Статья
- А вам, Ярослав Ярославович, я напоминаю, что заявление об отпуске мною ещё не подписано. И я, как ваш руководитель, имею право требовать написания статьи! Ваша обязанность не только лечить, но и популяризировать здоровый образ жизни! – твёрдо сказала главврач в конце часовой «пятиминутки».
Ярослав Ярославович заёрзал на стуле; Надежда Алексеевна не любила его, всячески: подбрасывала внеплановые дежурства, лекции в трудовых коллективах и – лишала премии.
- Газета дала список вопросов?
- Дала, - промямлил Ярослав Ярославович и по школьничьи встал.
- Так в чем проблема? – Надежда Алексеевна порозовела сквозь слои пудры, - Интернет вам в помощь – пишите!
- Есть, - постыдно отрапортовал он.
Продравшись через толпу возмущённых ожиданием больных Ярослав Ярославович наконец зашёл в свой кабинет.
- Валентина Ивановна, я настаиваю: в два часа по окончании приёма закройте меня на ключ! И спокойно идите домой. А вечером придёт уборщица и откроет. Мне очень нужно написать статью! – эмоционально сказал он медсестре.
- Хорошо, Ярослав Ярославич, закрою, - невозмутимая Валентина Ивановна работала в поликлинике при всех главврачах и молодых хирургах, - А дома – никак?
- Валентина Ивановна в соседней комнате запой! Разве это дом! – возмущённо начал он, но сдержался и осторожно спросил - А, можно я вам деньги после праздников отдам?
- Конечно, Ярик! Когда сможешь. У меня что, семеро по лавкам что ли?
К двум все ушибленные и переломленные были приняты. Мало того, Ярослав Ярославович даже вскрыл неосложнённую флегмону и один простой абсцесс.
Закрывая его на ключ Валентина Ивановна не сдержалась:
- Ярик, на груди куртки пятно. Жирное! В городе много химчисток, ты молодой видный мужчина. Врач. Девушки заглядываются. Так нельзя!
- Да? Я и не видел, - смущенный заботой постороннего человека Ярик растерялся, - Схожу…
Когда Валентина Ивановна совсем вышла он подумал – «Хорошая она! Как мама…».
Оказавшись наедине со статьёй Ярик несколько минут с удовольствием смотрел в окно: на запорошенной снегом берёзе сидела ворона. Потом он созерцал ухоженную Валентиной Ивановной пуансеттию. Наконец, набравшись вдохновения от природы, приступил к написанию.
Статью от Ярика требовали такую – «Как подготовиться к Новогоднему застолью?».
Первый вопрос заочного интервью был хороший – «Можно ли в предпраздничной суете грамотно подготовиться к новогоднему застолью?»
Ярик открыл гугл и начал живо шпарить: «Первым делом важно запомнить, что завтрак, обед и ужин в течение дня никто не отменял. Чтобы к моменту сбора у праздничного стола желудок не был готов поглотить все разом, между основными приемами пищи важно иметь перекусы (второй завтрак, вечерний перекус). Они не дадут разыграться аппетиту и предотвратят переедание…».
«Билеты возьму на двадцать девятое, а своим скажу – на тридцатое. От вокзала – пехотой пройдусь, посмотрю - как там. К дому приду часов в семь, батя ещё калитку не открыл, перелезу забор, Жук по двору бегает не прицепленный. Пушистый!».
Ярик живо представил, как Жук, сложная помесь немецкой овчарки и телёнка, прыгает ему на грудь, ударяя лапищами в жирное пятно на куртке и пытается лизнуть лицо.
«Надо ему ливерки купить, обрадуется! Батя кормит одной картошкой…»
«Не садитесь за стол на голодный желудок.
Перед застольем выпейте стакан воды, съешьте фрукт или порцию легкого салата. Аппетит значительно уменьшится, а в результате – и количество съеденного» - копировал Ярик правильные слова из гугла.
Мысленно он посадил Жука на цепь и подошёл к веранде, где на крыльце, под веником, сидел одноглазый Пират. Пират сразу узнал Ярика, и мяуча стал тереться о джинсы, задирая серый хвост старался пометить.
Ярик потрепал Пирата за ухо - «Нуу, кто в ботинки насцал?».
Батя принёс его с работы - из мастерской, пожалел. Кастрировать не дал – то ли назло матери, то ли из солидарности.
Батя очень гордился Яриком – наш доктор. По пятницам, пьяненький, врал мужикам из мастерской, рассказывая всякие истории из сыновьей врачебной практики. Черпал их в «Интернах» или «Докторе Хаусе».
«Надо с батей потолковать, разбаловался! Уже не только по пятницам пьёт. Мать писала, с утра с дядь Колей нарезались, прямо в мастерской, Семёнов домой отправил…»
Мать писала Ярику настоящие письма, каждую неделю, на тетрадных листах. Звонила, конечно, тоже. Но письма! Каждое начиналось одинаково:
«Здравствуй, дорогой сыночек мой, Ярослав!
Пишет тебе твоя мама из поселка …».
Читая письмо Ярик видел, как мать старательно выводит буквы сжав ручку огрубевшими пальцами за круглым столом в зале. И оглядывается по сторонам в поисках хороших слов. А батя, оперевшись на подлокотник дивана, внимательно смотрит «Интернов».
«Потом ещё чего-нибудь сюда накопирую», - встряхнулся Ярик от видений.
«Что там дальше спрашивается… А, вот… - Есть ли научная концепция правильного поведения за столом, где собрано столько разных вкусностей?».
Тут он скопировал отличный кусок для своего ответа корреспонденту:
«Главный совет для новогодней ночи – не кушать, а пробовать.
Сервировать стол лучше всего, выкладывая готовые блюда маленькими порциями. В таком случае можно будет все попробовать и не съесть лишнего.
В нашем понимании Новый год – это «тазики» салатов.
Готовьте столько, сколько в действительности можете съесть, не храните еду целую неделю, она портится и вкусовые качества ее теряются. Гора салата в салатнице провоцирует вас докладывать его в тарелку снова и снова, опять же приводя к перееданию» - и аппетитно сглотнул слюну.
Мамка готовила на Новый год много, именно тазики салатов – не доеденные «шубы», «горошки» и «крабы» потом скармливали Пирату и Жуку. Ленка-сестра приносила с собой модные салаты – «цезаря», «ананасный» и фирменный печёночный торт.
На третий вопрос «А каким блюдам нужно отдать предпочтение при формировании новогоднего меню?» - Ярик уже копировал в гугле не читая, всё подряд.
«Двадцать четвертого, в Сочельник, били свинью» - вкусно подумал Ярик вставляя абзацы. И достал из шуфлядки стола печеньку, - «Двадцать пятого, на Рождество, в выходной – разбирали…
Интересно большая в этом году выросла?
В прошлом году был кабан. Даже нет – бегемот…»
Мамка дала Ярику с собой пласт сала, с мясными проростинами, пальца в четыре, с хиба. Шкурка была тоненькая, нежная, смолёная соломкой, жевалась – не то, что в магазинном!
«Мне, наверное, кровянки оставили и пиханой колбасы…»
Ярик надкусил пресное печенье.
Они с Вовкой в прошлом году повесили сало за окно, надёжно обмотав полотенцем от синичек. И доставали мёрзлое, душистое к жареной картошке.
Картошку жарили на внутреннем сале; его батя долго топил, задыхаясь от вони в пристройке. В стеклянной банке готовый смалец был уже как крем – нежный, ароматный, фарфорового цвета. Вовка придумал мазать его на хлеб, перед авансом, чтобы не было так омерзительно есть дошики.
А баба Дуня дала Ярику с собой в город самогона. Обычного - сахарного и деликатесного – из забродившего варенья и из сахарной свеклы: «бураковки».
"Бураковка" была мутно-молочная, вроде ликёра «Бейлиз», который они с Вовкой однажды сдуру взяли в баре.
Самогон выпился быстрее чем сьелось сало.
От стопки «бураковки» ударом спирало дыхание и слезились глаза, а от самогона из варения оставалось приятное послевкусие чёрной смородины.
Странная вещь бабыдунин самогон – сидишь хорошо, голова ясная, а встаёшь – как стреноженный конь.
«Сколько лет бабе Дуне? Она ж года с двадцать третьего… Или раньше? Войну хорошо помнит, как вчера. А так конечно… Мамка писала: чайник электрический на газовую плиту поставила. Но самогон гонит отменный!»
Ярик тихо засмеялся в закрытом кабинете – ещё бы!
Баба Дуня, в летний приезд, не только дала ему самогонных денег на «целые штаны», но и зашила дырки. На коленях, в модных джинсах, на которые он надежурил.
Стежки были корявые, старушечьи. Но, пока Вовка ржал - разглядывая, Ярик тепло представлял бабу Дуню с иглой-шаговухой.
«Жить будет баба Дуня долго – у нас все долго живут. Да и фельдшер матери сказала – очень, очень крепкий организм! Приеду – осмотрю…».
Следующий вопрос газеты «Как не выпить лишнего в новогоднюю ночь?» Ярик наклепал молниеносно. Не читая.
«Высплюсь!»
И - ощутил запах постельного белья в своей комнате, которое мамка сушила на морозе – вымораживала.
«И никаких клопов!»
Клопы были символом города; чтобы они с Вовкой не снимали – везде были мерзкие вишнёвые твари.
Дальше интервью писалось ещё быстрее.
Последний вопрос заочных читателей (если они будут) - «Что еще нужно, чтобы в первый день нового года мы выглядели бодрыми и веселыми?» Ярик изваял мгновенно. Вставил огромный гугловый кусочище правильных слов о физической активности, коньках и снежных бабах.
Текста вышло много – листа три.
«Пусть там, в редакции, сокращают – что хотят! Моё дело написать…
В баню, да, конечно в баню! С утра, первого затоплю и… Интересно, Ленкин Колян хоть веников заготовил? Опездал Колян, руки из жопы растут», - раздражённо подумал Ярик.
Он не любил зятя; зато сестра очень любила и всё пыталась народить второго, братика для Настёны.
Настёне Ярик вёз больше всего подарков – в модном магазине, на проспекте, он долго наблюдал за городскими девочками Настёниного возраста – что им покупают. Резинок-заколок - сам догадался.
«По соседям пойдём… Второго к тёте Рае и дядь Ване, третьего – к Назаренкам…» - радостно, потирая руки, метался по закрытому кабинету хирург второй категории Ярослав Ярославович.
До прихода уборщицы оставалось не менее двух часов.
Из отпуска Ярослав Ярославович не вернулся.
Прислал долг Валентине Ивановне с телеграммой «Спасибо за всё тчк» и заявление об увольнении - главврачихе.
Факсом.
Новогоднее тепло.
Надеюсь, у вас есть Новогоднее настроение. А если нет, то пусть эта история хоть немного согревает Вас холодными зимними вечерами)
У меня немецкая овчарка и хаски. Была у них будка, но я решил сделать пристройку с печкой, так как температура часто никого не щадит. Поставил печку, сделал вход псам. Вместе они никогда не лежат, а тут захожу, а они в обнимку, как люди. По глазам понял, что что-то прячут. Отодвинул их, а там шесть котят, которые вот-вот родились, и кошка. Собаки их обогревали и пытались скрыть от меня.
Котятам по два месяца уже, бегают по собакам и спать не дают им, а один котёнок вообще пытается гавкать. Так и живём в деревне большой семьёй.
Награда
- Платочек в карман покладу, ладно? – ласково спросила Нина кого-то, может кота Барсика, - Пусть уголочек торчит, а? Но – сморкаться не смей! Изгадишь! И вообще – веди себя хорошо, как договаривались…
Сергей, затянутый полосатым галстуком до асфиксии, отвечать не мог.
Нервничал.
От костюма, галстука и предстоящей поездки за наградой.
По случаю юбилея предприятия и за многолетний добросовестный труд Сергея должны были наградить – так в кадрах сказали.
Мастер участка Моисеев подтвердил:
- В пределах оклада. Или ценным подарком, или денежной премией. Как там решат.
Нина хотела стиральную машину. Любую, но лучше автомат. Уж больно неудобно полоскать на речке – мостки скользкие, ряска и вообще: она у Свиридовых видела. Красотища, а не машина!
Сергей не возражал. Лишь бы дали. Хоть что, а не грамоту. А то грамот уже много, а стирать по-прежнему нечем.
- В бане машину ставить не будем… Что мы дураки что ли? Как Свиридовы: придут люди – машину показать надо, вставай из-за стола – иди в баню… Поставим в кухне, вместо газовой плиты – так виднее, а газовую плиту за котёл, всё равно не работает, зараза, или под фикус её и салфеточкой накрыть… Я свяжу… Как ты, Серёнь? – вслух мечтала Нина вечерами на двуспальной кровати.
Дремлющий Сергей отвечал глупостями:
- Как скажешь, Нин! Лишь бы не грамоту…
На церемонии вручения, в актовом зале Дома культуры, Сергея вызвали на сцену вместе с начальником участка. Начальнику участка дали грамоту и оклад к ней, Сергею девушка в кокошнике вручила ценный приз. Коробку.
«Себа» – рассеяно прочитал Сергей, обнаруживая некоторое знакомство с иностранным алфавитом. С четвёртого по шестой он учил немецкий алфавит, с седьмого по девятый – английский, с десятого по самый выпускной школа искала учителя хоть какого-нибудь алфавита (временно занимая уже знающих буквы дежурством в столовой).
«Не стиралка и не оклад» - потрясённо думал Сергей всю поздравительную речь на сцене Дома культуры.
С увесистой коробки с иностранными буквами на него смотрел белозубый красавец в шлеме, а со стороны, справа – задавленный галстуком начальник участка Моисеев.
По дороге домой, до самого посёлка, Сергей доставал из коробки инструкцию по эксплуатации на всех неизвестных языках мира, включая русский, и рассеянно читал:
«Роликовые коньки для фрискейта начального уровня. Жёсткий пластиковый шелл обеспечивает надёжную фиксацию ног и точность в выполнении маневров, а внутренний сапожок из мягких…».
Подарок в дом Сергей внести не смог. Оставил в неотапливаемой веранде у ветхого дивана, рядом с Нининым любимцем, Барсиком, сидевшем в мышиной засаде.
Жену Нину Сергей любил. Как мог: не бил, не перечил и отдавал всю зарплату.
- Ну?! – встречавшая мужа Нина заглядывала за спину Сергея, надеясь, что туда вместилась машина. Или, по крайней мере оклад, - Ну?! Дали?
- Дали…
- Где? В УАЗик не влезла? После привезут? Или деньгами… Ты чего молчишь, сволочь? – Нина теряла терпение.
- Ты только не ори, я скандалов не люблю… - пространно начал Сергей, снимая ненавистный пиджак.
(Все тридцать лет брака супруги не ругались. Потому, что не было повода. Пил Сергей редко – два раза в году. И то - недолго, по месяцу, не больше.)
- Дали. Коньки.
- Какие коньки?! Да ты что?!
- Роликовые. В веранде стоят, - сказал совершенно безнадёжным голосом Сергей.
Спугнув Барсика в самый патетический момент, когда вот-вот должна была пойматься мышь, Нина внесла из веранды коньки.
В целом дальнейший вечер прошёл нескучно.
Сначала Нина не верила глазам и инструкции обещавшей «надёжную фиксацию ног и точность в выполнении маневров», потом - подозревала Сергея в том, что он тронулся умом и сам их попросил.
Потом, появилась надежда.
Что коньки «Себа» заберёт сын Андрей. В город. И будет с благодарностью ездить на них куда-нибудь. На работу - в поликлинику, например. По пути пропагандируя ЗОЖ и нищету молодых врачей.
Но, после звонка Андрею, согласному принять в дар всё, что угодно (Тишку, Барсика и т.д.), кроме коньков, находчивая Нина растерялась.
Её сельпо тоже было мастером бесполезных премий. Но Нина всегда находила им применение в быту: просроченный крем, изготовленный некой пани, тот, который обещал «подтяжку дряблой, обвисшей кожи лица в максимально сжатые сроки», она направила на растирание вымени Тишке. И Тишка не жаловалась, видимо - подтянуло! Просроченная краска, разведенная просроченным растворителем, замечательно ложилась на гаражные ворота. Правда, только местами, и несколько неожиданным цветом, но – красила.
- Попробую продать! – громко, чтобы придать уверенность себе и отвлечь безучастного ко всему Сергея решила Нина вслух, - Не зря ж я тридцать лет в торговле.
«Выстоялась брага или нет?» - подумалось Сергею.
Мысль о том, чтобы использовать коньки по главному, коньковому назначению, ни Нине, ни Сергею в голову не пришла. Потому, что по главной улице поселка - проспекту им. К. Маркса можно было проехать только на тракторе. Или на вездеходе – в зависимости от сезонной глубины луж и колдобин. А уж по второстепенным …
Асфальта в посёлке пока не было.
Расклеенные Ниной по всему посёлку объявления - «Срочно и дёшево! Продам дизайнерские роликовые коньки для фрискейта. Обращаться: ул. Вишнёвая д.5 (Сергей и Нина) или в магазин (Нина), или в гараж на станции (Сергей)» дали неожиданные результаты.
Посельчане всех возрастов (пенсионеры, как самые активные, преобладали) группами и одиночно шли на ул. Вишнёвую, д.5, в магазин или в гараж на станции.
Чтобы узнать: что такое дизайнерские роликовые коньки для фрискейта? Где вы их взяли? За что хотите продать?
И главное: а что до меня уже кто-то этим интересовался?
А кто?
Мужчины посёлка, всех возрастов и степени закодированности, узнав о пути появления коньков в дружной семье Агеевых сопереживали как могли.
От дружеской поддержки однопосельчан Сергей запил в неположенный срок.
И, в рамках запоя, ночевал на ветхом диване в неотапливаемой веранде вместе с мышковавшим Барсиком. Нина, по инерции, всё ещё клеила объявления и проводила лекции о фрискейте в магазине.
Но, желающих купить коньки «хоть за что» - не было.
Выйдя из недельного запоя Сергей взял в руки ручку – в первый раз после школы. Добровольно.
С непривычки испортив много-много тетрадных листов, Сергей, наконец, написал желаемое. Сложив написанное во внутренний карман, он решительно постучал к соседям, в дом № 3 по улице Вишнёвая.
- О! Серёга! - обрадовался Гена-сосед открывая двери, - Моя жаба дома, давай у тебя посидим, - партизанским шепотом добавил он, обуваясь.
- Не до того мне, Геник! – сказал Сергей, сам себя не узнавая, решительно, - Зови Наташку, говорить будем!
- Ну… Ладно. Наташа! - медово-громко сказал Геник внутрь дома, -Сосед пришёл, говорить хочет.
Когда Наташа и Гена торжественно, как на венчании, стояли в дверях дома парой Сергей достал из-за пазухи исписанные бумажные листы:
«Коллективное обращение жителей посёлка Покровский к губернатору области… Просим Вашего вмешательства и положения асфальта.»
За три дня Сергей обошёл не только улицы Вишнёвую, Садовую и Полевую, но и все дома по проспекту им. К. Маркса.
Все покровцы, начиная с четырёхлетней агрономшиной Ксюши, которая только-только училась рисовать, и заканчивая бабкой Анникеихой 1909 г.р., которая тоже уже только рисовала, поголовно подписались за положение асфальта.
Через месяц, когда укатчик раскатывал мягкий и горячий асфальт возле дома № 5 по улице Вишнёвой, Нина лезла на чердак по приставной лестнице.
С коробки «Себа», из-под правой Нининой подмышки, на дорожных рабочих смотрел белозубый красавец в шлеме.
А Нина на лестнице думала:
«Женится Андрюшка - внучку народит. Достану ей тогда.».
- Нинк, ну где ключ-то? За смертью тебя посылать…– позвал её муж снизу, из кухни, - Слазь и забери кота, мешается под ногами!
- Иду, Серёнь! – звонко, по-девичьи, сказала радостная Нина.
И, наспех запихнув ролики на чердак, спустилась руководить установкой стиральной машины.
На «Индезит» Агеевым покровцы собрались добровольно, по схеме «кто сколько может». Даже бабка Анникеиха что-то дала.
Котэ
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.