На Курсе 2. Крым
Глава 4.
База.
До автостанции «Западная», вся группа добралась на рейсовом транспорте. Там, во время ожидания прибытия специального автобуса, Алексей вспомнил свой первый осознанный визит в Крым.
Тогда, еще в бытность учебы в Строительном техникуме, они вдвоем с Костей Локану ("Котом"), посетили пансионат в Николаевке. Путь от ЖД-вокзала в курортный поселок, тоже проходил через автостанцию «Западная».
В принципе, за несколько лет, мало что изменилось. Так же с утра, чуть болела голова, начинало припекать утреннее солнце и станционный женщина-диспетчер, что непонятное быстро говорила из громкоговорителя.
Что порадовало особенно, так - это обновленная местная «Пельменная». Тогда утром с Костей они съели в ней, аж - по две порции свеженьких, только что приготовленных пельмешек. С диким количеством уксуса и перца, как это обычно бывает, когда твой нарушенный спиртным, кислотно-щелочной баланс в желудке, к утру требует категорического восстановления. Но, к сожалению, в этот раз такое повторить не получилось. Заведение, по каким-то причинам открывалось с задержкой.
Алексей присел на пустую скамейку, чуть вдали от курящих товарищей, и на некоторое время погрузился в воспоминания о той поездке. Получив от мамы в подарок, к своему Дню Рождения - пару путевок, он предложил «Коту» совместную поездку в Крым. Хоть уже и шатающийся, но еще не упавший в бездну истории - Новомосковский Шпалзавод, чем мог, оказывал подшефную помощь пансионату «Скала».
Расположенный на краю поселка Николаевка, прямо у морского берега, тот оказался, очень даже симпатичным местом. Алексея и Костю поселили на не большой террасе, состоящей из четырех двухместных номеров. Общее огороженное пространство у выходов, с топчанами и зонтиками, выводило на каменную лестницу прямо к песчаному пляжу.
Интересная взрослая соседка - Ира с дочкой, кавказец - Ваха с сыном и молодой парень из Луганска Коля, были в ту смену соседями Алексея и Кости по террасе.
Ира и Ваха, уже через пару дней были готовы к совместному выходу за фруктами, на местный рынок. Ваха, подошел к парням и так, чисто «по-братски», попросил присмотреть за их с Ирой детками на террасе. Мальчик и девочка лет пяти, донимали дядю Лешу и дядю Костю вопросами, иногда и по пару раз на день, часика так - по два минимум.
Ира и Ваха, так бывало, спешили - «за фруктами», что аж забывали сумки, и о том, откуда они должны вернуться вообще…
Вместо крымских персиков и вишен, щедрый кавказец благодарил парней обычно местным портвейном и вкуснейшим шашлыком к выходным. Ирина обходилась очаровательной улыбкой и постоянными предложением выпивать с ней кофе, под «вкусные сигаретки», как она сама любила выражаться.
Немного из террасной идиллии выпадал Коля из Луганска, прозванный Костей – «Амэрыканцэм». Николай (кстати, чем-то отдаленно напомнивший Алексею Кулана), статный с чубом и высоким затылком, не совсем походил на традиционного отдыхающего.
Весь выбритый - со лба до ног, в тонких плавках, сзади втянутых меж ягодиц, по хлеще чем бикини у Саманты Фокс с плаката в местном клубе, он – и вправду, больше напоминал пляжную «нежность», среди среднестатистических отдыхающих. В номере «Амэрыканэц», был один. Позже он обмолвился, что друг его не смог приехать …
Даже когда Алексей и Костя познакомились с девчонками из Симферополя, Николай стойко их игнорировал. Хоть и был интересен одной из них.
«Люда с улицы Киевской ... - тут Алексей, искренне и с удовольствием вздохнул, вспоминая эту девушку». Какие душевные вечера с ней, они проводили на берегу моря под песни групп «Фристайл» и «Анонс». В угоду своей новой подруге, Алексей даже игнорировал привычные звуки: «ДДТ», «AC/DC» и Элиса Купера.
Костя с девушкой по имени Наташа (подругой Люды), то же не скучал, проводя подобные вечерние процедуры в некотором отдалении от них, по лини пляжа.
В общем, в отличии от привычных курортных страстей, поглотивших всех жителей уютной террасы, Николай из Луганска был верен своему индивидуальному графику. Так и не дождавшись своего: старого или нового друга, он покинул пансионат на неделю раньше положенного, в глубоком расстройстве…
Запомнились так же и местные культурные традиции. В кинематографе они были выражены рукотворными афишами в изобилии расположенными на заборах и специальных деревянных стойках.
Так, Алексей узнал, что фильм - «Танцор Диско», про коренных жителей: то ли Северной, то ли Южной Америки… Афиша на воротах их пансионата, прямо таки и заявляла: «Легендарный Митхун Чакроборти в драме «Танцор Диско», с припиской ниже, на полном серьезе – «фильм про индейцев» .
Или, в фильме «Удар Дракона», главную роль сыграл некто Брюс Лай… Почему, не – Брюс Ли? Это уже чуть позже, выяснили наблюдательные студенты из Днепропетровска, что есть все-таки, и некий Лай, на самом деле. Просто парень взял имидж того самого - Ли, и в открытую, ему подражал.
Отдельной темой, шли афиши с переводом на украинский язык.
Дословно, кино-хиты тех времен: «Кинг Конг жив» и «Игла», в украинском переводе выглядели, как: «Кинг Конг жывый» и «Голка Цоя». Интересно, знал ли Виктор, что у новых украинских киноведов, он ассоциируется с «голкой».
Местный же клуб с танцами, по вечерам, мог дать фору любой выставке под названием: «Катастрофы человеческого тела - вторая жизнь …»
Потом были совместные с Вахой и Ириной застолья, выезд с Людой в Симферополь, (Алексей, тогда в первый раз рассмотрел этот город), «кипиш» в местном клубе, и много других мелких радостей, от трех недель отдыха на море.
То, что Крым разный (как щедро ему это объяснила самбистка Аня, около года назад в поезде Одесса - Днепропетровск), Алексей тогда еще не смог понять полностью. Степные виды из вагона, такие же панорамы по дороге в приморскую Николаевку и степенно-советский город Симферополь – это все, что он ощутил в ту поездку.
И все же, сама летняя столица Крыма, с жутким транспортным трафиком, пылью и изобилием зелени, все-таки, в большей степени понравилась Алексею. От первого контакта остались в памяти: красивые скалы вдоль улицы Воровского (как просветила Людмила, там, на верху были развалины древней столицы скифов), парк имени Гагарина с уютным прудом и рынок «Куйбышатник», возле которого они ели с чебуреки с тархуном. И, конечно же - квартира на улице Киевской, напротив большого парка, при посещении которой, в ней не оказалось родителей, радушной хозяйки …
Даже море, такое приветливое и чистое, в тогдашнем его восприятии вполне походило на Азовскую стихию в пригороде Бердянска. Ни горного разнообразия, ни таинственной истории, ни чувства мистической атмосферы старой Таврики, тогда, в его мировоззрении не возникло. А, может просто, приоритеты другие были …
Вернул Алексея в нынешнюю крымскую реальность, скрипучий голос «Хрома»:
- По ваго-о-о-нам! - заорал он, всем присутствующим на станции студентам, когда подъехал пыльный «ЛАЗ».
«По вагонам, так по вагонам, - вздохнула память Гурского, с сожалением отвернувшись от тех приятных воспоминаний».
Полосатый «ЛАЗ», приняв багаж и студентов, кряхтя при каждом переключении коробки передач, лениво пополз из Симферополя в сторону поселка Научный.
Уже после поворота с основной трассы, в Почтовом, Алексей начал замечать, явные изменения в окружающем ландшафте.
Дорога виляла вверх, через небольшие быстрые речки и пологие холмы. Массивный автобус, аккуратно проходил возле скальных выступов, нависших над поворотами. Бело-зеленые склоны гор, сменялись светло-желтыми обнажениями - куэстами, (как называли их преподаватели), похожими на гребни длинных стен. Бескрайние фруктовые сады с обеих сторон дороги, приютившие приземистые домики с верандами на склонах, переходили в широкие долины, покрытые голубой дымкой.
Возникающие периодически на горизонте вершины, хоть и отличались причудливостью форм, но в общем, составляли очень гармоничную картину. Пологие склоны венчали плоские плато, словно у хаотично разбросанных пирамидок, кто-то намеренно срезал острые конусы.
Преодолевая последний подъем перед входом на базу МГУ, полосатый «ЛАЗ», выдал клубок черного дыма из выхлопной трубы и мягко подкатил к широко отрытым воротам.
Выгрузились, стали ожидать. Часть студентов, посетила закрома автобусной остановки, справив маленькую нужду с прекрасным видом на уютное селение Прохладное, в окружении живописных горок.
Николай Иванович и другие преподаватели ушли на территорию базы, решать дальнейшую участь практикантов. К оставшимся у ворот студентам, приблизилась пара: взрослые мужчина и женщина. Явно работники данного предприятия.
- Это многое объясняет, конечно же, - говорил высокий в очках человек своей спутнице, - только прошу Вас, Наталья, учтите это на будущее. Пусть все прибывшие пройдут курс полного противоклещевого обучения.
Загоревшая женщина в белом халате, махая головой своему высокому визави, отвечала:
- Да, Корней Ленурович обязательно. А, за тот случай с укусом студентки из Воронежа, не переживайте. Там все обошлось, без осложнений.
- Это – «компартейненько», «компартейненько», - закивал головой Ленурович, довольно соглашаясь с собеседницей.
Когда пара поравнялась с группой одесских геофаковцев, высокий мужчина спросил:
- Вы кто будете ребята? – и, потом словно поправившись, поздоровался. – Здравствуйте!
- Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, - в разнобой загудели студенты.
- Не шумите ребята, не шумите. Может кто-то сейчас после – «ночи шальной», еще отдыхает …
Вид и манера общения данного персонажа, запоминались сразу. Высокий, но не худой. В очках. С довольно широкой грудью, которая сужалась к верху, к тонкой шее и удлиненной голове. Выражение лица мужчины, чем-то напоминало образ виннипуховского друга - кролика, только повзрослевшего и чуть подуставшего …
Говорил Корней Ленурович смысловыми блоками, иногда понятными только ему одному. Многозначительные приговорки и прибаутки-предположения, были основными формами его словесного изложения текущей реальности. Таким увидели студенты одесского геофака - исполняющего обязанности коменданта учебной базы Московского Государственного Университета им. Ломоносова. Сопровождала Корнея Ленуровича, очень загоревшая и обаятельная врач-терапевт- Наталья.
Остановив свой высокий взгляд на прибывших, комендант замер, ожидая ответа.
- Сами мы не местные … - начал «Хром», показывая пустую кружку паре незнакомых людей, - не поскупитесь на глоток…
- Где ваши руководители? Кто ваш старший? – смело вступила в диалог врач Наталья.
- Ушли за «языком» - ответил ей грустно Михайлок, - с ним решать будем, как жить дальше…
- Куда, куда ушли? – недоуменно переспросила Наталья.
- Это многое – поясняет, - вступил в разговор Ленурович, - вы одесская группа, мы именно вас сегодня и ожидаем. Меня зовут Корней Ленурович, я временно исполняющий обязанности коменданта этой базы. Наталья Валентиновна – врач, - закончил он, указывая на свою спутницу.
Потом он, сделав важный вид, заглянул в бумаги и добавил:
- Расселением вашим сейчас займутся. Осваивайтесь. Для многих из вас, это станет опытом, который очень, очень многое обличает.
Кулан с перемотанной головой мокрым полотенцем, лениво сказал коллективу:
- Б..ля, таки нагрузил.
«Хром» наклонился к Гурскому:
- Леха, как его зовут, напомни еще раз.
- Корней, типа Чуковский, это я запомнил, а отчество … как там - Леонович или Ле…а хрен его знает, не расслышал.
- Будет – «Ларисович», - резюмировал «Хром».
Вернулись преподаватели, и начался процесс поселения. Небольшие фанерные домики на 6-8 человек, расположенные тремя террасами на некотором возвышении друг над другом, стали пристанищем одесских практикантов на ближайшие четыре недели.
Сама база МГУ, была задумана учеными как уникальный полигон, незаменимый в подготовке будущих геологов. И место выбрали не случайно. Похожего по особенностям залегания пород, геологических объектов и обнажений в пределах одного массива, говорят не найти во всем мире. Аналогичных баз, с такими возможностями проведения учебных гео-практик, не создавалось в СССР с 1924 г.
Но, перемены, нагрянувшие в 90-х, сказались и на инфраструктуре уникального места. Развал Страны Советов, влек за собой такие же процессы и во всем, что казалось, должно было бы удерживаться на плаву в любой ситуации. Ведь из чего состоит будущее любой новой республики, если это попытаться выразить двумя словами? Правильно: из основ здравоохранения и образования …
Но, в результате, что имеем - то и имеем.
По ходу продвижения по второму террасному ярусу с домиками, к своим местам поселения, одесскую группу пару раз оббегала странная парочка. Два очень заросших и чуть одичавших за месяц парня, быстро проходя рядом, как бы невзначай говорили вновь прибывшим:
- Меняем плантарь – на литруху, меняем плантарь – на литруху…
На третьем кругу их остановили заинтересованные, и обмен чуть позже состоялся.
Одна из покидающих территорию базы московских групп, максимально себе обеспечивала «комфортную» обратную дорогу. А, симпатичная полянка с ухоженными кустиками крымской «травки», перешла в надежные руки следующей смены.
Местами зеленый домик, благодаря оставшейся прошлогодней краске, сбитый из листов ДСП и покрытый пробитым шифером, достался Алексею и еще шестерым его сокурсникам.
На облезлой фанерной двери, красовалось рукотворное изображение сложенных в комбинацию – «fuck», пальцев. Два замызганных окна на фасаде сооружения, встречали всяк входящего. Комбинация из окон и входной двери, чем-то напоминала два заплаканных глаза, с подранным носом посередине.
Такие же два «глаза» смотрели в лагерную даль, из параллельной стены домика. Разбросанные кровати и тумбочки составляли гармоничное убранство изнутри. Отдельной, исторической строкой из всего насыщенного прошлого домика, проходили надписи и картинки, по его потолку и стенам. Входная дверь, держала первенство. С обратной стороны, всех поселенцев в любое светлое время суток, стойко приветствовала, глубочайшая по смыслу и актуальности фраза: «Не бейте мух, они как птицы!»
На стенах больше преобладали автобиографические произведения. Кто кого и куда любил, в разные годы и время суток, одесские геофаковцы, изучали несколько последующих дней. Потолок – это был отдельный шедевр … Рисунки на желтой фанере, выполненные «письменным оружием» будущего геолога – простым карандашом, не уступали по осмысленности и образности росписям прославленных мастеров эпохи возрождения.
Панно, над спящими или просто лежащими студентами, представляло собой великие страсти по «кама сутре» вперемешку с философией геологических полетов…
- Хочу к «Русалкам» … - это все, что смог вымолвить даже Кулан, когда лег на койку и направил к верху свой взор.
И было с чего, так пожелать. Прямо над кроватями Гурского и Кулана, красовалось изображение женского начала, в обрамлении пышных бедер (предположительно «рубенсовской» дамы), выполненное в очень «живом» и реалистическом стиле.
Видимо, так же образно, представлял свои тексты Илья Кормильцев, когда писал песню: «Я пришел целовать те ворота, откуда я вышел».
Ну, или просто, если оставить в покое достойных классиков, то каждый первый гинеколог, счастливый обладатель такого вида благодаря прямой профессиональной обязанности…
Далее, по фанерному простору неслись друг за другом, красивейшие изображения метафорического мужского члена совмещенного с геологическим кайлом, желающего забить очередной колышек в сетевое пространство, полонившее полную женскую грудь, с надписью: «Привет из меотиса…»
(Меотис – геологический ярус в районе Северного Причерноморья, образовавшийся, несколько миллионов лет назад).
А, голая женская ножка, толкающая огромную каменную глыбу прямо в разорванное сердце геолога (как следовало из надписи на косматом лбу поверженного), и вовсе делала из смотрящего на сие творение – минимум ценителя…
Так своеобразно, а если быть откровенными, то – даже круто, встретил жилой сектор уставших с дороги одесских практикантов.
Проблемы развалившейся державы, студенты начали ощущать уже первым вечером. Электричество так и не подали, с наступлением темноты. Где-то чуть выше по территории слышались споры и отдельные возгласы высокого «Ларисовича».
- Не спешите с выводами, - кого-то переубеждал он, - это еще ничего не проясняет…
Гул, не утихал.
- Не - шумите, дорогие, не – шумите, - говорил дальше Корней Ленурович собеседникам, - возможно уже кто-то, свидание кому-то назначает…
Но, быт такая штука. Если в нем зависнуть, то – это прямой путь к великой скуке. «На базе мы не одни, а значит нужно узнать, кто все эти люди вокруг нас? – примерно таков был посыл, из недр одесского геофака, в первый вечер по прибытию на практические занятия».
Электропитание все-таки по базе где-то проскакивало, но в очень усеченном виде. Каменный корпус с верандой, являлся большой столовой, складом и кухней. Там свет был. Но наблюдать его можно было, только в виде маленькой красной лампочки, на панели магнитофона. Местная дискотека под звездами, благодаря союзу кухонного холодильника и двух-кассетного маяка имела место быть. Ограничения в подаче электричества на технику, связанную с хранением продуктов питания, не распространялись. С позволения Корнея Ленуровича, удлинитель с маленькой розеткой на конце, соединял морозильную камеру и старый «Маяк».
К приходу одесской делегации на широкую веранду, Таня Буланова допевала свою грустную песню - «Не плачь». Тени по веранде, перемещались в основном парами. Танец это был и просто взаимное чувство страховки друг друга в темноте, сразу определить было сложно. Точечки от зажженных сигарет, давали представление о количестве собравшихся людей, в каком-либо из углов широкой веранды.
«Хром» прекрасно понимая, что видеть его сейчас никак не возможно, решил брать новую «не фестивальную кампанию», текстами.
- Вам нужно песен, их есть у меня, - произнес он, по окончании Таниных просьб «не плакать». – Здесь кассета из самой Одессы. Играет так, что танцоры седеют…
Трое у маленькой лампочки, видимо назначенные на роль сегодняшних ди-джеев, что-то между собой начали обсуждать. «Хром» и Михайлок уже были возле них.
- Запускай аппарат Паганини, - протягивая кассету парню у магнитофона, продолжил «Хром», - спать и плакать будете дома…
Так и вышло, Кулановская подборка состоящая из хитов: Богдана Титомира, Vanila Ice, Haddaway и старых добрых Бони М, сделала этот вечер. Знакомились со всеми, в танце и наугад. Коллеги из Москвы, Воронежа, Гомеля, Ленинграда и Днепропетровска, оказались соседями по фанерным домикам на этой смене. Интересна была и межвидовая, если можно было так выразиться, подборка собравшихся сейчас вместе студентов из всей европейской части бывшего СССР.
Воронеж и Днепропетровск - порадовали полным количественным (а, при дневном рассмотрении и качественным), превосходством женского пола. Москва и Гомель, полный патриархат. Одесса стала в один ряд со столицей. Ленинград, самый серьезный и замкнутый, ровно поделился на парней и девушек. Более старшие студенты и слушатели аспирантуры, держались особняком, не сильно участвуя в около научной «общественной» жизни своих коллег по цеху.
Чуть позже выяснилось еще одно интересное место. Ниже по склону, у села Трудолюбовка, палаточным лагерем стояли учащиеся Львовского университета. Где девушек было хоть и немного, но по степени взаимопонимания, для одесситов, они стали самыми близкими «боевыми подругами».
Первый вечер, как и первый день, проходит - быстро, сумбурно и не всегда все запоминается. В этом убедились одесские практиканты, когда утром рассматривали своих новых подруг, гадая где чья… Без углубленных знакомств, только на уровне слов - это было сложно. Но, была еще и ночь. Новая крымская ночь.
В домике света не было. Последний электростолб, простился с жителями второго яруса, в районе каменной лестницы ведущей от корпуса столовой до студенческого района. Зажгли свечи, еще работающие фонарики и готовились ко сну. Даже традиционная выпивка, здесь на свежем воздухе, смешалась с усталостью и просто никак не хотела выполнять свои прямые «глубоко-интеллектуальные» обязанности.
Домику, в котором поселились: Гурский, Кулан и Женя «Лис» и еще четверо их сокурсников, можно считать повезло. Два Юры: «Хром» и тот, который, - «а хули, отчество Альбертович» со своей беспокойной компанией, определились через одно фанерное строение от них.
Одно из окон с тыльной стороны домика, получалось чуть в удалении от Алексея кровати, которая стояла прямо у стены. Посередине оно приходилось головам Сергея Кулана и Жени Лисниченко. Их лежбища, торцами былец находились прямо под ним.
Гурский, перебрасываясь фразами с товарищами, умащивался на новом месте. Какое ни какое, но после поездного «треша», от его чуть скрипучей пружины и мягкого матраца, покрытого чистым бельем, веяло почти что – счастьем.
Звук трения чьих-то тел о стенку снаружи, заставил привстать Алексея на локти. Создавалось ощущение, что там в темноте междомикового пространства, кто-то отчаянно пытается найти нишу, для того что бы, вкатиться к нему в кровать.
- Бл..я, «Рыба», что у тебя там за мыши с мичуринского сада бродят? – перепугано спросил Кулан.
- А, я знаю? – тихо ответил Гурский.
Странный шум сопровождался сопением и чмоканьем. Что-то, невнятное слышалось, при приближении к углу домика. Потом, звук падения в траву, прямо под окно. Смешок и первые членораздельные слова: «Юлечка…уф, уф… мы…мы, наконец-то » Потом, судя по всему женский голос Юлечки, периодически освобождая свой ротик от лобзаний ухажера, отвечал: «Я сама, не …не рви, я сама…» Состояние обеих можно было характеризовать как: «Мир с тобой – веселье птичье…»
К тому моменту, когда поселенцы выглянули в окно, все чего хотел – он, ему видимо начала давать – она… Под с ярким светом луны: Кулан, Гурский, «Лис» и остальные жители облезлого домика увидели, как две белесые мужские ягодицы, подпоясанные снизу спущенными штанами двигались в верх- низ, между округлых женских коленок. Остальное убранство, включая лица, не отражалось так явно в свете крымского «ночного солнца».
Сила инстинкта – страшная штука. Разогнанный алко-расширителями, он – инстинкт, всегда берет свое. С парой в низу на траве, было все ясно. Они послушно исполняли вечернюю волю своих тел, не отвлекаясь на формальности. А, вот у такого типажа как Сергей Кулан, когда он попадает в подобные ситуации, выскакивают из недр подсознания, масса мини подвидов «основного инстинкта».
- Давай я его за ремень, под жопой придержу, - с улыбкой инквизитора, предложил он.
- Та, ну нах..уй у него сейчас сердце станет, - ответил ему серьезно Женя «Лис».
- Все там уже встало… - дальше ржал в кулак Кулан.
Его наклон, через открытое окно с вытянутой рукой к паре, все-таки успели остановить рядом находящиеся наблюдатели. К тому же, видимо Юлия, вошла во вкус и начала прямо таки напевать, очень эротические мелодии.
Да, незыблемая истина: «Кайфоломство – это грех!», сейчас взяла верх над низменными порывами просто поржать на ночь. Все-таки образование в Высшем учебном заведении имеет свои мировоззренческие приоритеты, делая инстинкты молодых людей, - правильными, в самых непростых ситуациях…
Когда наблюдатели в окне начали закуривать, «труженики» из травы с низу, что-то заподозрили. Бормоча пьяные речи, и на ходу поправляя вещи, они - спотыкаясь и перекатываясь по склону, исчезли в темноте.
Первый день на Крымской земле, проведенный: от касания подошвой кроссовка перрона Симферопольского вокзала, до созерцания спаривающихся тел под домиком на базе МГУ, был завершен.
Проснулся Гурский, от какой-то возни Кулана у окна их домика. Тот все-таки дотянулся до того места, где ночью «горные амуры», соединили пару молодых людей. Следующим, что увидел Алексей, были черные женские трусики в импровизированных клешнях из двух палочек в руках у Сергея.
Кулан с аккуратностью военного фельдшера, вынимающего опасный осколок, положил чуть порванную Юлину личную вещь, на газету «Спид-Инфо». Надо сказать, что изобилию этого издания по тумбочкам и просто на полу, могла позавидовать тогда любая периодика. Смотрящий со сна, на это дело «Лис» коротко сказал:
- Надо отдать, а то не по-людски получается…
Ржали так, что привлеченный звуками хохота «Хром», стал в двери и когда на него обратили внимание, удивленно спросил:
- Так, «кампания», чего я не знаю?
Поведали во всех красках. Юра подошел к окну – посмотрел в низ, присел на кровать Кулана, и выдохнув сигаретный дым, сказал:
- Я сегодня приду к вам эротику смотреть.
На завтраке, робко начали узнавать своих вчерашних подруг. Получилось не сразу. Первым «провалился» Кулан, когда подошел к сестре, той девушки, с которой вчера протанцевал все медляки. Тем самым сильно удивив, днепропетровкое женское сообщество… Но, худо бедно, через юмор и одесское обаяние, смогли позже разобраться, кто с кем и что уже наметил.
Сейчас светлая веранда перед столовой очень отличалась от вечерних видов, с блуждающими по ней тенями. На одном из вспомогательных столов, который видимо уже давно не передвигали с места на место, красовалась очень нужная на кухне, и глубокая по смыслу надпись: «Самогон – враг, гоните его …»
Завтрак так себе. Каша, политая соком томатной консервы, хлеб и типа компот, о котором говорят: «…ну тот, в котором яблоки помыли».
Тайна ночного свидания, для жителей фанерного домика, так и оставалась не раскрытой. По логике, хозяйкой оставленного трофея, заботливо спрятанного в газету «Спид-Инфо», могла быть или студентка из женских «батальонов» Днепропетровска или из Воронежа. На предстоящей линейке, по случаю прибытия новых учебных групп, твердо было решено узнать, кто это…
Кулан с «Хромом» прошли несколько раз возле нескольких группок девчонок перед общим сбором. Причем подходя незаметно, они как бы невзначай звали свою знакомую:
- Юля?! – совершенно по-свойски забрасывал вопрошающий возглас Кулан, в женскую компанию.
Из «днепро-батов», повернулись две особы: одна очень плотная с широким и добрым лицом, скорее похожая на Варвару-красу из мультфильма, а вторая строгая дама, в очках и шортах, как у юного скаута. Стало как-то сразу понятно, что не первая «пышка», не вторая женщина преподаватель не являлись участницами вчерашнего действа. Хотя как предположил Кулан, для любой дамы, главное создать не стандартную обстановку, и кто знает как бы эти две - «не сопротивлялись», вчера там, под окном домика, попадись они ему в такой ситуации.…
Ну - «санитар», есть – «санитар», что с него взять.
А, вот с Воронежем, что-то стало проясняться. На втором оклике, к «Хрому» и зовущему по утрам некую Юлю – Кулану, повернулась невысокая с короткой стрижкой девушка. Смуглое лицо под темной челкой определенно носило признаки, так знакомой студентам одесского геофака хмельной усталости…
Юля, словно что-то почувствовав, виновато отвернулась от зовущих ее парней. Вытянутые вдоль бедер полоски свежих царапин, сзади под короткими шортиками, только укрепили ищущих в правильности их находки. План созрел быстро.
- Слышь, «Альбертович», - начал по свойски «Хром», обращаясь к Михайлоку. – Я сейчас у наших коллег был из Воронежа, да так «Коля-Ваня» попросил. Узнать за их маршрутные листы… Ерунда всякая.
Потом совершенно, в непохожей для себя серьезной манере, подкурив сигарету, продолжил:
- Хочешь, с одной приятной особью познакомлю? Из их хутора. Она вчера, когда вы уже по уходили, еще с нашими задержалась. Спрашивала, а что это за парень, такой интеллигентный из Одессы?
Потом посмотрел на чуть подвисшего товарища, и искренне добавил:
- Ты что забыл? Как извинялся, именно перед девушками всей базы, когда на медляке колонку чуть не уронил на пол. Э-э -х ты, алкаш блин.
Михайлок замялся. Явно, что-то пытаясь припомнить.
- Вот, передать им «Коля-Ваня» попросил.
«Хром» протянул товарищу аккуратно сложенный пакет из газеты «Спид-инфо», но потом одернул назад:
- Я могу сам. Там такая Юлечка симпатичная, старшая их группы.
- Давай, какой из них? – уверенно заявил Михайлок.
- А, вон та. В шортиках с короткой стрижкой. Ничего так – да? – указывая в сторону группы из Воронежа, «Хром» другой рукой толкнул в бок «Альбертовича».
И, продолжил:
- Скажешь материалы по «нижним входам», она поймет.
- Каким входам?
- Оно тебе надо? – ответил удивленному Юрию «Хром». – Думаешь, я знаю. Так сказали мне, я и тебе так говорю.
Со стороны немое кино показало: когда грузный Михайлок подошел к девушке, та от него сразу отстранилась, а потом нехотя приняла пакет. Неуверенно улыбнулась и пропала на некоторое время в темноте своего домика, что-то явно заподозрив неладное. То ли пакет из газеты, то ли глупая улыбка непонятно откуда взявшегося курьера с утра пораньше, то ли вчерашние приключения стали тому причиной доподлинно неизвестно. Обратно появилась Юля быстро, небрежно бросила смятую газету в сторону Михайлока, и, закрыв лицо руками, удалилась за домик …
- Теперь он, точно должен на ней жениться… - резюмировал «Хром», по исходу драмы у воронежской обители.
Михайлок, конечно же, все узнал чуть позже. «Хрома» от жестокого наказания спасло только участие всех свидетелей страстей Юлиных и обещание того, все уладить так, что она следующий раз сама «Альбертовича» за домик сводит.
Дальше - реальные маршруты. Привалы в уютных гротах и долинках, бесчисленные персиковые сады по дороге, освежающие реки, озерца и новые знакомства на просторах вечно-молодого студенческого Крыма!
Конец 4 главы.