Старая команда
Джеки встретил свою комманду по съемкам. И без перевода все понятно .
Джеки встретил свою комманду по съемкам. И без перевода все понятно .
Я на севере была, золото копала...
Группа «Сектор газа», позиционирующая себя, как исполнители так называемого «колхозного панка», в начале бурных 90-х стала символом той переломной эпохи, которая ознаменовалась развалом великой страны и движения нового времени.
Музыка этого панк-коллектива в полной мере отразила то моральное состояние, в котором пребывал оставшийся без ориентиров, растерянный и вмиг бедневший народ. Злость, эмоции, желание послать всё куда подальше и не стесняться при этом в выражениях переполняло души простых людей.
Творчество Юрия Хоя пришлось, как нельзя кстати, поскольку, было близко рабочему классу с его простыми нуждами и житейскими проблемами.
Если вы являетесь поклонником коллектива, то, наверняка прекрасно знаете песню «Сектора» под названием «Вечером на лавочке». Вокальные партии вместе с лидером группы в ней и других заводных композициях «Сектора» исполняла девушка. Её имя - Татьяна Фатеева.
В отличие от Хоя, о котором фаны знают всё, о данной исполнительнице известно меньше. Я решил восстановить справедливость и посвятить пост Татьяне. Как сложилась её судьба после смерти Юрия Хоя и чем занимается женщина сегодня, вы узнаете из этой статьи.
В настоящее время бывшей озорной девчонке Тане Фатеевой 51 год. Она родом из Воронежской области, где провела свои юные годы и училась, как все её сверстницы. После окончания училища судьба свела Татьяну с Игорем Кущевым. Наверное, именно эта встреча стала для будущей вокалистки «Сектор газа» судьбоносной. Между тем, имя Юрия Хоя и название его коллектива уже было на слуху в определённых кругах.
Музыка и тексты шли в разрез с этикой и моралью советской идеологии, а слушать «Сектор» было не только зазорно, но даже и опасно. Если бы за несколько лет до этого Татьяне кто-то сказал, что она попадёт в состав столь специфического коллектива, возможно, она бы не поверила.
Но, когда в 1990-м году, уже знаменитый Юрий Клинских предложил ей сотрудничество, девушка согласилась. Её не отпугнули резкие выражения и агрессивные тексты, а также сомнительная слава, которую уже успел снискать панк-коллектив.
С группой «Сектор газа» Татьяна Фатеева проработала три года, гастролировала с ребятами по всей большой стране и на собственном опыте убедилась, насколько сильна по отношению к творчеству группы народная любовь. К слову, у самой исполнительницы тоже не было отбоя от поклонников. Дерзкая, талантливая, единственная дама в коллективе, она вызывала большой интерес у публики. Ведь, такого на территории бывшего Союза ещё никто делал.
Что касается взаимоотношений с Хоем, из делового сотрудничества они трансформировались в крепкую дружбу и взаимное уважение. Более того, Таня всегда была серьёзно обеспокоена здоровьем Юры и поддерживала его в нелёгкие времена борьбы певца с зависимостью от пагубных привычек. Он же считал Фатееву своей младшей сестрой.
После того, как жизнь Юрия Клинских трагически оборвалась, певица продолжила свою творческую деятельность и в память о лучшем друге выпустила сольный альбом, полностью посвящённый ему. Поклонникам известно, что без своего легендарного фронтмена группа решила продолжать работу уже под другим названием. Музыканты, в число которых продолжала входить Фатеева, стали называть себя «Сектор газовой атаки».
Однако после смерти Хоя коллектив просуществовал недолго. Распад оказался делом времени, что и произошло в начале нулевых. Держаться на волне прежнего успеха было невозможно по двум простым причинам. Первая и главная – это уход харизматичного и неповторимого вокалиста, который был душой коллектива. Вторая – это смена эпох. Хоть песни «Сектора» уже перекочевали в разряд отечественной панк-рок классики, а их напевает уже не первое поколение слушателей, новые времена требовали уже совсем других героев и персонажей.
Что касается Татьяны Фатеевой, после прекращения работы с «Сектором газовой атаки» она устремила свои усилия на устройство личной жизни. Вскоре женщина вышла замуж, родила сына Кирилла и сфокусировалась на семье. Однако периодически былая слава всё же напоминает о себе. В родном Воронеже Татьяна Фатеева по-прежнему остаётся звездой и иногда участвует в музыкальных мероприятиях и фестивалях локального характера. Сейчас женщина живёт и работает в Москве.
Она сумела реализовать себя ещё и как успешная бизнес-вумен. Так, в настоящее время она занимает пост генерального директора сети частных медицинских клиник. Более того, в 2014-м году Фатеева попробовала себя в качестве политического деятеля, выдвинув свою кандидатуру на пост депутата от партии Жириновского ЛДПР. Остаётся пожелать активной и предприимчивой Татьяне реализоваться в полной мере и не забывать о временах лихой молодости, которой могла бы позавидовать чуть ли не каждая советская девчонка.
Жизнь, несмотря ни на что, продолжает кипеть и бурлить. Кумиры уходят, но оставляют после себя творческое наследие, которое благодарные слушатели будут любить всегда, независимо от смены эпох и года на календаре!
При чем тут кобры?
По легенде, во времена колониального правления в Индии британцам стало досаждать, что в Дели развелось слишком много кобр.
Чтобы избавиться от ядовитых змей, губернатор назначил награду за каждую убитую кобру.
Вначале количество змей быстро сократилось в результате их уничтожения.
Однако вскоре предприимчивые индийцы начали сами разводить кобр ради премии.
Когда об этом стало известно правительству и награда за убитую кобру была отменена, разводчики выпустили обесценившихся змей на волю, и, таким образом, количество ядовитых кобр не только не уменьшилось, но даже возросло.
Староновая синагога в Праге является самой старой действующей синагогой Европы. Ее древние стены хранят одну мрачную тайну.
Построенная в 1270 году, Староновая синагога стала одним из первых готических зданий в Праге. Свое необычное название она получила, видимо, потому, что была воздвигнута на фундаменте более старой синагоги.
Говорят, что на чердаке, где хранится архив еврейской общины Праги, покоится Голем — чудовищное создание рук рабби Лёва. Это — реальное историческое лицо, выдающийся иудаистский теолог, живший в XVI веке. Полное его имя Иегуда Лёв бен Бецалель. Могилу его можно увидеть на кладбище в Йозефове — бывшем еврейском квартале Праге.
Слово «голем» на иврите означает буквально «сырой материал», «глина». В еврейском фольклоре голем является живым существом, созданным из бездушной материи. В Талмуде говорится, что Адам первоначально был создан как голем и лишь впоследствии претворен в человека. Подобно Адаму, все големы сотворены из праха. Их творили те, кто был особенно близок к Богу. Наличие у раввина слуги-голема считалось знаком мудрости и святости.
Самый известный рассказ о големе связан с упомянутым рабби Лёвом. Согласно легенде, император издал указ, по которому все пражские евреи должны были быть высланы или казнены. Чтобы защитить еврейскую общину от погромов, раввин сотворил Голема из глины, взятой на берегу Влтавы, и оживил его при помощи заклинаний.
Гигантский монстр стал ходить по христианским кварталам Праги, сея смерть и разрушения. Однажды он восстал даже на своего создателя, но рабби Лёва усмирил его молитвой.
Император, устрашенный силой Голема, упросил рабби Лёва уничтожить чудовище, обещая взамен, что преследования и насилие по отношению к евреям прекратятся. Раввин принял это предложение. Чтобы умертвить Голема, он стер с его лба первую букву слова «эмет» (истина Бога), и получилось слово «мет», означающее на иврите «смерть». Вместе с тем императора поставили в известность, что Голем не разрушен и хранится в гробу на чердаке Староновой синагоги, откуда снова может быть вызван в случае надобности.
С тех пор чердак Староновой синагоги закрыт для непосвященных. Рассказывают, что в годы Второй мировой войны нацистский агент пробрался туда, чтобы разбить Голема, но обратно не вышел.
Впрочем, в наших городах подобное случалось с целыми немецкими армиями, и это уже не легенда, а святая правда.
Опять все стырено из интернета, но постов такого рода нет на пикабу, банометр молчал, как партизан на допросе и ругался лишь на пейсатого. Засим закругляюсь всегда ваш Гномья задница
Открытие транс-клуба “Тоннель”
(1993—1995)
DJ Лена Попова: В 1994 году я уже жила в Петербурге на набережной Фонтанки. Не в том доме, где Хаасы, а рядом. Сначала жила одна, и у меня была целая квартира. Потом Анжелке Шульженко тоже стало негде жить, и мы с ней взломали еще одну квартиру. Так что у нас стало две квартиры. Потом еще кто-то подселился, потом еще кто-то... Ну и как-то заселили весь подъездик...
К тому времени лучшие времена Фонтанки были давно в прошлом. Жизнь пошла тяжелая. Ну, чисто физически. Холодно, никаких удобств, с потолка штукатурка падает. Неожиданно оказалось, что мои лучшие друзья (кто бы мог подумать?) – воркутинские бандиты. Вот они меня в беде не бросали. А беда случалась постоянно.
Местная малышня повадилась залезать в квартиры через слуховые окна и черные ходы... Место было такое, что на секунду нельзя было зазеваться. Я однажды пришла, смотрю: мои вещи лежат на моем же велосипеде. Аккуратно так сложены. А сам велосипед стоит прямо у выхода. Я рванула к черной лестнице, поняла, что вот буквально секунду назад ребятня разбежалась. Там был лист железа отодран, и они прямо через это окошечко ко мне в квартиру и влезли.
Кончилось тем, что пришел ОМОН и всех выгнал. Фонтанка закрылась. К тому времени жить там все равно было уже невыносимо. Самый знаменитый сквот города перестал существовать. Жалко, конечно. К тому времени мы уже провели воду, поставили туда телефоны, как-то обосновались. Если сейчас вспоминать, отличное у нас там было жилье.
DJ Слон (Олег Азелицкий): Почти тогда же закрылся и сквот на Обводном канале. Как-то мы устраивали там вечеринку, на которую пришло много панков. Во главе с легендарной группой “Пупсы”... Это было летом, и панки сломали нам кран с горячей водой. Но летом-то горячей воды нет, поэтому поломку никто и не заметил. Потом мы все разъехались – кто куда. Массальский вместе с нашим другом Денисом уехал в Швецию и привез оттуда модный микроавтобус. А когда к осени мы все подтянулись назад, то смотрим: вода из крана прорвалась, и мы залили всех на несколько этажей вниз. Приходим домой, а к двери нашей квартиры прикреплена записка: “Зайдите в кафе на первом этаже”.
Мы приходим и понимаем: о-о-о... зря мы сюда поперлись. Не надо было сюда приходить. Дорогущая мебель, кожаные куртки, бритые затылки... Чуваки мнут кулаки и мрачно так нам говорят:
– Вы нас залили. Что делать-то будем? Кажется, теперь вы должны лимон.
Что на такое можно ответить? Откуда у нас лимон? Они бы стали и жестче с нами говорить, но тут чувакиразглядели наш микроавтобус. Таких тачек в городе тогда не было, наверное, вообще ни одной. И ребята вдруг перестали понимать, как именно вести с нами разговор. Если мы ездим на таком замечательном шведском микроавтобусе, то, может, не стоит нас совсем-то прессовать, а?
Ну мы говорим:
– Мы – художники. Мы вам сами ремонт сделаем.
– Хорошо, сделайте. А автобус не продаете?
– Нет, не продаем!
Мы по-честному собирались все им починить. Даже купили какие-то краски. Но потом подумали – ну, на фиг! Лучше нам в то кафе все-таки не ходить. В общем, из этого сквота мы сбежали. Тайком забрали с Обводов аппаратуру и просто скрылись. В сентябре 1994-го Обводный перестал существовать. Тогда сквоты по всему городу уже начали умирать.
DJ Лена Попова: Последним выжившим сквотом стал огромный художественный центр на Пушкинской, 10. Ятогда дружила с Женей Дебилом и всей его компанией кинорежиссеров-некрореалистов. У них на Пушкинской была свободная комната. Вместе с Адрианом Аникушиным (внуком знаменитого скульптора Аникушина) мы расчистили эту комнату, превратили ее в мастерскую, и примерно два года я там прожила.
Спонсировали нас студенты-иностранцы. Тогда, кстати, двадцать долларов были очень приличные деньги. Я помню, как-то на двадцать долларов мы купили четыре ящика вина. Недорогого, конечно, но, чтобы убраться, хватило. Кроме того, я организовывала на Пушкинской первые ночные вечеринки. Наш музыкальный формат заключался в том, что мы приглашали группы “2ва Самолета”, “Пупсы” или “Колибри”, и они в акустике там херачили. Но это все равно был рейв. Потому что рейв – это любой шабаш-угар. Ночных клубов ведь еще не существовало, и приходилось как-то выходить из положения.
Денис Одинг (промоутер): А мы с Олегом Назаровым думали об открытии собственного клуба уже давно. Еще в 1992-м Олег гостил у своей девушки в Гамбурге. Он приехал оттуда и сказал, что немецкие клубы расположены в основном в военных бункерах. И мы стали искать бункер. Мы достаточно много их отсмотрели, пока брат не сказал мне, что видел очень неплохой на Зверинской улице.
Олег Назаров (промоутер): До этого мы проводили вечеринки, и это было не очень рентабельное занятие. Денег с друзей мы не брали, а если приезжали менты, проблем было столько, что не разгребешь. Ну мы и решили, что неплохо было бы открыть постоянное место. Ни проблем с ментами, ни проблем со сбором оплаты за вход!
Мы стали искать людей, которые дали бы нам на все это денег. Сперва думали взять у москвичей. Была такая компания: Женя Бирман, Иван Салмаксов и Кирилл Фролов. Они принимали участие в организации первой “Гагарин-party”, а потом занялись московскими вечеринками “Мобиле”. Эти ребята пообещали, но никаких денег нам так и не дали. Они тянули, тянули... время шло, а денег все не было. И тут нам говорят, что братья Хаасы купили новый комплект звука. И как раз в это время Фонтанка закрылась. Ну мы и предложили Хаасам сделать клуб вместе.
Денис Одинг (промоутер): Бункер принадлежал заводу имени Кулакова. Но мы поначалу об этом не знали и пошли спрашивать в военкомат. Оттуда нас выгнали: “Вы бы еще в шахте атомной ракеты танцы устроили!” Мы все равно как-то выяснили про этот завод, а там как раз сменился директор. Предыдущий умер, а новым стал главный инженер. И мы начали с ним переговоры.
Тогда вообще клубов не существовало. Новый директор не очень понимал, о чем идет речь. Поэтому мы описывали свое будущее заведение как такой неформальный театр, галерею, молодежный центр. В общем-то, это было почти что правдой. Переговоры длились год. Сначала у них было предложение от китайцев: построить над этим убежищем медицинский центр. Потом хотели сделать там торговый центр. Но из планов ничего не вышло, и в конце концов директор заключил с нами договор о совместной деятельности. Мы договорились, что они будут получать процент от прибыли. Он потом даже приходил на открытие. Это вообще был очень адекватный, открытый, доброжелательный человек.
Мы подписали с ним все документы и стали оформлять помещение. Модельер Татьяна Парфенова тогда как раз делала у себя в мастерской ремонт, и оттуда нам досталось много деталей интерьера. Они выкидывали, а мы подбирали. Решетки, которые закрывали диджейскую, – это как раз оттуда. Ну, еще отец Назарова на своем заводе сделал стойку.
DJ Кузьма (Андрей Кузнецов): После домашней Фонтанки и домашнего Обводного, где все друг друга давно знали, вдруг появился клуб. И появилось очень много новых людей. Раньше мы их не знали, но они были нормальные, здоровые, позитивные... Среди этих людей я, кстати, встретил девушку своей мечты, но тогда подойти к ней не решился. Познакомился с ней только девять лет спустя.
Олег Назаров (промоутер): Хаасы для первой вечеринки купили лазер. А в то время лазер казался таким удивительным чудом техники. Даже по западным меркам это было очень круто. Тогда мало в каком клубе был лазер. Правда, я помню с ним были какие-то проблемы, кажется, оторвался шланг и залило весь туалет. Просто это был лазер водного охлаждения.
Денис Одинг (промоутер): У нас было помещение, а больше у нас ничего не было. У Хаасов был аппарат, а тут еще один мой знакомый американец согласился нас как-то профинансировать. Ну и все срослось!
Михаил Воронцов (промоутер, диджей): На первый “Тоннель” были потрачены смешные деньги. Когда через семь лет открывали вторую реинкарнацию “Тоннеля”, было потрачено уже четыреста тысяч долларов. А если бы его стали открывать сейчас, это стоило бы не меньше чем полтора миллиона. Но в 1994-м уложились в сумму, которую сегодня смешно даже вспоминать.
Олег Назаров (промоутер): Две тысячи! Чтобы открыть клуб, нам понадобилось всего две тысячи долларов! Вся смета проекта составляла две тысячи баксов! Вместе с рекламой, арендой и покупкой первого алкоголя!
DJ Слон (Олег Азелицкий): 7 мая 1993-го открылся первый в стране техно-клуб “Тоннель”. Помещение нашли Одинг и Назаров, а у Хаасов к тому времени уже были какие-то проблемы с Фонтанкой – все закрывалось и разваливалось. Зато у них был свой звук, ну и парни все это как-то совместили.
DJ Кома (Алексей Дунаевский): “Тоннель” стал первым и единственным настоящим клубом. Потому что клуб – это ведь не напитки в баре, плюс диджей и вертушки. “Тоннель” стал легендой, потому что там происходили самые главные вещи на свете. В то время техно ведь было предметом культа. Это не обсуждается, это техно! В каком бы состоянии диджей ни вышел за вертушку, как бы он ни сыграл, что бы он ни сыграл, если это диджей, который зарекомендовал себя как техно-диджей, – это бог! Даже если техно-диджей играл не техно, а какой-нибудь хаус.
Мне в том году было интересно только техно, причем не меньше чем сто тридцать пять ударов в минуту. Под DJ Демидова я провел на танцполе четыре часа. Не просто слушал, а по-честному все отплясал. Я не уходил и четыре часа подряд скакал под потолок. Сегодня, кто бы ни встал за вертушки, я просто физически не смогу так прыгать. И ощущения от вечеринки сегодня у меня уже не те. Тогда все мы были моложе, и те незабываемые ночи останутся со мной навсегда. Прошло чуть ли не пятнадцать лет, а я до сих пор могу закрыть глаза и воссоздать в себе те чудесные ощущения.