История успешного успеха
Совестливо попячено из ВК Руслана Карманова
Совестливо попячено из ВК Руслана Карманова
Поляки — один из самых рассеянных народов на земле. Их общины можно встретить буквально на любом континенте (кроме Антарктиды, конечно) и притом — в самых неожиданных местах. Например, одна из самых известных польских диаспор уже двести лет живёт на Гаити. Том самом острове, где, по легенде, убили всех белых и запретили им когда-либо селиться снова.
Будущий Гаити, а тогда — часть острова Санто-Доминго под контролем Франции, была одной из самых прибыльных французских колоний. Известна она была ещё и другим обстоятельством: рабы на Санто-Доминго не заживались. Постоянно приходилось завозить новых. Средняя продолжительность жизни раба после того, как он оказывался на плантации, была от двух до четырёх лет.
Однако большая гаитянская революция случилась не поэтому. Её организовали мулаты, которым и дела не было до чернокожих невольников. Они, воодушевлённые французской революцией, потребовали полностью уравнять их в правах с белым населением, вплоть до права носить шпагу. Неожиданно подавление восстания мулатов обернулось всеобщим мятежом рабов, и Франция буквально потеряла остров.
На подавление мятежа Наполеон, не желая оставаться без такого ценного источника доходов, кинул отдельные силы, и среди них — 5200 польских легионеров. Дело в том, что большое количество поляков переметнулось на сторону Наполеона после того, как Польшу разделили между Пруссией, Австро-Венгрией и Россией; с Наполеоном связывали надежды на восстановление целостности страны, пусть и под правлением французов. Так что на стороне Бонапарта сражалось множество поляков.
Забавно, что основатель польских легионов, Ян Домбровский, после долгих лет борьбы согласился принести присягу российской короне и принять пост в Царстве Польском, той части Польши, что досталась России. Тем временем тысячи поляков, которые он до того повёл за собой, или были убиты в сражениях за чужого императора, или просто оказались без родины и тем более без тёпленькой должности с хорошей оплатой в российских рублях.
Ян Генрик Домбровский, в отличие от многих польских легионеров, выжил.
Поляков на Гаити использовали фактически как пушечное мясо. Не меньше половины очень быстро умерло от тропических болезней и тяжёлого, непривычно жаркого климата. Многие попались в руки чернокожим повстанцам, и их, как и других европейцев из наполеоновских войск, жестоко пытали: отрезали уши, язык, сдирали заживо кожу. От криков в ночи у европейцев стыла кровь в жилах.
Всё кончилось тем, что в Европу вернулось всего около трёхсот поляков. Но далеко не все, кто не вернулся, погибли на Гаити. Около двухсот поляков добровольно перешли на сторону повстанцев, заявив, что они — друзья всякой свободы.
Об этом не очень принято вспоминать, когда рассказывают об итогах революции. По распространённой легенде, победившие гаитянцы убили всех европейцев на острове. Бывшие рабы действительно устроили геноцид, огромную кровавую резню — именно резню, потому что в одной усадьбе убивали французов без единой пули, чтобы в другой не слышали выстрелов и не сбегали. Однако в этой резне не тронули американцев, немцев и перешедших на сторону мятежников поляков. Оставили в живых также нескольких популярных священников и врачей.
Зато у французов не пожалели ни детей, ни женщин, ни стариков: «все вы вскормлены нашей кровью». После массового убийства самопровозглашённый гаитянский император потребовал «вырезать из флага белый», и именно из соображений ненависти к белым французам. Сцена, где оставшиеся от французского флага красную и синюю полосу сшивает в новое знамя чернокожая гаитянка, даже изображена на одной из гаитянских купюр.
Тут же приняли законы, по которым никакой белый не может владеть на Гаити землёй, кроме немцев и поляков — на острове была большая немецкая община, которая никогда не использовала рабского труда, и её жителей гаитяне признали достаточно «своими», а поляки заработали общие с чернокожими права соучастием в борьбе за независимость.
Жак-Жак Дессалин, первый гаитянский император, ограничил белых на Гаити в правах. Кроме поляков и немцев.
Поляки поначалу брали жён из числа мулаток, но в дальнейшем всё же женились преимущественно внутри своей общины — возможно, из-за предубеждения чернокожих гаитян к европейцам, которое, несмотря на то, что поляков объявили «чернокожими Европы», оставалось ещё долго. Поскольку язык в семье обычно сохраняет женщина, то уже первое родившееся поколение поляков говорило на креольском.
Интересно, что частично симпатии гаитян обеспечила икона, которую носили с собой пришельцы из Польши: богоматерь Ченстоховская. Она известна тем, что на этом изображении Святая Мария нарисована чернокожей и израненой, со шрамами на одной щеке. И цвет кожи, и драматичность изображения очень подкупили гаитян, и со временем «Матка Боска Ченстоховска» вошла в пантеон местных богинь под именем Эрзули Дантор.
Эрзули Дантор покровительствует женщинам, в том числе защищая их от оскорблений и всяческого насилия, детям.У шрамов на её лице появилась новая история — она получила их в драке с собственной сестрой, которая отбила у богини мужа.
Польская община существует и по сей день. Хотя на взгляд европейцев её представители выглядят чаще всего как «скорее чёрные», гаитяне уверенно называют своих поляков «белыми» и считают их внешне очень выделяющимися. То же самое и с гаитянской немецкой общиной. Чуть позже на Гаити образовалась арабская община, а в конце девятнадцатого века пытались жить и евреи — однако арабы вместе с чернокожими гаитянами устроили большой погром, и евреям пришлось бежать.
Девочка из польской общины Гаити.
Источник : https://yandex.ru/turbo?text=https%3A%2F%2Fkulturologia.ru%2...
Из боевых генералов Белого движения позже всех умер генерал-майор Донской армии, Михаил Хрипунов, скончавшийся в 1983 году в Иерусалиме. В отличие от высшего командного состава, многим офицерам и рядовым белогвардейцам довелось при жизни увидеть то, за что они боролись – конец советской власти.
Немало биографий белогвардейцев-долгожителей можно найти в словаре Евгения Александрова «Русские в Северной Америке» и в базе данных историка Сергея Волкова «Участники Белого движения». Среди ветеранов Гражданской войны, своими глазами увидевших распад Советского Союза, особенно выделяется фигура Александра Сергеевича Бразоля – полковника императорской армии, который умер в штате Нью-Гэмпшир в 1993 году, в возрасте 100 лет. Происходивший из дворян Полтавской губернии, в годы Первой мировой войны Бразоль воевал в рядах лейб-гвардии Кирасирского полка. В 1918 году он вступил в Добровольческую армию Деникина, был ранен в голову. В 1920 году его эвакуировали из Крыма в Константинополь. За рубежом полковнику приходилось работать шофёром, таксистом, чертёжником, преподавателем верховой езды. «В последний раз он праздновал полковой праздник 4 июля 1992 г. в своей семье, так как больше однополчан в живых не осталось. Покойный был членом всех воинских организаций и состоял в Объединении кадетов российских кадетских корпусов, посещая праздники и встречи в табельные дни, пока он был в силах», — говорилось в некрологе Бразолю в журнале «Кадетская перекличка».
Другой полковник Белой армии, Константин Фёдорович Рейнгарт также прожил ровно 100 лет. Он умер на самом «краю» советской эпохи – в 1991 году. Рейнгарту довелось участвовать в Первой мировой войне и в боях Гражданской войны на юге России. Во Франции и США полковник занимался банковским делом. Вышел в отставку в 1981 году и последние 10 лет прожил на Толстовской ферме, штат Нью-Джерси.
Офицеров более низкого ранга, доживших до 1991 года, известно намного больше. Например, летом 1993 года в Детройте скончался капитан Борис Михайлович Иванов, участник Первого Кубанского («Ледяного») похода 1918 года, впоследствии председатель Русского общевоинского союза.
До 1999 года дожил подпоручик конной артиллерии Русской армии Врангеля Василий Дмитриевич Матасов, автор книги «Белое движение на Юге России». В эмиграции он жил в Югославии, Австрии и США.
Одну из самых удивительных жизней среди офицеров Белой армии прожил Константин Николаевич Свежевский (в монашестве Серафим). Родился он в украинском Проскурове в 1899 году. Окончил в 1917 году Сергиевское артиллерийское училище, воевал на румынском фронте Первой мировой войны. В Гражданскую войну учился в офицерском училище, участвовал в боях в Северной Таврии. Монашество Свежевский принял уже после Второй мировой войны. В 1957 году он стал епископом Каракасским и Венесуэльским, и занимал эту кафедру 27 лет. В последние годы жил в монастыре Ново-Дивеево в США. «Эмиграция для всех слово страшное и горькое, — признавался бывший белогвардеец. – Я же прошел почти все этапы ее: Константинополь, Чаталджа, Лемнос, Болгария, Бельгия, Америка. Я из той первой «волны» русских, которая потеряла сначала родину – Россию, потом похоронила на чужой стороне остатки армии и последнее, что со слезами и горечью воспринималось каждым из нас, — надежду на скорое возвращение домой».
Когда 94-летнего архиепископа спросили о ситуации в постсоветской России, он ответил так: «То, что сейчас в России не гладко, так на всё нужно время и терпение. И любовь нужна. Это прежде всего». Как другие белогвардейцы через 74 года после революции восприняли распад Советского Союза, неизвестно. Однако в целом настроения в эмигрантской среде, как можно судить по сообщениям прессы начала 1992 года, были противоречивыми. Надежды на демократические преобразования в России сочетались со скорбью от утраты огромных территорий.
В настоящее время, по-видимому, умерли уже все участники Гражданской войны в России, которая закончилась 97 лет назад. Между тем, точно неизвестно, кого можно называть «последним белогвардейцем». По одним данным, им был донской атаман Николай Фёдоров (1901-2003 гг.)...
По другим – умерший в 2010 году в Аргентине 105-летний Владимир Шостак, который, ещё будучи гимназистом, воевал в Польше в 1920 году.
Источники : https://russian7.ru/post/kto-iz-oficerov-belogvardeycev-dozh...
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Хрипунов,_Михаил_Георгиевич
https://www.google.ru/amp/s/www.pinterest.com/amp/pin/557461...
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Серафим_(Свежевский)
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Фёдоров,_Николай_Васильевич_...
По данным американской статистики, почти за 100 лет, с 1820 по 1917 годы, из Российской империи в США прибыло не менее 3,3 млн. иммигрантов. Относительная промышленная неразвитость в ту пору американского Запада, а также экономическая отсталость и расистско-шовинистические порядки на Юге обусловили концентрацию большинства русских иммигрантов в промышленно развитых штатах Северо-Восточного и Среднего Запада. Именно туда направляли их трудовые агентства Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона. Уже перепись 1910 г. показала, что более 4/5 части иммигрантов в США живут в городах. К 1920 г. их доля составила около 90%. Они компактно селились не только в крупных, но и в небольших промышленных городах и рабочих поселках.
В 1912 г. 71,5% всех работавших по найму русских в США были заняты неквалифицированным и малоквалифицированным трудом. Америка привлекала русских трудовых иммигрантов прежде всего высокой оплатой труда, возможностью, заработав за океаном приличные средства, улучшить свое материальное положение и укрепить хозяйство на родине. Однако в США зарплата русских по сравнению с американцами и даже многими другими иммигрантами была, как правило, ниже.
Условия труда в металлургической, каменноугольной и некоторых других отраслях промышленности были тяжелыми. В начале ХХ века в стране не существовало федерального, единого для всех штатов трудового законодательства. Предприниматели старались выжать из рабочих все силы. Поскольку большинство русских трудовых иммигрантов составляли крестьяне (нередко выходцы из захолустных деревень и уголков России), они часто оказывались жертвами самого наглого обмана. Ловкие агенты-посредники и предприниматели привлекали новичков к трудоемким, низкооплачиваемым работам и занижали ставки зарплаты.
Однако уже в предвоенные годы постепенное вовлечение русских рабочих в американское профсоюзное движение обеспечивало рост их заработков и улучшение материального положения. Русский иммигрант присматривался к новым порядкам, обучался той или иной профессии, усваивал внешнюю сторону американской культуры, начинал понимать английский язык и объясняться на нем и постепенно добивался лучшей и более высокооплачиваемой работы. Кроме того, прибыв в Америку, русские иммигранты достаточно активно повышали свою грамотность.
Дети сиротского приюта при православном монастыре в Нью Джерси.
По мере дальнейшего роста численности русских иммигрантов кое-кто из них сумел выбиться в мелкие предприниматели и коммерсанты. Даже часть из тех, кто собирался, подзаработав денег, вернуться на родину, поправив постепенно свои материальные и бытовые условия, привыкнув к более высокому уровню потребления и большей свободе, предпочитали выписать семью из России и остаться жить в США.
Еврейские фермеры из-под Сан Диего.
Война, вызванный ею подъем промышленного производства в США, превращение значительного числа русских чернорабочих в полуквалифицированных и неквалифицированных привели к весьма существенному повышению оплаты их труда. Заметно улучшились условия жизни и повысился уровень потребления. Второе поколение русских – дети иммигрантов, привезенные в США в отроческом возрасте либо родившиеся там, окончившие американскую начальную школу и овладевшие английским языком, – повзрослев, как правило, отказывались от тяжелой работы своих отцов, предпочитая с самого начала более квалифицированный, легкий и вышеоплачиваемый труд.
Жилищные условия первых русских переселенцев, попавших в США в начале ХХ века, оказались очень тяжелыми. В отличие от российских фабрик и заводов той поры, при американских не было казарм-общежитий, и жилье иммигрантам приходилось нанимать самим. Практически русские в большинстве своем начинали в США с того же, через что прошли здесь в XIX веке, хотя и со своей в каждом случае спецификой, иммигранты из других европейских стран, – расселения на первых порах в трущобных и этнических кварталах. Условия гетерогенной Америки с ее расовыми предрассудками и жилищной сегрегацией, социальной стратификацией, основанной на зависимости дохода от национальности, наряду с языковым барьером, заставляли русских новичков нанимать жилье там, где оно было дешевле и поближе к соотечественникам или хотя бы к другим славянским иммигрантам. Конечно, характер жилищных условий различных групп иммигрантов варьировался. В сельских районах большинство велико-, мало- и белорусов, хотя тоже не сразу, обзавелись собственными домами. В шахтерских же и других промышленных городках и поселках лишь немногие сумели сделать такое приобретение.
Жизнь в русско-польском квартале Чикаго.
Уже в начале ХХ века из некоторых уездов Киевской губернии эмигрировали в Америку несколько тысяч крестьян-штундистов, обосновавшихся в западной части Северной Дакоты. Вскоре русские фермеры появились в Южной Дакоте, затем в Небраске, Нью-Джерси, Канзасе, Калифорнии, Орегоне и других штатах. Постепенно они обустраивались, осваивали американскую систему земледелия, обзаводились сельскохозяйственными машинами, а некоторые еще и прикупали землю. В целом, по данным федеральной переписи 1920 года, сельским хозяйством в США к этому времени были заняты 32388 русских, но лучше всех устроились те из них, кто жил в центральных и северных штатах. К 1940 году на фермах США еще жило и работало более 33 тысяч человек, родным языком которых был русский, – до 10% всего русского населения США.
Молодые русские сектанты на «русских горках» в Сан Франциско. 1918 год.
Русские землекопы из Пенсильвании.
Русские рыбаки в Калифорнии после удачного улова.
Русский квартал Лос Анджелеса.
Русские поселенцы в Калифорнии.
Типичный дом русского фермера. Аризона.
Похоронная служба в русской баптистской церкви в Сан Франциско.
Русские земледельцы-колонисты из Киевской губернии в Северной Дакоте.
Группа русских фабричных рабочих из Чикаго.
Русские женщины-фермерши из Аризоны.
Молока́не — одно из течений духовного христианства.
В Российской империи были отнесены к «особенно вредным ересям» и преследовались вплоть до указов императора Александра I, относящихся к 1803 году, которые дали молоканам и духоборам некоторую свободу. У молокан утвердилась уверенность о существовании царского указа «О свободе вероисповедания молокан и духоборцев» от 22 июля 1805 года. Основанием этой уверенности послужила хранящаяся у одного из молокан записка о походе к царю поверенных от молокан Журавцова, Мотылёва и Лосева, «государственном совете», который Александр I созвал для рассмотрения их прошения, и последующем царском указе. Эта записка послужила поводом для проведения молоканами юбилейного съезда в июле 1905 года в селе Воронцовка Тифлисской губернии.
Молокане представляют собой не единую церковь, а скорее религиозное движение с единым корнем, но с большими различиями во взглядах, песнопениях, учении, соблюдаемых праздниках. Среди таких направлений в молоканстве заметно выделяются «мокрые молокане» (практикующие водное крещение), молокане-прыгуны, молокане-субботники (соблюдающие субботу), «дух-и-жизники» (полагающие книгу «Дух и жизнь» в престоле, считая её третьей частью Библии) и другие.
Русские школьницы.
Прихожане православной церкви с местным священником.
Русские фабричные девушки из Филадельфии.
Русские калифорнийские большевики.
Духоборы этноконфессиональная группа русских. Исторически русская религиозная группа, отвергающая внешнюю обрядность церкви, часто квалифицируемая приверженцами Русской православной церкви, некоторыми религиоведами и социологами как конфессия христианского направления. Идейно близка к английским квакерам. Одно из ряда учений, получивших общее название «духовных христиан».
На фото духоборы из Пенсильвании.
По информации МВД Германии, за последние 25 лет в ФРГ из СССР на постоянное место жительства переехало свыше 2 миллионов переселенцев-немцев. Официальные данные свидетельствуют о том, что в странах бывшего СССР количество этнических немцев с начала 1990-х годов уменьшилось вчетверо, до 500 тысяч человек.
Как вспоминал пастор Виктор Лихтенберг, который переехал в Германию из советского Казахстана, немецкие переселенцы поражали коренных жителей тем, что ни в какую не хотели отказываться от привычного в СССР уклада жизни. К примеру, торжества и праздники они часто отмечали, как в Советском Союзе, – с большим количеством спиртного, под громкие разухабистые песни.
Лихтенберг говорил, что соседей шокировала и возмущала подобная манера гулять, нередко – до глубокой ночи. Коренные жители, блюдя свой ordnung (порядок), затихали в назначенное законом время и больше не шумели. По словам Лихтенберга, у возмущавшихся было всего два варианта разрешения конфликта: либо они вливались в компанию «русских немцев» и начинали гулять вместе с ними, либо получали по физиономии и ретировались в свои квартиры от греха подальше.
Процесс социализации переселенцев проходил сложно. Несмотря на существование специальной государственной программы для адаптации приезжих немцев в ФРГ, многие из них так и не смогли как следует выучить язык, найти хорошую работу по специальности.
Главным разочарованием для коренных немцев, по мнению германского журналиста Кнута Крона, стало то, что переселенцы из СССР хотя и являлись этническими немцами, по менталитету не отличались от остальных эмигрантов из Советского Союза. Ожидалось, что они быстро ассимилируются, станут «своими», но этого не случилось.
Переселенцам-немцам был чужд западный уклад жизни, они не стремились учить язык новой родины. Более того, по аналогии с нью-йоркским Брайтоном в городах Германии стали появляться свои районы, населённые преимущественно переехавшими из СССР немцами, где были свои кафе, рестораны и другие заведения с советскими названиями, переселенцы нарочито демонстрировали свою идентичность в пику немецкому порядку. Коренных немцев удивляло, почему переселенцы, прибывшие на свою историческую родину, упорно не желают ассимилироваться.
По мнению Александра Кюна, приехавшего в ФРГ из Казахстана, в этом нет смысла: в Германии есть русскоязычные газеты, Интернет, своя сфера обслуживания, учреждения медицины, торговли, туристической индустрии – учить немецкий по этой причине многие переселенцы просто не хотят. Кроме того, деловая элита из «русских немцев» не заинтересована в подобной социализации – это вызвано прежде всего коммерческими интересами.
Фрустрация переселенцев-немцев, связанная с отсутствием работы, незнанием языка, по мнению Кнута Крона, способствовала криминализации значительной части переселенцев. Среди них появилось много карманников, действовавших, к примеру, в местах массового расселения русскоязычной диаспоры в Штутгарте, переселенцы продавали наркотики. Пастор Лихтенберг рассказывал, как «русские немцы» боролись с местными неонацистами и сатанистами – собирались в банды и колотили каждого, кто был одет в чёрное.
По официальной статистике, уровень преступности среди немцев-переселенцев в два раза выше, чем среди коренного населения. Это объясняется тем, что приехавшие из СССР зачастую категорически не хотят подчиняться законам Германии из-за конфликта поведенческих стереотипов. Коренные немцы нередко откровенно побаиваются приезжих и стараются держаться от них подальше.
Николай Сыромятников
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
В 1929 году русская газета в Латвии «Сегодня» попросила известных эмигрантов – писателей, политиков, публицистов – сделать прогноз, что станет с СССР через десять лет, к 1939 году. Многие из них попутно оценили, как будет выглядеть СССР в конце ХХ века. Отвечали Деникин, Керенский, Бунин, Куприн, Ходасевич, Алданов и др. Мнения у них разошлись.
Для начала надо напомнить контекст того времени, когда белые эмигранты давали прогноз о будущем СССР. Очевидно, что угроза внешней интервенции к тому времени миновала - последний всплеск с военной истерией был в 1927 году с Англией. Казалось, что мир – надолго. В стране разворачивалась коллективизация и индустриализация – при помощи США, Германии и других стран. Внутренняя оппозиция в СССР разгромлена, Сталин постепенно получает единоначалие.
Знаменитых русских эмигрантов попросила оценить будущее Советского Союза рижская газета «Сегодня» - самое популярное русское издание в межвоенный период в Латвии, широко известное в русской среде и за пределами Латвии. Ответы эмигрантов газете помещены в работе историка Натальи Кононовой «Что будет с Россией через десять лет» (взгляды русских эмигрантов из Латвии на страницах газеты «Сегодня» за 1929 год)» (Вестник Псковского государственного университета, №2, 2015). Мы приводим часть этих ответов:
Михаил Осоргин (1878-1942) - писатель, журналист:
«Чему случаться? Ничего особенного в СССР не случится ни через десять, ни через двадцать лет. Трава же будет расти по-прежнему, будет то тепло, то холодно, птицы будут прилетать и отлетать».
Антон Деникин (1872-1947) - военачальник, политический и общественный деятель:
«Что будет с Россией через 10 лет» - ответ можно будет дать только тогда, когда падёт большевизм. Когда исполнятся сроки - не знаю».
Владимир Бурцев (1862-1942) - публицист, заслуживший за свои разоблачения секретных сотрудников Департамента полиции («провокаторов царской охранки») прозвище «Шерлока Холмса русской революции»:
«Пройдёт ещё несколько лет бурной жизни в России и затем образуются новые её политические и социальные устои. Это будет, по всей вероятности, крестьянская республика с сильной властью, с сильным государственным деятелем во главе. Культурные достижения, завоевания в литературе, науке, технике - будут поистине огромными».
Иван Бунин (1870-1953) - писатель, первый русский лауреат Нобелевской премии по литературе (1933):
«Какой я хотел бы видеть Россию? Какой угодно, только не большевистской. Думаю, однако, что десять лет большевики всё-таки не продержатся».
Александр Куприн (1870-1938) – писатель:
«Расцвет в России будет, только неясно, какой и откуда он придёт. Будущее как бы двоится. Иногда я вижу буйный, иногда медленный расцвет России. Иногда он мерещится мне приходящим с Юга, иногда с Востока».
Марк Алданов (Ландау) (1886-1957) – писатель:
«Я убеждён, что через пятьдесят лет Россия будет первым государством мира. Статистика ей предсказывает 300 миллионов населения к 1975 году. По сравнению с этим населением, с необозримой территорией России, с её несметными богатствами, Франция, Германия, Англия окажутся малыми величинами. Культурная гегемония обычно сопутствует гегемонии политической.
Что же касается 1939 года, то картина России ближайшего будущего наведёт на читателя уныние. От поколения бурной революционной эпохи не стоит ждать никакого прогресса. России 1939 года придётся вернуться к самым основам и с нуля начинать строительство культуры и политики. Переворот 1917 года полностью, до основанья разрушил предшествующую эпоху и не создал новой. Порвалась связь времён. Всё придётся начинать сначала. От попыток преобразовать вселенную мы придём к азбуке. К азбуке и культурной, и политической.
Следующее же, более счастливое поколение начнёт подъём. Не сомневаюсь, что он будет весьма быстрый».
Владислав Ходасевич (1886-1939) – поэт:
«Из-за смены режима страна превратилась в абсолютно безграмотную, у людей современной и будущей эпохи отсутствуют и будут отсутствовать знания, культура: Советская власть за двенадцать (почти) лет своего существования сумела разрушить и чрезвычайно снизить культурную жизнь России во всех областях, кроме религиозной. Наука и школа пострадали в особенности. Люди пониженного уровня заполнят кадры и в области искусства: полуграмотные писатели, музыканты, художники, артисты, помрачённые «марксистским подходом», будут обслуживать вкусы и требования полуграмотных читателей, зрителей, слушателей.
Если советская власть исчезнет даже завтра - всё равно причинённого вреда в десять лет не исправишь.
Русские эмигранты (как одни из последних носителей истинной русской культуры) должны будут вернуться в Россию (если это будет возможно) для восстановления всего, что было уничтожено и продолжает уничтожаться Советской властью. Словом, через десять лет всякая культурная работа в России будет своего рода миссионерством, тяжёлым подвигом. Если суждено вернуться в Россию, то не для отдыха, а для чудовищного труда. Этот труд и будет единственным утешением и единственным оправданием того, что себя здесь оберегают, когда другие там гибнут».
Александр Ледницкий (1866-1934) - политический деятель, адвокат депутат Государственной думы:
«Пассивность русского народа, его долготерпение, неспособность к организации сил - это качества, являющиеся отпечатком массовой психологии народа. Но с другой стороны, не подлежит сомнению, что именно у русского народа эти отрицательные с общей точки зрения черты характера являются положительными, если принять во внимание государственный инстинкт, глубоко заложенный сознательно в психологию народных масс.
Картина России 1939 года будет зависеть, например, от того, как в новой политической системе поведёт себя крестьянство юга и запада России, украинские, белорусские, да, пожалуй, и сибирские крестьяне, которым изначально был чужд коммунизм (воспитывались в понятиях индивидуальной собственности). Кто и каким образом заполнит опустевшие ряды, какими путями пойдёт оздоровление народа и вернёт его на путь нормального развития, поставит его опять в ряд европейских наций, это в краткой заметке сказать трудно.
Чем больше Советы проникают на Восток и удаляются от Запада, чем дольше этот процесс существует и развивается, тем сильнее консолидируется жизнь на Западе, как полное противопоставление идеям Коминтерна и коммунизма, и тем менее вероятным становится возврат к прошлому, к всероссийскому империализму».
Александр Керенский (1881-1970) - министр-председатель Временного правительства:
«О том, что будет через десять лет в России, я предсказывать отказываюсь. Легче сказать о том, чем Россия через десять лет, наверное, не будет. Россия не будет пытаться вернуть себе земли, бывшие губерниями Российской Империи и ставшие независимыми государствами в революционную эпоху. Существует в этих новых государствах мнение: любая русская партия, став у власти, при первом удобном случае попытается вернуть ушедшие нации в общероссийские границы.
Всем известны, между прочим, попытки втянуть новые Балтийские государства в некую группировку держав, которая, укрепляя западную цивилизацию на границах Европы, должна загнать Россию назад в Азию. Пойти по этому пути было бы роковой, как мне кажется, ошибкой, которую не сделают действительно демократические и имеющие историческое будущее государства.
Восстановив своё национальное бытие, Российская республика вместе с прочими великими державами, охраняя независимое существование вновь образованных государств, с особым вниманием и братской любовью будет, я думаю, относиться к тем из них, которые до конца не соблазнятся её временной слабостью».
ttolk.ru