Если хочешь дойти до конца - ты не должен отпускать мою руку.
Поклянись, что не прервешь чтение ни на секунду и не пропустишь ни одной строчки.
- Мир наш - отнюдь не плод долгой кропотливой работы, - сказал тогда Дракон-писатель, - мир наш есть мимолетное стремление всячески этой работы избежать, стремление, что могло зародиться лишь там, на самом дне, под толщей морской воды. Абсолютно все, что мир заключает в себе, преисполнено неизбежного разочарования. Материя являет собой яркое свидетельство лени, символ полного отсутствия работы над деталями и нежелания обрисовывать, шлифовать, наполнять системами и смыслами. Наплевательское отношение Создателя к тварям своим прослеживается во всем, за что ни возьмись. Чтобы не быть голословным, расскажу тебе историю о Рыцаре-наезднике. Впрочем, ты ее уже слышал…
История о Рыцаре-наезднике:
«Рыцарь-наездник прибыл в деревню тем же вечером.
- Да, дракон действительно есть, - подтвердили местные, - вот только он стар, немощен и лишен единственного глаза.
«Убийство такого дракона меня не прославит, а обесчестит…» - с досадой подумал Рыцарь-наездник, но к любезно указанному местными на карте драконьему логову поскакал. Слишком уж долог был путь, что он проделал, чтобы остановиться сейчас. В глубине души он надеялся, что жители деревни соврали ему и скрыли существование молодого, большого и страшного дракона, дабы Рыцарь-наездник повернул назад и сохранил свою жизнь, для коей представляли достаточно серьезную угрозу драконьи когти, клыки или огненное дыхание.
Копыта четырех лошадиных ног Рыцаря-наездника выбивали странную, замысловатую мелодию. Рыцарь-наездник так много скакал на лошади, что прирос к ней и стал с животным единым целым. Он был бы похож на прекрасного сказочного кентавра, если бы из живота его не торчала лошадиная голова.
Наконец, он добрался до огромной жуткой пещеры. Во тьме пещеры, посреди седых сетей паутины и человеческих костей, восседал на каменном троне дракон, размером с самого Рыцаря-наездника (крошечный, по драконьим меркам), старый и безглазый.
- Я пришел убить тебя, дракон! – объявил Рыцарь-наездник и обнажил свой меч.
- Зачем? – недоумевал дракон, - Разве убийство меня что-то изменит?
- Нет… Ничего это не изменит… - подумав, ответил Рыцарь-наездник. Меч вновь сомкнули объятия ножен.
- Ты разочарован, но, знаешь… Мир наш - отнюдь не плод долгой кропотливой работы, - сказал тогда дракон, - мир наш есть мимолетное стремление всячески этой работы избежать, стремление, что могло зародиться лишь там, на самом дне, под толщей морской воды. Абсолютно все, что мир заключает в себе, преисполнено неизбежного разочарования. Материя являет собой яркое свидетельство лени, символ полного отсутствия работы над деталями и нежелания обрисовывать, шлифовать, наполнять системами и смыслами. Наплевательское отношение Создателя к тварям своим прослеживается во всем, за что ни возьмись. Чтобы не быть голословным, расскажу тебе историю о Рыцаре-ракушке. Впрочем, ты ее уже слышал…
История о Рыцаре-ракушке:
«Рыцарь-ракушка прибыл в деревню тем же вечером.
- Да, дракон действительно есть, - подтвердили местные, - вот только он стар, немощен и лишен единственного глаза.
«Убийство такого дракона меня не прославит, а обесчестит…» - с досадой подумал Рыцарь-ракушка, но к любезно указанному местными на карте драконьему логову поскакал. Слишком уж долог был путь, что он проделал, чтобы остановиться сейчас. В глубине души он надеялся, что жители деревни соврали ему и скрыли существование молодого, большого и страшного дракона, дабы Рыцарь-ракушка повернул назад и сохранил свою жизнь, для коей представляли достаточно серьезную угрозу драконьи когти, клыки или огненное дыхание.
Наполненные водой стеклянные шлемы плотно сидели на головах Рыцаря-ракушки и его лошади. Жабры не позволяли им дышать земным воздухом, поэтому приходилось надевать подобный шлем каждый раз, когда появлялась нужда выбраться на сушу.
Наконец, он добрался до огромной жуткой пещеры. Во тьме пещеры, посреди седых сетей паутины и человеческих костей, восседал на каменном троне дракон, размером с самого Рыцаря-ракушку (крошечный, по драконьим меркам), старый и безглазый.
- Я пришел убить тебя, дракон! – объявил Рыцарь-ракушка и обнажил свой меч.
- Зачем? – недоумевал дракон, - Разве убийство меня что-то изменит?
- Нет… Ничего это не изменит… - подумав, ответил Рыцарь-ракушка. Меч вновь сомкнули объятия ножен.
- Ты разочарован, но, знаешь… Мир наш - отнюдь не плод долгой кропотливой работы, - сказал тогда дракон, - мир наш есть мимолетное стремление всячески этой работы избежать, стремление, что могло зародиться лишь там, на самом дне, под толщей морской воды. Абсолютно все, что мир заключает в себе, преисполнено неизбежного разочарования. Материя являет собой яркое свидетельство лени, символ полного отсутствия работы над деталями и нежелания обрисовывать, шлифовать, наполнять системами и смыслами. Наплевательское отношение Создателя к тварям своим прослеживается во всем, за что ни возьмись. Чтобы не быть голословным, расскажу тебе историю о Рыцаре-винограднике. Впрочем, ты ее уже слышал…
История о Рыцаре-винограднике:
«Рыцарь-виноградник прибыл в деревню тем же вечером.
- Да, дракон действительно есть, - подтвердили местные, - вот только он стар, немощен и лишен единственного глаза.
«Убийство такого дракона меня не прославит, а обесчестит…» - с досадой подумал Рыцарь-виноградник, но к любезно указанному местными на карте драконьему логову поскакал. Слишком уж долог был путь, что он проделал, чтобы остановиться сейчас. В глубине души он надеялся, что жители деревни соврали ему и скрыли существование молодого, большого и страшного дракона, дабы Рыцарь-виноградник повернул назад и сохранил свою жизнь, для коей представляли достаточно серьезную угрозу драконьи когти, клыки или огненное дыхание.
На спине Рыцаря-виноградника был закреплен бочонок с дивным на вкус красным вином. Стоило лошади Рыцаря-виноградника ударить копытом, как на месте удара тут же вырастал куст с темной, как сама ночь, и сладкой, как первый поцелуй, ягодой, которую хозяин лошади немедля превращал в прекрасный напиток.
Наконец, он добрался до огромной жуткой пещеры. Во тьме пещеры, посреди седых сетей паутины и человеческих костей, восседал на каменном троне дракон, размером с самого Рыцаря-виноградника (крошечный, по драконьим меркам), старый и безглазый.
- Я пришел убить тебя, дракон! – объявил Рыцарь-виноградник и обнажил свой меч.
- Зачем? – недоумевал дракон, - Разве убийство меня что-то изменит?
- Нет… Ничего это не изменит… - подумав, ответил Рыцарь-виноградник. Меч вновь сомкнули объятия ножен.
- Ты разочарован, но, знаешь… Мир наш - отнюдь не плод долгой кропотливой работы, - сказал тогда дракон, - мир наш есть мимолетное стремление всячески этой работы избежать, стремление, что могло зародиться лишь там, на самом дне, под толщей морской воды. Абсолютно все, что мир заключает в себе, преисполнено неизбежного разочарования. Материя являет собой яркое свидетельство лени, символ полного отсутствия работы над деталями и нежелания обрисовывать, шлифовать, наполнять системами и смыслами. Наплевательское отношение Создателя к тварям своим прослеживается во всем, за что ни возьмись. Чтобы не быть голословным, расскажу тебе историю о Рыцаре…»»»
- Хватит! Ты пересказываешь начало одной и той же истории, меняя лишь мелкие, совсем незначительные детали.
- А разве жизнь – не то же самое? Разве мир, движимый из раза в раз одними и теми же идеями, одними и теми же стремлениями, одной и той же концепцией, стирающей ластиком вторичности от вторичности всякую надежду на осмысленную детализацию – не то же самое? Я мог бы рассказать тебе о том, как Рыцарь-наездник, преисполненный самых прискорбных чувств, вернулся домой и, выступив по собственному желанию на турнире против несравнимого по силам противника, был убит. Я мог бы рассказать тебе о том, как Рыцарь-ракушка отправился на морское дно, дабы отыскать драконий глаз, вернуть его дракону и сделать неизбежный поединок «света» с «тьмой» хоть немного честнее и справедливее. Я мог бы рассказать тебе о том, как Рыцарь-виноградник хладнокровно убил дракона, затем вырвал себе глаз и сам стал старым драконом. Но правда в том, что эта история абсолютно не занимает меня, когда заходит дальше собственного монолога. Равно как и история человечества, длящаяся веками и тысячелетиями, не продвигается дальше простейших истин, потому что не занимает её создателей. Безразличие к сотворенной тобой истории делает тебя самого чьей-то историей. Безразличие – груз, что опускает нас на самое дно, безразличие – толща морской воды, в безразличии рождаются парадоксы, циклы, порочные круги, по которым мы бесконечно блуждаем, не в силах осознать, что сами себя в них загнали.
В пещере повисло неловкое молчание.
- Теперь ты понимаешь? – наконец, решился спросить Дракон-писатель.
- Теперь понимаю… - ответил Рыцарь-читатель, - Впрочем, я уже это слышал.