Почему в Британии в 18 веке случилась эпидемия подагры, и как это изменило ход истории
В 18 веке Британия пережила эпидемию подагры, настолько сильную, что это изменило ход истории. Известная как «болезнь королей», подагра резко распространилась в 18-м веке по одной важной причине: британские богачи вели все более роскошную жизнь, которая способствовала этой болезни.
Что вызывает подагру? Диета играет главную роль в болезненном расстройстве суставов. В частности, подагру вызывали продукты, особо полюбившиеся аристократам того столетия. В их числе сладости, алкоголь, мясо. Два фактора усилили эпидемию этого заболевания: из Португалии получали вино, испорченное свинцом, а употребление сахара в этом веке увеличилось в пять раз.
Каким-то образом британская знать сумела всех убедить, что подагра — это престижная болезнь, а также утверждала, что она предотвращает гораздо более серьезные болезни. Но эпидемия подагры в XVIII веке также «помогла» Британии потерять свою власть над американскими колониями.
Граф Честерфилд объявил подагру «болезнью джентльменов»
Во время эпидемии 18 века в Британии некоторые представители аристократии превратились в приверженцев подагры. Граф Честерфилд разделял болезни по классам и заявлял, что ревматизм — это удел кучера, но подагра — это болезнь джентльмена. Другие утверждали, что подагра была наследственным недугом и передавалась только в хороших родовитых семьях.
Врач Томас Сиденхэм, страдавший подагрой, рассматривал эту болезнь как благородное недомогание, разделяемое с «королями, принцами, полководцами, адмиралами и философами».
Повышение уровня благосостояния общества сделало подагру более распространенной
Подагра вызывает жестокие боли и отеки суставов — особенно вокруг большого пальца ноги. Она развивается из-за накопления мочевой кислоты в крови, что происходит, когда человек употребляет большое количество сахара и мяса. Употребление алкоголя также мешает организму перерабатывать мочевую кислоту.
По мере того как расширяющаяся Британская империя позволяла торговцам все больше богатеть и доставлять новые деликатесы аристократам, алкоголь, сахар и мясо становились постоянными блюдами в меню. Импорт сахара из стран Карибского бассейна способствовал массовому росту потребления подслащенных продуктов питания. Так, зажиточные англичане «проели» себе дорогу в эпидемию подагры.
Метуэнский договор послужил стартом для эпидемии
Внешняя политика Великобритании особенно способствовала развитию эпидемии подагры в 18 веке. Метуэнский договор 1703 года, подписанный Великобританией и Португалией, позволял увеличить употребление портвейна в сравнении с французским вином, ведь на кларет было почти в семь раз больше пошлин, чем на портвейн.
По словам ученого Ричарда Гордона, английские джентльмены внезапно стали позволять себе выпивать по четыре бутылки портвейна за ночь. Портвейн в 18 веке содержал в себе дополнительную опасность — отравление свинцом. В течение этой эпохи некоторые алкогольные напитки, такие как портвейн, хранились в свинцовых бочках. Свинец, накапливаясь в организме, влиял на снижение способности удалять мочевую кислоту.
Говорили, что подагра защищает от более страшных недугов
Писатель Джонатан Свифт заявлял, что подагра может «дать больному радость», потому что болезнь «продлит его дни». На самом деле многие считали, что подагра защищает человека от еще худших болезней. Другой писатель Хорас Уолпол писал о подагре: «Она предотвращает другие болезни и продлевает жизнь. Если я вылечу подагру, не заболею ли я лихорадкой, не разобьет ли меня паралич или апоплексический удар?» Тот же Уолпол добавлял: «Я верю, что подагра — это лекарство, а не болезнь, и поэтому неудивительно, что от нее нет лекарства. Я не желаю от нее полностью излечиться».
Сахар и белок стали более доступны
Диета играет важную роль при подагре. В 18 веке в Англии она изменилась кардинально. Между 1700 и 1800 годами употребление сахара в Англии выросло более чем на 400%. В 1700 году средний англичанин съедал 4 фунта сахара в год, к 1800 году он съедал 18 фунтов. Богатые люди ели больше икры, анчоусов, моллюсков.
Люди жаждали заболеть «патрицианской болезнью»
Подагру называли «патрицианской болезнью» и «болезнью лордов», потому что она часто поражала богатых. По мнению греков, подагра была порождением бога вина и богини любви. Из-за такой репутации для многих она стала желанным диагнозом. Люди, страдавшие подагрой, считались достаточно богатыми или благородными, получали некоторую социальную значимость.
Эпидемия способствовала росту популярности курортов
В 18 веке «поездка на воды» была популярным лечебным мероприятием. Многие для лечения подагры отправлялись на минеральные воды.
В Бат, Англия, богатые люди приезжали вылечить свою подагру. Как писал Джордж Чейни в 1720 году, праздность и обжорство среди аристократов и богатеев способствовали высокому количеству случаев подагры, но «добрые небеса даровали нам лечебную воду для купания».
Эпидемия подагры даже способствовала Бостонскому чаепитию
Если бы Британия не пережила эпидемию подагры в 18 веке, американская революция, возможно, не произошла бы. Британский парламентарий Уильям Питт выступал против высоких налогов в американских колониях, считая, что они могут вызвать восстания. Но когда Питт заболел подагрой, он не смог присутствовать в парламенте. За время его отсутствия парламент принял Акт о гербовом сборе, который повысил налоги в североамериканских колониях.
Когда Питт вернулся, то отменил акт, заявив, что «американцы — это сыновья, а не бастарды Англии и имеют право не платить налоги без своего согласия». Но во время очередного приступа подагры, который вывел Питта из парламента, британцы приняли непосильный налог на чай. Это решение привело к Бостонскому чаепитию и началу американской революции.
Источник: https://travelask.ru/blog/posts/22357-pochemu-v-britanii-18-...
Болезнь, похищавшая душу. Загадка эпидемии, погубившей век назад миллионы людей
Пришедшая вместе с испанским гриппом новая болезнь убила и превратила в "призраков" миллионы людей в Европе и СССР.
В апреле 1917 года австрийский невролог Константин фон Экономо впервые описал новую болезнь, эпидемия которой вспыхнула во Франции и Австрии, а оттуда прошла по всем европейским странам до России. Болезнь имела очень высокую смертность (30%), а выжившие в большинстве случаев превращались в "живые статуи", не способные заниматься какой-либо осмысленной деятельностью. Недуг словно забирал душу этих людей, оставляя пустые оболочки. Но самое страшное было в том, что она передавалась воздушно-капельным путём, а врачи не только не знали, как её лечить, но и что именно её вызывает. Болезнь, которую в СССР прозвали сонной, погубила миллионы человек и исчезла так же внезапно, как появилась.
Появление
Первые случаи нового заболевания были зафиксированы зимой-весной 1916 года в Австро-Венгрии и Франции. Однако из-за особенностей военного времени (закрытые границы, военная цензура, нехватка врачей) все они рассматривались по отдельности. В разных городах новой болезни пытались давать свои названия, из-за чего ситуация только ещё больше запутывалась.
Лишь через год, зимой 1916–1917 года, количество больных выросло настолько, что не замечать этого было уже нельзя. Странная болезнь начиналась как обычный грипп — с повышения температуры, озноба, ломоты в теле и прочих характерных для лихорадки симптомов. Через несколько часов, а иногда и дней на человека нападала непреодолимая сонливость, в том числе и в дневное время. Людей будили, но через несколько минут они опять засыпали в буквальном смысле слова на ходу. В некоторых случаях сон длился неделями и даже месяцами.
Острая фаза болезни длилась около трёх месяцев. В этот период умирала треть больных. Многие выздоровевшие уже не могли вернуться к прежней жизни, превратившись в "людей-призраков". Такое название дали им газеты того времени. "Призраки" формально находились в мире живых, но фактически никакой осмысленной деятельности они не вели. Месяцами и годами они сидели, не произнося ни слова, и на их лицах не отображалось никаких эмоций. Многих из тех, кому повезло поправиться, через несколько месяцев или даже лет также настигали эти симптомы.
Весной 1917 года австрийский невролог Константин фон Экономо, наблюдавший несколько подобных случаев в Вене, дал болезни название "летаргический энцефалит" и подробно описал симптомы. Заболеванию были подвержены все слои общества, независимо от материального положения, образа жизни и возраста. Заболевали и солдаты в окопах, и новорождённые младенцы, и почтенные старцы. Но самым страшным было то, что врачи просто не знали, что делать с этой болезнью и как ей противостоять. Между тем болезнь явно носила эпидемический характер, передаваясь от одного человека к другому.
Приход в Россию
Осенью 1918 года первые случаи болезни были описаны врачами-неврологами в Харькове, Киеве и Одессе. Поначалу её называли сонной болезнью, такое название дал ей впервые описавший её харьковский невролог Александр Гейманович. Транзитом через Украину она добралась до России. В революционной РСФСР, разорённой Гражданской войной и страшными эпидемиями тифа и холеры, болезнь заметили на рубеже 1920–1921 годов. Вполне возможно, что первые заражения произошли ещё раньше, но из-за Гражданской войны они не были выявлены и как следует изучены.
Врачи разводили руками, не зная, что делать с пациентами. Больных свозили в инфекционные отделения больниц, но оказать им помощь врачи не могли. Единственное, что можно было утверждать с уверенностью, это то, что болезнь носила сезонный характер: пик заболеваемости приходился на холодное время года, как и у сезонных вирусов гриппа. Также однозначно было установлено, что болезнь является заразной и передаётся воздушно-капельным путём. Однако механизмы заражения были неясны, поскольку заболевали далеко не все, кто контактировал с больным человеком.
Исчезновение
Пик эпидемии пришёлся на 1918–1925 годы, когда она охватила практически все страны. Из-за Первой мировой войны, крушения ряда стран, революций, гражданских войн и разорения медицинской системы во многих государствах однозначно установить число заболевших сонной болезнью невозможно. По самым минимальным оценкам, ею переболело не менее пяти миллионов человек, треть из которых умерла сразу, а большинство выздоровевших уже не могли жить полноценной жизнью. Для сравнения, все вооружённые силы Антанты в совокупности потеряли за четыре года мировой войны примерно 5,6 миллиона человек.
В РСФСР установить точное число пострадавших от эпидемии было ещё труднее. Революция и война нанесли колоссальный ущерб медицине, прервались контакты с европейской медициной, в глубинке некоторые врачи даже не догадывались о существовании новой болезни и ставили больным другие диагнозы. По различным оценкам, жертвами эпидемии летаргического энцефалита в СССР стали от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен тысяч человек.
Медицина была бессильна против болезни, но в 1925 году количество новых заражений неожиданно пошло на спад. В 1926 году регистрировалось уже в несколько раз меньше случаев, а в 1927 году болезнь просто исчезла, оставив врачей в недоумении. Что послужило причиной эпидемии и как противостоять ей, так и осталось невыясненным. Хотя с конца 20-х годов в разных странах периодически регистрируются единичные случаи этой болезни, эпидемий больше не возникало.
Загадка возникновения
За сто лет с момента появления загадочной болезни так и не удалось установить её конкретного возбудителя. Долгое время пользовалась популярностью версия о связи энцефалита с испанкой. Болезни появились практически одновременно, и некоторые специалисты считали, что именно вирус гриппа послужил спусковым крючком для её развития, особенно учитывая тот факт, что у значительной доли заболевших в анамнезе была испанка. По их версии, вирус гриппа мог каким-то образом сделать некоторых людей особенно уязвимыми перед возбудителем энцефалита.
Однако при других эпидемиях гриппа, зафиксированных за последние 150 лет, аналогичных эпидемий энцефалита не возникало, за одним исключением. В 1890 году в Италии была зафиксирована похожая вспышка сонной болезни, последовавшая за сезонной эпидемией гриппа. Тогда её не стали выделять в качестве отдельной болезни, посчитав следствием осложнений после перенесённого гриппа.
В конце 90-х годов возникла новая версия о возбудителе болезни. Согласно этой гипотезе, причиной заболевания были бактерии-диплококки, вызывавшие у некоторых людей специфическую реакцию организма. Эта версия стала пользоваться популярностью после того, как британским врачам удалось обнаружить наличие этих бактерий у нескольких людей, переболевших летаргическим энцефалитом.
В 2012 году специалисты провели исследование образцов тканей умерших в годы эпидемии людей. По результатам этого исследования была выдвинута гипотеза, считающаяся в настоящее время наиболее популярной. Возбудителем сонной болезни были энтеровирусы. Наиболее вероятными кандидатами исследователи посчитали полиовирус (этот вирус способен вызывать полиомиелит) или один из вирусов Коксаки (всего их существует несколько десятков).
Стоит отметить, что энтеровирусы являются одними из самых распространённых на всём земном шаре. Объяснить, почему именно в конце первой четверти ХХ века несколько миллионов людей по всему миру неожиданно оказались особенно уязвимы перед ними, так и не удалось. Предпринимались попытки обосновать эту уязвимость резко ухудшившимися по причине войны условиями жизни. Однако в годы Второй мировой, которая принесла ещё большие разрушения, подобных эпидемий не происходило. Также остаётся неясным, как болезнь исчезла. Инфекция передавалась воздушно-капельным путём, но никаких специальных карантинных мер против неё не предпринималось. В один прекрасный день эпидемия просто прекратилась, и болезнь ушла так же неожиданно, как и появилась. За последний век медицина добилась огромных успехов, но разгадать тайну сонной болезни ей пока так и не удалось.
Тайна "уральского синдрома". Эпидемию неизвестной болезни расследовали более 10 лет
В начале 30-х годов советские медики столкнулись на Урале с эпидемией загадочной болезни с очень высокой смертностью.
Весной 1933 года на Урале вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, отличавшейся огромной смертностью. Болезнь, напоминавшая по своим первым проявлениям ангину, приводила к гибели более половины заразившихся. Эпидемия охватила почти сто населённых пунктов, к карантинным мероприятиям были привлечены силы ОГПУ, на Урал отправлялись группы лучших специалистов, которые до хрипоты спорили о диагнозах.
Окончательно разгадать тайну "уральской болезни" удалось лишь десять с небольшим лет спустя.
Вспышка
Первые случаи болезни были зафиксированы на Урале в конце апреля — начале мая. К середине мая стало понятно, что речь идёт о настоящей эпидемии. Случаи болезни были зафиксированы в 80 с лишним населённых пунктах на территории нынешних Челябинской, Свердловской и Тюменской областей.
Болезнь начиналась как обыкновенная ангина — с резкого повышения температуры и покраснения горла. Однако затем в горле появлялись язвы, начинались некроз тканей, сильное кровотечение изо рта и из носа. В течение четырёх-пяти дней большинство заболевших умирали. В различных районах эпидемии смертность от заболевания оценивалась в диапазоне от 65 до 80%. Среди местных жителей началась паника.
Никакого специфического лечения не было, неясно было даже, что это за болезнь. На Урал была командирована группа специалистов во главе с известнейшим эпидемиологом профессором Львом Громашевским. Силами ОГПУ и железнодорожной охраны в районах эпидемии был установлен строгий карантин с полным запретом на въезд и выезд из населённых пунктов. Продажа билетов на поезда в этих районах была прекращена, составам также запрещалось останавливаться. К концу июня было зафиксировано уже более 1300 случаев болезни, более 700 заболевших скончались.
Контрреволюционная цинга
Громашевский и помогавший ему специалист по чуме Владимир Сукнев после осмотра заболевших пришли к выводу, что никакой инфекционной эпидемии нет. Больным они поставили диагноз "цинга" и на совещании с местными врачами заявили, что никакой необходимости в карантине нет, а эпидемия вызвана очень плохим продовольственным снабжением региона. В 1932–1933 годах в СССР произошёл очень серьёзный голод, который затронул практически все регионы. Местное население питалось преимущественно хлебными суррогатами. По мнению профессоров, достаточно было наладить продовольственное снабжение края, чтобы эпидемия пошла на спад.
Громашевский Лев Васильевич:
С ними не согласился врач из Бердюжской больницы (ныне Тюменская область), который был убеждён, что на Урале произошла вспышка инфекционной болезни. Он произвёл несколько вскрытий больных, но так и не смог обнаружить возбудителя болезни. Подвергшись остракизму со стороны коллег, он покончил с собой.
Тем временем в дело вступили чекисты. Заместитель главы полномочного представительства ОГПУ по Уралу Минаев потребовал выслать сеющих смуту московских профессоров обратно в столицу. "В связи с явно контрреволюционной установкой Громашевского и Сукнева — требования на основании диагноза "цинга" снятия карантина, высылки продовольствия, с которой, по их мнению, эпидемия прекратится, поставил вопрос об отзыве бригады", — доносил Минаев в Москву.
Прибытие наркома
Громашевский, вызвавший недовольство местных властей, был отправлен обратно в Москву. В то же самое время самолётом в Свердловск прибыл народный комиссар здравоохранения Михаил Владимирский. Нарком был убеждён, что болезнь имеет инфекционный характер, поэтому карантинные меры оправданны.
Правда, установить диагноз долгое время не удавалось. Первоначально у больных подозревали лёгочную чуму, особенно после того, как стало известно, что некоторые заболевшие употребляли в пищу крыс. Однако чуму убедительно опровергли ещё Сукнев и Громашевский. Второй популярной версией была дифтерия. У некоторых заболевших присутствовали несомненные признаки этого заболевания, но у большинства умерших дифтерии не обнаружили.
Комиссар здравоохранения Михаил Владимирский:
В середине июня "уральская болезнь" наконец получила официальное название. Её стали называть септической ангиной. Комиссии Владимирского так и не удалось однозначно установить возбудителей болезни. "Мы имеем дело с совершенно новым для нас заболеванием, изучение которого едва даже начато. Вопрос об этиологическом агенте требует дальнейших упорных исследований", — сообщили врачи в Москву.
В остальном ситуация была скорее положительной. Инфекционная составляющая болезни оказалась преувеличенной, специалистам не удалось найти никаких подтверждений того, что болезнь передаётся от человека к человеку. В связи с этим было рекомендовано снять строгий карантин.
Вредители
В конце июня медикам наконец-то удалось напасть на след. Проведя тщательное расследование и выяснив рацион питания заболевших, они пришли к выводу, что причиной заболевания могло быть прошлогоднее зерно.
Группа эпидемиологов провела исследования на мышах. Всем им делались инъекции с выжимкой прошлогодних злаков. Большинство подопытных животных от этих инъекций скончались. Медики однозначно пришли к выводу, что причиной стало испорченное зерно. Однако установить причину тогда не удалось. По совету врачей прошлогодний урожай был запрещён к использованию, а из Москвы была направлена продовольственная помощь, после чего новых случаев болезни не фиксировалось. Чекисты же заподозрили во всём происки вредителей.
В 1937 году в Свердловской области был арестован ряд офицеров, которые на допросах признались в участии в так называемой офицерско-фашистской организации, работавшей одновременно на финскую, германскую, польскую и японскую разведки. На них также возложили ответственность за отравление урожая ядовитыми веществами в 1933 году.
Разгадка "уральской болезни"
Однако через девять лет вспышка "уральской болезни" повторилась, на этот раз в Оренбуржье. Картина полностью напоминала предыдущую — на фоне недостаточно удовлетворительного питания многие люди начали заболевать септической ангиной, смертность была не менее высокой, чем в 1933 году.
Все заболевшие употребляли в пищу прошлогоднее зерно.
На этот раз валить всё на вредителей не стали, а разобрались в вопросе основательно. В Чкалове (ныне Оренбург) была развёрнута специальная лаборатория для всестороннего изучения опасной болезни.
Вскоре после войны тайна смертельной "уральской болезни" наконец была разгадана. Ей дали новое официальное название — алиментарно-токсическая алейкия. Специалистам удалось установить причину эпидемии. Это были токсичные плесневые грибки рода Fusarium sporotrichiella, которые активно начинали размножаться на злаках, перезимовавших в поле.
Попадая в организм вместе с испорченными злаками, эти грибки действовали как сильнейший яд. Они разрушали кроветворную систему и костный мозг. На финальной стадии добавлялись некроз тканей и кровотечения.
Врачам удалось найти эффективные методы лечения. Переливание крови и ударные дозы витаминов В и С во многих случаях спасали больного от смерти. Даже переход к полноценному питанию (мясо, овощи, фрукты, молоко) в несколько раз сокращал число смертельных исходов. Также было установлено, что опасные для жизни состояния возникают только после нескольких недель или даже месяцев питания поражёнными злаками.
Но самым надёжным способом защититься от болезни был отказ от употребления в пищу перезимовавших в поле пшеницы, гречихи, ячменя, проса и других злаков. В масштабах всего Советского Союза была проведена мощная профилактическая кампания (вплоть до подомового обхода) с разъяснением опасности добавления их в пищу.
С окончательной разгадкой тайны "уральской болезни" и разработкой профилактических мер болезнь была практически побеждена. С 1940-х годов в СССР больше не фиксировалось серьёзных случаев эпидемии алиментарно-токсической алейкии.
Правда ли, что чёрная смерть не затронула Восточную Европу?
Средневековая чума, истребившая десятки миллионов человек, почти не коснулась восточноевропейских стран. Почему это произошло и так ли было на самом деле — поясняет WARHEAD.SU.
Эту аномалию можно заметить на многих картах европейской пандемии чумы 1346-53 годов. Обширный район, охватывающий современные южную Польшу, Чехию и Словакию, оказывается почти не затронут страшнейшей болезнью.
Почему?
Начнём с того, что Восточная Европа того времени была куда менее грамотной и развитой, чем Западная и Южная. Сведения в летописях и других текстах к востоку от «сферы влияния» немцев для XIV века сравнительно редки и обрывочны.
По данным классической работы «Чёрная смерть» Роберта Готтфрида, смертность от чумы в Польше достигла 25%.
Чудовищно много — но заметно меньше, чем на густонаселённом Западе, где местами вымирало более половины населения.
Причина, надо полагать, кроется в отсутствии крупных городов и вообще малой по сравнению с немецкими землями плотности населения. А также в том, что король Казимир III своевременно перекрыл границы и ввёл режим карантина.
Карантин, впрочем, не распространялся на еврейских беженцев: поляки по воле своего короля радушно приняли спасающихся из немецких земель. Там евреев «назначили крайними» за чуму и поголовно резали. Именно тогда Польша стала главным домом для ашкеназов — немецкоязычных евреев Европы.
Настоящей же аномалией считается не Польша, а Чехия — богемские земли вокруг Праги. Здесь смертность от чумы, по данным всё того же Готтфрида, достигла 15%. «Всего лишь» каждый седьмой. Как раз на фоне пандемии король Кароль I даже основал в Праге университет.
Впрочем, весёлым это время не назвать и в Богемии. Оле Йорген Бенедиктов приводит в «Полной истории Чёрной смерти» отрывок из письма вернувшегося из Болоньи домой чешского студента: вымершие городки и замки, массовая гибель врачей и священников, братские могилы и непогребённые тела.
Что же касается Литвы, мы просто не знаем многого о том, что именно там происходило в это время. Как раз накануне чумы власть взяли Ольгерд и Кейстут, которые всё время пандемии увлечённо рубились с тевтонцами.
Вероятно, удар чумы литовские земли затронул не слишком сильно: многочисленных жертв среди литовской княжеской фамилии и высшей знати, в отличие от страшно выкошенных чёрной смертью московских Рюриковичей, не было.
Причина проста: малая плотность населения, почти нет торговых городов. И даже Вильнюс пока что больше напоминал слободу у замка, только при Ольгерде начав превращаться в настоящий город. Возможно, опустошившая Псков и Смоленск чума ударила и по уже литовскому Полоцку — но его летописи до нас не дошли.
А вот почему меньше всех пострадала Богемия — густонаселённая, урбанизированная и заметно более развитая, чем Польша и тем паче Литва, — загадка, ответа на которую у историков нет по сей день.
Будь чистым или мёртвым: как английский флот боролся с эпидемиями
На протяжении веков эпидемии в Европе косили целые армии. От инфекций гибло гораздо больше людей, чем в бесконечных войнах. В Англии в годы Семилетней войны около 80% всего состава флота умерло от болезней. «Чистота — залог здоровья», — додумались корабельные медики, и в истории Роял Неви началась новая глава.
Карантин, санитарный кордон и изоляция — меры, действенные лишь для нераспространения эпидемиологических заболеваний. Они замедляют инфекцию, но не являются панацеей.
Однако в период XVI–XIX веков применялись методы, которые действительно давали людям возможность не заболеть и сохранить здоровье во время чумы, оспы и т. д. И поговорим мы об этом на примере английского флота.
Почему именно флот? Да по самой простой причине: именно на флоте проблема эпидемий вставала в полный рост из-за большой скученности экипажей и трудности пополнения команд в море. Поэтому ВМС оказались в центре борьбы с болезнями и эпидемиями в Эпоху паруса.
Медицина времён Непобедимой армады
Ещё при Генрихе VIII Англия озаботилась проблемами здравоохранения корабельных экипажей. Ведь только в 1546 году эпидемии тифа и цинги в английском флоте унесли жизни четверти всех моряков.
На тот момент весь флот обслуживали всего восемь королевских хирургов, и понятно, что справиться с напастью они не могли. Поэтому в 1588 году было решено увеличить штат медиков. Но за счёт кого?
Опытных врачей в ту эпоху было немного. Так, на 1580 год на весь Лондон (население 200 тысяч человек) было 50 врачей высокой квалификации, 100 хирургов, а также 100 аптекарей и 250 знахарей.
Знахари были явно некомпетентны в вопросах медицины. Они могли максимум вырвать зуб (хорошо, если в один приём), наложить шину на сломанную руку или ногу или сварить отвар «из летучей мыши, волоса единорога и крови монгольской девственницы», ценность которого явно была сильно сомнительной.
Именно поэтому помощниками хирургов решили сделать… цирюльников. По воспоминаниям современника, знания цирюльников в медицине были сродни «невежеству дикарей».
На тот момент в лечебном деле господствовала теория «четырёх гуморов», впервые высказанная древнеримским врачом Галеном. Согласно ей, в теле человека действовали четыре «гумора»: кровь, слизь, рыжая желчь и чёрная желчь.
Цитата из труда Матвея Дрешера «О частях тела человека и о душе и её возможностях»:
«Кровь — гумор, смешанный из жара и влаги, приятный, поскольку является подходящим и соответствующим для питания тела.
Слизь — гумор холодный, влажный, безвкусный, как бы недоприготовленная кровь, беловатый, который несётся с кровью, чтобы смягчить её жар, а также дальнейшим варением может превратиться в кровь, помогает распределению гуморов, и питает родственные себе части. Ещё называется φλέγμα (греч. „флегма“, „слизь“, „мокрота“), das wesserige geblüt (нем. „водянистый род“).
Рыжая желчь — гумор горячий, сухой и горький, который также подобен пене крови, несомой с нею, чтобы питать родственные члены, отворять путь и проникать, das scheumigte geblüt (нем. „пенистый род“). Полезный для питания частей, которые имеют подобный темперамент.
Чёрная желчь, или меланхолия, — природный гумор, холодный, сухой, густой, чёрный и терпкий, часть которого несётся с кровью, чтобы делать её более густой и питать кости и селезёнку. И является как бы гущей и осадком крови, das schwartz geblüt (нем. чёрный род)».
Здоровье человека зависело от баланса этих гуморов в организме.
Понятно, что эти воззрения не позволяли эффективно лечить эпидемиологические заболевания, что доказала вспышка эпидемии брюшного тифа на английском флоте после боёв с Непобедимой армадой.
Командующий флотом Говард Эффингемский писал:
«Болезни и смерти преследовали наш флот, тиф сначала поразил большие корабли, где из 500 человек экипажа уже через три недели 200 были больны или умерли. Для предотвращения распространения эпидемии я приказал всех оставшихся здоровых моряков переместить на берег, вынуть с кораблей балласт, хорошенько прокалить его на огне, а потом промыть в проточной воде три или четыре дня, и тем самым убрать источник болезни. Однако эти меры не помогли, эпидемия распространилась почти мгновенно, и мне пришлось отослать больных в Чатем… Судя по всему, тиф распространился на эскадре из-за долгого нахождения в море и большого количества нечистот, скопившихся в балласте, а также из-за грязных одеял и одежды, поскольку нам не хватало денег, чтобы снабдить корабли запасными комплектами».
Понятно, что данные меры не смогли предотвратить распространение болезни, и за две недели погибло до 8000 человек. При том что общая численность экипажей флота на тот момент составляла 14000 моряков.
В 1608 году впервые в мире на английском флоте были введены госпитальные суда. Их задача отличалась от подобных кораблей в наше время — они просто должны были довезти больных до ближайшего порта и оставить там на лечение. К тому же они отлично подходили для отделения больных от здоровых, то есть стало возможным использовать метод карантина на море.
Галантный XVIII век
Эпохальные меры приняли в Королевском флоте после Семилетней войны. Катализатором послужила статистика. В 1756–1762 годах всего было задействовано (нанято) 184 893 моряка и морских пехотинца.
То есть, как мы видим, ¾ всего состава флота погибло из-за болезней, а это прямое упущение медицинской службы флота. Именно поэтому она была кардинальным образом перестроена, и во главу угла встали чистота и гигиена.
На королевском флоте именно в этот момент ввели девиз, который сопровождал его до XX века: «будь чистым или мёртвым!» (Cleanse or Die!).
Французский аббат Клермон, побывавший в 1777 году в английском плену на кораблях Роял Неви, писал: «для этой нации чистота — это своего рода инстинкт».
Английские моряки рассудили просто: чем чище судно и команда — тем меньше на корабле заболеваний и эпидемий. После Семилетней войны на английском флоте ответственность за чистоту и гигиену возложили на капитанов кораблей. Мытьё палуб с уксусом, проветривание помещений, добавление небольшого количества можжевелового раствора в воду, ежедневная проверка и сортировка продуктов — вот неполный перечень мер, призванных предотвратить распространение эпидемий и болезней на корабле. И, как ни странно, — они помогли.
Уже в Войну за независимость США процент смертей от болезней существенно снизился — на 25%, а потом и на 70%. Вообще, к концу XVIII века капитан, который не смог справиться с эпидемией на корабле, считался несоответствующим занимаемой должности.
XIX век
Итак, с конца XVIII века применение профилактической медицины на флоте напрямую зависело от поддержания сухой, хорошо проветриваемой среды на корабле.
Именно задача минимизации потерь от болезней и привела к этим мерам. Но в начале XIX века флотские хирурги осознали ещё одну проблему: основной источник заболеваний на кораблях — новички. Именно поэтому в 1800-х годах было создано довольно большое количество отстойников, где забранное с суши на флот пополнение брили наголо и выдерживали 30-40 дней в карантине. Эти отстойники всё время карантина мыли три раза в день с уксусом, всю одежду и гамаки стирали раз в два дня. Далее новобранцы получали чистые, новые комплекты белья, а у отпущенных со службы моряков одежда во избежание недоразумений сжигалась.
Выдерживание новичков в таких отстойниках, помимо борьбы с болезнями и эпидемиями, служило и воспитанию у них дисциплины — в результате на корабли попадали матросы, в известной степени отвыкшие от гражданской расхлябанности.
Понятно, что гигиена и чистота не могли полностью искоренить болезни. Но тут на помощь стали приходить новые открытия в медицине. Так, с 1825 года большое распространение получила настойка хинина, которая оказалась действенным средством борьбы с малярией и лихорадкой. В тропиках, где бушевали заразные болезни, было рекомендовано не выходить на берег. Больных же изолировали, мыли, их одежду обязательно замачивали в уксусе, а потом кипятили.
В том же году Адмиралтейство дало рекомендацию следующего содержания: всех людей, которых хирург «подозревает заболевшими, следует ежедневно мыть в тёплой воде, а их постельное бельё, гамак и одежду кипятить раз в два дня».
В борьбе медиков против болезней большую работу проделала статистика. Дело в том, что ещё с середины XVIII века морских хирургов обязали вести медицинские журналы, поэтому к 1820 годам была наработана огромная статистика как по заболеваниям, так и по методам их лечения. В 1838 году флагманский хирург Уильям Бернетт начал публиковать статистические данные по возможным методам лечения той или иной болезни с рекомендациями.
На тот момент хирурги, конечно, ещё ничего не знали о микробах или бактериях, но опытным путём дошли до того, что инфекции чаще всего добираются до людей с помощью переносчиков — крыс, мышей, вшей, насекомых, и т. д. Поэтому чем меньше подобной живности на корабле, тем лучше.
Результат
В период Крымской войны (1853–1856 гг.) смертность на английском флоте была сопоставима с потерями от действий противника (1036 погибших в бою и 2138 погибших от болезней). Это положение дел разительно отличалось от того, что было в английской армии, в которой статистика была просто ужасающая.
Численность всех мобилизованных за время войны сухопутных войск у англичан составила 108 тысяч человек. Потери — 40500 человек, или 37,5% армии: из них боевые — 7357 солдат, а более 33 тысяч человек, или треть армии, погибли от болезней и эпидемий (цинга, брюшной тиф, лихорадка, холера).
Такое расхождение в показателях связано с тем, что английская армия и флот жили в двух параллельных реальностях, и меры, предпринимаемые на флоте, были большей частью неизвестны армии.
Таким образом, принципы гигиены и чистоты сохранили гораздо больше человеческих жизней, чем карантины и санитарные кордоны.
Древний город Зашиверск: почему он внезапно опустел
Почти забытый Зашиверск в прошлом был знатным городком на востоке Якутии. Он стоял на излучине Индигирки за порогами, «шиверами», отчего и получил такое название.
В XVIII веке нем обитало 500 горожан — русских, якутов и юкагиров. Они занимались добычей пушнины, меной серебра у местных народов, рыбной ловлей и добычей мамонтовой кости. Своим процветанием город был обязан удачному расположению — по берегу Индигирки проходила дорога из Якутска на Колыму и путешественники, казаки, купцы останавливались в нем, пополняя себе запасы, а городу — казну.
Но неожиданно процветание закончилось: в 1820 году Петр Врангель, совершавший одну из полярных экспедиций, побывал в городке и нашел в нем лишь семь хибар, еще через двадцать лет в Зашиверске жило только четыре человека. Последними его жителями стала супружеская чета юкагиров, которые покинули город, перебравшись в Верхоянск.
Но что же случилось в Зашиверске? Ведь у него были все шансы превратиться в большой по местным меркам город.
О запустении Зашиверска в Якутии ходят легенды, по которым город пришел в упадок из-за проклятья местного шамана, соперничавшего с местным православным священником. Легенда эта гласит, что у священника был сын, а у шамана — дочь-красавица, в которой отец души не чаял.
Однажды на ежегодной осенней ярмарке в вещах приезжего купца шаман увидел огромный кованый сундук. Страшное предчувствие охватило его, и он повелел бросить сундук, не открывая, в прорубь. Но священник якобы воспротивился воле лидера язычников и повелел раздать вещи горожанам. Его сыну досталась богатая шуба из соболя, и юноша подарил ее шаманской дочке. Девушка надела красивую шубу, но неожиданно заболела и умерла.
Убитый горем шаман проклял Зашиверск и его жителей, и город неожиданно быстро опустел. Священник тоже был наказан — его сын, чувствовавший вину за смерть красавицы, наложил на себя руки.
Город был основан осенью 1639 года атаманом Посником Ивановым, который приказал поставить на реке острог. В 1700-м в остроге усилиями умелого плотника Андрея Хабарова появилась деревянная церковь во имя Спаса, выстроенная в древнерусском стиле. В 1676 году появилась бревенчатая крепостная стена, защищавшая острог от воинственных юкагирских племен, — об этом писал краевед Модест Алексеевич Кротов в труде «На просторах Индигирки».
Городом Зашиверск признали в 1783 году и разместили в нем уездные власти. В Зашиверске появились приказные избы, суды, библиотека, сюда с окрестной тайги стекался ясак, здесь оставляли свои деньги проезжие промышленники. Казалось, город ждет неплохое будущее, но уже в 1803-м власти лишили его статуса города, а администрацию перевели в Верхоянск. Неужели в самом деле город прокляли шаманы?
Согласно информации, содержащийся в труде «Хронология природных и социальных феноменов в Сибири и Монголии» геолога Натальи Витальевны Задониной, причиной упадка Зашиверска стала эпидемия черной оспы, которая бушевала на просторах Сибири и Дальнего Востока на протяжении веков. В XVII веке из-за нее вымер Нарым, сильно пострадал Туруханск и умер каждый второй якут и эвенк в долинах рек Лена и Оленек. В XVIII веке эту болезнь привезли на берега Охотского моря, где от нее целыми стойбищами вымирали юкагиры и эвенки. Юго-восток полуострова Камчатка буквально опустел: от болезни умерло больше 25 тыс. камчадалов.
В Верхоянском округе черная оспа появилась в 1773 году; и в течение трех лет она «путешествовала» от стойбища к стойбищу, от селения к селению. Инкубационный период у болезни длился до двух недель, и люди разносили ее по тундре и по тайге.
Зашиверск не стал исключением: в 1776 году оспа выкосила население города. Болели и русские, и юкагиры, болезнь не щадила никого. В 1833 году болезнь посетила город еще раз и добила тех, кто остался жив в первую эпидемию.
Так значит, легенда ни при чем? Скорее всего, сведения о сундуке с зараженными оспой вещами могут быть правдой. Какой-нибудь купец мог заболеть оспой, умереть, а его дорогие вещи могли расхватать горожане. Оспа передается через вещи больного: так она проникла в город.
Но была и еще одна причина опустошения Зашиверска, и причина эта была экономическая. За сто лет жители города истребили пушнину и истощили запасы мамонтовых бивней. Жить стало нечем, и те, кто остался, постарались навсегда покинуть этот край.
Однако в XX веке в Якутии появилась новая легенда о Зашиверске. Она касалась экспедиции архитекторов и археологов под руководством академика Алексея Павловича Окладникова, которая состоялась в 1969 году. Ранее церковь Зашиверска была признана памятником архитектуры и в 1971-м была вывезена в Новосибирск в Историко-архитектурный музей.
Экспедиция обследовала церковь и вскрыла несколько могил горожан, среди которых якобы оказалась и могила шаманской дочки. В результате оспой заразились вскрывавший могилу археолог Маковецкий и оператор Молчанов. Участники экспедиции умерли, и отныне в Зашиверск никто не смеет приезжать — боятся шаманского проклятья.
Легенда эта — чистой воды вымысел. В экспедиции действительно находились архитектор Иван Васильевич Маковецкий и телеоператор Олег Григорьевич Максимов, однако по воспоминаниям участника
экспедиции, новосибирца Николая Петровича Журина, все оставались здоровыми. К тому же в СССР все были привиты от оспы, а наука не знает ни одного случая, когда это заболевание передавалось бы при вскрытии старых могил.
Но участники экспедиции Маковецкий и Молчанов действительно скончались; первый — в 1972 году в Москве, а второй — в Новосибирске в 1970-м. После экспедиции в Зашиверск оба плодотворно работали. Шестидесятилетний профессор написал несколько трудов по архитектуре, а телеоператор снял еще четыре фильма. По данным «Телефильм. Новосибирск», он был болен — у 33-летнего мужчины была онкология.
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Карантин: как человечество выживало во время смертельных эпидемий
В марте-апреле 2020 года в нашу жизнь вернулись давно позабытые слова — «карантин», «санитарный кордон», «изоляция». Но часто под ними понимают совершенно не то же, что в Средние века и Новое время. Об истории и настоящем значении этих слов, а также о борьбе с эпидемиями в период XV-XIX веков — в нашей статье.
Когда ещё не было карантина
Болезни и эпидемии сопровождали народы и страны всё время их существования. Пандемии с регулярностью происходили как в древнем мире, так и в более поздние времена. Естественно, человечество училось бороться с эпидемиями и противостоять им — о краткой истории этого противостояния мы и расскажем.
Ни Древний Рим, ни Древняя Греция особыми мерами по борьбе с эпидемиями похвастать не могли. Так, в самый разгар Пелопоннесской войны, в 430-426 годах до н.э. в Афинах произошла вспышка чумы, в результате которой умерло, по разным оценкам, от 75 до 100 тысяч человек из трёхсоттысячного населения города. Согласно второй книге Фукидида про Пелопоннесскую войну, болезнь возникла совершенно внезапно, первоначально вызывая температуру и высокое давление, «так, что глаза были покрасневшими», затем начинались все признаки ОРВИ (чихание, кашель, боль в горле). Когда болезнь достигала желудка, у людей начиналась рвота чёрной желчью, которая не прекращалась со временем. Наконец по всему телу распространялись тёмные пятна, которые достигали и паховых областей, и пальцев рук и ног. На конечном этапе появлялась сильнейшая диарея, и человек умирал от истощения организма.
Историки до сих пор спорят, что это было, выдвигаются версии от брюшного тифа до сибирской язвы, — но наш рассказ не об этом. Врачи Афин пытались справиться с болезнью, но поскольку они не знали её природы, то чаще всего гибли первыми.
Поскольку государством никаких мер борьбы с инфекцией не проводилось, люди стали отвергать законы Афин и жить как в последний день. Начались оргии, пьянство, далее последовали воровство и разбойные нападения на магазины и лавки, купцы массово отказывались от выплат по долгам и контрактам, а потом началось и отвержение религии.
Люди считали, что боги покинули их, более того — что боги на стороне Спарты, и это спартанцы наслали на Афины «биологическое оружие».
Говорили, что Аполлон сражается на стороне Спарты.
Эпидемия закончилась так же неожиданно, как и началась, — переболели ею почти все жители города, а оставшиеся в живых приобрели иммунитет. В 415 году до н.э. Афины восстановились настолько, что организовали и провели несчастную Сицилийскую экспедицию.
Примерно то же самое мы видим и в Древнем Риме времён Антониновой чумы (165-180 годы н.э.) и чумы Киприана (249-262 годы н.э.).
Ну а первыми, кто соблюдал карантин до появления самого понятия карантина, скорее всего, были евреи. В Ветхом Завете (Левит) читаем о первом случае «принудительной самоизоляции»: «Если у заболевшего обнаружится блестящее белое пятно на коже, и это пятно не выпуклое, и волосы на пятне не побелели, священник должен изолировать больного на семь дней. На седьмой день священник должен осмотреть заболевшего, и, если пятно не изменилось и пятна не распространились по коже, священник опять изолирует его на семь дней».
Такие меры евреи принимали ко всем больным, например к тем, кто болел гонореей или проказой. При этом, скорее всего, евреи почерпнули эти данные из… книг древнегреческого врача Гиппократа, который среди прочего указывал, что заболевание в острой форме у человека обычно проходит в течение 40 дней, потом болезнь либо ослабевает, либо убивает.
Таким образом, в Древнем мире из всех мер по борьбе с эпидемиями был только вынос покойников из города — причём не всегда регулярный, — а также массовое бегство из мест, поражённых болезнью.
Новое время — новые правила
Слово же «карантин» (quarantena, или на венецианском диалекте quarantina, а также quaranta giorni) пришло к нам из Италии XIV века. И переводится оно просто — «сорок дней». В 1347 году Венеция во время эпидемии бубонной чумы (1346-1353 годы) ввела правила карантина — судно, прибывшее из региона, где наблюдались хоть какие-то вспышки чумы, должно было бросить якорь у острова Лазаретто (второе название от монастыря, находящегося там — Санта Мария ди Назарет, от названия этого острова позже произошло слово лазарет) и отстоять там сорокадневный срок, чтобы убедиться, что у экипажа не проявятся признаки чумы.
Меру следует признать действенной, поскольку инкубационный период бубонной чумы составляет максимум 37 дней, то есть если в команде корабля есть заражённый, то за 40-дневный срок это точно проявится.
Другие правители Европы Нового времени предлагали альтернативные способы борьбы с эпидемиями. Так, в марте 1374 года имперский викарий Милана Галеаццо II Висконти издал указ, согласно которому всех болеющих чумой следовало вывозить за пределы города, в поле или лес — «пока они не выздоровеют или не умрут».
Попавших в карантин оставляли на волю божью: выживут — хорошо, помрут — ну и слава богу, что не принесли заразу в город.
Первое, что встречало путешественника на Лазаретто, — это ряды виселиц, служивших предупреждением тем, кто захотел бы нарушить карантин. Нарушителей вешали без вопросов, поскольку свежи были в памяти потери, понесённые Венецией от Великой Чумы (тогда Венеция потеряла примерно треть населения).
В 1403 году на острове Лазаретто построили отдельные здания и склады с продуктами и медикаментами, а также церковь для отпевания умерших в карантине. Расходы на содержание лазарета компенсировались поднятием пошлин на соль. Тем не менее, смертность в карантине во время эпидемий была зашкаливающе высокой и составляла в среднем от 77 до 90 процентов. В 1629 году в Венеции во время очередной эпидемии чумы скопилось на карантинной стоянке 134 судна с 3500 матросами и купцами на борту. Выжили лишь 114 человек. В самом же городе, до которого всё-таки дошла болезнь, из 140 тысяч населения умерло 46 тысяч.
Тем не менее, в XV-XVI веках началось триумфальное шествие карантина по Европе — его повсеместно вводили во Франции (порты Бордо, Марсель, Гавр, Нант, и т.д.); около Марселя старый госпиталь преобразовали в лазарет по венецианскому образцу в 1427 году, и примерно в это же время такой же больничный комплекс построили недалеко от Бордо.
Отдельно стоит рассказать и о британских Карантинных актах. Первый такой документ приняли в 1710 году в связи с эпидемией чумы в Польше, России и Швеции. Согласно Карантинному акту, судно, побывавшее в этих странах, должно было поднять карантинный флаг (если основная болезнь в поражённом регионе была жёлтой лихорадкой, то флаг был жёлтым, если любая другая болезнь — то чёрным). По прибытии в порт корабль отбывал сорокадневный карантин, и команда не имела права сходить на берег. При малейшем подозрении на болезнь все товары на судне сжигались, при этом купцы могли рассчитывать на возмещение стоимости груза.
Если болезнь обнаруживали на судне до захода в британский порт — корабль под страхом потопления береговыми батареями должен был поднять жёлтый флаг и сорок дней держаться за пределами территориальных вод Великобритании и Ирландии (четыре лиги от берега, примерно 20 километров). Нарушителей топили без жалости.
Известен случай с торговым бригом «Кингфишер», на котором вспыхнула эпидемия чумы.
Корабль под жёлтым флагом попытался войти в гавань Плимута, но был встречен пушечными залпами береговых батарей, после чего развернулся и уплыл прочь. Больше «Кингфишер» не видели.
Карантинные акты переиздавались в Британии в 1721, 1743, 1788 и 1831 годах.
Итак, карантин — это принудительное помещение в отстойник заболевших и здоровых, прибывших в тот или иной порт из стран с неблагоприятной эпидемиологической ситуацией. Либо же — вообще запрет посещать ту или иную страну из-за подозрения на эпидемию. То есть это не изоляция в своих жилищах всех — и здоровых, и больных, а мера, применяемая к приезжим, посетившим неблагополучные страны.
Так что если бы всех, кто прилетел из Европы и Китая в период февраля-марта 2020 года, в принудительном порядке размещали в отдельных хосписах подальше от городов на 40 дней — это и был бы карантин.
Эпоха прогресса
Шли времена, и положения карантина менялись.
В 1656 году в Риме началась эпидемия чумы. Папская курия вкупе с муниципалитетом решили действовать отработанными мерами.
Нет, ну правда же, давно известно — карантин и принудительная самоизоляция спасут от эпидемии!
Все прибывшие в Рим корабли становились на карантин в Остии, но помимо этого применили ещё одно новшество — весь город оцепили войсками, туда никого не впускали и не выпускали. По идее, эти заставы и кордоны должны были не дать распространиться болезни на другие кварталы Рима и на территории вокруг него. Однако… люди всё умирали и умирали. За пару месяцев Рим потерял до ста тысяч человек.
Оказалось, что проблема в крысах. Именно крысы (вернее, блохи, живущие на них) являлись основными разносчиками чумы. И эпидемия пошла на спад только после того, как чума резко сократила популяцию крыс в Риме и окрестностях. Именно тогда болезнь затихла и среди людей.
Получилось, что один из первых опытов застав и кордонов вышел боком — ведь надо было блокировать не людей, а крыс и насекомых, о чём на тот момент даже самые грамотные врачи не имели никакого понятия. Однако если распространение болезни происходило от человека к человек, то такие заставы оказывались эффективными и помогали локализовать очаг заболевания.
Именно в этот период в хронику борьбы с эпидемиями вошло действие, получившее позже название «санитарный кордон».
Санитарный кордон
Санитарный кордон обычно создаётся вокруг области, поражённой эпидемией, чтобы никто не смог войти в район или покинуть его.
Обычно люди, находившиеся внутри санитарного кордона, становились смертниками. В 1666 году английскую деревушку Эйям из-за вспышки бубонной чумы оцепили войсками на 14 месяцев — в результате там умерло примерно 80 процентов жителей.
Больных снабжали продуктами из соседних сёл; сами продукты опрыскивали уксусом и окуривали. Поставщики получали оплату монетами, которые тоже проходили уксусную дезинфекцию.
В 1770 году из-за вспышки чумы в Османской империи Австрия установила санитарный кордон на границе, чтобы люди и товары, заражённые чумой, не могли попасть в Австрию. Путешественники из мест, поражённых эпидемией, отбывали карантин в течение 48 дней, а из регионов, не затронутых чумой, — 21 день.
Если человек врал, что прибыл из благополучной местности, и это вранье доказывалось — его казнили.
Словосочетание «санитарный кордон» появилось в 1821 году, и его введение имеет мало общего с действиями по борьбе с эпидемиями. В этот год началась революция в Испании, и страны-участники Священного союза решили помочь испанскому королю. Но как это сделать? Ведь общая граница у Испании только с Францией. Поэтому обратились к правительству Людовика XVIII за помощью. Людовик и рад был стараться — он обещал ввести в Испанию до 30 тысяч штыков под началом герцога Ришельё. И тут французы схитрили — переходя границу на Пиренеях, они сообщили, что идут ставить санитарные кордоны (cordon sanitaire) у Барселоны, дабы предотвратить развитие эпидемии жёлтой лихорадки.
В результате французы миновали франко-испанскую границу без боя, Барселона была окружена иностранными войсками, и за четыре месяца из 150 тысяч жителей умерли 18-20 тысяч человек.
Один из самых последних случаев применения санитарного кордона — это Сан-Франциско, вспышка чумы в 1900-1904 годах. Поскольку чума больше всего свирепствовала в китайском квартале, Чайна-таун оцепили войсками, в результате от болезни и голода там умерло до 80 процентов населения.
Некоторые выводы
Карантин и санитарный кордон не являются панацеей от распространения эпидемии, хотя, конечно, локализуют её и снижают скорость распространения — впрочем, как видно на примере Рима, не всегда. Тем не менее, об этих мерах в XX веке в известной степени позабыли, и только сейчас, в 2020-м, они стали актуальны во многих странах.
Ну а в следующий раз мы поговорим о мерах по борьбе с эпидемиями на флоте, и покажем, что есть способы гораздо более действенные, чем карантины и санитарные кордоны, — чистота и гигиена. Не пропустите!