Пузатый жбан,
Жбан-чан-кувшин,
Жбан, что печень веселит,
Кувшин, что сердце радует.

Расписной горшок — украшенье дома,
Поливной горшок — для хранения пива,
И горшок-бычок, что хорош для слива из кувшина пива,
Трубочки камышовые, кружечки тростниковые,
Черпаки и ковши, вся кувшинная братия,
Все пригодно для пития.

Пусть бог твой всегда о тебе хлопочет!
Отверстия кружки — наши очи,
Сердца наши — на дне чаши,
Что тебе услада,
То и нам отрада,
Смеется печень, и сердце радо.
На кирпич судьбы изольешь возлияние,
А в душе своей храм возведешь ликования!
Нинкаси, только ты и даешь эту жизнь!
Вино, пиво пусть всегда для тебя журчит!
Медовуха пусть сладко тебе поет!
Через трубочки сладкой струею бежит.
А вы, мальчики, пивовары и кравчие, — со мною в круг,
Пока, пивом наполненный, я кружусь, кружусь,
Кружусь, блаженствуя, блаженствую, кружась,
Да, пива испив, я в веселии,
Медовухи хватив, я в охмелии,
Сердце я взвеселил, печень я ублажил,
Да, сердце радостью я наполнил,
Печень свободную — одеянием царским кутал.
Пусть же и сердце Инанны возрадуется,
Сердце царицы небес да возрадуется!

Перевод Вероники Афанасьевой

Когда древние египтяне строили свои пирамиды, а шумеры – зиккураты, в долине Инда, на территории современной северо-западной Индии и Пакистана, появились огромные города из обожженного кирпича со сложными системами жизнеобеспечения. Исчезновение Индской, или Хараппской цивилизации, которая построила эти города, до сих пор остается одной из самых больших загадок древнего мира. И один из важных вопросов: есть ли связь представителей этой древнейшей цивилизации с их современниками и жителями современной Индии, в том числе представителями высших каст, которые ведут свое происхождение от индоевропейских ариев

Индская (Хараппская) цивилизация возникла около 5 тыс. лет назад и пришла в упадок полтора тысячелетия спустя. Современная наука считает причиной ее упадка изменение климата. В период своего расцвета она занимала пространство, охватывающее большую часть современной северо-западной Индии и части восточного Пакистана – площадь, вдвое большую, чем египетская и месопотамская цивилизации, вместе взятые. В пяти основных ее городах, включая Харапп, проживало до 5 млн жителей. Эти древнейшие города строились по единому плану, имели сложные системы водоснабжения и канализации, зернохранилища и портовые сооружения.

В ходе археологических раскопок в долине Инда были обнаружены сотни ископаемых останков людей, однако из-за жаркого климата древняя ДНК в них сохранилась очень плохо. После ряда неудачных попыток извлечь ДНК ученым удалось получить генетический материал из останков женщины, захороненной примерно в 2800–2300 гг. до н.э. в древнем городе Рахигархи, в 150 км к северо-западу от современного Дели. Древняя ДНК была извлечена из каменистой кости, служащей вместилищем для внутреннего уха, которая содержит необычайно большое количество генетического материала.

Археологическая находка из Рахигархи. Национальный музей Индии в Нью-Дели

Результаты секвенирования древнего генома показали его сходство с геномами еще 11 древних людей, останки которых были обнаружены в Иране и Туркменистане – в регионах, которые поддерживали торговые связи с индской цивилизацией. Все они, несмотря на примесь «иранской» крови, генетически отличались от местного населения, поэтому ученые пришли к выводу, что это были мигранты из долины Инда.

При сравнении геномов этих представителей индской цивилизации и других древних цивилизаций Евразии, а также современных людей выяснилось, что большинство современных жителей Индии ведут свое происхождение непосредственно от древних обитателей долины Инда. Кроме того, оказалось, что жители Северной Индии также имеют признаки древнего скрещивания со скотоводами Евразийской степи, что объясняет генетическую связь между сегодняшним населением Южной Азии и Европы.

Новые данные также заставляют по-другому взглянуть на популярное среди антропологов мнение, что сельское хозяйство появилось в Индии вместе с мигрантами из так называемого Плодородного полумесяца – региона на Ближнем Востоке (куда входит современный Иран), который считается родиной земледелия. Благодаря генетическому анализу выяснилось, что примесь «иранской крови», которая есть и у современных индийцев, появилась у древних обитателей долины Инда примерно на 2000 лет раньше появления в Иране земледелия. Иначе говоря, эта связанная с Ираном ДНК возникла у древних жителей Индской цивилизации в результате скрещивания с охотниками-собирателями из Плодородного полумесяца, а не с более поздними фермерами.

Это может говорить о том, что, либо земледелие зародилось в Индии самостоятельно, либо ее древние обитатели учились земледелию у своих соседей, не скрещиваясь с ними.

Фото: https://commons.wikimedia.org и https://commons.wikimedia.org

Этот документ — один из самых человечных среди обнаруженных на Ближнем Востоке текстов — посвящен повседневной жизни шумерского школьника. Его сочинил неизвестный учитель, живший за две тысячи лет до нашей эры. Простыми словами, без всякого приукрашивания, анонимный автор ведет свой рассказ, из которого явствует, как мало изменилась человеческая природа за прошедшие тысячелетия.

Шумерский школьник, о котором повествует текст, очень похож на современного. Он боится опоздать в школу, ибо за это «учитель побьет его палкой». Едва проснувшись, он торопит мать, чтобы та поскорей приготовила ему завтрак. В школе за каждую провинность учитель или помощник учителя бьют его палкой. Последняя деталь не вызывает сомнений, потому что шумерский знак, означающий «телесное наказание», состоит из двух знаков: «тело» и «палка» (или «трость»).

Что касается учителя, то его доходы в те времена были, по-видимому, ничтожными, как нередко бывает и в наши дни. Во всяком случае он очень радовался, когда получал от родителей учеников дополнительные приношения и подарки.

Текст, несомненно составленный одним из «педагогов» «дома табличек», начинается с прямого вопроса, обращенного к ученику: «Ученик, куда ходил ты с раннего детства?» Ученик отвечает: «Я ходил в школу». — «Что ты делал в школе?» — продолжает автор. Ответ ученика занимает более половины всего текста. В частности, он говорит: «Я пересказал наизусть мою табличку, я позавтракал, я приготовил (новую) табличку, я стал писать ее, я ее закончил. Потом мне дали устное задание, а после полудня мне дали письменное задание. Из школы я вернулся домой, я вошел в дом, где сидел мой отец. Я рассказал отцу о моем письменном задании, потом прочитал ему наизусть свою табличку, и отец мой возрадовался…Когда я проснулся рано утром, я обратился к матери и сказал ей: „Дай мне мой завтрак, мне нужно идти в школу!“ Моя мать дала мне две „булочки“, и я вышел из дома; моя мать дала мне две „булочки“, и я отправился в школу. В школе наставник сказал мне: „Почему ты опоздал?“ В страхе, с бьющимся сердцем, предстал я перед учителем и почтительно поклонился ему».

Однако почтительность не помогла: как видно, это был черный день для нашего ученика. Ему досталось от разных учителей и за болтовню, и за то, что он встал с места во время урока, и за то, что вышел за ворота школы. Но хуже всего было то, что учитель сказал ему: «Твоя рука (рукопись) никуда не годится», и снова побил его палкой.

Похоже, что для ученика это было чересчур. Поэтому он внушает своему отцу мысль о том, что неплохо было бы пригласить учителя к ним в дом и задобрить каким-нибудь подарком. Это несомненно первый «подхалим» в истории школы. Далее автор продолжает.

«Отец внял словам ученика. Учителя пригласили в гости и, когда он вошел в дом, посадили на почетное место. Ученик стал ему прислуживать и хлопотать вокруг него и показывал отцу свои достижения в искусстве письма на табличках».

Отец хорошо угостил учителя, «облачил его в новое одеяние, преподнес ему подарок, надел ему на палец кольцо». Смягченный такой щедростью, учитель принялся в поэтических выражениях утешать будущего писца. Он говорил ему: «Юноша, ты не презрел мои слова и не забыл их, — да сумеешь ты достигнуть совершенства в искусстве письма и постичь все его тонкости!.. Да будешь ты лучшим среди братьев своих и главным среди друзей своих, да займешь ты первое место среди всех учеников!.. Ты хорошо учился в школе, и вот ты стал ученым человеком».

Этими радостными, исполненными оптимизма словами учителя и завершается текст о школьной жизни. Вряд ли автор предполагал, что его литературную безделушку через четыре тысячи лет извлекут из-под развалин и что в двадцатом веке новой эры она будет восстановлена и прочитана профессором американского университета! К счастью, этот текст уже в древности стал популярен и получил широкое распространение, о чем можно судить хотя бы по тому, что мы располагаем сейчас 21 его копией, в различной степени сохранности. Тринадцать копий находятся в Музее Пенсильванского университета в Филадельфии, семь — в Музее Древнего Востока в Стамбуле, одна хранится в Лувре.

Документ дошел до нас в многочисленных отрывках, которые постепенно собирались воедино. Первый фрагмент был издан в 1909 г. тогда еще молодым ассириологом Гуго Радау. Но это был отрывок из середины текста, а потому Радау не смог понять, о чем идет речь. В течение следующих 25 лет новые фрагменты были опубликованы выдающимися, ныне покойными учеными Стефаном Лэнгдоном, Эдуардом Чиера и Анри де Женуяком. Однако их расшифровки все еще не раскрывали смысл всего произведения. В 1938 г., во время моего продолжительного пребывания в Стамбуле, мне удалось отыскать еще пять фрагментов. Один из них, в довольно хорошем состоянии, сохранился на табличке, на которой когда-то четырьмя столбцами был начертан весь текст целиком. Затем были опознаны другие фрагменты, хранившиеся в Музее Пенсильванского университета. Среди них оказалась хорошо сохранившаяся табличка в четыре столбца и множество обломков, на которых уцелели по одной-две строчки. В конечном счете сегодня текст, за исключением нескольких знаков, восстановлен практически полностью.

Однако это был только первый этап: оставалось еще сделать научно достоверный перевод, чтобы древний документ стал доступен широкому кругу читателей. Сделать такой перевод не менее важно, чем восстановить текст, и, пожалуй, гораздо труднее. Отдельные отрывки были с успехом переведены шумерологами Торкильдом Якобсеном (Восточный институт, Чикаго) и Адамом Фалькенштейном (Гейдельбергский университет). Их труды, а также многочисленные предположения, высказанные Бенно Ландсбергером, ранее работавшим в Лейпциге и Анкаре, а ныне профессором Восточного института в Чикаго, позволили подготовить первый полный перевод текста, который был опубликован в 1949 г. в Journal of the American Oriental Society.

Разумеется, многие слова и выражения шумерского текста до сих пор не вполне ясны. Но мы не сомневаемся, что в будущем какой-нибудь пытливый ученый сумеет сделать абсолютно точный перевод этого древнего документа.

Шумерская школа была довольно мрачной и неприветливой, программа обучения — сухой, преподавание — скучным и однообразным, дисциплина — суровой. Поэтому нет ничего удивительного в том, что некоторые ученики под любыми предлогами пропускали занятия и становились, как теперь говорят, «трудными» детьми. Это подводит нас к первым письменно зафиксированным случаям «детской преступности». Относящиеся к данному вопросу документы любопытны сами по себе, не говоря уже о том, что в них впервые встречается шумерское слово «намлулу», то есть «человечность». Оно употребляется для обозначения поведения и поступков, приличествующих человеку.

Сэмюэл Крамер

У всех основных современных религий есть одна общая черта: боги или вселенские законы (например, карма в буддизме) занимаются исключительно тем, что диктуют человеку правила поведения в обществе и наказывают за их нарушения. Но на заре нашей истории такие религии были скорее редкостью: божествам, которым поклонялись племена охотников-собирателей, не было дела до морального облика людей. Сейчас ученые проверили одну из гипотез, почему в свое время победили боги, активно занимающиеся нравоучениями

Судьи судят мудрого, знай, немилостивы они в тот час, когда они выполняют свои обязанности. Плохо, когда обвиняют мудреца. Не надейся на долгие годы. Смотрят они на жизнь, как на один час. Остаются дела после смерти [человека], кладут их в кучу рядом с ним. Вечность – это пребывание там. Глуп тот, кто пренебрегает этим. Но тот, кто достиг этого, не делая греха, будет подобен богу, свободно шагающему как владыка вечности.

Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара.

Древний Египет, XXII в. до н. э.

Древний египтянин всю свою жизнь готовился к самому важному моменту своего земного существования: после смерти его сердце взвешивалось, и Осирис вершил свой суд. Оправдательный приговор обещал вечную жизнь близ богов, остальных же ожидала крайне незавидная участь. В этих чуждых нам религиозных представлениях проступают поразительно знакомые черты: как и боги главенствующих современных религий, божественные судьи Древнего Египта определяли посмертную участь человека в зависимости от его поступков, совершенных при жизни.

Но подобные религиозные концепции получили распространение относительно недавно. При попытках дать объяснение нынешнему массовому распространению религий, в которых всесильные и всезнающие божества озабоченны человеческой моралью и общественными взаимоотношениями, была выдвинута гипотеза «больших богов».

Согласно этой идее, необходимости во всевидящих богах не было, пока люди жили небольшими группами, в которых любой проступок был тут же замечен и наказан. Но в более крупных социумах, начиная от систем поселений до первых городов, у людей появилась возможность совершать неблаговидные дела, оставаясь непойманными. И вера в «больших богов» или сверхъестественные наказания сдерживала массовую преступность, способствовала кооперативному, «моральному» поведению и выполнению социальных норм большинством членов социума.

С этой точки зрения без сверхъестественного принуждения к «хорошему поведению» Древний Египет, как и почти любое большое и сложное сообщество, не смог бы зародиться и существовать в течение почти сорока веков. Однако разные исследователи дают разные ответы на извечный вопрос о «курице и яйце»: что появилось сначала – боги, резонеры и морализаторы, или крупные человеческие общины?

Недавно группа ученых из США и Великобритании опубликовали новое исследование, где постарались избавиться от методологических недостатков работ своих предшественников. Они проанализировали информацию из базы данных «Сешат» (названную в честь древнеегипетской богини письма, литературы и счета), где содержатся данные о социальной структуре и религиозных верованиях нескольких сотен человеческих сообществ, существовавших в 30 географических регионах в период от начала неолита до начала индустриальной/колониальной эпохи. Анализом были охвачены 51 характеристика социального устройства и четыре характеристики божеств.

Судя по всему, в истории человечества боги-судьи впервые вышли на арену как раз в Древнем Египте примерно в 2800 г. до н.э. Это была богиня Маат, чье имя в переводе звучит как «правда» или «истина». Именно ее фигурку (либо ее символ – перо) клали на вторую чашу весов при взвешивании сердца усопшего.

Затем «большие боги» появились в других регионах Евразии: в Месопотамии около 2200 г. до н.э., в Анатолии – 1500 г. до н.э., в Китае – 1000 г. до н.э. В I тыс. до н.э. начали широко распространяться такие религии, как зороастризм и буддизм, а затем христианство и ислам, ставшие наиболее «популярными». Хотя римляне еще за тысячелетие до официального принятия Римом христианства верили, что боги наказывают людей за нарушение клятвы.

Анализ данных «Сешат» показал, что появление богов-морализаторов, как правило, не предшествовало, а следовало за периодом быстрого роста сложности социальной структуры в обществах численностью порядка миллиона человек. И дело здесь не в том, что данные о вере в «больших богов» не сохранились, так как письменность в большинстве таких сообществ появилась раньше, чем эти верования. По-видимому, последние не подталкивают эволюцию социальной структуры, но способствуют адаптации уже сложившегося общества к «новой реальности» совместного проживания множества людей. В некоторых случаях такие доктрины помогали стабилизировать империи, одновременно ограничивая их дальнейшее расширение. Например, когда индийский правитель Ашока (правил в 268–232 гг. до н. э.) принял буддизм, он отказался от продолжения войны, тем самым остановив расширение империи Маурьев.

Появлению «больших богов», по-видимому, предшествовало изменение ритуальных практик в сторону большей стандартизации и рутинизации (регулярного, еженедельного или ежедневного выполнения), а также установление принципа иерархии божеств. Все это могло способствовать формированию коллективной идентичности, что подготовило почву для распространения новых верований в «больших богов».

И в современном мире, где стали обычны полеты в космос и генетическая инженерия, религиозное сознание и вера в «высший суд» остаются присущи множеству людей. Хотя всевидящее, всемогущее и карающее за проступки «око» сейчас успешно заменяют камеры видеонаблюдения и уголовный кодекс, человеческое общество в целом еще не созрело для того, чтобы заменить внешнюю «совесть» внутренним неприятием поступков, наносящих вред ближнему.

Фото: https://commons.wikimedia.org