Деревенские парни Женька и Толя, два родных брата, бегали в школу в соседнее село. Из Танково до Шестакова идти — всего ничего, спуститься вниз к Локнашу, пересечь его, забраться на крутую горку шестаковского берега, и через сараи и старую церковь пройти в школу.
Школа размещалась в старом, большом и красивом деревенском доме. До Революции в нём жил толи местный поп, толи зажиточный кулак. Даже в хмурую осеннюю пору это место выглядело очень здорово — старая деревенская улица, утоптанная сотнями лет, тысячами копыт и крестьянских ног. Избы. Общественная баня. Суровая громада церкви, построенная почти сразу после французского нашествия. А за огородами — красóты речной долины, щетина тёмного леса, скатерти колхозных полей и размеренная круговерть неказистой деревенской жизни.
А речка Локнаш, что опоясывает село и деревню зелёным кушаком своего русла, в круговерть эту вносит искринки приключений. С последних осенних дождей, когда вода в реке будто-бы взбунтовалась, снесло деревянный пешеходный мост. И перебраться на шестаковский берег из Танково можно лишь двумя путями: или через брод в километрах двух, или по ветвям старых ив, раскинувшихся, как будто в печальном русском танце, над берегами небольшой речки, обрамляя её скользкие берега и образуя естественные туннели. Несколько ив, толи не выдержав свинцовой тяжести небосвода, толи от усталости, легли через русло кривыми кащеевыми ручищами, образуя своеобразные мостки.
Родители и соседи, проклиная осеннюю воду, на телегах и грузовиках ездили в брод. А Женька и Толя, не будь дураками, конечно же карабкались по скользкой шершавой коре столетних деревьев, царапаясь, пачкаясь и смеясь.
Пришли в школу — а там новости. Новый школьный завхоз. Молодой городской мужик. Интеллигентный, молчаливый и хмурый. Как занесло его в волоколамскую грязь из столицы — ребята не понимали. Да и не особо об этом думали, есть дела поважнее! Вскоре выпал снег, ударили морозы — вся окрестная ребятня была занята горками, санками, снежными бабами и предстоящим новым годом.
Имени нового завхоза уже никто не помнит — прошло с тех пор добрых четыре десятилетия. Но все прекрасно запомнили, как перед самым Новым Годом, провожая детей в школу, встретили там машины с милицией и районного прокурора.
Как потом судачили местные жители, молодой и хмурый завхоз влез ночью в школу, прошёл в один из классов, открыл ход погреба и там, в старой кирпичной стенке, вскрыл старинный тайник. Но когда он поднялся, то наткнулся на школьного сторожа, протапливающего ночью печи. Старик-сторож получил по голове, а таинственный завхоз исчез с тем, что достал из тайника.
Говорили, что парень этот — потомок хозяина дома. В тревожные и непростые годы Революции хозяевами красивой избы в подвале в стену был замурован чемодан с ценностями, где он и пролежал до описываемых событий, больше шестидесяти лет.
Старик сторож через несколько недель выписался из больницы и после Нового года продолжил сторожить школу по ночам и топить печи. Сотрясение мозга для старого человека — серьёзная травма, но дед был крепкий, и потом ещё долгие годы рассказывал об этих событиях.
А Толя и Женька выросли, и когда им самим перевалило за пятый десяток, рассказали эту историю мне. Тогда я ещё жил в подмосковной деревне, в своём родовом гнезде, под Волоколамском.
И я, когда прогуливался по Шестакову, заходил на ту старую улицу, любуясь громадой храма, любуясь наличниками на старых избах и тем самым старым домом, может быть до сих пор хранящим ещё какую-нибудь тайну.
История двух братьев "художественно" переработана, так что не обессудьте.