачем, Серег? Ты же видел, вокруг все попередохли почти! Нам… Выжившим надо держаться вместе! Так ведь шансов больше у нас, понимаешь!

- Пшшшш… Тихо ты, не ори! Меня из-за тебя чуть патруль не спалил! Ща с братвой подойдём, на связь пока не выходи, а то как того барана, понял? Пщщщщщщщщ…

«6 мая. Связался со Штырем! Он меня вспомнил, говорит, их человек 10 сидит в бывшем участке милиции, у них там тоже убежище есть. Правда, для связи приходится вылезать на верхний этаж общаги, иначе рация херово ловит. Говорили с ним, пока аккумулятор не сел. Столько всего вспомнили! Всего месяц в изоляции, а уже все осточертело, так приятно поговорить с кем-то из прошлой жизни. Штырь в гости зовет, говорит, что у них все пучком, и вообще он знает пару таких мест, что мы все вместе еще пару лет протянем, а там-то уж должно все как-то разрешиться с этой заразой. Прямо-таки не терпится встретить знакомых! А ещё он сказал, что анестезия осталась))) Алексей Мартынюк.»

«6 мая. Ох, не доверяю я этому Штырю. Леха говорит, что все хорошо, и там у них прямо манна небесная с потолка льётся, но я в это не верю. Не верю, и все. Странный какой-то тип, мутный. Никогда не любил мажоров, которые считают себя хозяевами жизни, черт разберет, что у них в голове творится. Лёха – дебил, чуть не проболтался, где мы живем, еле-еле успел остановить его. Но он до сих пор нас убеждает, что хотя бы к ним в гости надо сходить. В такое-то время, в гости? А если они захотят наши запасы? Вдруг у них самих ничего нет? Нам же придется делиться, а тут и так все плохо. Я думаю ****ит этот Штырь, вот как. С другой стороны, если хотя бы половина того, о чем он говорит - правда, мы сможем жить немного лучше. Непонятно это все, наверное, на месте и решим. Договорились, что их будет пятеро, и нас пятеро, а встретимся недалеко от бензоколонки. Вроде всё хорошо, но нутром чую, что-то тут нечисто. Сергей Роженко.»

Пару дней спустя на верхнем этаже одной из соседних высоток Алексей сидел у окна и пытался получше настроить рацию, то и дело подкручивая регулятор частот:

- Пшшшш… Лёха, привет! Пшшшш… Слышишь? Пшшшш… Сегодня встретиться не получится – патрули в активе, да и своих дел дохера. Пшшшш…

- Штырь, да ты уже пятый раз все откладываешь, что происходит-то?

- Да фигня всякая происходит, это я что ли еще вояк в город завез? Кстати, они нашу частоту тоже слушают, так что аккуратнее там с переговорами. Не говори про места встречи в эфире открыто, только так, чтобы мы по ассоциациям понимали друг друга.

- Понял тебя, Штырь, завтра в 10 снова свяжемся. шшшшшш…

- Ладно, пошли, Лёх, мы в этой двенадцатиэтажке и так засиделись, а выход-то в ней всего один, хочу тебе напомнить.

- Серег, может, еще пару квартир посмотрим? А пойдем уже, как стемнеет.

- Как стемнеет, этих на улицах еще больше станет. Хорошо хоть свои рупоры выключили, перестали ****еть про гумконвои. Противно от этого, аж жуть. Интересно, как им самим-то говорить, что всех спасут, и помощь приедет, но по факту только искать выживших и расстреливать? Кстати, интересно, а это вообще наши военные? Ни одного опознавательного знака на этих новых нету.

- А черт его знает, Серый. Хочешь, пойди и спроси у них.

- Отличная идея! Пойдем, ****ь, вместе спросим, они точно про всё нам расскажут, плюс помогут!

- Ага, а еще заберут в безопасное место. На небо, скорее всего…

- А, да черт с ними, если и не наши, то какая разница? Стволы у них всегда в боевом положении, и явно не просто так.

- Ладно, пойдем еще вон в ту, шестьдесят восьмую, смотри какая дверь там, явно люди богатые жили.

«14 мая. В городе опять что-то происходит. Совсем непонятная движуха. Заехали какие-то непонятные типы на каких-то джипах, на «Пчелу» похожих. Я такие машины ещё в школе видел, друг иностранный журнал с картинками приносил. И ездят себе по улицам. Что им тут надо - вообще непонятно, то ли помочь приехали, то ли как предыдущие. Никого из желающих это проверить среди нас не нашлось. Анатолий Стрижинский.»

«15 мая. Патрули явно кого-то ищут. Скорее всего, выживших. Стоило нам выйти из многоэтажки и спрятаться в ближайшем подвале, как приехало два джипа и оттуда вылезли люди и стали смотреть на наши следы на мокром асфальте, а после они пошли по этим следам внутрь. Хорошо, что мы выходили через окно квартиры первого этажа, кажется, это дало нам время убежать. Никогда в жизни столько не бегал, как в последнее время. Если все это закончится, пойду в олимпийскую сборную, полюбому - тем более, вряд ли будет много конкурентов. Главное только не закончить как Тоха... А то все будет напрасно. Алексей Мартынюк.»

«21 мая. Наши запасы подходят к концу. Мы бы пошли поискать подальше, вот только эти чертовы патрули не дают нам уйти далеко, а тут вокруг мы уже все обшарили. Леха еще раз говорил со Штырем, и Штырь обещал поделиться своими запасами. Только встретиться надо. Ну, похоже, что выбор у нас небогатый, да и что вообще может случиться? Грабить нас незачем, у нас и так почти ничего нет, а так, может, помогать будем друг другу. Список оставшегося:

• 16 бичпакетов

• 8 пакетов риса

• 2 пакета гречки

• 1 пакет манки

• 3 пакета овсянки

• 1 банка завтрак туриста

• 2 банки томатной пасты

• 8 пакетиков сушеной рыбы

• 4 бутылки подсолнечного масла

• 16 баллонов для плиты

• 1 бутылка коньяка

Максим Кривчук."

«22 мая. Ну, наконец, собрались. Давно мы уже не выходили все вместе. Штырь сказал, что поделится, но конечно не просто так. Попросил фильтры для противогазов. Это ерунда - нас-то всего пятеро, а убежище человек на сто рассчитано. Тем более, для старого приятеля. Из-за этих новых патрулей, решили действовать по схеме: я иду вроде как один, а команда ныкается по кустам и страхует. Штырь должен появиться и-за деревьев у красных качелей, там и обменяемся «товарами», заодно и потрещим. Как я уже по этому соскучился!!! Алексей Мартынюк.»

«22 мая. Вроде почти все вернулись… Не хватало нам Тохи, ****ь… Эти уроды навалились на Лёху целой толпой и куда-то утащили. Я был ближе всех, и уже бежал к ним с арматуриной, ей богу, я бы убил кого-нибудь, вот только у них оказалось оружие. Настоящее, сука, оружие! Меня чуть не пристрелили. Кажется, с патронами недостатка у них тоже нет. Тот автомат, который я видел, кажется, был ментовский, ну такой, укороченный. Мне Серега подсказывает, что это был АКС-74У. Черт, даже если они стреляют криво, то от этого не легче! Их, похоже, там гораздо больше нас, а еще у них огнестрел есть… Как нам вытащить Леху? Зачем он им вообще понадобился?! Максим Кривчук.»

«22 мая. Все в панике. Леху утащили какие-то утырки из Штыревской банды. Мы просто не знаем, что делать. Да, мы конечно в курсе, что они в бывшем ментовском участке засели, но от этого только хуже. Похоже, что милиция бросила там все как есть, включая оружие. Как знал, что этому Штырю нельзя доверять. Кто они такие вообще? Зачем они так сделали? Что им нужно? Может, хотят захватить наше убежище? В этом есть смысл, Лёхин длинный язык точно расскажет им все про нас, и во всех подробностях, если только они уже не идут сюда всей толпой. На всякий случай снял ручку со стороны входа с гермодвери. Теперь открыть можно только изнутри, или специнструментом. Сергей Роженко.»

- Пшшшшшш…. Ха-ха! Это Штырь, и я знаю, что вы меня слышите! Да-да, вы, друзья этого дебила! Кстати, поздоровайтесь с ним!

- Пшшш… Ааааа! Суки, не бейте, я уже все сказал!

- Да, мы знаем, где вы, и мы скоро зайдем поздороваться. У вас есть все, что нам нужно! Пшшшш… БДЫЩЬ!

- ААААААААА! Уроды!!!

- Свежее мясо! Наконец-то. Ух, как давно я не ел свежачка!

- Мага, давай уже разводи! Картошка, марковка кидай, ща шурпа будем делать из этого барана! Хороший шурпа, вкусный, как мама готовила! Вы чего, думали, если у вас из еды ничего нет, так это проблема? Должны бы знать, что человек такое же животное, как и все остальные, и тоже сделан из мяса. Вы пробовали человечину? Это только в первый раз противно, а потом даже начинает нравиться. Дикие времена требуют диких решений!

- АААААААА!!!!!!!!!!! Пшшшшшшшш….

«23 мая. ****ь! Мало того, что эти уроды убили Лёху, так ещё и ****ец, как над нам поглумились. Слов просто не найду, чтобы описать произошедшее. Они его съели! Съели! Каннибалы… Вот уж чего я точно не ожидал. Приготовили из него ****ый суп. Может быть, из-за таких как они у нас вокруг и нет следов выживших людей в последнее время? А теперь они хотят сделать то же самое и с нами. Не знаю, когда они придут, но придут точно. Черт, а ведь у них оружие… И кто знает, что еще? Григорий Стрельников.»

«24 мая. Ребята перестали со мной разговаривать. А все почему? Да потому, что я рацию разбил! Да, у нас есть ещё две, но этого им мало. Не удержался я, видит бог, не удержался! Да и как тут удержаться, когда там звуки того, как пытают твоего друга? Ну и саданул ей об стенку. Пусть нас и осталось четверо, но так одиноко я никогда себя не чувствовал. Надо что-то с этим делать. Последнее, что я от них слышал – у тех уродов есть оружие, а у нас нет, и никто не знает, что с этим делать. А я знаю, что делать! Сейчас допишу и достану нам оружия. Я знаю, где магазин оружейный был. Далеко идти, но я все-таки пойду. К утру должен вернуться, если только дойду удачно. Ну, если не случится чего по дороге. Эх, надеюсь, не случится. На всякий случай возьму с собой камеру, у неё и увеличение, и ночной режим есть. Если что, не держите зла, друзья. Анатолий Стрижинский.»

(Картинка нечеткая, с постоянно изменяемым зумом время на кадре 0:36, дата выставлена неправильно.)

- Черт, да как эта штука настраивается? Надо было все-таки спросить у Гришани.

(Наконец-то фокус в кадре пойман.)

- Вот смотрите! Смотрите, и те и те вояки вместе тусуются. Кажется, у них там лагерь, или вроде того. Свет, прожектора, палатки. Куча разной техники. Вокруг ходят люди с автоматами, даже не скрываясь. Хорошо, что тут есть ночной режим, а то бы они меня точно положили. Придется крюк сделать, не дойду я по прямой мимо них никак. Конечно, на полчаса дольше, но безопаснее будет.

(Время на кадре 1:08.)

- Фуууух, обошел я этот лагерь почти, но вот смотрите, что странное заметил, видите ту старую котельную? Она работает! Дым из труб валит, какой-то черный совсем!

(Фокус камеры переводится на вход, еще несколько попыток фокусировки картинки, наконец, кадр проясняется.)

- Э, это что, они туда трупы таскают? Ничего себе, да у них там целая гора! Кажется, они сжигают всех, кто заразился, хорошо хоть что это трупы. Я очень надеюсь на то, что это трупы, а не как в «Списке Шмеллера». Может, они в чем-то и правы, вдруг так эпидемия быстрее пройдет? Аххх, не важно, главное самому там не оказаться. Чёрт, придётся по другой улице обходить.

(Картинка камеры трясется на ходу, время в кадре 2:59.)

- Ух ты, я тут посмотрел, что два БТРа стоят возле магазина, но они пустые. И, наверное, давно. Видимо, сначала от нас охраняли, пидоры, а теперь решили, что нет уже никого, кто туда залезет. Как раз вовремя. Смотрите, главная дверь закрыта была, а вот черный ход они оставили. Похоже, в армии до сих пор такие же долбоебы служат, как и всегда. Ну, хоть что-то не меняется. Пойду-ка я посмотрю, чем там можно хорошим разжиться.

(Время в кадре 3:05.)

- Ха, а по ходу, тут вообще ничего не тронули. Я, когда себе травмат хотел купить, приходил сюда посмотреть на ассортимент. Но раз уж я здесь, а больше никого нету, то, пожалуй, возьму что-нибудь попрактичнее, тем более и платить не надо, как всегда в последнее время, да.

(Камера скользит по полкам с оружием.)

- Так, охотничье, не надо, луки, арбалеты, не надо, ага, вот! Пистолет пулемет Орешник, ага, в рюкзак. Калибр 9 миллиметров, в рюкзак. Что тут еще? АК74, в рюкзак не влезет, так понесу, патроны 7, 62, в рюкзак. Так, это что? Спичкин? В рюкзак, и патроны к нему тоже. Ладно, надо ребятам что помельче взять, чтобы ходить было удобнее. Макаровы? Три сразу в рюкзак! И еще немного 9 миллиметров, кажется, пригодятся.

(Камера наводится на руку.)

- Макаровы, конечно, мелочь, у меня даже палец в отверстие для спускового крючка не пролазит! А ребятам без опыта как раз пойдет, я думаю. О, рации и аккумуляторы к ним! И зарядки! Все в рюкзак. Ладно, пора валить отсюда, а то я и так тут полчаса фонариком свечу, вдруг увидит кто через окна, а мне еще домой идти. Ждите, пацаны, ща всё будет у нас!

(Время в кадре 4:17, картинка на камере дрожит от бега.)

- Фууух, (звуки тяжелого дыхания). Вроде пробежал опасное место, кажется, меня не заметили. Фууууух…. Ща прошел уже почти до нашего района. Скоро светать будет. Зря я нагрузился так. Марш-броски - это явно не мое. Был бы хотя бы мопед, или этот, как его там, гироскутер, вот был бы кайф. Вот только этих электросамокатов ни одного нет, видать, их только в интернете у нас показывали. А мотоцикл - это слишком шумно. Фууух. Ладно, дошел уже почти, ща еще немного пробегу (камера кувыркается по земле, слышен звук удара и чистый мат несколько секунд). Да ну, твою ж мать (камера поднимается с земли), какие уроды тут кольев в землю понатыкали? Нихера не видно из-за этого противогаза, мать его. Блин, стекло разбил, ща скотчем заклею. Ладно, отдышался, пора к пацанам, а то эти гады припрутся еще. Ух, как мы им покажем теперь! За Леху они нам теперь точно ответят.

(Время в кадре 4:45.)

(Звуки глухих ударов по гермодвери.)

- Пацаны! Пацаны, открывайте, это я, Толя! Открывайте уже! Я тут принес всякого!

- Толян! Ты? Куда ты свалил? Мы уж думали, что тебе хана…

- Не, все хорошо, я подарков принес, прямо как дед мороз!

(Звук вращения механизмов двери.)

- Толяяян, бля, ну ты даешь, куда же ты свалил-то? Даже не сказал ничего! Прости, что наорал на тебя из-за той дурацкой рации. Сука, да я сам хотел ее разбить к чертям, слушать такое… А потом и ты исчез. Мы запись в дневнике увидели, решили уж, что если к вечеру не вернешься - последнюю бутылку открывать…

«25 мая. Толян принес стволы. Черт, ну и герой, блин. Никому ничего не сказал и свалил в ночь. А под утро принес кучу пушек и рюкзак с патронами. А еще и новые рации со всем необходимым. Да, нам это нужно, нам правда это все ****ец, как нужно. Но, черт, если бы мы пошли хотя бы вдвоем, может, не так опасно было бы? Может, мы бы больше унесли? Зачем мы все на него сорвались, как будто он виноват был? Хорошо, что пронесло… Больше никогда не буду злиться на друзей. Кто знает, что завтра случится, вот тот же Лёха… Максим Кривчук.»

«25 мая. Ну, что, говорите, что служба в армии не пригодится? Еще как пригодится! Мы из нас, теперь уже четверых, только двое в армии служили: я и Толя. Он в мотопехоте, а я в связи, но все равно стрелять учили. Патронов маловато для войны, но, если эти ублюдки к нам завалятся, мы их точно теперь перебьем. Вход в убежище - это длинный коридор. Обсудили, как сделать огневые точки и чем прикрыться. Пара листов толстого металла оторвалась от стен, надеюсь, ничего с убежищем не будет. А вот от шальной пули спасти могут. Даже если вломятся к нам, сможем держаться. Только вот меня другое беспокоит. Толя пришел с поломанным окуляром противогаза. Да, конечно, он его сразу заклеил, но вот слизистая оболочка глаза - это все-таки слизистая оболочка. Вирус мог попасть. Пока не сказал ребятам, но за Толей буду следить. Только бы не появилось симптомов. Сергей Роженко.»

«26 мая. Включили рацию. Почти не смог заснуть, все какая-то фигня мерещилась. Ну, ничего, мы с Серегой посмотрели, что если они и откроют герму, им не жить, пишу это, уже слыша их радиопереговоры через одну из включенных раций. Если войдут, то им хуже будет. Гриша предложил начать от них, типа, откупаться, чтобы показать, что мы их боимся, и что даже одного из нас сдадим им, чтобы не тронули остальных. Хороший план, чтобы усыпить их бдительность, Грише бы в театре выступать, цены бы ему не было. Они же не знают, что у нас теперь тоже достаточно оружия. На их стороне численный перевес, а на нашей - темнота и узкий коридор, баррикады и готовность. Они же не знают, что мы теперь тоже вооружены. Оружие проверили в дальней комнате. Все стреляет как надо, а на такой дистанции не промахнешься. Они идут и даже не скрываются. Ждем. Анатолий Стрижинский.»

- Пшшш… Ну что, суки, ха-хааа, не ждали? Открывайте! Мы пришли за тем, что вы там обещали! Нам только одного из вас надо и еще все запасы тоже. Зато остальных оставим, бля буду! Пшшшш…

(Стук в дверь чем-то тяжелым, похожим на кувалду.)

- Пшшш… Вот сука, прочная!

- А эти пидоры замуровались и не открывают. Тук-тук, кто в теремочке живёт? Открывайте, бля! Иначе я за себя не ручаюсь. Вы чё, не пацаны, что ли? Договорились же по-нормальному! Не хотите, чтобы мы по-доброму вошли? Молчите? Ну всё, вам ****ец, ща мы вас оттуда выкурим, уроды!

(Звуки выстрелов из автоматического оружия.)

- Слышь, братан, кажись, дверь крепкая, автомат не берет. Надо их, как тех, ну ты помнишь. Харе стрелять уже, нас всех рикошетами положишь!

- Да не ссы, на вот, съешь еще анастезии… Пшшш… Так, чурбан, тащи к нам автоген и генератор, ща консерву вскрывать будем.

- Тачка же нету насяльника! Не унесу один, помоги, гадом буду.

- Вот идиот. Ахххххх… Так, вы тут сидите, а мы ща сгоняем за консервным ножом, и вас достанем оттуда. Пшшшш….

- Че, они ушли?

- Да, Гриш, ушли, пока вылезай из засады, кажется, они все упороты в хлам…. Неужели совсем страх потеряли?

- Я от дядьки слышал, что моджахеды тоже в бой под наркотиками шли всегда. Страха меньше, кхе-кхе. Видимо, Штырь знает об этом. Накачал этих придурков чем-то, а ведь он неплохо в этом разбирается.

- Пшшшшш… Это кто тут? Да вы че? Откуда? Пщщщщ… Топор, ты хули не сказал? Сколько, три? Пшшшшш… Ну, урод, я из тебя рагу сделаю, когда достану! Бежим! Пшшшш…

(Звуки стрельбы из крупнокалиберного пулемета, иногда прерываемые матом и выстрелами из автоматов.)

- Обложили нас, пацаны, совсем обложили! Еще два приехали! Кто не спрятался, я не виноват.

- Они положили Стрелка и Лектора, я в подвал сныкался, меня не ждите!

- Начальик, мне тут хана совсем, меня стреляют просто, я автомата и генератора броси… пшшшшшшшшшшшшшшш…

(Видеокамера на максимальном зуме благодаря датчику движения фиксирует сцену.)

(Три бронеавтомобиля с пулеметами встают треугольником вокруг мужчины, который стоит на коленях, подняв руки.)

- Я мирный житель, я знаю все, что тут происходит! Я знаю, где зараженные, мы шли за ними, не стреляйте!!! Я покажу их убежище! Они распространяли вирус, я знаю это! Я не заражен! Я знаю о правилах карантина, а они их нарушили и убивали людей, а еще ели их, у меня есть доказательства!

(Из двух бронеавтомобилей выходят люди в противогазах, с оружием и медленно приближаются к стоящему на коленях мужчине)

- Я все вам покажу, я все знаю! Я знаю еще несколько убежищ этих ублюдков! Мы боролись с ними. И с вами тоже, ССУКИ!!

Люди в военной форме поднимают оружие.

(Громкий хлопок, помехи на камерах, следующий кадр показывает воронку в асфальте, останки людей и разлетающуюся вокруг пыль от взрыва.)

«27 мая. Кажется, этих чертей перебили военные. Ну хоть какая-то от них польза. Мы в рации слышали часть их переговоров, а потом - тишина. И раз они не вернулись, значит, им конец. Что ж, лучше они, чем мы. В эфире тоже тишина, видимо, частоты этих раций только слушают, а сами переговариваются как-то еще. Вот черт! Мы были на волосок от местечковой войны! Я хоть и учился стрелять в армии, в момент, когда они в дверь ломились, абсолютно забыл с какой стороны автомат держать. Руки до сих пор трясутся от ужаса. Остается надеяться, что военные не узнали про наше убежище. Отобрал рации у всех, и включаю по очереди, чтобы слушать. Засел в дальней комнате и с ребятами почти не общаюсь. Но они, кажется, тоже в панике. Сергей Роженко.»

«27 мая. Ахренеть! Что это было? Они что, правда собирались нас убить и съесть? Это похоже на какой-то тупой сериал с ****утым сюжетом, когда авторы уже не знают, что придумать, и пишут полную фигню, кажется, закинувшись чем-то перед этим… На хрена я смотрел телевизор столько времени? В жизни-то все совсем не так. Ни в одном сраном фильме, даже зомбиапокалипсисе «Мертвецы на закате», не было показано и части того, что нам, ****ь, пришлось пережить. Григорий Стрельников.»