Когда Сашка был маленьким, кто-то мечтал о вещах совершенно приземленных,
и сразу как вырастет хотел стать космонавтом, пожарником или библиотекарем,
а кто-то наоборот мечтал о высоком и думал, что будет гаишником, товароведом,
или, на худой конец, какой-нибудь валютной проституткой.
Сашкина детская мечта выпадала из общего ряда напрочь.
Сашка мечтал о Государственной премии. Вот сделаю чего хорошего для страны,
мне дадут Государственную премию и можно будет купить много фруктовых мороженых
по семь копеек и еще останется маме на платок.
Зачем маме платок Сашка тогда не думал, но во всех смотренных им кино матерям
дарили платки, а они в ответ плакали. От радости.
Шло время. Сашкины сверстники давно забыли про свои мечты, забыли про космонавтов
и проституток. Сашка про Государственную премию помнил. Он очень хотел чтоб его наградили Государственной премией. И не только хотел — он действовал. Он окончил институт и пошел работать в оборонку только потому, что в оборонке Государственные премии давали чаще чем, например, в сельском хозяйстве.
Может быть меня поправят сельские труженики и скажут, что это не так, может быть,
— это не главное. Главное то, что Сашка работал хорошо. Он думал, что за плохую
работу премии не положены. Тем более премии Государственные.
Только Сашке не везло с премией. Нет, он всегда на переднем крае, он всегда впереди затыкает все дыры и всегда это лучше всех у него получается.
А с премией Сашке не везло: обязательно находился кто-нибудь кому эта премия больше
чем Сашке положена. Облом за обломом. Сашка не унывал. Время есть работаю хорошо, — думал он, — не дали сейчас, на другом объекте заработаю. Мечта ведь.
Наконец, вроде бы, судьба повернулась к Сашке лицом за этот объект премию должны
были дать непременно. И непременно Сашке.
Директор ему так и сказал: Вы, Александр Николаевич, первый кандидат на
Государственную премию от нашего КБ.
Сказал, подписал приказ, направляющий Сашку членом Государственной приемочной комиссии. Чтоб наверняка. Подписал и проводил Сашку объект принимать, т. е. сдавать,
или принимать все-таки?
Не главное. Главное, что буквально накануне сдачи объекта Сашке позвонили.
Позвонили и сказали, что он опять пролетает. Мимо кассы. Потому что у одного генерала юбилей. а значит ему эта Государственная премия важнее и положенней.
Гораздо. А еще сказали, что того генерала и еще одного генерала в состав комиссии включили. Ну это понятно: раз объект принимал, в комиссии был значит достоин премии. Директор звонил, между прочим. Сам. Сказал. чтоб Сашка не расстраивался, потому что
уж в следующий раз...
А Сашка и не расстроился. Он только повел себя несколько странно: взял, сходил
посмотрел на этого лысого генерала и поздоровался, взял пару напильников и кусок нержавейки, взял пасту ГОИ и кусок тонкого фетра, взял паяльник и кусок припоя.
Со всем этим Сашка уселся в углу номера, закрыл своими широкими плечами свои
намерения и ну мастерить. Медлено и вредно.
Напильником пошваркает, паяльником подымит, фетром потрет и по новой напильником.
Всю ночь просидел. Наутро комиссия на объект пошла. Объект хитрый и опасный.
И взрывоопасный, и пожароопасный. Оборудование дорогое, нашей, между прочим, разработки, а лучше иностранного.
Чтобы оборудование сберечь во всех зданиях БАПСов понаставили. Нет именно через
букву "П" пишется. Потому что БАПС это система пожаротушения такая.
С офигенным внутри давлением: там воду пороховым зарядом из емкостей выдавливают
и эта вода через форсунки хлещет. Если что. В том смысле, не если что, а когда датчики сработают. Оптические: как сверкнет, не дай бог, так датчик срабатывает и БАПС потоп устраивает похлеще вселенского.
Ходит комиссия по объекту, бронедвери все настежь, в цехах все фонарики и лампочки
горят — комиссии работу показывают. Даже батареи отопления шпинделяют вовсю
— хоть и лето, а котельную тоже испытывать надо.
Комиссии жарко. Комиссия потеет. Особенно генералам — им министр еще не разрешил кители снимать с фуражками. А еще генералы в два раза больше потеют, потому что
вчера в номере отмечали премию Государственную. Сашка видел, когда здороваться ходил.
И вот в одном помещении, где особенно жарко было, генерал не выдержал: фуражку снял
и лысину платочком вытер. Так и сверкает лысина. Досверкалась.
У БАПСа есть такое свойство, что вода со всех сторон хлещет. Быстро так. Секунды две
и метр от пола уровень. Было бы больше — бронедверь открыта, через нее много вытекло. Все мокрые. Совсем мокрые — в БАПСе семнадцать атмосфер давление. Видели на
автомойках какими аппаратами машины моют? Так вот это со всех сторон и сильнее.
Даже отряхиваться бесполезно. А кого и с ног сбило.
Сашка сухой только — он успел за бронедверь спрятаться а потом на нее и восе залез,
чтоб ноги не замочить. Все на генерала орут, хотя и не почину — на генералов орать.
Орут, лысым хером называют, и журят, что фуражку снял и лысиной сверкал перед
датчиками. Генерал молчит, на карачках ползает — фуражку ищет. Только Сашка на
генерала не орал.
Сашка снял с лацкана и спрятал в карман значок. Блестящий, полированный, самодельный значок с ракетой и надписью. Такие значки многие видели — на дембелях-ракетчиках.
Сашка оказывается себе значок ночью делал. Классный значок, только все такие значки выпуклыми делают, а у Сашки вогнутый получился.
Зато блестит сильнее и "зайчики" красивые. В общем, Сашка значок спрятал и тихо
так мне сказал: "Знаешь, Игорь, ну ее нахуй — премию, не для премий живем".
Никто тогда не услышал. Кроме меня.
А премию Сашке дали. Государственную. И орден дали. Потом. Потому что жить надо
не для премии. Даже если мечта есть. Платок он купил.