Меня хоронят заживо за деньги. Там, внизу, что-то есть (часть 1)
Моя работа, конечно, не из приятных, но и уйти я так просто не могу: надо оплачивать счета, сами понимаете. Тем более за прошедшие годы я уже довел весь процесс до автоматизма. Но совсем недавно все изменилось…
⠀
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
⠀
~
Вы когда-нибудь задавались вопросом, как работают похоронные бюро?
⠀
Знаете, такие классические похоронные бюро: вход украшает выцветшая вывеска с названием в духе «Бартоломью и сыновья», внутри вас встречают три старика в плохо сидящих черных костюмах. Они открыты 364 дня в году, даже если население городка не больше тысячи людей. Люди считают, что такие заведение остаются на плаву благодаря тому, что похороны стоят недешево, а у них еще есть льготы.
⠀
Чушь собачья.
⠀
Причина кроется совершенно в другом, и я сейчас расскажу, в чем. Слушайте внимательно, потому что повторять я не стану: они называют себя Близкими Родственниками, и им принадлежит, думаю, около 75 процентов похоронных бюро по всем США, Канаде и Англии. В каждом таком заведении вы услышите какую-нибудь легенду – как их владельцы основали это дело, как передавали его по наследству. В таких местах всегда происходят какие-то встречи, мужчины и женщины заходят туда почему-то ночью, постоянно идут поставки – гробов, распятий, бальзамирующих жидкостей. Вкратце, такие похоронные бюро есть по всему миру.
Они тщательно охраняют свои секреты, они знают, что никому не захочется, чтобы родственника хоронила некая транснациональная корпорация. Я рассказываю это вам по одной причине – потому что иначе вы не поймете, в чем заключалась моя работа. Вы наверняка никогда не слышали о Близких Родственниках, но зато на Уолл-Стрит слышали. Многие даже вкладывали деньги – приличные суммы – в эту корпорацию.
Они следят за репутацией. А если происходит какой-нибудь скандал, связанный с похоронами, гробами, подставьте нужное, их акции падают. Для этого достаточно одной жуткой истории: вот мать семейства впала в кому, ее признали мертвой, а потом она внезапно восстала из гроба. Этого нельзя допустить. Только представьте газетные заголовки, представьте, насколько вирусными становятся такие кадры.
⠀
Поэтому у меня есть работа. Меня кладут в гроб, закапывают и дают два часа на то, чтобы выбраться. Я – эдакая кукла для краш-теста, только вместо машин испытываю гробы.
⠀
Как только выходит новая модель, я вступаю в дело. Но в нескольких последних погребениях все пошло наперекосяк. А началось это с новой модели, которую назвали NOK:VENEER-225.
⠀
Поначалу первое испытание шло как обычно. Я взял с собой привычное оборудование: зажигалку, кнопку экстренной помощи, шпильку. Сел в гробу, закурил сигарету, глядя на то, как механический ковш медленно двигается к месту, где гроб должны были закопать. Джейк, оператор, назвал меня засранцем и сказал, что это убьет меня. Я выразительно посмотрел на гроб, и мы с Джейком оба ухмыльнулись. Затем, как и всегда, я улегся в гроб поудобнее и приготовился опускаться.
⠀
Прошло около десяти минут, и вот на крышку посыпались первые комья земли. Я немного подождал, глубоко вздохнул, напоминая себе, что я здесь не навсегда, а плохие мысли мне только навредят. В конце концов, я знал путь наружу, к свободе. И, тем не менее, каждый раз, оказываясь внутри гроба, под землей, я давал себе время на аутотренинг. Так я мог быть уверен, что не запаникую, что бы ни случилось. Так я мог угомонить свое подсознание и спокойно делать свое дело, не опасаясь панической атаки.
⠀
После этого я принялся за свой «чеклист»: я методично проверял на прочность каждый уголок крышки, пытался поддеть петли шпилькой, пинался, чтобы понять, выдержит ли крышка такой напор. Крышка выдержала. Я уже был готов закончить проверку и сообщить парням на поверхности, что меня можно вытаскивать, как вдруг услышал… что-то. Это “что-то” было далеким, подумал я, но… большим. Здесь, под землей, звуки не такие, как на поверхности, но к ним быстро привыкаешь: к крысам, кротам, огромным жукам, мышам. Они шуршат, копошатся лапками в грязи, потом ненадолго замолкают, оценивая ситуацию, и продолжают свое дело. Иногда они натыкаются на стенки гроба, думают, куда двигаться дальше, и уходят.
⠀
Но звук, который я услышал, издала не крыса, не мышь, не крот. А нечто другое.
Конечно, вполне возможно, что мой мозг начал сходить с ума, все же я был закопан в шести футах под землей, в кромешной темноте. Но мне показалось, что то нечто, что бы это ни было, искало. Не охотилось, как животные, нет. Животные двигаются беспорядочно, хаотично – даже туннели, которые они прокапывают, извилистые, странной формы, и уж точно не подчинены какому-нибудь плану. А то, что я слышал, двигалось с каким-то точным, математическим расчетом.
⠀
Я отчетливо его слышал. Звуки под землей разносятся на удивление хорошо.
Земля двигается, потом что-то скребется, будто бы нечто куда-то двигается и расширяет туннели, определяясь, куда же пойти. Как будто у него есть разум, и оно планирует свой путь. Ищет что-то.
⠀
Мне еще нужно кое-что сделать, я не до конца проверил крышку и петли на прочность, но нечто приближается, и оно действительно большое. Больше, чем кролик или крыса, я точно могу это сказать по звуку, с которым двигается земля вокруг него, я слышу, как в прокопанные им ходы сыплются, как дождевые капли, камешки и земля.
⠀
Я нажимаю на кнопку.
⠀
После этого нужно подождать десять минут – примерно столько занимает выкапывание. Пока ковш не разроет землю, пока механическая «рука» не поднимет гроб обратно, приходится терпеть и мириться с тем, что, возможно, ты больше никогда не увидишь дневной свет – и неважно, насколько сильно ты этого хочешь, неважно, насколько тебе страшно.
⠀
Наниматели говорили мне: паникуй сколько хочешь, но только после того, как тебя откопают. В нерабочее время.
⠀
Целых десять минут я ждал, слыша, как двигается в земле то странное, будто бы сознательное существо. Когда меня, наконец, достали, я весь был покрыт липким потом и долго не мог отдышаться.
⠀
Джейк сказал, что я выгляжу как призрак, а я велел ему пойти нахер.
⠀
***
NOK: VENEER-229.
⠀
На следующих испытаниях мне снова пришлось лечь в гроб, и я снова услышал то существо, хотя мы находились за целые мили от прошлого места захоронения. Оно шуршало и скреблось. И оно снова будто размышляло.
⠀
Оно пыталось добраться до меня, я в этом уверен. И я клянусь – клянусь! – что на этот раз я почти слышал, как оно тянется ко мне. Отчаянно, изо всех сил тянется.
⠀
***
NOK: POLY-C; 23
⠀
Теперь я стараюсь проводить под землей как можно меньше времени. Я максимально быстро прохожусь по всему чеклисту, но как бы быстро я ни выполнял задания – работать ведь все равно приходится. Мне нужно платить за аренду квартиры, за медицинские счета, за долги. Я нажимаю на кнопку еще до того, как сделаю все необходимое, и отчаянно жду, пока меня поднимут. Воздух в гробу в такие моменты становится слишком жарким и дерет горло, и я все еще готов поклясться, что та штука… она ищет меня.
⠀
Когда оно появляется, все остальные звуки затихают, будто бы все обитатели «подземелья» пугаются и бегут прочь. А оно двигается, прокладывает себе путь под землей, сквозь ил, сквозь грязь, сквозь корни деревьев. Ему нужно время, но оно не спешит.
⠀
Время под землей течет иначе.
⠀
***
NOK: WOOD-127a
⠀
На этот раз я тороплюсь, но все равно не успеваю. Как только гроб опускается, я прислушиваюсь, но не слышу ничего. Гроб немного меньше, чем обычно, и у меня быстро начинает болеть шея, я чувствую приближение судороги. Я пытаюсь принять такое положение, чтобы можно было коленями отодвинуть нижнюю часть крышки, и тут слышу…
⠀
Земля двигается. Словно множество пальчиков пытается проскрести себе путь сквозь грязь.
⠀
Оно ждало меня.
⠀
Оно приспособилось. Изменило тактику. Вместо того, чтобы кружить вокруг, оно осталось на том месте, где меня закапывали в прошлый раз. И, едва меня снова опустили под землю, оно уже было готово.
⠀
Оно снова начало двигаться, и на этот раз – клянусь Богом – я услышал, как оно дышит. Влажное, сорванное дыхание каким-то образом проникало сквозь стенки гроба и окружало меня, заполняя воздух.
⠀
Я несколько раз ударяю по кнопке, надеясь, что люди на поверхности заметят это и поймут, что на этот раз случилось что-то серьезное, они поймут, что испытание пошло не по плану. Но я не могу знать наверняка.
⠀
И тут я слышу еще один звук.
⠀
На этот раз стук.
⠀
Сначала один.
⠀
Затем оно останавливается, точно ожидая ответ.
⠀
Затем три стука, медленно, в выверенной последовательности.
⠀
Тук-тук-тук
⠀
Я сглатываю. Горло нервно сжимается, сердце гулко стучит в груди. Я вдруг резко, остро чувствую, как земля, камешки и корни деревьев, давит на крышку гроба и на меня, и понимаю, что не могу дышать.
⠀
Тук-тук-тук
⠀
Теперь стук быстрее. Оно знает, что нашло то, что искало. Я изо всех сил стараюсь не заплакать, не закричать, не заорать и удерживаю себя от того, чтобы начать биться головой об крышку гроба, лишь бы вырубиться.
⠀
Тук-тук-тук-тук-тук
⠀
Его дыхание вдруг учащается, он словно в восторге. Оно прижимается к гробу в том месте, где находится мое лицо, и словно вдыхает меня – вдыхает запах моего тела, пота, страха. Оно больше не стучит, а исследует гроб, проверяя, есть ли в нем уязвимость, можно ли его открыть. А потом я слышу скрежет чего-то и чувствую, как на гроб обрушивается еще чья-то тяжесть.
⠀
В перерывах между движениями оно издает какие-то звуки. Я прислушиваюсь и различаю тихий мелодичный свист, навязчивую мелодию. Он напоминает мне о песнях, которые когда-то в детстве мне пела мама – мягких, грустных и при этом прекрасных. Это полупение-полугудение становится все громче, но я не могу различить слова, только мелодию. Она повторяется и повторяется, захлестывает меня, и вдруг я понимаю, что ее поет не один голос, а десятки – они сливаются в один мягкий и одновременно угрожающий поток, и…
⠀
Оно – или они – цепляется за петлю и проверяет, поддастся ли металл, я слышу тихий скрежет, мне кажется, что я вот-вот сойду с ума, закричу, и тут…
⠀
И тут я слышу знакомые звуки ковша.
⠀
Меня наконец-то поднимут, достанут. По лицу струятся слезы.
⠀
***
– Господи, – выдыхает Джейк. – Что за?..
⠀
Он предлагает мне воду, но руки так трясутся, что я не смогу выпить даже глоток, и молча качаю головой.
⠀
И вдруг его глаза расширяются, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть туда, куда смотрит он.
⠀
Одна сторона гроба покрыта глубокими бледными царапинами, шрамами проступающими на лакированном дереве.
⠀
К горлу резко подкатывает тошнота, но не столько из-за царапин, сколько из-за того, что они складываются в слова.
⠀
На гробе написано – выцарапано:
⠀
МЕРТВЫЕ НЕ СПЯТ.
⠀
МЫ ТОЛЬКО ГРЕЗИМ.
⠀
~
Оригинал (с) Max-Voynich
⠀
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК и на нашем сайте
⠀
Перевела Кристина Венидиктова специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.