Плесень бархатной скрижали...
UPD:
NFT
Под вечер я достаточно взопрел,
Изведав плесень бархатной скрижали...
И понял: как от жизни мы устали –
И в тот же миг истошно помутнел!
NFT
Под вечер я достаточно взопрел,
Изведав плесень бархатной скрижали...
И понял: как от жизни мы устали –
И в тот же миг истошно помутнел!
Один сижу в пустой кантине,
Употребляю божоле,
Застрял опять на карантине,
В далекой и чужой стране.
Уж не могу я есть хамона,
И лобстера проклятого,
Хочу я пива разливного,
И шаурму с котятами.
Самоизоляция ведет к деградации нации
Все меньше реализма и больше абстракции
Минимум красок и чешется рожа под маскою
Когда жизнь на руси стала страшною скозкою? Кто мне расскажет а?
Народ продолжают дрочить агитацией
Средства массовой ,мать ее, информации :
Мол все переменится не надо бояться нам.
И маска идет хорошо к air maxам.
Но год уж прошел ,улучшили санкции .
Как мне надоело не высыпаться
Как соль из солонки, копить асигнации.
Опять прилетела из банка квитанция .
Спасибо Владимиру за ситуацию...
Трехтысячный год, мы новая фракция ,
Вован - робокоп ,опосля операций...
Но жизнь не игра, и чешут под масками
Дети с внуками рожи, не веря градациям.
Маслоу пирамида стоит не разрушится
Как долго в намордниках людям уж мучаться?
Включился режим пандемийного сдерживания...
Заткнуть тем не выйдет глас поколения.
Май холоден, точно кофе, оставленный на балконе
весь известный нам мир под пальцем большим, плещется в моём смартфоне
и если в телегу мне скинет бог, свои планы на конец света
я попрошу у него одно, оставить последнее лето
в первый день я конечно же сильно напьюсь
телефонную книгу листая с остервенением
наберу родне, за то, что редко звонил, извинюсь
поблагодарю за все прошлые дни рождения
даже если солнца не будет, выйду один в грозу
взяв сигареты, но дома забыв спички
вдохну ветра летнего полную грудь, улыбнусь
и наверное закашляюсь по привычке
буду громко кричать и петь, из луж под ногами прогонять небо
кто то станет с моим голосом рассвет встречать, где бы я в ту секунду не был
а когда закончится мой запал, я обессиленный на траву рухну
и даже самый закоренелый социопат, приоткроет окно на кухне
нет, я людям не стану ломать кайф, пребывания в заблуждениях
у них есть четыре стены, семья, кровать
и по каждому важному вопросу мнение
это лето пронесется для меня так, даже время застынет на его фоне
потянусь хорошо, покурю натощак, и отправлюсь пить кофе на своём балконе
открою телегу, богу скину видосы и фотки,
и за лишнее время скажу спасибо
"Ладно"- скажет, "старик"- я пошутил, "конец света - ваш собственный выбор".
Маяковский:
"Разворачивайтесь в марше!
В метро вам войти отказано.
Определённого возраста старше
Тряпкой ебло не повязано... "
Хватит жить законом,
Оленеводом данным!
Не раскрывайте этим гандонам
Своих персональных данных!
Эдак нас всех - без смазки!
Под сенью столичных ясеней.
Кто там шагает без маски?
В маске шагай, пидорасина!
Есенин:
В эту осень, опять негаданно,
(Что, не знаю, тому виной)
Пахнет спиртом, землёй и ладаном
Это запах страны родной.
Тянут клены ко мне ладошки
Оголенных своих ветвей
Эх! Тащите сюда гармошку!
Под неё помирать живей...
Ветер, шкОдливый беспризорник,
Зыбит стираное бельё,
И метёт молчаливый дворник
Ворох масок отживших своё.
Положительны результаты
Или все это только сон?
Стынет небо в окне палаты
Пандемия. Второй сезон.
Мелита Вуйнович из ВОЗа
Все горячей и горячей
С оттенком мрачного серьеза
Корит веселых москвичей:
Они в одеждах ярких красок
Гуляют запросто без масок
В заразном воздухе весны,
Ликует поросль молодая,
Дистанции не соблюдая,
Смеясь, целуясь — хоть бы хны!
Я ими горд. Пойми, Мелита:
Мы — европейская элита,
Мы не в одном с тобой ряду,
К тому же, собственно, весны-то
У нас пятнадцать дней в году,
И мне грешно сидеть в квартире
В разгаре солнечного дня,
Пока еще не захватили
Бойцы Росгвардии меня.
Я знаю сам, что не до шуток,
Что год суров, что вирус жуток,
Что я постыдный раздолбай,
Что мир в депрессии… Но мы-то —
В своей стихии. Ты, Мелита,
Меня, пиита, не пугай.
Мы, слава богу, не в Марселе.
Мы — от Камчатки до Москвы —
Всем, чем могли, переболели,
И основательней, чем вы.
Российский опыт всеми признан:
Моя великая страна
Переболела ленинизмом,
Сопливым неомонархизмом,
Визгливым ретроанархизмом,
Чванливым национализмом,
Разнузданным капитализмом,
Неоднократным терроризмом,
Казарменным социализмом,
Национальным большевизмом,
А путинизмом-обнулизмом
Она и до сих пор больна;
Она сама же выбирает
Что ей за участь суждена
И никогда не умирает,
Не поправляясь никогда.
Рецепты ваши бесполезны,
Не тратьте даром вашу прыть:
Все наши прежние болезни
Мы вечно можем повторить,
Поскольку мы — страна другая
И настрадались за троих,
Цветы исправно возлагая
К могилам вирусов своих.
Ряды ничуть не поредели,
Мы нарожаем, не впервой,
Мы в обстановке эпидемий
Цветем, как цветик полевой.
Мы снова в прежней сверхдержаве:
Пусть карантин, оно верней —
Мы склонны к вечной переправе,
Чтоб только не менять коней.
Птенцы «Орленка» и «Зарницы»*,
Мы помним всё. У нас в чести —
Сомкнуть ряды, закрыть границы,
Извечной гречки запасти,
Пяток врагов привычно скушать,
Назначить комендантский час —
И от души его нарушить,
Поскольку он стесняет нас.
Не в том ли наше ноу-хау
На эти несколько недель,
Чтобы задумывать Дахау,
А строить все-таки бордель?
И солидарность, и злорадство,
И «больше трех не собираться»,
И гнет без чести и стыда,
И героизм, и риск, и братство —
Все это русское богатство,
Родная местная среда.
Я вижу: едет по Европе
Гумпомощь от родных властей,
И эта новость сразу в топе
Любых российских новостей.
В Сети усердно и упрямо
Несутся крики: «На Бергамо!»
Как от коричневой чумы,
Европу вновь спасаем мы,
И всем плевать, что у Европы
(Не слушай местного вранья!)
Свои налаженные тропы,
Свои испытанные копы,
Лекарства, тесты, микроскопы
И помощь давняя своя,
Европа в первую же полночь
Без политических причин
Прислала всяческую помощь,
Но не кричит — а мы кричим!
Мы столько раз уже шалели
От упоенья, боже мой!
Мы столько раз уже болели
Брехней, опричниной, чумой,
Но дух защит и нападений,
Ресентиментов и обид,
Репрессий, путчей, эпидемий —
Нас вдохновляет и бодрит!
Хотя мы чувствуем тревогу —
Наш мир не знает антител.
Мы как-то ожили, ей-богу,
Чуть этот вирус к нам влетел.
Мы эту жизнь считаем яркой,
Не можем скрыть сиянье глаз —
Не зря зовется Коммунаркой
Больница главная у нас!
У наших нет иммунитета.
Мы во главе с родным вождем
Сто раз уже прошли все это
И много раз еще пройдем.
Мы смотрим в будущее смело
При нашем опыте разрух,
Нам это все не надоело,
Мы рады мучиться за двух,
Скупай последнее, брателло,
Усердствуй, Повелитель Мух!
У нас не будет антитела —
Один огромный антидух!
Стих сотрудника сферы торговли. Оптимистичный , полный надежды и веры. Придумался сам.
............
Какая удача, какая отрада!
Известие это - буквально награда!
И утром проснувшись, была я так рада,
Узнав - на рабочее место нам надо!
Спасибо большое, целую вам руки,
За то, что не буду дохнуть от скуки,
За то, что зарплату за март получу я,
Если, конечно, её наторгую.
И нацепив перчатки и маску,
Очки из бассейна, военную каску,
Термометр в сумке лежит, антисептик,
Святая вода (да-да, я не скептик),
В термосе супчик для перерыва,
Капли на случай нервного срыва,
Есенина томик матных стихов
И справка с синей печатью "Здоров",
И, соблюдая большую дистанцию,
Шагаю, слушая радиостанцию.
Работа не ждёт, работа зовёт!
От этих мыслей сердце поёт,
И счастье по телу волной разливается,
Словно новая жизнь начинается!
Вдохну полной грудью воздух весны!
Я вновь на работе, сбываются сны))
История, которая понятна и близка каждому из нас в эти дни. В 1568 году молодой купец по имени Джордж Баннатайн был вынужден дни напролет проводить в стенах дома. В его родном Эдинбурге свирепствовала чума, так что Джордж бездельничал в самоизоляции. От скуки он начал писать стихи и так увлекся, что настрочил целую книгу, которая впоследствии получила название «Рукопись Баннатайна».
В книге содержится 400 небольших произведений на разные темы: религиозные пассажи, зарисовки природы (очевидно, по памяти, ведь парень сидел взаперти), любовные баллады и философские размышления.
Но были среди них, конечно, и комедийные вещицы. И вот среди них-то и нашлось первое в мировой литературе использование слова «fuck»...
В одной из своих фантазий Джордж Баннатайн представил легендарную словесную битву между поэтами Уильямом Данбаром и Уолтером Кеннеди. Она действительно произошла в эпоху шотландского короля Якова IV в Эдинбурге за полвека до написания книги. Эта поэтическая дуэль обогатила речь современников массой сочных и изощренных ругательств, над которыми хохотал до слез сам монарх. Произведение Баннатайна называется The Flyting of Dunbar and Kennedie, что примерно можно перевести как «Данбар и Кеннеди флайтят».
Словом «флайтинг» в те времена называли своего рода рэп-баттл двух поэтов. Два (а то и больше) мастера сходились при стечении толпы и начинали яростно поливать друг друга отборными ругательствами. При этом важно было не только унизить противника, но и проявить находчивость, выдумав изощренные оскорбления, неожиданные аллегории и западающие в память рифмы. А главное, это был безопасный, но весьма серьезно воспринимаемый вид дуэли: если бы не флайтинг, поэты Шотландии перерезали бы друг друга еще в древние времена.
Поэтическое состязание, описанное Баннатайном, содержит множество забавных оскорблений. Например, Данбар высмеивает горский акцент Кеннеди, его несуразную внешность и заявляет, что его соперник — тот еще любитель сношать коней. Кеннеди парирует и утверждает, что Данбар — не только брехливый коротышка и неистовый пердун (что всем и так известно), но и замечен за тем, что сосет лягушачью икру из грязного пруда. Туше! — такой козырь действительно почти невозможно покрыть. Но мы, к сожалению, так и не знаем наверняка, кто из великих поэтов-матершинников выиграл тот бой.
Однако здесь же, в этом рассказе, встречается фраза «Wan fukkit funling» — то самое ругательство на базе слова «fuck», которое ранее не встречается нигде во всей британской литературе. Звучит эта фраза действительно архаично, да и слишком непонятно. Но это — именно что вариация на тему «фака», просто не стоит забывать про шотландский акцент и временны́е искажения. Все же «Рукописи Баннатайна» уже почти полтысячи лет.