Просили романтики - угощайтесь (обещанный пост)
Просили романтики в одном из комментов к прошлому посту. Вот история.
Сам свидетелем не был, история, что называется со слов, рассказанная наперебой теми самыми мужем и женой, с кем она приключилась.
Итак, дело давнее, родом из деяностых, голодных годов. Место действия – Уфа, а конкретнее – Дёма. Была там одна девушка Ира, у которой в те годы была совсем проблемная ситуация. Родителям не платилась зарплата на предприятии где те вместе работали, а она, в ту пору студентка, кое как пыталась подрабатывать на пельменях ручной лепки.
Ну и тетеньки, что работали вместе с нею, говорят ей:
- Ой, Ирка, совсем ты тощая стала!
- Так дома жрать нечего, родителям з/п не платят, живем на мои копейки, а что я тут заработаю.
- Так ты тырь, что ты как не родная, все тырят и ты тырь, - и раскрылась великая тайна полишинеля о том что ухватистые лепщицы каждый день да изо дня в день выносят с производства весьма увесистые пакеты с фаршем.
Девушка Ира была молода, далеко еще не ушлая, да и вообще – претило это ее воспитанию. Но… жить захочешь, не так раскорячишься. Посему с голодухи да горькой жизненной доли своей решила она упереть с пельменного производства буквально чуток. Килограмм от силы выходило в том пакетике, который она закинула к себе в сумочку. Ну и, как водится, в этот день случилось страшное!
Хозяйка решила устроить глобальный шмон по сумочкам и баулам, так как кто-то, что-то сказанул. Причем шмон был скорее показушным, то есть по верхам смотрели сумки, а основной целью была именно сумочка Ирины. То есть «добрые тетушки», что порекомендовали ей утырить фаршику и капнули на бедную студентку, чтобы списать на нее всю скопившуюся недостачу по мясу.
Ну ясно понятно, что Ира в предобморочном состоянии, ее сумочку не по верхам, а реально вытряхнули на стол, она закатывает глаза, готовится провалиться под землю от стыда и прочих чувств, и…
- А где? – спрашивает хозяйка, причем внаглую так спрашивает, уверенная на все сто в своем вопросе.
- Что? – делает невинное лицо Ира.
- Фарш где?! Я тебя спрашиваю, где фарш?!
- Вон, в кастрюле, - кивает в сторону на стол, где все для лепки пельменей приготовлено.
- Дурочку из себя не строй, где ворованный фарш?!
- Не знаю, я не брала.
Хозяйка матерится, уходит, ну и девушка Ира для себя решает, что больше она в этот «дружный коллектив» ни ногой. В этот же день, в этот же час, пишет по собственному, мечется с бумажками на тему увольнения, и уходит домой.
Дома, вся в слезах, садится за стол на кухне. Ситуация то в лучшую сторону не изменилась: жрать, как и с утра этого же дня, нечего, да еще и работы лишилась. По каким-то надобностям лезет в свою сумочку, и первое, на что натыкаются пальцы – тугой целлофановый бок пакета. Достает и ахает.
Пакет с фаршем, причем как в сумочку уместился – фиг угадаешь! К пакету синей изолентой бумажка с телефонным номером приклеена (само собой не сотовым, а этаким простым, городским, стационарным – годы то девяностые).
Позвонила. Это был телефон Эдика. Паренька тестомеса, что подслушал своевременно разговор хозяйки с бригадиршей, где бригадирша и в хвост и в гриву сливала Иру, что невозможно с ней работать, что ворует прямо грузовиками с работы и прочее и прочее и прочее. И он же подсуетился вовремя достать тот тощенький пакет с фаршем, и он же закинул ей этот, здоровый и упитанный.
Так она и обратила внимание на этого неказистого тестомеса, который оказался очень даже хорошим парнем, хоть и ниже ее чуть ли не на голову. Встречались, ну и… как следует догадаться из начала повествования – женились.
Свидание в режиме пандемии 2 (продолжение)
Первая часть Свидание в режиме пандемии
Итак, второе свидание. Особо он не распространялся, что да как было, но, для начала скажу – вернул все, что тиснул для оного. То бишь и баллон с обеззараживателем и маску хамелеон с подсумком для фильтрации. То есть в плане меня, как начальника производства – он выполнил все обязательства.
Первое, что хотелось бы сказать – парень реально втрескался. Прямо вообще реально – это по нему видно, это очень хорошо чувствуется хотя бы по тому, что как он и хочет поделиться, и как над ним давлеет этакое ощущение тайны – не рассказать лишнего, чтобы что ли не сглазить, то ли еще что – короче в своих репликах он несколько зажат.
Для начала он поведал, что его действия на тему «боязни» пандемии она (зовут Аня, надеюсь эта информация не прокатит, как сглаз) восприняла как тему юмора, но после быстро и разом все эти дистанции были забыты и пройдены. А дальше… как «бывший» писатель могу сказать – началось именно влюбленное воркование, потому как «говорили ни о чем». В целом я рад за Кольку – все хорошо, все так и должно быть в процессе влюбленности – ему снесло крышу, так как он ничего толком не мог рассказать о том, что там у них было. Они про что-то говорили, про что он не может упомнить – это замечательно. Были цветы, которые он преподнес ей в должном наряде озк костюма, был «обеззараженный» им ящичек в котором была маска сварщика с подсумком, и Аня поняла, что это «дорогостоящая шутка» на тему, и было сближение. Торопыжников спешу огорчить – дело не дошло до поцелуев, но я этому только рад (так как знаю, чего стоит настоящий поцелуй, в виду того что в моей жизни была только одна женщина – моя жена, и знаю, как долго можно идти к первому поцелую любви) – они общались. По настоящему. Они рассказали друг другу о своих предыдущих отношениях, если вам за тридцать, сложно не обрести оные, они рассказали друг другу о себе. Она любит пошлые розы за их красоту и не пошлые, а крестьянские, одуванчики, за их запах детства и чистоту. Добавлю от себя – одуванчики толком не пахнут, но живут красотой доступности юности. Они посмеялись над «петушком» и «курицей» трав, вспомнили, что это из себя представляют и как это определяется.
Они пошли гулять, о чем он позвонил мне и пришлось напрягаться. Это стоило мне получаса сидения за фотошопом с переделкой пропусков, чтобы вписать и имя в скан приказа и прочее, чтобы их не приловили по прогулке – дошли до лесопарковой зоны, где тех одуванчиков было просто море. Он купил ей мороженое, она рассказала ему о том, что всегда любила соленую рыбу – селедку. Блин… я им завидую…
Я могу, конечно, сказать, о том, что они говорили о ее племяннике, которому Аня на шесть лет подарила какого-то конструктора робота, могу сказать о том, что Колян ей рассказывал о странном начальнике производства (обо мне то есть), который… ну да ладно. Она осталась ночевать у него. Спали в одежде и в обнимку. И это дорогого стоит. Я рад за них.
Любите, блин, друг-друга, цените своих избранников и избранниц, забудьте обо всех этих межполовых войнах, ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА!
Я так рад за них, за Коляна и за Аню – они молодцы.
Спасибо за прочтение. Ну и да… Простите, что не смешно, но оцените то, что так прекрасно.
Настоящий самец
- Цель самца человеческого вида - стать животным и не стать растением. Ну, то есть, не быть лопухом, и оприходовать как можно больше самок, - Фёдорыч пыхнул трубкой и посмотрел на Ваську.
Тот отвлёкся от вытачиваемой детали:
- А если самки того... не хотят оприходоваться?
- Хреновое ты, значит, животное, Вася. Работай над этим.
Всю дорогу с работы пацан обдумывал слова умудрённого опытом коллеги. Как стать настоящим самцом. Чтобы все самки микрорайона или, как минимум, Краснорецкой улицы, сами мечтали о нём, махали кружевными бюстгальтерами с балконов, и просили мужественной васиной руки и горячего сердца у родителей.
Ночью ему снилось, как соседские девчонки поют невпопад серенады под окнами. Носят ему супчики на работу. С единой целью - привлечь внимание Самца.
Утром Васька по-особенному гордо себя чувствовал. Почему, и сам не знал. Рубашку даже надел чистую и выглаженную. Стрелки на штанах, блеск на ботинках. Так и вышел из подъезда. Правда, снаружи его поджидали совсем не красотки, а "несвятая троица" - бабки из шестой, восьмой и двадцать четвёртой квартир. Имён этих грымз Васька не знал, да и знать не желал. Потому, что они и будучи безымянными, прожигали в соседях дыры, словно Супермен в комиксах своим лазерным зрением. И, разумеется, не обходилось без едких фразочек о личной жизни и увлечениях молодёжи.
Но сейчас они почему-то молчали. Более того, на васькино "здрасьте" радостно заохали, как пацан вырос, возмужал, и весь такой из себя жених.
Парень несколько подофигел от таких разительных перемен, но побрёл дальше на работу. По пути к остановке маршрутки встретилась рыжая с третьего этажа. Раньше он как-то не обращал на неё внимание, но сейчас вдруг посмотрел поближе. Округлилась, подросла, стала походить на девушку, а не "велосипед", как шутил васин батя. В общем, милейшее создание.
Вместо хмурого кивка, Вася выдал вполне себе нормальное "Привет, Лера".
Девушка повернула голову в его сторону, и удивилась не меньше бабок.
- Вася? Не узнала бы... Привет! На свидание идёшь?
- Не. На работу. Смена через полчаса, надеюсь, маршрутка вовремя будет.
- Круто. Ты уже работаешь... А я всё никак на каникулы подработку не найду. Сижу у родителей на шее.
- Да ладно тебе. Найдёшь ещё. Всё лето впереди! - парень подмигнул соседке и краем глаза увидел приближающуюся "ГАЗельку".
- Тебе тоже на "23"? - спросила девушка.
- Ага. До Днестровской, на фабрику.
- Круто. Мне тоже в ту сторону, но на следующей выхожу.
***
- Фёдорыч?
- Чего тебе?
- А в чём сила мужика главная?
- В уверенности в себе, и способности отвечать за слова.
- А как же вся эта твоя тема про самцов и оприходовать?
- Ой, Васька... Самец мужика человечьего рода должен не просто яйца иметь, но и уметь бабе показать, что он не просто языком чешет. Что может её накормить, защитить, поддержать, ну и всякие там бабские глупости выслушать. Они это любят. Когда типа ты молча слушаешь, киваешь, и не перебиваешь. Короче... Стой, а чего это ты вдруг? Девку нашёл? Колись!
***
Самец Вася сегодня был очень горд собой. Он купил коробку конфет, два билета на американский фильм, и большой букет. И всё это на честно заработанные деньги. И даже недовольная рожа лериного папаши, стоящего в дверях в растянутой алкашке не остановила его.
- Добрый день, дядь Серёж... Лера дома?
- Дома. А тебе она зачем?
Ответить Вася не успел. За спиной папаши показалась дочка.
- Привет. Ой, это мне?
Батя отошёл в сторону.
- Ладно, хрен с тобой, кавалер, заходи. Только у нас тут слегка не убрано...
Парень прошёл в прихожую, разулся. Лера протянула ему пару домашних тапочек и утянула с собой на кухню. Конфеты перекочевали из коробки в вазочку, цветы - аналогично.
Вася уставился в угол кухни. Там стояли десятка два пустых бутылок от пива, водки, портвейна и прочих горячительных напитков из ближайшего гастронома.
Лера заметила интерес гостя, и несколько смущённо пояснила:
- Папу сократили на работе. Он очень расстраивается... Подработки не всегда есть...
- А кем он работал?
- Слесарем на "КМВС".
- Погоди. Я у себя на работе спрошу. Может есть для него место.
***
После сеанса он проводил Леру домой.
- Без пятнадцати десять. Батя ругать не будет, - сообщил он спутнице.
- Ага, - девушка поднялась на ступеньки, но потом сбежала вниз, поцеловала Васю в щёку, густо покраснела, и рванула на свой этаж.
***
Фёдорыч нашёл дяде Сергею место на фабрике. Тот старания васины оценил. Но, что куда важнее, почти перестал пить. Теперь он брал две бутылки "Балтики" - одну на важные матчи "Зенита", вторую - предложить "зятьку".
А Вася... он наконец-то себя почувствовал самцом. Только не тем, что бегает, всех оплодотворяет, а потом спит, собой довольный, а тем, в ком можно не сомневаться. Кто поддержит в трудную минуту, и выслушает "бабские глупости".
Немного добра вам, а то чот грустно
Однажды ёжику на спинку упал кленовый листок.
- Ой! - сказал листок.
- Что случилось? - спросил его ёжик.
- У тебя очень колючие иголки, - ответил кленовый листок.
- Прости меня, пожалуйста, - сказал ёжик, снял его со спинки, и крепко обнял, - так лучше?
- Лучше.
И они уснули до весны. А весной листок пустил корни и стал кленовым кустиком.
- Но так же не бывает! - воскликнул ёжик.
- Иногда бывает, - прошелестел ему кустик, - спасибо тебе.
Исключение
Ленка села в поезд.
Ехать сутки, но ей почему-то казалось, что поезд мчится намного быстрее, приближаясь к неизбежному.
Её деревня находилась недалеко от города, где была конечная остановка, поэтому доехав до неё, нужно было вернуться назад на электричке.
«Отец, наверное, будет встречать на своём старом жигулёнке», - подумала она и горько вздохнула.
Они с мамой, да что скрывать, полдеревни ждут её с женихом, а она едет одна.
В последний момент выяснилось, что Сергей передумал жениться, нашёл какую-то Наташу, которая якобы заслонила собой всех женщин, кого он знал, в том числе и Ленку, само собой.
«Почему нужно было сообщать об этом сегодня. Не вчера, не неделю назад...»
Она снова вздохнула.
За сутки, время, которое состав проедет «из пункта А в пункт В», надо было придумать, что сказать родителям.
«Папа, наверное, зарубил петушка, чтобы побаловать городского гостя».
Она закрыла глаза, представив разочарованное лицо отца.
Что ответить подругам, которые приедут, чтобы посмотреть на её суженного?
Девушка, чтобы отвлечься, стала смотреть на мелькающие за окном дома, деревья… Хорошие мысли в голову не лезли, а на душе скреблись кошки. Да какие там кошки? Огромные тигры. Причём, заскребая то, что осталось от ёе самооценки и разбитого сердца.
Виктор вошёл в купе на следующей остановке.
Ехать парню предстояло всего сутки до встречи с любимой. Завтра он сделает предложение и станет самым счастливым на свете.
На его лице то и дело мелькала улыбка, которую он смущённо прятал, ловя себя на том, что выглядит немного глупо, улыбаясь невпопад.
Грустная девушка у окна не вписывалась в его настроение, поэтому он постарался её разговорить, развеселить, ну, или хотя бы не дать ей реветь до конца пути, потому что всё, похоже, к этому и шло.
Старушка, ехавшая в купе с сыном, отчитывавшая непутёвого дитятю, встретилась ему при входе в вагон. Седовласый дядька молча шёл за матушкой по перрону, очевидно, ему было не привыкать к таким выволочкам.
Они сошли как раз на той остановке, на которой в купе вошёл Виктор, не дав Ленке заплакать сразу, как она уставилась в окно, что она непременно бы сделала, если бы ехала одна.
Постепенно улыбчивый молодой человек заставил её ненадолго забыть о недавнем желании уткнуться в висящую на крючке куртку и разреветься.
Он оказался хорошим собеседником, и девушка, сама того не заметив, рассказала ему всё, что с ней произошло.
- Меня должен был встречать жених, чтобы поехать знакомиться с моими родителями, но он встретил не меня. Вот такой зигзаг судьбы.
Лена не смогла назвать имена изменщика и разлучницы, язык не повернулся. Ей показалось, что назови она их по именам и слёзы тут же хлынут из глаз, поэтому, проглотив подкативший к горлу комок, она назвала его своим парнем, а её «мадам», поскольку ничего другого в тот момент в голову не пришло.
- Грустно, но не фатально, у вас такие красивые глаза, что любой будет рад утонуть в них, заменив вашего глупого жениха, - ответил парень, не сказав, что едет к невесте,зачем бередить девчонке рану своим счастьем? – Так что не переживайте, иногда что-то плохое случается только для того, чтобы ярче была радость от хорошего. Зигзаг судьбы - вы верно сказали.
В самом конце пути, когда до их остановки оставалось совсем немного, у Виктора зазвонил телефон.
Он вышел в тамбур, а когда снова вошёл, то выглядел так, словно его ударили чем-то тяжёлым.
Улыбка всё ещё блуждала по его лицу, но уже не радостная, а вынужденная, чтобы скрыть настроение, с которым он вернулся.
- Что-то случилось? – спросила Лена.
- Что? – встрепенулся парень, словно проснувшись от страшного сна. – Всё хорошо, ничего серьёзного. На работе небольшие проблемы.
Он снова попытался улыбнуться, но вышло не очень искренне.
А через полчаса они сошли на перрон.
Ленка, выйдя из вагона, увидела спешащего к ней отца. Сейчас он спросит о женихе, а она разревётся.
Девушка зажмурилась, ожидая этого.
Как вдруг услышала голос своего попутчика…
- Здравствуйте. Вы, наверное, Леночкин папа? Я именно таким вас и представлял. А я – Виктор. Очень приятно.
Ленка открыла глаза и столкнулась с одобрительным взглядом отца. «Зять» ему понравился.
Через несколько месяцев они поженились.
Никогда не затевая разговора о «бывших», боясь этим огорчить свою половинку, они так и не узнали, что тогда в поезде, звонила Виктору его невеста, Наташа. Она сказала, что любит какого-то Сергея. Поэтому он ей больше не нужен.
Они не узнают и того, что это те самые Сергей с Натальей, благодаря которым они вместе.
Говорят, что «на чужом несчастье, счастья не построишь», но из любого правила всегда есть исключения!
© Лана Лэнц
Праздники, которые создаем мы сами
Сейчас нашла пост https://pikabu.ru/story/podarok_dlya_zhenyi_6427813 от девушки с ником @feyka. А ведь на самом деле не так сложно просто иногда дарить друг-другу маленькие радости. Без повода. Без соответствующего праздника.
В первые ни после знакомства телефонные разговоры длятся бесконечно, смс-сообщения пестрят прилагательными а при встрече вручаются маленькие приятные плюшки. Просто так. Со временем звонки становятся короче, вместо маленьких презентов домой приносится батон, а смс-ки превращаются в список покупок.
И мы жалуемся: "быт заел". А кто такой этот злобный быт, который каждое утро подкладывает нам носки под диван, причем по одному? Где живет то мерзкое существо, из-за которого приходится протирать пыль два раза в неделю?
Вся атмосфера, все настроение в нашем мире, ограниченном отдельно взятой квартирой, мы создаем сами. И если нам не нравится то, что мы получаем на выходе - может поменять то, что мы отдаем?
Просто попробовать порадовать близкого человека. Какой-нибудь мелочью. Это несложно. Но отношения укрепляет...
На Новый год мой супруг в дополнение к основному подарку получил свой "сладкий" подарок от деда мороза: внутри оберточной бумаги лежало пиво, чипсы, фисташки и кружка с логотипом звездных войн. И самое настоящее письмо от Деда Мороза. Почти сорокалетний дядя радовался не меньше своего сына, который тоже открывал подарок.
Да, это касается не только женщин, мужикам тоже не хватает праздника, радости в жизни. Просто они на этом внимание не акцентируют, #онижМужики! Но каждый из них будет приятно удивлен, если вместо борща иногда на ужин получит любимую пиццу, крылышки в мёде (у каждого свои предпочтения). И многие порадуются, увидев новую блесну или конструктор будущего т-34, которые они не обводили в журнале - мужчины не умеют намекать. Но с удовольствием рассказывают близкому человеку о своих увлечениях - главное услышать и запомнить.
Большинство дам должно быть готовыми к тому, что Ваша вторая половина не начнет прыгать с писком "уииии" и перебирать руками в воздухе. Они более скупы на эмоции. Но это не значит, что немного спустя Вы не найдете у себя под подушкой неожиданную шоколадку.
Подарок на Новый Год
Ане было восемнадцать, она была беременна, и никаких шансов разделить это счастье с отцом ребенка не предвиделось. Он смотался из города, как только услышал радостную новость о том, что скоро станет отцом.
Она не резала вены, не рыдала, не рвала на себе волосы, когда это случилось. Просто пошла к маме, затем вместе к врачу, который сказал «что-то менять уже поздно», и тихо встала на учет в районной поликлинике. Не роптала, не жаловалась подругам, понимая, что виновата сама. В том, что в нужный момент не вспомнила о презервативах, что поверила и доверилась парню, который не оправдал ожиданий, что… да много, о чем жалела. Но менять что-то уже действительно было поздно.
Вздохнув, она собрала свою еще детскую волю в кулак, и морально приготовилась к непримечательной бабьей судьбе молодой матери- одиночки. Не она первая, не она последняя. Сама выросла без отца, в чем-то это даже привычно.
Поначалу, конечно, жалела о том, что не исполнится детской мечты о семейных ужинах, где во главе стола сидит Он, отец ее будущих детей, и, жмурясь от удовольствия, вкушает нехитрый ужин. По бокам сидят вихрастые сыновья, веснушчатые и курносые, и маленькая дочурка, в белых носочках, платье с рюшами, и двумя тугими косичками в бантиках. И она, мама, спокойная и улыбчивая, разливает что-то вкусное по тарелкам.
А потом Новый Год, мигающие гирлянды, запах мандаринов, и пушистая елка, под которой спрятаны маленькие приятные подарки для всех малышей, и для них двоих. И обязательно Новогодний Сюрприз. Что-то такое, отчего щемит в душе, что-то особенное, и сделанное с любовью, только для нее, единственной и неповторимой. Может, песня, написанная и спетая ей одной, или стихи, или … Какой-то маленький кусочек сказки, который она спрячет глубоко в душе, и будет холить и лелеять его словно маленького котенка, пока будет лежать ночью рядом с мужем. Он будет тихо сопеть, уткнувшись ей носом в шею, а она будет заново переживать все те самые ощущения от Новогоднего Сюрприза, и тихо млеть.
Сначала секундный испуг – от неожиданности и мгновенного страха, что ей что-то может не понравиться. А затем легкое удивление, а затем ее затопит дикий восторг, нахлынет волной и накроет с головой, да так, что аж сердце зайдется. И.. счастье! Огромное такое счастье, как мягкое облако, и любовь в его глазах. Любовь, которой нет ни края, ни конца. Эхх…
- Мальчик, - по-доброму улыбнулась ей доктор, пожилая седовласая женщина. – Здоровый и крепкий такой малыш. Хочешь послушать, как бьется его сердечко?
- Хочу, - боязливо прошептала Аня. – А можно?
- Можно, доченька.
Она слушала еле уловимый звук бьющегося сердца своего сына, в ней зарождался тот самый восторг, о котором она мечтала с детства. У нее будет сын!
И в эту секунду Аня решила про себя – «я научу его, своего малыша. Буду готовить ему такой Сюрприз, каждый год.
- Эти сапоги невозможно починить, - суровый дядька посмотрел на нее с высоты двухметрового роста. – Проще выкинуть.
Аня недоверчиво глянула на его серьгу в ухе, длинные волосы, и татуировку, налезающую на шею откуда-то из-под одежды. Длинные пальцы в шрамах, на запястье еще одна татуировка в виде браслета. Один ноготь отбит наполовину, другой вообще какого-то немыслимого фиолетового цвета. Майка с черепами и смертью с косой.
«Под молодого косит. Сколько ему? Лет тридцать - тридцать пять, небось?»
- Жаль, - грустно вздохнула она. – Мне бы еще сезон их поносить, уж очень удобные. Ну, раз вы говорите, что нельзя, значит, нельзя.
Мужчина посмотрел в ее глаза, затем на сапоги, затем опять эти не по-детски взрослые глаза. Что-то в них такое плескалось…
- Подождите. Кхм.. – он почесал нос сиреневым ногтем, достал толстенный блокнот, открыл. – Я попробую починить. Ничего не обещаю, но постараюсь. Оставьте свой номер телефона, я позвоню. Такс… Завтра я занят, послезавтра тоже, а вот к четвергу я определюсь и позвоню, идет?
- А раньше нельзя? – Аня обрадовалась. - В пятницу Новый Год все-таки. Хотела пройтись по магазинам, приготовиться к празднику.
- Нет, либо в четверг, либо можете забрать их прямо сейчас, иначе никак.
- Ну, - махнула она рукой, - в четверг, так в четверг.
В четверг все не заладилось с самого утра. Сначала позвонила мама, и, сквозь плач, смогла объяснить, что не может выехать из деревни из своей командировки, дороги замело. Бедная мама, она переживала больше нее самой.
- Доченька, - кричала мама в трубку, - потерпи до завтра, я обязательно приеду до Нового Года, обещаю тебе! Ты справишься там одна?
- Мам, справлюсь, - Аня старалась придать голосу немного бодрости. - Только не плачь, пожалуйста, а то я сама сейчас расплачусь. Все будет хорошо, я тоже тебе обещаю.
- Ты попроси соседку, тетю Варю, она хоть в магазин сходит, молока, хлеба тебе купит, – слышно было, как мама тяжело дышит. - Не ходи сама, хорошо? А то, не дай Бог, по дороге родишь.
Затем Аня умудрилась разбить бабушкину вазу. Старая такая ваза, фарфоровая, с красивыми цветами на белом пузатом боку, пережившая два переезда и Анькино детство, вдруг упала с комода и разбилась на мелкие осколки.
Аня, тяжело перекатываясь по дому, притащила веник, совок, и опустилась на колени.
И расплакалась. Все невыплаканные за эти месяцы слезы, видимо, копились где-то внутри, глубоко, ждали своего часа, и, наконец, прорвали плотину.
Аня собирала осколки фарфора, задыхаясь от рыданий, потому что только сейчас до нее дошло совершенно четко, что детство кончилось. Что слишком рано она влезла в приоткрытую щелку двери во взрослую жизнь. И по собственной глупости отсекла от себя ножом огромный ломоть – свою юность, переступив через нее, и не вернуться туда уже никогда. И не быть ей невестой в белом пышном платье, не радоваться мигу, когда сына возьмет на руки его отец, не ходить им за ручки в парк гулять втроем…
"Я сама разбила свою жизнь на осколки..."
Она рыдала, пока совсем не осталось слез, и, опустошенная, оперлась спиной об тот самый злосчастный комод, с которого свалилась ваза. Зазвонил телефон.
Аня постаралась притвориться веселой, вдруг это опять мама:
- Алло?
- Здравствуйте,- густо просипел какой-то мужчина в трубку. - Я насчет ваших сапог… Помните? Вы заходили к нам в мастерскую в понедельник.
- Да-да, - пролепетала Аня, громко шмаркнув носом. – Что с сапогами?
- Ну… я их починил. Сможете зайти сегодня до шести вечера? Учтите, завтра мы не работаем.
Она горестно вздохнула. На глаза опять навернулись слезы и голос дрогнул:
- Нет, сегодня не смогу. Не получится выйти сегодня на улицу, и некому прийти. Спасибо, с наступающим вас, - и положила трубку.
Тихо наползали сумерки, заполняя квартиру грустью и одиночеством. Аня лежала на диване, не включая света, глядя вроде бы в потолок, а на самом деле в никуда. Не хотелось смотреть телевизор, где все веселились в предвкушении праздника, не хотелось кушать, не хотелось ничего. Хотелось просто лежать, чтобы никто ее не трогал и не беспокоил.
За окном шел снег, медленный и ленивый, будто из сказки. К ночи, возможно, он занесет все дороги.
Ей было страшно. Хотелось умереть от этого всепоглощающего чувства безысходности и беспросветности. И Аня поймала себя на мысли, что, почти готова это сделать своими руками. Но, что будет с мамой? Малыш мягко пнул ее ножкой в ребра, напоминая о себе.
- Я помню о тебе, помню, - погладила Аня живот. С трудом встала и поплелась на кухню, попить кефира. Она всегда ненавидела кефир, но сейчас надо было. Успела налить в стакан, сделать пару глотков, как вдруг весело и переливчато затренькал дверной звонок. От неожиданности она даже пролила каплю на грудь.
- Иду! Минутку!
В дверях стоял тот самый патлатый дядька из мастерской по ремонту обуви, в теплой куртке авиаторе на меховом воротнике, огроменных армейских сапогах, с большим пакетом в руках, и смотрел на нее слегка удивленно.
Аня глянула на себя и густо покраснела. Майка растянулась на пузе до предела, на груди пятно от кефира, мамины спортивные штаны, несмотря на большой размер, приоткрывали небольшой участок живота. И волосы, небось, растрепаны. Как встала утром и заплела косу на бок, так больше и не смотрела на себя в зеркало. Она попыталась поправить выбившиеся пряди пальцами.
- У вас это… усы, - показал он пальцем на ее лицо. – Молоко?
- Кефир, - прошептала она, вытираясь тыльной стороной ладони.
- Вы извините, что я ввалился таким вот образом, - пробасил дядька. – Принес ваши сапоги. Адрес в квитанции, а это совсем рядом и мне по пути.
- Спасибо, - смутилась Аня. – Не стоило так беспокоиться, но все равно спасибо.
Она хотела закрыть дверь, но дядька все стоял и смотрел. И вдруг тоже смутился, покраснел, кашлянул пару раз.
- По телефону мне показалось, что вы плакали. Простите, но... Может, нужна помощь?
- Нет, что вы, - она махнула рукой. – Обычные заскоки беременных, не обращайте внимания.
Он согласно кивнул.
- Ладно. Держите ваши сапоги. И с наступающим.
Сапоги были как новенькие. Ну, почти как новенькие. Не удержавшись, Аня натянула их прямо на босу ногу и прошлась по коридору. Удобно, улыбнулась, хоть что-то хорошее за этот день случилось.
Надо будет потом как-нибудь зайти в мастерскую и еще раз поблагодарить дядьку. А он оказался добрый, несмотря на устрашающую внешность и майку с черепами.
Напевая что-то веселое, она протопала на кухню, поставила кипятиться воду. Пора было варить макароны.
Аня проснулась от дикой рвущей боли внизу живота. Казалось, кто-то невидимый держит в руках огромную пилу, очень старую, ржавую и затупленную, и медленно пытается распилить тело пополам. Сжав зубы и еле дыша, она встала с кровати, и, держась за стены, доковыляла до тумбочки, где лежал мобильный телефон. Главное, набрать сейчас маму.
Пальцы нажали на кнопку последнего звонка, и Аня прорыдала в трубку:
- Мааам, роды начались! Мне страшно... Так больно, так больно… что делать?
- Кхмм, - густо прошелестел с той стороны мужской голос. – Кто это?
С опозданием она сообразила, что последний звонок был не от мамы, а от мужчины из обувной мастерской, и, только что она его разбудила.
- Извините, я ошиблась номером, - прохрипела Аня. С трудом концентрируясь на экране мобильного телефона, все же дозвонилась до матери.
- Звони в скорую помощь! – прорывался голос мамы сквозь какие-то помехи. – Мы уже в пути, буду в городе часа через три! Не жди меня, звони в скорую! Позови тетю Варю, если что...
Линия скорой помощи была занята. Аня набирала номер уже несколько раз, но все впустую. Волосы встали дыбом от ужаса, что же делать?
Тихонечко поскуливая, она гладила живот, пытаясь уговорить сына повременить с рождением.
- Потерпи, малыш, потерпи еще немножечко, - шептали побелевшие губы, пока пальцы набирали номер телефона. Наконец, кто-то ответил. – Алло, скорая? Господи, как я рада… что вы ответили… У меня... кажется, начались роды… Нет, воды еще не отошли… Схватки? Да… адрес…
Обессиленная, она оперлась о стену, пытаясь сообразить.
- Одеться.. И взять сумку с вещами…
И тут же рухнула на колени, словно подкошенная, хватая ртом воздух. Так, на четвереньках, доползла до двери и отперла замки. Вдруг потом не хватит сил? Отдышавшись, она вытащила из шкафа приготовленную для роддома сумку, и попыталась натянуть на себя теплые рейтузы, но не смогла. Живот разрывало на части.
- Мамочкаа-а-а-а-а-а…, - зарыдала она громко, по-бабьи скривив рот.
В какой-то момент Аня вообще перестала соображать, что творится, под накатывающими приступами дикой боли. Весь мир вокруг окрасился в какой-то нереальный цвет, где время остановилось, и казалось, в любое мгновение она провалится в небытие. Мозг отупел от раздирающих тело схваток, она не слышала и не видела ничего, только кричала и кричала.
И даже не поняла, когда дверь в квартиру открылась, кто-то бережно поднял ее на руки и куда-то понес.
А потом, через вечность, в глаза ударил яркий белый свет, вокруг зашумели люди в белых халатах, но уже было все равно. Потому что боль усилилась во сто крат. Не осталось больше ничего, кроме это всепоглощающей боли, и пришлось цепляться всеми силами за свое сознание, чтобы просто не умереть.
Ее держали за руку, успокаивая и шепча какие-то добрые слова. Но было непонятно, что именно, потому что другой, почему-то более важный голос, постоянно твердил:
- Тужься, девочка, тужься…
Она проснулась от режущего света в глаза. В окно, почему-то совершенно незнакомое ей окно, сквозь ветки старой липы, светило яркое зимнее солнце. Задорное такое солнышко, дерзкое, оно пустило пару солнечных зайчиков, и, помимо своей воли, Аня улыбнулась.
И тут же поняла, что спит на животе, а внутри… пусто. Резко привстала, ощупывая себя руками.
- Господи… Малыш…
В ужасе от неизвестности, она попыталась встать, но громко застонала. Не было ни единой косточки, ни единого места, которое не отзывалось болью на малейшее движение. Будто по ней проехал каток.
Дверь открылась. Незнакомая улыбчивая бабуля в больничном халате, вошла в палату, толкая перед собой небольшую тележку.
- Проснулась, мамочка? Доброе утро. Я баба Клава, - поздоровалась с ней медсестра.
Она подняла какой-то небольшой сверток с тележки, протягивая Ане.
- Познакомься с сыночком. А то вчера ты уже ничего не соображала, когда его положили на грудь.
Аня обомлела:
- Не помню такого… Я вообще почти ничего не помню.
Женщина сочувственно погладила ее по голове:
- Не мудрено, девонька. Трудный путь вы прошли, чтобы встретиться. Мы уж думали, кого-то из вас двоих потеряем, - и тут же ответила на немой вопрос в глазах девушки. – Малыш шел ножками вперед. Зато, какой богатырь родился, красавец!
Аня и не поняла, что уже с минуту держит на руках собственного сына. Малыш спал, забавно сморщив носик. Он был таким… таким крошечным, таким беззащитным. Непроизвольным движением, она прижала сына к себе, оградив руками от всего мира.
- Назовешь как? – баба Клава показала, как правильно держать малыша, после чего сложила руки на животе и внимательно наблюдала за молодой мамой.
- Еще не знаю, - прошептала Аня, усаживаясь поудобнее. – Не решила. А… можно я посмотрю его?
Пожилая медсестра по-матерински еще раз погладила ее:
- Смотри, чего уж… Все равно потом развернешь пеленки. Все тут так делают. Не забудь к груди приложить, – велела она и добавила, уже на выходе. – Муж у тебя замечательный, кстати, всем нашим понравился…
- Муж?! – в ужасе вскинулась Аня, но дверь уже закрылась, и никто не услышал испуганного возгласа.
Она смотрела на сына. Это было нечто невероятное – держишь в руках махонького человечка, у которого бьется сердце, хмурится лобик, потому что ему что-то снится. Господи, он не успел родиться, и уже видит сны!
И вот это чудо сотворила она, растила в себе, и теперь за него в ответе. Навсегда.
Аня развернула пеленки. Тихонечко, стараясь не разбудить малыша, нежно потрогала крошечные пальчики, подержала в руке розовенькую пяточку, поражаясь тому, что та полностью утопает в ее небольшой ладошке.
От восторга перехватило дыхание, и выступили слезы на глазах. Счастье нахлынуло диким водопадом и затопило ее всю.
- Я буду тебе хорошей мамой, сыночек, - прошептала Аня прерывающимся от волнения голосом. - Обещаю.
Малыш, словно почувствовав всю важность момента, открыл глаза, не по-детски серьезные, и скорчил смешную рожицу.
Боязливо, словно ступая на зыбкую и незнакомую почву, Аня высвободила одну грудь и попыталась направить в рот малыша. Тот, будто проделывал этот фокус уже сотни раз, сразу присосался, и сосредоточено задвигал губками.
Аня облегченно вздохнула, расслабилась, и только в этот момент поняла, что все это время была напряжена как натянутая струна.
От радости и счастья хотелось петь.
Что может быть лучше тихонечко спетой колыбельной, особенно, когда держишь на руках собственную кровиночку?
- Очень достойный молодой человек, - сказала шепотом приехавшая через час мама. – Оставил в прихожей записку с номером телефона, где сообщил вес и рост малыша, и даже примечание, и что можно беспокоить в любое время.
Она держала на руках спящего внука, и делилась с Аней новостями.
- Санитарки сказали, что он занес тебя в приемный покой на руках, уже полубессознательную, ты не хотела отпускать его, просила остаться. Ну, ему выдали халат, и все роды он держал тебя за руку.
От стыда Ане хотелось зарыться в одеяло с головой:
- И он это видел? Как я рожала?
Мама кивнула, тихонечко засмеявшись:
- И не только. Еще и пуповину резал и держал ребенка на руках первым. Его же приняли за отца.
- Господи.., - прошептала Аня. - Стыдно-то как… Столько всего навешала на чужого человека, и даже не знаю, как его зовут…
- Кстати, Анюта, - добавила мама. – Скорая приехала только через два часа после твоего звонка, еле пробились через снежные заносы. Разбудили соседей, устроили скандал, угрожали штрафом за ложный вызов. Только когда тетя Варя подтвердила, что ты была на сносях, они убрались восвояси.
За окном опять шел снег, зажигая тысячи искр в свете вечерних фонарей. Через несколько часов наступит Новый Год.
Малыш спал в кроватке, ей не спалось. Все мысли были о парне, что был с ней прошлую ночь, когда она осталась одна в самый жуткий момент всей жизни, кто не отпускал ее руку, и поддержал тогда, когда никого не оказалось рядом.
Он так и не пришел. Наверное, отсыпается, подумала Аня, и, тяжело вздохнув, отошла от окна. Вчера она забыла мобильный телефон дома, а мама не додумалась его привезти, и теперь нельзя даже позвонить незнакомцу, чтобы просто сказать спасибо.
После обеда в палату подселили еще одну женщину, Марию. Она была старше Ани на десять лет, веселая и добрая, и теперь отдыхала после благополучно завершившихся третьих родов.
Затем еще раз заехала мама, привезла всяких вкусностей, половину которых пришлось отдать санитаркам, потому что кормящим мамам можно есть далеко не все.
- Дома все ждут, когда я разрешу им прийти в больницу, а мне просто хочется побыть одной, прежде чем начнется весь дурдом, - Маша захихикала, прям как маленькая девочка. – Им только дай волю, сразу пойдут сюда дефилировать парадами.
- Еще бы, - заметила Аня. – Наконец-то, долгожданная девочка. Такая чудесная…
Дочка у соседки родилась замечательная, светловолосая и какая-то очень солнечная, вся в мать. Та удовлетворенно кивнула, и вспыхнула от удовольствия. Как и все рыжие, соседка краснела на раз, и от радости, и от удовольствия, и от огорчения, наверное, тоже. Хотя, такие веселые люди редко унывают.
- А твой когда придет? – полюбопытствовала Маша, устраиваясь поудобнее на кровати.
Аня неопределенно пожала плечами. За весь день пришлось выслушать кучу комплиментов о своем мифическом муже, и решила про себя, что никому ничего объяснять не будет. Зачем давать пищу для размышлений тем, кто ее совершенно знает, а через неделю забудет?
- Отсыпается или спаивает от радости всех друзей и знакомых? - с видом знатока кивнула она.- Мужикам напрочь крышу сносит, когда рождается первый ребенок, особенно если это сын. Мой напился в стельку, когда я Сережку родила, аж через сутки сумел приползти к роддому, такой перекошенный, мама родная. А с Федькой уже полегче было, пришел только с легким перегаром, и утром. Я ж ночью родила.
Аня понимающе улыбнулась, затем подошла к кроватке сына проверить, как тот спит. Малыш, туго спеленатый час назад, умудрился высунуть наружу кулачок и теперь усердно сосал его во сне. Она не стала поправлять. Только улыбнулась, и счастливо вздохнула.
- Уже решила, как назовешь? – шепотом спросила Маша.
- Еще нет, - также шепотом ответила Аня.
- Надо какое-то особенное имя, - отозвалась соседка через минуту. – Такой красивый подарок на тридцать первое декабря…
За час до полуночи в палату вошла баба Клава, проверила, все ли у рожениц в порядке, и, пожелав им счастливого Нового Года, ушла. Затем и дежурная медсестра, молоденькая девушка в красивом халате, забежала, смущенно пробормотала поздравления, и тоже убежала. В коридоре засновали остальные санитарки, за дверью послышался голос врача, кто-то пробежал, зацокав каблучками.
- Пить идут. Как пить дать, - скаламбурила соседка. – Мои сейчас, наверное, тоже за стол садятся. А мы тут за всех отдуваемся…
Обе тихонько засмеялись, стараясь не разбудить малышей.
Через час, когда до праздника оставалось всего ничего, Маша встала:
- Схожу-ка я в туалет. Ты не хочешь?
Аня отрицательно мотнула головой:
- Я с малышами посижу.
Не успела соседка выйти за дверь, как через минуту возбужденная заскочила обратно, шепча:
- Ань, посмотри в окно! Весь роддом смотрит, одна ты валяешься...
Девушка, испуганная, встала и, забыв обуть тапки, прошлепала босиком к окошку.
С высоты третьего этажа улицы города были хорошо видны. Там все также с неба сыпали пушистые хлопья снега, угрожая накрыть мир снежным одеялом, светили фонари, последние прохожие торопливо бежали куда-то.
- Нет, ты вниз посмотри, прямо под окно, - для верности, Маша показала пальцем.
Внизу творилось что-то … необычное.
Высокий парень в толстой куртке авиаторе раскладывал рыбацкое кресло. Рядом с ним, на снегу, лежали огромный нераскрытый летний зонт, здоровенная черная сумка, и что-то, завернутое в блестящую фольгу.
- Твой? – громкий шепот прозвучал у самого уха.
Аня заворожено кивнула, не отрывая взгляда от окна. В горле зарождался ком, мешающий дышать, а сердце глухо ударилось о ребра, в предвкушении чего-то потрясающего.
Тем временем внизу, «он» раскрыл невероятного размера цветной зонт, воткнул в снег, но тот свалился на бок. Он еще раз воткнул его, для верности вкрутил пару раз, и уселся в разложенное кресло. Затем достал из сумки куски каких-то палок, принялся их соединять между собой, соорудив через несколько минут одну очень длинную, и что-то к ней закрепил.
«Удочка», осенило девушку.
- Это удочка? - подтвердила ее догадки Маша. – А что он собирается делать?
Аня пожала плечами:
- Не имею ни малейшего понятия. Маш, дай, пожалуйста тапки, ноги мерзнут..
- Ага, минутку.
Тапочки были теплые, было гораздо удобнее.
Удочка, тем временем, поднялась до их окна, к леске была привязан небольшой пакетик, и требовательно стукнула в стекло пару раз.
- Открой, - шепнула соседка.
- Дети не простудятся? – забеспокоилась Аня.
- Шутишь? За пару секунд не успеют.
В пакете на крючке, оказался ее мобильный телефон. Аня ахнула от мысли, что мама участвовала во всем этом неожиданном сюрпризе.
Пальцы набрали пароль, экран засветился, уведомив о подключении к сети, и тут же, следом, пришло сообщение:
«Встретим Новый Год вместе?». Она кивнула в окно. Затем подтвердила это через телефон коротким словом «Да».
Сверху хорошо было видно, как парень улыбнулся, затем стал разворачивать обернутый в фольгу предмет. Это оказалась полностью наряженная к празднику небольшая елочка! Но это было не все. Он вытащил какой-то длинный шнур, подсоединил к чему-то под креслом, и елка заискрилась всеми цветами праздничной гирлянды!
Через минуту телефон завибрировал сообщением:
«Вот теперь у нас полноценный праздник! Не хватает только Деда Мороза».
Загрохотала канонада петард вдалеке, в небо взвились разноцветные ракеты, расцвели огненные хризантемы.
Наступил Новый год.
Но она не заметила всего этого, взгляд был прикован к тому, что творилось внизу. Он достал из сумки красную шапку и пушистую бороду из ваты, нацепив все это на себя. И опять взял телефон в руки.
«С новым Годом! Хочешь получить подарок?»
«Очень!»
«Тогда расскажи Дедушке Морозу стишок или спой песенку. Только не забудь встать на табуретку».
- Маш, дай стул, пожалуйста, - попросила она прерывающимся от волнения голосом. – Помоги мне подняться на него.
- Ненормальная, - прошептала соседка, но сделала все, о чем ее попросили, придерживая Аню руками, чтобы та не свалилась. – Вы что, не можете позвонить друг другу?
- Так интереснее, - ответила Аня. – И это останется в телефоне, на память. На всю жизнь.
Маша понимающе кивнула:
- Только не вздумай когда-нибудь его выкинуть. А то я тебя первая убью.
- Ни за что, Машуль, - а пальцы сами набирали давно забытые строки:
«Любит елочку народ
наряжать под Новый год.
В каждом доме елка есть,
Но такая только здесь!»
«Прелесть! Заслужила подарок», пришло в ответ. И к ее окошку потянулась удочка с большой коробкой. Дрожащими пальцами Аня отвязала ее с крючка, и осторожно, чтобы не разбудить детей, отклеила бант, затем развернула праздничную упаковку.
Внутри оказался мягкий плюшевый заяц, с задорной ромашкой в зубах. Аня, не удержавшись, всхлипнула. В этот миг она полюбила неказистые ромашки безоглядно и навсегда.
«Спасибо». Он не ответил, потому что в этот момент зазвонил телефон, мелодия была отчетливо слышна, несмотря на несмолкающий грохот салютов и петард. Он прикрыл одно ухо рукой, и что-то объяснял кому-то в трубку.
«Тебе пора уходить?»
«Да, друзья зовут в гости праздновать. Но я не хочу уходить. Только если ты меня прогонишь. Еще не устала?».
«Нет! Это самый красивый Новый Год в моей жизни!»
«Я старался, спасибо. Знаешь еще стишки? А то у меня тут припасены подарки. На табуретки больше не лезь, одного раза вполне достаточно».
Из следующей маленькой коробочки Аня извлекла крошечные синие носочки для малыша, красивые такие, с кружевами и вышитыми забавными медвежатами.
Затем последовали зимний детский комбинезон, и красивая заколка для волос, и теплые смешные тапочки для нее, с мордами собак, и книжка сказок для детей…
«А это от твоей мамы, очень просила передать», и крючок перенес ей пушистый халат.
«Мне неудобно спрашивать, но придется. Как тебя зовут?» Это сообщение она постаралась скрыть от Маши, пока та восхищенно цокала языком, разглядывая подарки.
«Кирилл» пришло в ответ. Это имя ему подходило, звучное, как колокольчик, и доброе.
«А по отчеству?»
«Глебович», и рядом смешная рожица смайликом.
- Маш, а что, если я назову сына Глебом?
- Кхм.. Красивое имя. Старое и редкое. Очень мужское, - кивнула та, не отрывая глаз от комбинезона для малыша.– Мне очень нравится, Анечка. Достойный выбор.
- Ты про имя или про комбинезон?
- Про обоих!
«Так как у меня нет подарка для тебя, я тут подумала. Можно я назову сына Глебом?»
«Папа будет горд и очень рад. Спасибо от нас обоих за такой подарок».
«Ты ему расскажешь обо всем этом?»
«Уже рассказал».
«Он, наверное, в ужасе. И я не успела поблагодарить тебя. За все, что ты для нас сделал».
И тут опять их прервали. Ему опять позвонили, Кирилл отошел в сторону за угол, и вернулся уже не один, а с девушкой и парнем. Те несли в руках большой сверток, перевязанный синим бантом.
«Не пугайся, это мои друзья, Лена и Саша. У них подарок для тебя, а для меня горячий кофе в термосе». Удочка опять перенесла подарок, уже от незнакомых ей Лены и Саши, с большим пушистым белым медведем.
Затем, в течение десяти минут, подъехали еще и Сережа с Олей, и какие-то два лохматых близнеца - Захар с Игорем, и куча других людей, чьи имена она уже не запомнила. Кирилл предал ей удочкой привезенные друзьями подарки, пока кто-то внизу раздавал стаканчики с дымящимся кофе.
Маша, глядя на эту импровизированное гулянье на свежем воздухе, сходила к холодильнику и принесла покушать для обеих.
«У тебя потрясающие друзья. Скажи им спасибо, от меня».
«Они говорят, что ты красавица. Но я и сам это понял».
Она смутилась, не знала, что на это ответить. Пришло новое сообщение:
«Ты знаешь, что у тебя самые красивые кефирные усы из всех, что я видел за все свои почти 27 лет?»
«Не знала. А у тебя самые шикарные фиолетовые ногти!»
"Это я на работе молотком отбил. А теперь у нас для тебя последний подарок, и мы оставим тебя отдыхать. Готова?».
«Да».
Все кто стоял внизу, собрались в круг, скрывая от ее глаз что-то, затем повернулись к зданию лицом, и у каждого в руке горели пучки бенгальских огней. Как огромное созвездие на небе, горящее в эту минуту только для нее одной.
«Привезти петарды и пускать салют я не рискнул. Доктора оторвали бы мне голову. А эти штуки бесшумные. Надеюсь, тебе понравилось.»
В глазах предательски защипало. Аня смахнула набежавшую слезу.
«Спасибо, Кирилл Глебович. Это был самый чудесный праздник за все мои почти девятнадцать лет».
«Спокойной ночи, Анечка. Береги себя и малыша. Мы уезжаем, позвоню завтра».
За пару минут они собрали стул, зонт, и все остальное.
«Забыл. Елку оставляем тебе».
Он помахал ей рукой, широко улыбнулся, затем все дружно помахали, и исчезли за угол.
- А елку могут украсть до утра, - заметила стоявшая рядом Маша.
- Наверное… - прошептала Аня. Она уже не замечала катящихся по щекам слез.
Они стояли в полном молчании, и смотрели на елку, уже без огней, но они и не нужны были. Все окна роддома освещали гордо стоявшую пушистую и разряженную красавицу, никто не спал, даже врачи, наблюдая за праздничным Новогодним Сюрпризом для Ани.
- Какая же ты счастливая, Анечка, - громко всхлипнула подруга. – Боже, какая же ты счастливая, девочка…
© МарфаВасильнаЯ