MJ
Какое же солнышко❤
Какое же солнышко❤
Кто-нибудь ещё помнит про рок-н-рол?
А ведь одному из его отцов основателей, Джерри Ли Льюису, сегодня — 85 лет!
Вы наверняка слышали, что он играл на рояле рукам и ногами, не сидел, а стоял за роялем, а пел так и вовсе — влезая на его крышку!
Этот бриллиант золотого века рок-н-рола, один из праотцов жанра, отжигал на своём инструменте (в прямом смысле этого слова) задолго то того, как это стало мейнстримом!
Музыкант, за свою энергичную манеру игры получивший прозвище «Убийца» (The Killer), чуть не пристрелил своего басиста (ну как «чуть»: выстрелил, но не убил) и даже грозился убить самого Элвиса! Хорошо, что охрана не пустила.
В общем, ураганил знатно!
А рок-н-рольная карьера закатилась после скандала в мае 1958, когда во время тура по Британии выяснилось, что он женат на 13 летней троюродной племяннице. Часть концертов была сорвана, а остальные пришлось отменить в связи с развернувшейся травлей в прессе.
Он ушёл со скандалом, проживал остатки былой славы, попевая кантри, и превратился в патриарха, о котором обычно спрашивают: «А что, он ещё жив?».
Жив!
Правда, в феврале 2019 его хватил удар, музыканту парализовало правую сторону тела. Родственники уже решили, что дедушка не жилец, но не тут то было!
Через три месяца лечения в реабилитационном центре и нескольких месяцев тренировок Джерри смог самостоятельно ходить. И, хотя правая рука так и не восстановилась, в марте 2020 он решил отправиться в студию, чтобы записать госпел альбом песен своего детства, которые пел ещё до того, как начал рок-н-роллить.
Теперь он, правда, собирался только петь. И приехав в Нешвиль, первым делом он попросил продюсера Ти-Боуна Бернета убрать из студии все пианино. Вообще все.
Бернет, вроде бы, послушался, но одно фортепиано почему-то оставил…
И вот, дедушка вошёл в студию, увидел инструмент, доковылял до стула, присел передохнуть и, как-то, совершенно случайно, положил правую руку на клавиши и пальцы, которые не шевелились почти год, вдруг ожили!
Не верите? Да он сам не поверил:
Я не мог в это поверить, я не мог в это поверить. Я никогда не испытывал ничего подобного. Там я играл на пианино правой рукой. Я думал, что больше никогда не буду играть.
https://www.rollingstone.com/music/music-features/jerry-lee-...
После чего, в течение 2х дней он записал музыкальный альбом кантри и госпел классики и планирует выпустить его к концу года. Хотел весной, но сами знаете…
А если бы не это — вернулся бы к живым концертам!
Вот, что значит волшебная сила искусства!
1969 год. Фелтхэм, Англия
Из квартиры в двухэтажном коричневом доме опять доносилась громкая музыка. Фаррух Булсара в тысячный раз прослушивал коллекцию записей своего кумира Джими Хендрикса, мучаясь над дипломной работой. Он доучивался в колледже на отделении модного дизайна, уже зная, что не станет зарабатывать этим на жизнь. Но для получения диплома, на котором настаивали родители, требовалось представить на суд экзаменаторов что-то сшитое по собственным эскизам. В случае Фреда это были два дамских пальто.
Истинной страстью молодого человека была музыка, которую он слушал или писал каждую свободную минуту, сводя с ума пожилого соседа за стенкой. Музыкальные идеи он записывал на клочках бумаги — коряво, как умел. «Я почти не учился музыке, — вспоминал Фредди, находясь на пике славы. — С семи лет и до четвертого класса школы брал уроки классического фортепиано, потом бросил. Гитару в юности освоил сам, на примитивном уровне. Я пишу музыку на слух, нотной грамотой владею из рук вон плохо».
Утром, убегая на занятия в колледж, Фред складывал эти клочки под подушку и предупреждал маму: «Не вздумай ничего выкидывать, ни единого листка!» Джер смотрела вслед своему сыну, качая головой. «Он всегда любил петь, — вспоминала она. — И ему нравилось делать это перед публикой. Лет с четырех он напрашивался с нами в гости, чтобы спеть там за аплодисменты и шоколадку. Это казалось странным, потому что в повседневном общении он был застенчив, робел перед незнакомыми людьми. Музыка преображала его. Мы с отцом мечтали видеть его бухгалтером или юристом. А он отшучивался, что ему не хватает мозгов для настоящей работы».
Даже сейчас, услышав эти слова, сестра Кашмира негодующе всплеснула руками. «Мозгов Фредди хватило бы на несколько человек! В школе он был отличником, лучшим учеником в классе. Мама до сих пор хранит все его школьные работы, грамоты и награды. И при этом, в отличие от большинства умников, Фредди пользовался популярностью. Я ужасно гордилась братом, но порой завидовала ему до тошноты», — говорит она.
Фред получил свой диплом, а оба пальто по возвращении с экзамена подарил Кашмире. Правда, мечты о сценической карьере пришлось отложить из-за пожилого соседа, который пообещал подать на семью Булсара в суд, если их сын не перестанет круглосуточно терзать его своей музыкой. Несмотря на возражения родителей, Фред загорелся идеей снять квартиру в Лондоне.
— Как он будет жить один? — стонала Джер. — Он даже яйцо сварить не умеет.
— Не волнуйся, — успокаивала маму Кашмира. — Фредди быстро очарует кого-нибудь, кто будет его кормить.
24 декабря 1974 год. Холланд-роуд, Лондон
Небольшая квартирка была украшена к Рождеству, Мэри Остин хлопотала на кухне над ужином для Фредди Меркьюри — лидера набирающей популярность группы Queen. Год у него выдался хлопотный. Группа проехалась с туром по Британии и съездила в Америку, где выступала на разогреве у известных музыкантов, пока гитарист Брайан Мэй не свалился с желтухой. Фреда преследовал ларингит, но он продолжал выкладываться на концертах и в студии.
Влюбленные познакомились в 1970 году на Кенсингтонском рынке, где Фред торговал с лотка одеждой, а Мэри работала в косметическом магазине. «Сперва он напугал меня экстравагантностью, — говорит Мэри. — Я старалась держаться подальше от артистических типов. Но вместе с тем Фред интриговал: он не был похож ни на кого из моих знакомых. Меня восхищал его апломб».
«Фред вел себя как звезда, даже когда торговал шмотками и сидел без гроша в кармане, — рассказывает Мэй. — Энергия била фонтаном, хотя мы подшучивали над его пижонством и чудачествами. Помню, как он влетел в квартиру, которую мы снимали, с мешком добытых где-то тряпок, вывалил их на пол не глядя, выхватил что-то чудовищно пестрое и провозгласил: «Посмотрите на этот великолепный предмет одежды — он принесет нам целое состояние!» Мы переглянулись и засмеялись: «Это кусок ковра, Фред!»
Ударник Queen Роджер Тейлор, торговавший вместе с Фредом, однажды пострадал от барских замашек друга. Как бы мало денег Фред ни заработал за день, он ездил с рынка домой и обратно только на такси. В день, когда выручки не оказалось совсем, перед Фредом замаячила ужасающая перспектива воспользоваться общественным транспортом. Тогда он в отчаянии продал пиджак Роджера, намного превосходивший качеством их обычный товар.
Мэри мания величия Фреда казалась трогательной. Она поселилась с ним в чулане, который он снимал до того, как первые успехи Queen позволили арендовать приличное жилье на Холланд-роуд. «Мы были счастливы, но не строили планов на будущее, — вспоминает она. — И о свадьбе не говорили».
Пахнущий холодом Фредди принес с улицы снежинки в черных волосах и большую коробку, которую с загадочным видом вручил Мэри. Она раскрыла подарок осторожно, опасаясь розыгрыша. В коробке лежало колечко с нефритом.
— На какой палец мне его надеть? — растерянно спросила Мэри.
— На безымянный левой руки, — усмехнулся Фредди. — Ты ведь выйдешь за меня замуж?
Свадьбы Мэри не дождалась. «Некоторое время спустя я увидела на витрине белое платье, — рассказывает она. — Поскольку Фредди о браке больше не заговаривал, я решила прощупать почву и спросила его, не пора ли мне купить наряд для свадьбы. Он сказал нет. Разумеется, я была разочарована, хотя подсознательно уже давно поняла, что мы не поженимся. Атмосфера в доме стала другой, между нами появилась недосказанность, сыпались намеки, которые я по наивности не могла разгадать. В конце концов Фредди признался, что предпочитает мужчин. Он хотел семью, но, сделав предложение, задался вопросом, насколько порядочно будет вовлечь меня в фиктивный по сути брак. Я не устаю благодарить его за честность: если бы он и дальше пытался играть на два фронта, я бы сейчас была ВИЧ-инфицирована или мертва».
Фредди купил ей квартиру. Но временами она подолгу жила в его лондонском особняке Гарден-Лодж и принимала гостей на правах хозяйки дома, даже после того как вышла замуж. «С Фредди всегда было весело, — вспоминает Мэри. — Он становился серьезным, лишь когда писал песни. Если Фредди садился за рояль, дом замирал, но его энергетика наполняла каждый уголок. Он был как кнопка «Вкл.» на приемнике, с его приходом любое помещение наполнялось жизнью, становилось теплым и гостеприимным. Уходя, он оставлял оглушительную пустоту».
1985 год. Стадион «Уэмбли», Лондон
Благотворительный концерт «Live Aid» собрал на стадионе 72 тысячи зрителей. Queen ждали выхода за кулисами вместе с лучшими людьми британской рок-музыки, которые бросали на них скептические взгляды. «Настоящие» рокеры все еще считали их выскочками и позерами с претензией на музыкальное эстетство. Все знали, что организатор проекта Боб Гелдоф позвал Меркьюри и компанию ради шутки.
У Фредди снова болело горло — врачи советовали ему отказаться от выступления. Но не ответить на вызов он не мог. Пренебрежительное отношение к Queen задевало его, да и соблазн выступить на «Уэмбли» был велик. Толпа встретила объявление группы восторженным ревом. «Когда мы услышали рев, адреналин ударил в голову так, что стало страшно, — вспоминает Брайан. — И только Фредди не боялся».
Все глаза были прикованы к Фредди, хотя на сей раз он обошелся без экстравагантных костюмов. Фредди вышел на сцену в джинсах и белой майке, словно хотел показать, что на самом деле не нуждается в бутафории. Он купал публику в любви и музыке, шутил, не заигрывая, провоцировал, не оскорбляя. 72 тысячи человек пели вместе с ним, но его мощный голос в четыре октавы всегда оставался лидирующим. После шоу все, включая Боба Гелдофа, сошлись на том, что в течение двадцати четырех минут Фредди Меркьюри был величайшим рок-музыкантом на планете.
Несмотря на окончательное признание, творческие процессы Queen оставались такими же бурными и мучительными, как и в первые годы. «Это самая стервозная группа в мире, — говорил Фредди. — Чем больше стресс, тем лучше музыка. Но в студии мы готовы вцепиться друг другу в горло. Ругаемся даже из-за воздуха, которым дышим. Роджер в гневе расшвыривает детали ударной установки, один раз он меня так чуть не убил. И он же однажды прыснул в лицо Брайану лаком для волос из баллончика — мы боялись, что они подерутся. Брайан постоянно уходит из группы «навсегда», иногда по несколько раз в день. Бас-гитариста Джона Дикона мы считаем тихоней, но только потому, что он орет тише остальных. Я кидаюсь в людей посудой и бью зеркала. Мы все нервные и самолюбивые до чертиков. Думаю, в такой атмосфере я через пару лет сойду с ума».
Самым трудным Фредди всегда считал сочинение текстов. «Музыку я пишу без проблем, а вот стихи ненавижу, — признавался он. — Но и поручать это кому-то другому не хочу, потому что я жадный. Это правда, многие считают, что у меня паскудный характер. Но мне нравится быть неоднозначным и окружать себя сложными, конфликтными сукиными детьми. В обществе безупречных людей мне было бы скучно».
Люди, которыми он себя окружал вне сцены, вызывали неприятие у музыкантов группы, Мэри Остин и других старых друзей. Они ничего не знали о СПИДе, но было открыто уже достаточно болезней, передающихся половым путем. Еще их тревожило, что неутолимый сексуальный голод и страх одиночества превращают Меркьюри в легкую добычу для аферистов. «Фредди достиг той стадии успеха, на которой начал считать себя неуязвимым, — говорит Мэри. — Он отмахивался от предостережений, отвечая, что мы портим ему веселье. Мне кажется, Фредди того периода не был честен с самим собой. А потом стало слишком поздно».
7 сентября 1987 года. Отель Pikes, Ибица
Владелец отеля Тони Пайкс бочком приблизился к менеджеру Queen Джиму Бичу, держа в руках счет за вечеринку по случаю 41-го дня рождения лидера группы. Фредди не в первый раз гулял на Ибице, но при взгляде на эти цифры даже у привыкшего ко всему Тони начинали слезиться глаза.
Эхо праздника, на который Меркьюри пригласил 700 человек, все еще летало по коридорам отеля вместе с золотыми и черными воздушными шарами. Служащие доедали трехметровый торт и допивали шампанское Moet & Chandon. Пустые бутылки вывозили грузовиками, в мусорном баке лежал мешок с осколками 232 хрустальных бокалов. Гости отсыпались в апартаментах люкс, в номерах поскромнее отдыхали нанятые для торжества танцоры фламенко и стриптизеры обоих полов.
Джим Бич разложил счет на стойке и принялся гулять вдоль него с ручкой, проверяя каждый пункт.
— Четыре водки с тоником, — строго сказал он. — Это не наше. Мы не заказывали водку!
— Это был я, — тихо сказал подошедший Фредди. — Мне захотелось угостить барменов.
Накануне он был весел и развлекал гостей, но порой странно замирал, с улыбкой вглядываясь в дорогое ему лицо или любуясь игрой шампанского в бокале. Никто из гостей не знал, что пять месяцев назад у Фредди диагностировали СПИД: врач сказал, что до следующего дня рождения он, скорее всего, не доживет. Эта вечеринка задумывалась им как прощальная, но он не хотел грустных глаз и шмыгающих носов.
Фредди не жалел денег на свои прихоти. «В плане финансов я безнадежен, — говорил он. — Никогда не копил, тратил все до цента, даже когда был бедным. Я обожаю устраивать праздники, дарить подарки, окружать себя изысканными вещами. Но я так много работаю, что даже дом в Лондоне купил по фотографии: не смог выбраться, чтобы посмотреть лично».
Вернувшись с Ибицы, бывший король вечеринок начал вести жизнь затворника в этом лондонском особняке. Каждый день его видели только доверенные люди: Мэри Остин, повар, ассистент и садовник Джим Хаттон, который на самом деле был спутником Фредди на протяжении последних шести лет его жизни. Музыкант дал ему работу в имении с зарплатой 600 фунтов стерлингов в месяц, чтобы оправдать его постоянное присутствие рядом с собой. Джим стал первым, кому Фредди рассказал о диагнозе, надеясь, что еще не успел его заразить. «Он сказал, что поймет, если я уйду, — вспоминал Джим. — Я ответил: «За кого ты меня принимаешь?» Я не простил бы себе, если бы оставил его в одиночестве».
Остальным членам Queen Фредди объявил, что группа заканчивает гастрольную деятельность. «Мы все видели, что он болен, — говорят Роджер и Брайан. — Только не знали чем. Фредди молчал сколько мог». Отныне он выбирался из дома лишь на студию. Раньше выверял каждую ноту, а теперь метал на студийные полки десятки пленок с сырым материалом. «Надо записать мелодию и вокал, — торопился он. — Доработаем потом».
Еще одним местом, куда иногда ездил стремительно угасающий Фредди, был дом его родителей. Он любил посидеть в кругу семьи, послушать разговоры о загадочных вещах вроде ручной стирки или поездок в универмаг, поесть приготовленные мамой иранские и индийские блюда. Щадя близких, он не рассказывал им ни о своем образе жизни, ни о сексуальной ориентации, ни о природе болезни. «Я заметила у него фурункулы и как-то спросила, что это, — рассказывает Кашмира. — Тогда Фред сказал: «Вам надо знать только то, что я умираю, дорогие мои».
Фредди Меркьюри удивил врачей, дотянув до 45. «Больше всего он боялся не успеть записать всю ту музыку, что жила в его голове, — говорит Брайан Мэй. — Музыка продлила ему жизнь». За год с небольшим до смерти Фредди, который не принимал жалости ни в каком виде, Брайан нашел способ выразить сочувствие, написав песню «The Show Must Go On». «Фредди едва мог ходить, и я сомневался, что он потянет сложную вокальную партию, — рассказывает Мэй. — Но он выпил рюмку водки и спел с первого раза так, что нас продрало до мурашек».
Перед смертью Фредди завещал особняк Гарден-Лодж и большую часть состояния Мэри Остин. «При других обстоятельствах ты была бы моей женой и имущество досталось бы тебе», — сказал он. Ей же он доверил распорядиться своим прахом. «Фредди боялся, что могилу осквернят, — вспоминает Мэри, которая до сих пор остается единственным человеком, знающим, где похоронен Меркьюри. — Я поклялась не показывать ее никому, даже его родным».
У Джима Хаттона вскоре после смерти Фредди обнаружили ВИЧ, но он дожил до изобретения эффективных лекарств и умер в 2010 году от рака. Большую часть любовников музыканта СПИД убил гораздо раньше. «Моя любовь опасна, — говорил когда-то Фредди, не зная, насколько пророческими окажутся его слова. — Но кому интересны безопасные чувства? Я одержим любовью, несмотря на то что она приносит столько грусти, муки и боли. И я ненавижу любовь, потому что ее нельзя контролировать».
Автор: Екатерина Живова
Альберто Карпани, король итало-диско из, собственно, Италии, некогда рвавший европейские танцполы, скончался 11 мая в возрасте 64 лет.
Последний его итало-сингл Face To Face от 2015 года.
Так в двух словах можно описать диалог в начале ролика. Фанаты признаются в любви своей любимой певице.
Это был один из последних концертов Лоры Брэниган, спустя два года её не стало. Яркая необычная биография, история "застенчивой сладкой невинной уязвимой девушки", которая смогла прорваться на большую сцену и завоевать мир, отражена в её песне The Lucky One, которую подарил ей в 1984 году Брюс Робертсон.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Днем 22 ноября 2017 года семья Хворостовского опубликовала в социальной сети Facebook заявление, в котором сообщила, что «после двух с половиной лет борьбы с раком мозга он мирно умер этим утром, 22 ноября, в кругу семьи рядом со своим домом в Лондоне».
Свои соболезнования в связи с кончиной Хворостовского его родным, близким и всем поклонникам таланта выразил Президент России Владимир Путин.
Это сухие слова википедии. Для меня он Певец с большой буквы, легендарный баритон, чье пение аж до мурашек пробирает. Очень жаль , великие уходят из жизни, но его наследие будет бессмертным. Черт возьми в загробном мире будет отличная музыка, учитывая, какие легенды уходят от нас.
Помяните его, но не аватарками со свечками или подписью скорблю. Послушайте его песни, в этом и есть его бессмертие.
Спи крепко, Дмитрий Александрович.