Счастливчик. Аркадий Желудев
Я знаю, что выживу. Может не целый, но буду жить. Об этом мне сказал Госпиталь. Он хочет, чтобы я принес ему жертву. Ему мало боли. Ему мало бессонных ночей. Он хочет ногу. Целиком. Левую. Она ему нужна.
Ранение у меня сложное, поганое. Девятимиллиметровая снайперская пуля, наполненная титановыми шариками. Порваны мышцы, в клочья. Титан стал наполнителем бедра и вырезать его нет смысла. Так сказал Доктор. Ему я верю. От боли он велел пить 16 таблеток пентальгина в сутки, 4х4, полный привод как у "Нивы"... Других таблеток все равно нет. Только в Бурденко, в Москве, есть другие болеутоляющие. Но я не верю. Нет Москвы, нет Бурденко, есть только Госпиталь и Пентальгин, местная панацея.
Утром хорошо, утром эйфория. Местная панацея действует во сне и кажется, что ничего не болит. Перестук костылей по коридору. Туалет. Эйфория уходит из тела вместе с жидкостью и замещается жгучей болью. Она должна писаться с большой буквы "Б", но я её ненавижу и мщу везде, где только придется. Она коварна. Я видел, люди уходили от пустяковых, но очень болючих ран. Шок. Клиническая смерть. Нирвана. В таком порядке. Про нирвану постоянно бредит сапер рядом на кровати. И хотя санитарки называют его за глаза "Рокером", нас не обмануть, мы знаем, что бредит он отнюдь не роком. Нирвана- это когда совсем без боли, когда легко и ничего не боишься. Первая ступень нирваны можно почувствовать от укола морфия или промедола. Если сердце выдержит, даже об этом рассказать. Мы все большие специалисты в вопросах боли, мы её чувствуем, гоним её, иногда смиряемся с ней и терпим. Главное не стать Специалистом, такие в себя не приходят и о своем опыте в изучении боли ни с кем не делятся.
Нога начинает сохнуть. Атрофия мышц. Не гнется. Чувствительности нет. Госпиталь желтой лампочкой подмигивает мне - я же говорил, целым не уйти! Розалио Агро, блядь...
Доктор немногословен:
-В четверг готовься.
- К чему, доктор?
- Ногу буду ампутировать. Иначе скоро засохнет.
Нет никаких эмоций. В палатах повидал многое. Даже облегчение. Остальное цело! Цена высока, но приемлема.
Доктор внимательно смотрит и взрывается:
- Не будь бараном, надо биться, можно спасти.
- Он вскакивает, но обессиленно падает на стул и закуривает.
- Один шанс из тысячи, надо разрабатывать, надо физио...
- Так один шанс из тысячи!
- Иди отсюда и скажи спасибо, что не один из миллиона! У тебя семь дней.
Себя жалко всегда. Особенно себя жалко. Когда знаешь, что убьют, цена жизни в одну ногу - равноценный обмен. Даже льготный проездной к мирной жизни.
В Госпитале мирную жизнь не ощутить. Все живет Войной. Цена тоже как на войне, домой целым не уйдешь. Можно только уехать в цинковом кадиллаке.
Из физиолечения в палате только две 32 килограммовые гири. Они стоят здесь в насмешку. Я даже одну сдвинуть не смогу. Их не поднять даже "Рокеру" силой мысли прямо из нирваны. Даже если бы он мог очнуться.
Но я могу держаться за них, всеми силами сгибая нечувствительную "куриную лапку". И так часами. Бинты кровоточат. В глазах зайчики.
Через неделю Доктор доволен. Он мнет мне ногу своими здоровенными ручищами и жмурится как кот. Приговаривая:
-Ну вот... динамика... кровообращение восстанавливается... атрофия тормознула...Счастливчик!
Я с ним согласен. Кто же я еще? Ведь один шанс из тысячи! Когда один из миллиона, ты-Бог....