Со своего сына я бы потребовал не умничать, если бы тот пошёл в книжный клуб. Но сына нет, поэтому приходится спрашивать с себя. «Просто молчи и слушай» – сказал себе за 2 часа до того, как сбежал в ужасе с обсуждения книги.
***
Количество книжных клубов в Твери = величина непостоянная. Их то 3, то 7, то 5, то снова 3. Моё сердце принадлежит книжному клубу Светы Маркиной. В прошлом году в её клубе обсуждали рассказ Ивана Бунина «Господин из Сан-Франциско». Это школьная программа. Многие его знают, читали и перечитывали. Звучит скучно, но Света умеет увлечь беседой – с ней хоть азбуку обсуждай.
К встречам в книжных клубах готовлюсь примерно месяц. Сначала читаю произведение. Пока читаю, делаю пометки в книге и блокноте. По ходу чтения, обсуждаю прочитанное сам с собою вслух. Когда дочитаю, смотрю в ютюбе лекции и обзоры, и снова делаю пометки. Ко встрече по Бунину зарядил в блокнот 22 комментария, 7 вопросов и 6 цитат. В рюкзак кинул 5 протеиновых печенюх: 3 шоколадных и 2 со сладким сыром. Своему сыну я бы сказал: всегда носи с собой печенюхи. Это на случай, если кто-то будет нервничать или захочется выразить кому-то любовь. Книжный клуб = место, где и любят, и нервничают.
Встреча по рассказу Бунина была моей третьей встречей в клубе Светы. На прошлых двух я молчал и притворялся, словно меня нет. Это запрещённый приём. Если хотите произвести впечатление и чтобы вас запомнили, молчите. Молчание = золото + интрига. Чем дольше вы будете молчать, тем эффектнее будет ваше появление. Молчите всю встречу, а затем приходите на следующую и снова молчите. Прервав обет молчания на третьей встрече даже обычным «Кхм-кхм!», вы рискуете оглушить и напугать людей. Это будет ваша звёздная секунда.
***
Так вот мы в книжном клубе, который проходит в букинисте. Участники расселись кругом, в центре которого табуретка. На ней чайник, конфеты, чай и стаканчики. Эдакий тотем книжно-клубной вселенной.
Ведущая Света сказала: "Ну что ж, друзья…". Молчун раскрыл рюкзак. Света сказала: "Сегодня мы обсуждаем Господина из Сан-Франциско…". Молчун достал книгу с пометками и блокнот. Света спросила: "Кто поделится впечатлениями?". Я заговорил.
К обсуждению подключилась женщина и раскрыла себя. Сказала, что работает учителем литературы в школе, а в клуб её привела дочь. Учительница литературы – звучит хорошо, но дочь – лучше.
Учительница поднимала руку прежде, чем говорить. Это тоже запрещённый приём. Если ты поднял руку и не получил внимания, то это кто-то увидит и начнёт тебе сочувствовать. Хороший ведущий запомнит тебя и даст тебе слово. Во всяком случае Света так делает. Чтобы получить ещё больше сочувствия, когда тебе всё таки предоставят слово, скажи, что забыл, что хотел сказать. После этого можешь забыть о скамейке запасных. Добро пожаловать на поле. Сыну бы я такое не стал рассказывать.
Из 35 заметок в блокноте осталось 21. Влезал в беседу и зачитывал комментарии, водя взглядом и пальцем по строчкам. Кивал сам себе. Учительница поднимала руку, подавалась корпусом вперёд, смеялась. Её дочь отмалчивалась и смотрела в пол. Она – и золото, и интрига. Кто-то налил второй стакан чая. Кто-то опередил меня и высказал то, что я припас в блокноте – Шр-р-р-рх! – Вычеркнул сказанное. Осталось 16 заметок.
Случалось, что беседа превращалась в балаган. Когда градус обсуждения достигает температуры кипения олова, участники начинают перебивать друг друга. Впрочем, можно и наоборот. Когда участники начинают перебивать друг друга, градус обсуждения достигает… ну вы поняли.
Своему сыну я бы дал совет: хочешь остановить перебивания, выстави палец вперёд и вверх. Всё. Но лучше до перебиваний не доводить. Для этого просто наблюдай за глазами говорящего. Если в конце фразы человек смотрит куда-то вниз, как бы в себя, значит он ищет мысль. Тут молчи. Если в конце фразы человек поднял взгляд и смотрит на тебя или на других – можешь говорить. Сын, ты понял?
Конфетно-чайный идол истощал, осталось 5 заметок. Дочь учительницы всё ещё ничего не сказала. За неё всё сказала мать. «Заметки – дерьмо…» – подумал об оставшихся цитатах в блокноте. «Друзья, давайте заканчивать!» – сказала ведущая Света.
Учительница тоже кое-что сказала, что меня и вышвырнуло из клуба. Женщина радовалась, что вот мол какое обсуждение хорошее было. Говорила, что если бы её ученики так обсуждали книжки, она была бы счастливейшим человеком. «Особенно порадовали рассуждения Сергея…» – она указала пальцем на меня и продолжила хвалить.
Слова учительницы запустили последний отчёт. 10… Заёрзал на стуле. 9… Довольно захмыкал и сжался. 8… Сказал учительнице: ой ой, да ладно вам. 7… Посмотрел на её дочь, а та улыбается мне. 6… Её мама смеётся. 5… Все смеются. 4… Света зовёт всех сфоткаться. 3… Встаю и отодвигаю стул. 2… Света разбирает тотем. 1… Все кучкуются. 0… У меня отбирают воздух.
Меж бровей загудело, стало нестерпимо стыдно и страшно, словно я зло совершил. Схватил блокнот, рюкзак и стул, зашагал в угол, где стулья стоят, сказал, что сейчас вернусь, но сам вырвался на улицу. Тело на автопилоте эвакуировало меня из книжного магазина, как если бы там разгорелся пожар. Тело отправилось в ближайший парк. Тело что-то поняло, а я нет.
Спроси меня тогда, а что случилось, сразу ответа бы не нашлось. На случай внезапной любви или нервов, хорошо бы иметь с собой печенье, а лучше 5. 3 шоколадных и 2 со сладким сыром. Впрочем, когда нужно погасить стресс, вкус не важен.
Доедая третье печенье, раскрыл блокнот, чтобы пристальнее изучить картину совершённого мною «преступления».
– Ну, что случилось?
– Сам не понял.
– В какой момент?
– Когда похвалила учительница литературы.
– И каково тебе стало?
– Радостно сначала.
– Чего радостно-то?
– У меня по литературе всегда были двойки и тройки, а тут вот авторитетный человек отметил мой ум.
– Ну это ж хорошо. А потом чего случилось?
– Паника какая-то. Мерзко стало…
– От чего?
– От себя.
– Почему?
– Потому что нельзя радоваться похвале.
Похвала доставила радость. Радость от похвалы доставила отвращение. В радости увидел скрытую нужду. Мол, если обрадовался, значит хотел похвалы, нуждался в ней. Жажду похвалы иногда зовут тщеславием. Это когда начинаешь заботиться о чужом мнении и славе. Вскрыть такое в себе было мерзко. Между чужим мнением и своей совестью, хочется чаще выбирать второе. Делай не то, что одобряют, а то, что считаешь важным и достойным – вот, чему бы я учил сына.
Я бы сказал ему:
Если заботишься об одобрении людей, то никогда ни на что не решишься, потому что люди одобряют одни – одно, другие – другое. Сам решай. Оно и проще, и короче.
На этом печенюхи кончилось, а вместе с ними и стресс.