Первая мировая война стала страшным испытанием для русских солдат. Кроме врагов за линией фронта были и другие, более близкие: голод, плохое вооружение, разваливающееся обмундирование и неуверенность в своих командирах и товарищах. По приблизительным оценкам, из окопов разными путями и способами убежали домой около двух миллионов человек. Большая часть, конечно, после февраля 1917 года, но начался процесс дезертирства гораздо раньше.

В 1914 году, когда Отечество призвало народ к бою, страна откликнулась небывалым воодушевлением. Чтобы исполнить свой долг, на призывные пункты явились 96% призывников, что было очень высоким показателем, ожидалось, что прибудут не больше 90%. Однако боевой настрой очень скоро испарился. По официальным данным, еще до 1917 года среди русских частей было выявлено 350 тысяч дезертиров. По сравнению с армиями других стран эта цифра огромна: у немцев и англичан «беглецов» было ровно в десять раз меньше. Основной причиной потери боевого духа стало время – когда все только начиналось, солдаты рассчитывали вернуться домой через несколько месяцев и, разумеется, с победой. На затяжные военные действия они не были готовы, ведь большинство были выходцами из деревень и сел, а в крестьянском хозяйстве без мужика долго не протянуть.

Существовал, конечно, определенный процент смекалистых призывников, которые старались на фронт не попадать, ведь убегать из окопов гораздо труднее, чем найти причину и способ остаться дома. Такие чаще всего симулировали нездоровье, а ответственные лица за взятки закрывали на это глаза (некоторые вещи со временем не меняются). Кому не повезло – пытались удрать по дороге к месту службы. Выпрыгивали из вагонов, покидали лагерь ночью и добирались домой своим ходом. Для тех, кто благополучно приезжал на фронт, оставалась еще лазейка – лазарет. Любая царапина, если ее расковырять, могла обеспечить нежелающим воевать хороший повод подольше полежать в кровати или, если повезет, то и получить долгожданную свободу – списание как негодного к службе. Поэтому были широко известные «народные средства» обратного действия, не дающие ранам заживать: соль и керосин.

Еще одни цифры, способные ужаснуть: в 1915 году 20% (пятая часть!) всех ранений, полученных русскими солдатами, была сделана ими самими. «Самострел» встречался и раньше. Чтобы не идти в атаку, солдаты наносили себе легкое увечье и отлеживались в госпитале. Стреляли чаще всего по рукам и ногам, но самым эффективным способом было повредить указательный палец правой руки. После такого нетяжелого ранения долгожданное списание было, считай, в кармане, так как солдат не мог нажимать на курок и признавался негодным к службе. Из-за этого членовредителей называли еще «палечниками». К 1915 году ситуация с самострелами настолько обострилась, что выявленных уклонистов начали расстреливать на месте. Жестокая мера оказалась эффективной и помогла справиться с этим явлением .

Со временем начала увеличиваться и сдача солдат в плен. Например, 7 декабря 1914 года три роты 8-го пехотного Эстляндского полка перешли к врагу. Солдаты запаслись белыми тряпками и размахивали ими. Через некоторое время на глазах офицеров сдалась немцам группа солдат 336-го пехотного полка. Часто сдающиеся просто задерживались в окопах при отступлении. Вражеская пропаганда в этом «тихом бою» переиграла нашу – лозунги о «защите интересов России» и о «верности царю и Отечеству» оказывались слабее обещанного немцами вознаграждения (за оружие и другое имущество, прихваченное с собой для сдачи). «За горох и чечевицу убегаю за границу» - эта шутка распространилась в действующих частях осенью 1916 года, когда в русской армии стала чувствоваться нехватка продовольствия. Всего в плен попало примерно 2,4 миллиона русских солдат. Считается, что существенная часть из этих бойцов сдалась добровольно.

Но большинство солдат, принявших решение вернуться к мирной жизни, без особых затей просто старались улизнуть из окопов. Таких беглецов, если ловили, то судили, но страх наказания оказывался не так велик, как желание поскорее оказаться дома. Генералы Брусилов, Радко-Дмитриев, Иванов и другие предлагали стрелять дезертирам в спину и даже иногда формировали заградотряды, но справиться с тотальным бегством из армии даже такие меры были не в силах.

Интересно, что порой убегали из окопов даже не домой, а в соседние села и города, просто чтобы на несколько дней вспомнить нормальную жизнь. Затем многие возвращались в боевые части, сочинив какую-нибудь байку о причине отлучки. Некоторые во время этого «внеочередного отпуска» пропивали обмундирование и возвращались, когда деньги заканчивались. Другие начинали долгий путь домой, порой превращаясь по пути в грабителей и мародеров. Такие «бродячие дезертиры» иногда формировали небольшие отряды и доставляли массу хлопот полиции. Их пытались отлавливать чаще всего на железных дорогах, но одинокие полицейские не могли справиться с полуорганизованными и часто вооруженными бандами. По-настоящему вернуться к мирной жизни удалось, вероятно, не многим, дезертирам Первой мировой, ведь буквально через пару лет все эти люди, сбежавшие из окопов, столкнутся с новой войной и будут вынуждены опять делать выбор между мирной жизнью и оружием.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/030620/46605/

Распад Югославии и сопровождавшие его конфликты очень многих поставили перед вопросом — как жить дальше? Особенно актуален он был для военных Югославской народной армии (ЮНА). Солдаты и офицеры из числа словенцев, хорватов, да и представителей других национальностей должны были делать выбор — или сохранить верность данной присяге, или покидать ЮНА и идти в формировавшиеся армии новых республик, или уходить с военной службы вообще. В 1991-1992 гг. такие решения принимали тысячи военнослужащих. Но некоторые не просто снимали военную форму, но напоследок они еще и вредили армии, где служили многие годы. Этот текст о пилотах-перебежчиках, угнавших югославские истребители.

Рудольф Перешин. Источник: vecernji.hr

Первым и самым знаменитым дезертиром, бежавшим из ЮНА на боевом самолете, стал Рудольф Перешин (1958 г. р.), служивший в 117-й авиационной бригаде ВВС и ПВО ЮНА. 25 октября 1991 года, во время разведывательного полета, он на истребителе МиГ-21 пересек границу с Австрией и приземлился в аэропорту Клагенфурта, а шокированным австрийцам и многочисленным журналистам заявил, что не желает воевать со своим народом. Какого-то военного эффекта его поступок не имел, самолет не был передан Хорватии и ныне демонстрируется в Австрии в качестве музейного экспоната. Однако побег Перешина на боевом самолете был растиражирован хорватской пропагандой, представившей его поступок как героический. Он был быстро принят на службу в хорватскую армию и осыпан различными наградами. Детальной информации о том, чем он занимался до 1995 года, у нас нет. С уверенностью можно только утверждать о его регулярных вылетах с целью патрулирования подконтрольного хорватам воздушного пространства и деятельности по организации подразделений ВВС Хорватии.

1 мая 1995 года хорватская армия начала операцию «Молния», целью которой была Западная Славония — часть Сербской Краины. Оборона сербов начала рушиться уже в первый день и по единственному мосту через реку Саву к боснийским сербам побежали тысячи беженцев. Хорватское командование знало, что по мосту постоянно движутся гражданские, но, тем не менее, поставило перед ВВС цель уничтожить его. Рано утром 2-го мая несколько МиГ-21 вылетели на выполнение задачи. Среди управлявших ими пилотов был и Перешин.

Есть две версии того, что случилось дальше. Согласно первой, пара МиГ-21, в одном из которых был Перешин, не смогла обнаружить мост и отбомбилась по Градишке на территории Республики Сербской. После этого самолет Перешина был сбит силами ПВО боснийских сербов. По другой версии, первыми атаку провели два других пилота — Иван Селак и Ивица Ивандич (о них детально ниже). Не сумев найти мост, именно они сбросили бомбы, упавшие на дома рядом с городской больницей. Только после этого в небе над Градишкой появились самолеты Перешина и его напарника, но к тому времени сербы подтянули зенитную артиллерию и ПЗРК, и Перешин был сбит.

Как бы там ни было, поставленную задачу по уничтожению моста они не выполнили. Атака произошла, когда город еще спал и у людей не было времени укрыться. Погибли восемь гражданских, в том числе дети 11 и 6 лет, еще 20 человек были ранены.

Сам Перешин, предположительно, катапультировался на предельно малой высоте и упал в Саву, где и утонул. Его тело позднее было найдено сербскими солдатами.

Перешин был далеко не единственны пилотом-дезертиром из ЮНА, но только он угнал самолет во время боевых действий в 1991 году. Еще три похожих инцидента произошли в 1992 году, уже после подписания Сараевского перемирия между Хорватией и югославской армией.

Даниэль Борович. Источник: hrt.hr

Вторым дезертиром, прихватившим с собой истребитель, стал Даниэль Борович (1958 г. р.), также служивший в 117-й авиационной бригаде ЮНА. 4 февраля 1992 года, спустя 17 минут после взлета с аэродрома Желява, Борович отклонился от заданного курса и свернул в сторону побережья Адриатики, откуда продолжил полет в стороны Пулы, где и приземлился. Поступок Боровича стал шоком для его сослуживцев, так как осенью 1991 года он выполнил восемь боевых вылетов, действуя против хорватских войск. А еще 11 раз он летал уже после подписания перемирия и никому из командования и в голову не могло придти, что Борович решил дезертировать к тем, против кого еще недавно воевал.

Своим бегством Борович серьезно подставил других пилотов-хорватов, которые сохраняли верность присяге. Кто-то был отстранен от полетов, кого-то отправили в принудительный отпуск на несколько месяцев. В итоге, несколько из них ушли со службы.

В новой хорватской армии недостаточно было оставаться просто хорошим офицером. Для продвижения по карьерной лестнице требовалось демонстрировать лояльность власти, а, кроме того, солидные преимущества давало и членство в правящем Хорватском демократическом содружестве. По личным причинам Борович остался беспартийным и это стоило ему карьеры. За почти 11 лет службы он только однажды был повышен в звании, несмотря на то, что продолжал обучение и закончил ряд военных школ и курсов. В январе 2003 года, не добившись нового звания, ушел в отставку.

Угнанный Боровичем МиГ-21 стал первым по-настоящему боевым самолетом хорватских ВВС. Но пробыл он там недолго. 24 июня 1992 года на нем вылетел Антон Радош, еще один дезертир из ЮНА. Его задачей было нанести удар по целям в селах Лучани-Босански и Плехан, которые были под контролем боснийских сербов (регулярная армия Хорватии тогда активно воевала в Боснии и Герцеговине). По первому селу Радош отбомбиться успел, но при попытке сбросить бомбы на Плехан был сбит из ПЗРК бойцами 27-й моторизованной бригады Войска Республики Сербской. Самолет упал в 10 километрах западнее Дервенты, пилот погиб. После этого хорватская авиация над Посавиной больше не появлялась.

Иван Селак. источник: nacional.hr

Третьим и четвертым беглецами, угнавшими боевые самолеты, стали Иван Селак (1959 г. р.) и Ивица Ивандич (1965 г. р.). Они также служили в 117-й бригаде на аэродроме Желява, но весной 1992 года, с началом вывода югославских частей из Боснии и Герцеговины, она была перебазирована в Союзную Республику Югославию. Часть бригады была дислоцирована на аэродроме Поникве близ города Ужице (Западная Сербия). 15 мая, во время тренировочных вылетов в рамках подготовки ко Дню ВВС, Селак и Ивандич на истребителях МиГ-21 покинули строй (кроме них в небе было еще шесть самолетов) и разными маршрутами направились в сторону Хорватии. Ивандич приземлился на аэродром Сплита, а Селак — на аэродром Загреба.

Оба перешли на службу в хорватскую армию. Ивандич после войны служил в штабе ВВС. Селак с 1996 года был пилотом-испытателем Авиационно-технического института, а в 2012 году получил аналогичную должность в хорватских ВВС. Два года спустя, во время испытательного полета на отремонтированном на Украине МиГ-21, Селак едва не разбился, когда у самолета отказал мотор. Это, а также прочие неисправности в побывавших на Украине самолетах, привели к дипломатическому скандалу между двумя странами.

Ивица Ивандич. источник: ssvrbovec.hr

Истребитель Селака, на котором он бежал из ЮНА, уцелел во время войны и был списан в 2004 году. МиГ-21 Ивандича тоже активно использовался в боевых действиях, но осенью 1993 года был сбит в небе Сербской Краины. 14 сентября того года на самолете, угнанном Ивандичем, вылетел Мирослав Перис, также известный перебежчик из югославской армии. Вторым истребителем управлял Иван Селак. Их целью был склад ракетно-артиллерийского вооружения краинской армии близ Вргинмоста. Прежние попытки хорватских ВВС уничтожить склад оказались тщетными. Столь пристальное внимание хорватов к этому объекту было сложно не заметить и ПВО ждала новый налет. Сначала хорватские пилоты столкнулись с огнем зенитной артиллерии, а неподалеку от самого склада наткнулись и на позиции ЗРК. Селаку удалось уйти, а самолет Периса был сбит и упал на кукурузном поле в зоне ответственности 19-й пехотной бригады СВК. Пилот погиб.

Для хорватов эти четверо летчиков, дезертировавшие на боевых самолетах, стали национальными героями. О них рассказывали СМИ, их поступок был с восторгом подхвачен пропагандой. Но для своих бывших сослуживцев из ЮНА они просто предатели. Анализируя опубликованные интервью этой четверки, невольно хочется выдвинуть три версии произошедшего.

Первая. Они действительно переживали из-за войны и распада страны, считали невозможным служить в армии, которая воевала против Хорватии, и, в итоге, решили присоединиться к молодому государству. Звучит пафосно, но это, фактически, официальная точка зрения в Хорватии. Там именно так и считают, а о том, что дезертировавшие пилоты нарушили данную присягу и предали тех, с кем вместе служили бок о бок, предпочитают не вспоминать.

Вторая. Для этих пилотов была важна собственная карьера, именно поэтому они и перешли в хорватские ВВС, которые считали более перспективными. Югославия трещала по швам, ее армия разваливалась и им нужно было думать о будущем. У них перед глазами был пример командующего югославскими ВВС Антона Туса, который покинул ЮНА и присоединился к формированиям сепаратистов, где был быстро назначен начальником Главного штаба формирующейся хорватской армии. В пользу этой версии говорит и то, что трое из четырех пилотов дезертировали только после подписанного перемирия, когда крах югославской армии был уже несомненен. Если бы тот же Борович переживал за Хорватию, он бы никогда не стал воевать против нее, а покинул бы ЮНА в первые месяцы конфликта. Также косвенным подтверждением того, что пилотами руководил отнюдь не патриотизм, служит информация, что Ивандич согласился дезертировать только тогда, когда добился гарантий получения жилья для себя и семьи в Хорватии.

Мы склоняемся именно ко второй версии, но на истину в последней инстанции не претендуем.

Все беглецы на одном фото. Источник: wikipedia.org

Третья. Угнанный самолет обеспечивал личную безопасность дезертира. То есть, они стремились не просто бежать в Хорватию, но именно с боевым имуществом, которое бы стало своего рода залогом, что дезертиру простят и службу в ЮНА, и участие в боях против хорватов. Потому и длительное время ждали такой возможности. Далеко не все покинувшие ЮНА офицеры были с радостью встречены в новой хорватской армии, многие столкнулись с откровенно враждебным поведением тех, кто получил звание за активность в правящей партии. А ко многим были вопросы и у служб безопасности, выяснявшим, где именно служил бежавший офицер и чем занимался во время боев.

Бегство пилотов и угон ими боевых самолетов стали важным фактором пропаганды, но непосредственно боевой эффект был минимален. Все три МиГ-21, угнанных в Хорватию, приземлились на ее аэродромах уже тогда, когда бои с югославскими частями закончились и действовало перемирие, условиями которого были переговоры о мирном урегулировании конфликта между Хорватией и Сербской Краиной. То есть, была реальная вероятность, что на этом война и закончится. Но несмотря на ее продолжение ВВС Хорватии какой-либо серьезной роли не сыграли. Единственным ощутимым участием они отметились в операции «Буря», когда 4-5 августа 1995 года авиаударами повредили либо уничтожили несколько узлов связи краинских сербов, а также штаб 18-й пехотной бригады. В остальных операциях они или не сыграли значимой роли, или отметились атаками на сугубо гражданские цели, вроде колонн беженцев.

Источник: https://vk.com/wall-162479647_70753

Автор: Вадим Соколов. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_267960710

Личный хештег автора в ВК - #Соколов@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)

Ребят, всем привет)

Я уже несколько лет читаю Пикабу, люблю этот сайт), но сейчас возникла необходимость обратиться за помощью к вам, Пикабушникам)
Также извиняюсь заранее за не приносящий никакой пользы пост, но дело очень важное.

Суть в том, что в одной из воинских частей нашей доблестной армии, пропал солдат срочной службы. Как показало дальнейшее расследование, срочник сбежал из части и приехал в Москву.

В Москве он устроился работать на стройку. Каким то образом получилось найти фотографию, которую он отправил кому то из сослуживцев, в сообщении также сообщил, что работает на стройке.

Если кто нибудь узнает это место, сообщите пожалуйста или посоветуйте как можно с помощью имеющейся фотографии найти место стройки.

Заранее спасибо всем)

P.S. если парня найдут, то его просто вернут в часть, без заведения уголовного дела за дезертирство.