Сеньору Соледад в клинику привела внучка.
Точнее — привезла на тележке для перевозки цемента, одолженной у нашей мормонской церкви. Дорога до клиники перекрыта уже второй месяц, из-за оползней сильно сыпалась, пришлось закрыть на ремонт. Так что и пациентам, и волонтёрам последние пару километров до клиники приходится идти пешком.

Внучка же и говорила за неё с врачом: перечисляла жалобы, диктовала имя и возраст. Врач попытался уточнить у бабушки — где именно болит. Старушка только помотала головой и махнула рукой на внучку. Та пояснила, что Соледад немая и плохо слышит. Показала больное место сама.
Врач вышел позвать коллег для коллективной диагностики — очень сложно так в одиночку, через чужие слова разобраться.
Немая бабушка нагнулась к уху внучки и что-то прошептала на киче. Я уже научилась на слух определять этот язык, по характерному змеиному шипению слов.

— Ваша бабушка не знает испанского?

Девушка вздрогнула, старушка тоже. Они забыли, что я замерла в уголке консульты, чтобы не мешать приёму. Переглянулись.

— Да, она не знает…
— Так вы скажите врачу об этом! Бабушка будет вам на киче говорить, а вы переводить для врача на испанский, так проще будет.
— А ей ничего за это будет?
— Конечно же ничего, многие не знают испанского. Чего вы боитесь?

Внучка помолчала, пошуршала мятым пакетиком.

— Понимаете, бабушка очень боится рассказывать, что она из индейцев… Она боится, что в нашу деревню снова придут убивать.
— А было такое в её жизни?
— Да. Я ещё не родилась, лет сорок назад это было. Её мужа, сестру и братьев убили солдаты. А она палки собирала в лесу, поэтому спаслась. Теперь она очень боится и запрещает нам говорить не дома на киче.
— Не бойтесь, здесь безопасно.

Вернувшийся врач облегчённо выдохнул, узнав, что пациентка говорит. Диагностика пошла быстрее и точнее. Получив все рекомендации и препараты, Соледад обняла меня и что-то прошипела на ухо.
Внучка перевела:

— Она говорит спасибо вам, за то что теперь она будет меньше бояться жить.

Вечером мы с коллегой по комнате шёпотом читали материалы по геноциду индейцев в 1980-е годы. Ужасались. Радовались, что сейчас у этих людей появилось такое место, как наша клиника, где они могут чуть меньше бояться жить, хотя бы на несколько часов.

Клиника, где всё это происходило: https://he-he.org/

Друзья, сегодня у нас в организации Health&Help был звонок с новостями октября. Он вообще каждый месяц проходит, делимся на нём новостями. Так вот.

Я только что услышала на нём, что 9% пожертвований в октябре нам сделали вы! Именно те, кто переходил на наш сайт с Пикабу — аналитика всё видит :) Это просто что-то невероятное! Я никогда не просила вас здесь прямо непременно поддерживать наши клиники деньгами, я просто делилась с вами. Но вы сами принимали такие вот чудесные решения и так вам благодарна, что не нахожу даже слов для выражения этого.

Просто спасибо вам! После такого мне только ещё сильнее хочется продолжать делиться с вами фотографиями и историями их героев. Люблю вас!

На портале АЧБД вышла статья про наши клиники HEALTH & HELP: с чего начали, как строили, кто работает, что сейчас делаем.

А ещё статья иллюстрирована полностью моими фотографиями: и из Гватемалы, и из Никарагуа! Загляните посмотреть / почитать.

Ссылка на статью будет в первом комментарии, закреплю его.

Но не то, чтобы прям так загореться на первую поездку. Начала предлагать варианты более интересных туров в той же ценовой категории: Перу, Бразилия, Венесуэла в конце концов. Мексика не подходила из-за сложности получения виз гражданам *стана. Но нет, Гватемала и всё. Ну ладно, любой каприз за ваши деньги. И тут выясняется, что денег-то особо и нет, то есть им как бы надо только билеты и визу. Говорю, пардон, но визы оформляются только под туры, так что давайте выбирайте наполнение, будем индивидуалку делать.

В общем, на том этапе я уже поняла, что там что-то не чисто и в следующий раз, когда он пришёл уже один я прямо спросила, как обстоят дела на самом деле. Молодой человек потупил взгляд и рассказал, что его мама уже 10 лет живёт в США нелегалом, работает уборщицей и очень довольна жизнью и мечтает подтянуть туда сынка, тем более с готовой подругой. Легально сделать это шансов у них не было абсолютно никаких, но мама нашла какие-то ходы через Гватемалу. Поэтому они пришли ко мне. Это уже было похоже на правду.

Сразу захотелось, конечно отправить туда, откуда пришёл, но молодой человек и его подруга были довольно милые, вежливые, скромные и, в целом, производили приятное впечатление, в отличие от большинства представителей его нации. Почему-то захотелось помочь счастливому воссоединению семьи и, заручившись одобрением начальницы, я начала работать над их «туром».

Поскольку фирма была солидная, то с получением виз проблем не возникло, билеты были куплены туда и обратно, ибо нефиг, забронирован номер в дешевом, но приличном отеле на неделю и даже на пару экскурсий их уговорила, так как реально ж обидно столько пролететь и в номере сидеть. По нашей части было всё. На какой-то там день на них должен был выйти человек, который организовывал дальнейший «тур» до США.

Я рассказала над чем работала своему мужу латиноамериканцу, на что он мне сказал, что я отправила чуваков в пожизненное рабство как минимум, потому что в его родном городе полиция как-то обнаружила в подвале фабрику с рабами из Гватемалы, которую держал картель. Я в очередной раз порадовалась, что мы живём в России, но начала сильно волноваться за моих «туристов».

Поделилась с ними своими опасениями, но его мама клялась, что канал надёжный и всё будет в ажуре. Ну ладно, вручили паспорта с визами, билеты, брони, программу тура и махнули в след платочком, взяв обещание написать сразу по приезду в Штаты.

В общем, сюрпризы начались сразу после их вылета. У них была пересадка в Стамбуле со сменой аэропорта. В 5 утра на Вотсап мне звонит номер неизвестного происхождения и на том конце женская истерика с вопросом где мой сыночек? Вот так я раньше всех узнала новость о терракте в Стамбульском аэропорту в тот день. Однако по времени их самолёт уже должен был покинуть Стамбул и лететь по направлению к Гватемала-сити уже как часа 3. Весь день была как заведённая, ждала новостей от гватемальский партнёров о том, что долетели птички наши. Птички долетели, разместились, съездили на экскурсии и отказались от дальнейших услуг вплоть до вылета обратно. На связь с нами больше не выходили. Номер, с которого звонила мама, был заблочен.

В день предполагаемого вылета за ними приехали, но в гостинице не обнаружили, среди пассажиров самолёта тоже, напряглись, на что мы сказали, что там все совершеннолетние и за их действия турфирма ответственности не несёт. Но фирма всё равно получила втык от партнёров, авиакомпании и консульства, ибо там тоже никто не дурак.

Прошло несколько месяцев, в течение которых, я неоднократно думала, что взяла на свою совесть невинно замученных людей. Было, правда, не по себе.

Но через 3 месяца на Вотсап моей начальницы пришла куча фотографий со счастливыми загорелыми лицами моих невозвращенцев в обнимку с мамой … почему-то с какого-то парада ЛГБТ в Майами. Ну отлегло…

Потом ещё несколько раз нам звонили люди с характерным акцентом и спрашивали делаем ли мы визы в Гватемалу, на что я твёрдо всем говорила нет, одного раза хватило.

Бризеиде двадцать шесть лет, как и мне.

Она стесняется своего плохого испанского, говорит медленно, по одному-два слова.
— Я только цифры на испанском хорошо знаю, потому что по ним помню, когда и что было в жизни. Повторяю их часто себе.

Повторяет и для меня.
В восемнадцать лет она вышла замуж, а в девятнадцать родила первого ребёнка.
В двадцать один родила второго ребёнка и перестала ездить работать на фабрику – очень сильные разрывы после родов остались, кровили каждый день и болели нестерпимо.
В двадцать четыре родила третьего ребёнка, а за месяц до родов осталась без мужа – он уехал в США, чтобы найти там хорошую работу, заработать денег и забрать семью. Последней дочке скоро два года – ровно столько Бризеида не знает, где её муж и что с ним.

— Вы его ждёте?
— Я не жду, я живу.
— Вы всей семьёй решили, что ему нужно туда ехать?
— Это он решил. Не хотел увидеть, что тут тоже можно жить.

Вздыхает, облизывает сухие треснутые губы. С минуту пережёвывает во рту воздух, поворачивается ко мне.
— Понимаете, много наших мужчин думают, что где-то есть хорошая жизнь. Они сидят по вечерам, долго обсуждают её, а потом уезжают. А мы остаёмся — без мужей и без жизни.

Её зовут к столу с продуктами, которые привезли волонтёры.
Бризеида собирает расползшихся детей, ведёт их к столу. Расстилает на земле шерстяной платок, заворачивает в него пакетики с едой. Прижимает к груди и несёт куда-то через поле.