Кащей устал. Если б он не был бессмертным, давно бы сдох. Все тело старика заскорузло от белков и желтков. Часть из них уже засохла, часть протухла. Кащей смердел. В руках старик тупо держал очередное яйцо, внутрь которого забубенил иголку. Запихать его в жопу утки оказалось нелегкой задачей. Взяв птицу за шею, он попытался засунуть яйцо ей в дупло. Скорлупа треснула и залило старика в очередной раз. Кащей грязно выругался и осторожно достал из обломков иголку. Смертельный инструмент нужно было засандалить в следующее яйцо. Утка покорно ждала. Старик взял яйцо губами, раздвинул утке лапы и осторожно стал пихать эллипсоид ей в очко. Яйцо лопнуло. Старик вскочил, зашвырнул птицу в море и с проклятиями принялся прыгать по берегу.
- Спокойно, Кащей, спокойно, - наконец успокоил он себя и продолжил процедуру. Бессмертный совершал ее снова и снова, но яйца лопались. Наконец, намыленное сэйфгардом, одно из них пролезло птице в утробу. Старик удовлетворенно откинулся на ствол сосны. Но что это?! Проклятое пернатое сдохло!
- Иоптваю, сцуко!!! Сто тридцать лет утке под хвост! - Кащей с воем упал на песок и стал его грызть и колотить руками. Через три дня он пришел в себя и глубоко задумался. Какая-то мысль пришла в бессмертную голову. Старик поднялся и проследовал в пещеру. Целый месяц оттуда доносились стук молотка, скрежет железа и звук сварки. Наконец Кащей гордо вышел на свет, держа в руках воронку. Утки увидели приспособление и выпали в осадок.
Работа закипела. Вставить воронку в пернатое очко удавалось сходу. Но подлые твари дохли и дохли. Наконец свершилось!!! Оxpеневшая, но живая утка лежала на земле с выпученными глазами. Ее жопа была плотно запечатана сургучом - Кащей не любил рисковать. Весь двор был засыпан костями восьмисот пятидесяти двух тысяч водоплавающих. Старик сел на пень и с тоской посмотрел в лес. Предстояло засунуть утку в жопу зайцу.
Кащей сидел на песке, смотрел в глаза зайцу и думал. Косой о@уевал. Ему еще никогда не смотрели сразу в оба глаза. "Может, есть способ спрятать иголку как-нибудь попроще?" - размышлял старик, но в голову ничего не приходило. "Нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики!" - решил Бессмертный и энергично вскочил. Через минуту он уже деловито сновал возле распятого на земле грызуна, замеряя того рулеткой. Заяц - мощный зверюга, украшение породы, теоретически мог вместить в себя утку. Оставалось придумать способ.
Сама утка сидела в клетке неподалеку. От одного взгляда на заячье дупло, ее охватывал приступ клаустрофобии. Кащей не стал трогать птицу, осознавая ее ценность. Для эксперимента он выбрал другую.
"Мы заботимся о Вас и Вашем здоровье!"- приговаривал Кащей, намазывая заячье очко кремом. Затем взял птицу и начал понемногу, вращательными движениями, вводить ее зайцу клювом в жопу. Голова зашла, как там и была, но потом дело застопорилось. Шея утки гнулась в разные стороны, а потом свернулась нафиг. Истребив тысячи полторы пернатых, Кащей понял, что так дело не пойдет. Нужно было революционное решение. И Бессмертный его нашел!
Для начала он просверлил морковку вдоль осевой и пропустил через отверстие капроновый шнур. Крепко закрепив его с другой стороны овоща, Кащей сунул корнеплод зайцу в пасть и стал ждать. Грызун заработал челюстями.
Солнце уже клонилось к закату, когда из мохнатой жопы появился кончик шнура. Привязать к нему утку за клюв было делом нескольких минут. Заяц вообше-то недолюбливал уток, особенно в собственной заднице. Зверь прядал ушами и мелко трясся. Кащей уселся напротив зайца, поплевал на ладони и, упершись ногами ему в плечи, принялся тянуть шнур. Глаза косого сошлись у переносицы и полезли на лоб. Глядя на него, вспоминались слова романса "Мне сегодня так больно!"
И вдруг! Жалко стало Бессмертному зайца! "Доколе?!" - возопил он, оглядывая окрестности. Останки различных живых существ покрывали поверхность трехметровым слоем. Птицы не летали, звери забились в норы. Повсюду царило запустение. Плюнул тогда Кащей ядовитой слюной. Он поймал кенгуру, на жопе фломастером написал "Заиц", сунул ей в сумку утку и засунул в сундук. "Стероиды, иопть!" - ухмыльнулся старик и пошел спать.
Тут и сказке КАНЕЦ....
с разрешения @Moderator238
честно спизжено с просторов интернета...

с корпоратива — квадробер

В той мере, в какой у женщины есть мужик (=тень женщины, её отражение в зеркале её ума), жизнь не кажется ей сказкой. Женщина при этом уверена «на полном серьёзе», что жизнь - то, что есть на самом деле, в "реальности".
Лишая-сь мужика (=тени, отражения), женщина лишается жизни. Почему? Женщина на-конец понимает, что жизнь - лишь сказка, чистая фантазия, вымысел, само-обман от начала и до конца.

Сначала, как правило, женщине нравится эта сказка. И она поэтому забывается в ней - забывает о своей вечной "мёртвости" - забывает о "смерти", из которой она попадает в сказку. Начинает верить в свою смертность, телесность и прочие условности. Поскольку она опьянена наслаждениями жизни (радуется жизни, как ребёнок), её разум омрачается, затуманивается.

Но затем, женщина всегда утомляется, устаёт от этой (глупой и весьма скучной, одно-образной, злой) сказки. И тогда (не-произвольно, не-осознанно, спонтанно) пытается выйти из сказки. Но это не так просто, ведь она верит в её "реальность". "По вере дадено".

И именно мужик удерживает женщину в (ставшей неким кошмаром) сказке. Если бы не мужик, женщина была бы свободна от тягостного, болезненного плена в этой её сказке.
Мужик - пелена на глазах у женщины, омрачающая её разум. Мужик принуждает (вынуждает) женщину жить в сказке - не выпускает её из сказки, как бы это ни хотелось самой женщине. Это похоже на плен архе-типичной Марьи Моревны у Кощея Бессмертного (?).

В этом смысле мужик - беда женщины, утонувшей в собственном сновидении. Примерно так же, как муха тонет в варенье или в молоке. Жизнь женщины протекает в сказке "с молочными реками и кисельными берегами", куда она попала ещё в (условном) "детстве", да так и осталась, не зная как можно выйти из этой гнусной мерзости.

"Я несла свою Беду
По весеннему по льду,
Обломился лед — душа оборвалася,
Камнем под воду пошла…
А Беда хоть тяжела —
Но за острые края задержалася..."