«Советское шампанское» было очень популярно в СССР. Но вот о том, что его продавали за границей, в том числе и в США, знают далеко не все. Пролью немного брызг игристого на эту замечательную историю с нотками ностальгии и гордости за отечество.
Такую рекламу видели американцы лет 50 назад
Советская история Абрау-Дюрсо началась с того, что после революции винзавод, принадлежавший ранее царской семье, был национализирован. Предприятие удалось сохранить, в этом большая заслуга руководства и сотрудников винзавода.
Винодельческий завод Абрау-Дюрсо
В 1936 году в Абрау-Дюрсо стали выпускать советское шампанское. Метростроевцы прорубили в горах Абрау новые тоннели для увеличения объемов выпуска. Для того, чтобы удешевить производство и сделать его массовым, разработали и стали использовать резервуарный метод. Игристые вина стали производить массовым способом, они стали доступны всем советским людям. Однако непосредственно в Абрау-Дюрсо наряду с резервуарным методом продолжали использовать и классическую технологию производства с выдержкой в бутылках.
Эти тоннели прорубили метростроевцы в советские годы с 1938 по 1982 год. Рекомендую сходить на экскурсию
Небольшое замечание: при СССР никто особо не волновался насчет того, что шампанским можно называть только игристые вина, произведенные в провинции Шампань. Я тоже привык к тому, что «Советское шампанское» называли шампанским. Более того, дальше увидите, что в США тоже спокойно использовали термин «Русское Шампанское».
На долгие годы «Советское шампанское» стало важнейшим атрибутом празднования Нового года и других праздников.
Голубой Огонек, на столе неизменное шампанское. Архивное фото.
То, что написано выше, пожалуй, известно всем. Однако в советское время отечественное шампанское не только массово употребляли у нас в стране и в странах социалистического лагеря, но и экспортировали в разные страны, в том числе в США, Канаду, Бразилию, Мексику, Италию, Бельгию, Тунис, Ливию, Индонезию и другие страны.
Советское шампанское, продавали в США под брендом Nazdorovya
В Абрау-Дюрсо в 1970-е годы выпустили советское шампанское под маркой «Nazdorovya», предназначенное для экспорта. В названии отчетливо звучит популярный у нас тост. Хотя ниже написано Russian Champagne — «Русское шампанское».
Nazdorovya. Russian Champagne. Произведено и разлито в Абрау-Дюрсо, СССР
Интересный факт: на американском рынке поставщиком советского вина была хорошо известная нам компания Pepsico, которая, в свою очередь, поставляла в СССР безалкогольный газированный напиток «Пепси». Случился этакий газообмен.
Исторические документы и фото в музее винзавода в Абрау-Дюрсо
Примечательно, что в американских ресторанах цена на советское шампанское была такой же, как на некоторые марки французского: 14 долларов за бутылку. Столько же стоило, например, Moёt et Chandon White Star из Франции.
Здесь Nazdorovya отнесли к игристым винам
Вот такая история, привезенная из музея винодельни Абрау-Дюрсо.
Когда мы говорим «подделка вина», воображение рисует пыльные бутылки «бордо» с неизвестного склада, миллионные аукционы и хитроумных мошенников. На деле все куда разнообразнее и интереснее. Фальсификация вина сопровождает человечество примерно столько же, сколько само вино: просто меняются технологии, законы и ставки в этой «большой игре».
Сегодня эксперты оценивают долю подделок на мировом рынке примерно в 1%. В отдельных странах и сегментах она может быть выше: массовые дешевые вина страдают от грубой фальсификации, имеющей целью максимально снизить и без того невысокую цену, а коллекционные — от изощренного контрафакта, где большие деньги делаются на использовании чужих люксовых брендов.
Три лица подделки вина
Для начала разберемся в терминологии. Примем за основу, что фальсификация, подлог и контрафакт — три разных, хотя и часто пересекающихся понятия.
Фальсификация — это вмешательство в химический состав вина. Самый примитивный способ — разбавить его водой. Дальше включается фантазия: от относительно безобидного добавления сахара, пряностей, пищевых красителей и/или этилового спирта до использования технических спиртов, непищевых ароматизаторов и красок. Купив фальсифицированное вино, вы в лучшем случае вы получите сладковатый винно-спиртовой напиток с «улучшенным» цветом, а в худшем — жидкость, напрямую опасную для здоровья.
Подлог — когда продукт сам по себе вином был и остается, но подменяют его идентичность. В бутылку с этикеткой «Пино Нуар» наливают купаж Мерло, Сира и Гренаша, а базовую линейку разливают в бутылки с модными этикетками Reserva и Single Vineyard. Химически это вполне нормальное вино, но вы платите не за то, что внутри.
Контрафакт — это высшая лига обмана. Здесь присваивают еще и чужое имя: бренд, апелласьон, иногда даже конкретный исторический винтаж. На бутылке появляются слова Champagne, Bordeaux или конкретное название культового хозяйства, хотя реальное происхождение напитка к ним не имеет никакого отношения. Именно в этом сегменте крутятся коллекционные «сокровища» и истории вроде поддельных бутылок Томаса ДЖЕФФЕРСОНА или подвалов Руди КУРНИАВАНА.
На практике эти три формы редко встречаются поодиночке. В одной и той же бутылке вполне может быть дешевый подкрашенный винный напиток (фальсификация), налитый вместо другого сорта (подлог) и украшенный названием премиального бренда (контрафакт).
«Ты портишь фалернское»: Рим и Помпеи
Сцена пиршества. Фреска фриза Большого колумбария виллы Дориа Памфили в Риме. Конец I в. до н. э. — конец I в. н. э.Рим, Римский национальный музей, Палаццо Массимо в Термах
Если заглянуть в античные источники, становится ясно: жалобы на разбавленное вино звучали уже две тысячи лет назад. Римский поэт Марциал в своих эпиграммах язвительно описывает некоторых хозяев пиршеств, которые гостям льют «удешевленное» Фалернское, смешанное для этого с дешевым вином с холмов Ватикана, а сами тихо наливают себе чистый, несмешанный напиток.
В Помпеях на стене одного трактира археологи нашли характерную надпись: посетитель проклинает хозяина, который «продает нам воду, а сам пьет чистое вино». Все очень современно: клиент чувствует, что его обманывают, но доказать это может разве что гневной надписью на стене. Важный момент: вино в античности почти всегда разбавляли водой, но — делали это уже перед потреблением: это явно была норма. Возмущение выпивохи из Помпей вызывало не сам факт разбавления, а то, что воды добавили много, тайно и заранее, чтобы продать побольше «вина», которое по его ощущениям в итоге превращалось почти в чистую воду.
Церковь и «чистое вино» Средневековья
Средневековое виноделие. Деталь миниатюры из английского манускрипта начала XIV века— Псалтыри королевы Марии.
В Средневековье к вину добавляется еще один слой смысла — литургический. Вино становится центральным элементом евхаристии, и церковные тексты начинают обсуждать, каким оно должно быть, чтобы считаться достойным этой роли.
Появляются три ключевых латинских термина: vinum merum — вино без добавления воды, неразбавленное; — vinum sincerum — вино без посторонних примесей, без трав, смол и ароматизаторов, — и vinum purum — «чистое» вино, одновременно и merum, и sincerum: чистый виноградный сок, неразбавленный и ничем не «улучшенный».
Формально эти термины фигурируют в рамках богословских дискуссий, но по сути мы сталкиваемся с самыми ранними формулировками идеи «честного» вина: то, что в чаше, должно быть именно вином, а не результатом сомнительных улучшений.
XV век. Первые дела и жесткие приговоры
С начала XV века до нас начинают доходить не только литературные жалобы, но и вполне конкретные судебные дела.
В одной из немецких хроник описана история женщины-винодела (или трактирщицы) из города Кауб. Чтобы защитить вино от плесени и придать ему свежесть, она подвесила в бочке брусок алюмокалиевых квасцов. Как только об этом узнали купцы из соседнего Ингельхайма, последовал громкий скандал и суд. Вердикт был на грани фарса и жестокости: квасцы следовало растворить в таком количестве вина, которое женщина была физически способна выпить, и заставить ее выпить эту смесь. Если выживет — значит, не пыталась отравить покупателей, и на этом все. Если пострадает — наказание наступило само собой.
Еще более суровый пример — конец XV века, город Уберлинген. Местный винодел Ханс Шертвек годами разбавлял вино водой, причем в промышленных масштабах. Когда его наконец поймали, приговор был предельно наглядным: его замуровали в стене. В буквальном смысле. Разбавление вина воспринималось не просто как мелкое жульничество, а как подрыв доверия к важнейшему продукту и преступление против здоровья других людей.
Максимилиан I и первые «винные законы»
К концу XV века власть пытается навести порядок уже не точечными расправами, а системно. В 1498 году император Максимилиан I издает мандат, известный как Ordnung und Satzung über Weine. В нем подробно описано, что с вином можно делать, а чего нельзя. Ключевые идеи: вино должно бродить без всяких примесей, допускается однократное окуривание бочки серой в строго ограниченной дозе (один «лот» на фудер). Для дальних перевозок позволялось немного увеличить дозу, но только для малых бочек. Любые «злые и вредные примеси» — порошки, соли, красители, сладящие вещества и «хитрые смеси» — строго запрещаются как до, так и после переливки. Если винодела ловили на злоупотреблении серой, бочке выбивали дно, вино выливали, а владелец платил ощутимый штраф. Если попадался на использовании запрещенных добавок — штрафы росли в разы, могли последовать и более жесткие меры.
Под ответственность попадали не только производители, но и перевозчики, и трактирщики, которые по пути разбавляли вино водой или искажали его качество. Их могли наказывать «в чести, теле и имуществе»: от изгнания из гильдии до телесных наказаний и конфискации имущества.
Интересно, что мандат оставлял лазейку для «особых стилей»: пряных, крепленых, ароматизированных вин вроде тогдашнего гиппокраса (фактически предка вермута). Их не запрещали — но требовали, чтобы добавки были безопасны и не скрывались от потребителя. Уже тогда появляется мысль, которая актуальна и сегодня: главное — не то, как сделан напиток, а то, насколько полную правду о нем говорят покупателю.
XIX век. «Винные доктора» и страх перед ядом
С развитием химии и промышленности спектр возможных манипуляций с вином резко расширяется. В середине XIX века во Франции и других странах появляются так называемые «винные доктора» — предприимчивые граждане, которые умеют из кислого, слабого вина сделать «сильное, густое, благородное». С помощью сахара (причем часто весьма ядовитого «свинцового сахара), концентратов, красителей и других добавок они буквально «лечат» вино, подгоняя его под вкус публики и запросы купцов.
Пресса начинает активно писать о «пролеченных винах», о процессах против торговцев, продающих изюмные вина под видом натуральных. В печатных источниках того времени заметен резкий рост употребления слов «фальсификация» и «яд» в контексте вина: общество вдруг осознает, что в бокале может быть не только удовольствие, но и вполне реальная химическая угроза.
Вино в XX веке. От антифриза до аукционов
Двадцатый век приносит сотни, если не тысячи новых случаев подделки вина, причем иногда весьма громких. Одним из самых известных стал австрийский скандал 1985 года. Часть производителей «улучшала» дешевые вина холодных лет, добавляя в них диэтиленгликоль — компонент автомобильного антифриза. Он придавал вину вязкость и сладость, так ценившиеся покупателями в Германии. До массовых смертельных отравлений дело, к счастью, не дошло, но когда подмену обнаружили, последствия были катастрофическими: десятки миллионов литров вина уничтожены, экспорт австрийского вина на годы практически парализован, индустрия была вынуждена полностью пересмотреть стандарты и имидж.
Параллельно во второй половине XX века бурно развивается рынок коллекционных вин и аукционов. В крупных торговых домах появляются специальные отделы, которые занимаются исключительно редкими бутылками: старыми винам Бордо, великими урожаями Бургундии, редкими выдержанными портвейнами. Вино постепенно превращается не только в гастрономический продукт, но и в инвестиционный объект. Его покупают как капиталовложение, как символ статуса, как способ «прикоснуться к истории» знаменитых хозяйств. На этих «дрожжах» цены взлетают настолько высоко, что соблазн подделать легендарную бутылку становится слишком большим. Мошенник здесь действует уже не как кустарный разливщик в подвале, а как мини-фабрика. Он добывает старые бутылки, аккуратно снимает оригинальные этикетки и пробки, учится подделывать бумагу и типографские шрифты, искусственно «состаривает» клей и печать, имитирует осадок на стекле, подбирает правильную толщину и оттенок стекла для нужного десятилетия. Вино внутри часто подбирается из реальных старых партий, чтобы вкус хотя бы отдаленно соответствовал ожиданиям, или смешивается из нескольких выдержанных вин.
Типичный сценарий аукционного контрафакта выглядит так. Берется известное имя и год — редкий урожай престижного шато или крошечный домен, культовый среди коллекционеров. Придумывается убедительная легенда происхождения: найденный старый погреб, наследство от давно умершего родственника, забытая коллекция владельца ресторана, который закрывается. Оформляется упаковка: бутылка нужной формы, пробка с тиснением, этикетка с «правильными» шрифтами и характерными дефектами времени. Под это подбирается сопроводительный набор «доказательств» — копии якобы старых счетов, записи в погребных книгах, пожелтевшие бирки. Подделываться начинает уже не только сама бутылка, но и ее бумажный след. Аукционные дома оказываются в сложном положении. С одной стороны, им жизненно важно защищать свою репутацию, вкладываться в экспертизу, консультироваться с винодельнями, проверять происхождение коллекций. Они нанимают специалистов по стеклу, по старой бумаге, по типографским шрифтам, создают внутренние базы подозрительных бутылок. С другой стороны, любой ажиотажный лот — это шумиха, большая пресса, громкий успех, реклама и деньги. И там, где есть такой конфликт интересов, всегда появляется риск «не заметить» слабые места в легенде, если сделка обещает быть особенно впечатляющей.
XXI век. От просекко под маской шампанского до рынка «домашнего»
Сегодня одновременно существуют все уровни винной фальсификации. На вершине — контрафакт в сегменте известных брендов и апелласьонов (последний громкий скандал в этой сфере, в котором фигурировал глава шампанского дома Didier Chopin, случился буквально несколько месяцев назад— ред.). В Италии полиция изъяла десятки тысяч бутылок простого игристого, на которые для продажи туристам клеили этикетки известных шампанских домов. В Ломбардии раскрыли схему, где дешевые вина выдавали за продукцию более дорогого региона Ольтрепо Павезе, и даже маркировали как органические, хотя реальное производство этому не соответствовало.
Где-то посередине — подлог в массовом сегменте: нередки истории, когда крупные компании закупают вино, а на этикетке пишут другой сорт или рисуют вину «более благородное» происхождение. Чаще всего это случается с винами супермаркетного уровня: потребитель не умрет, а во многих случаях даже ничего и не заподозрит, но заплатит за то, чего в бокале нет.
Внизу пирамиды — грубый фальсификат. Это как раз то самое «домашнее вино» в пластиковых бутылках, которое продают на курортах с фразой «сосед с винодельни вынес» или «у меня на даче свой виноградничек». В лучшем случае внутри окажется сильно разбавленное столовое вино с сахаром и ароматизаторами, в худшем — непонятного происхождения «коктейль» из спирта сомнительного происхождения с техническими красителями и непищевыми компонентами. Здесь речь уже идет не только об обмане, но и о прямой угрозе здоровью.
Почему вино будут подделывать всегда, и что с этим делать
Фальсификация вина существует по простой причине: вино — продукт с высокой добавленной стоимостью и огромным разбросом цен. Между дешевым винным напитком и лотом аукциона на десятки тысяч долларов лежит пропасть, которую очень заманчиво «перепрыгнуть», вложив минимум усилий и максимум фантазии.
Нельзя не упомянуть при этом, что технические возможности борьбы с подделками тоже выросли. Лаборатории умеют определять сортовой состав и географическое происхождение вин по изотопному следу, винодельни наносят на стекло лазерные коды и ставят сложные защитные элементы на капсулы, аукционные дома ведут закрытые базы сомнительных лотов. Но полностью это проблему не убирает, а лишь поднимает порог входа для мошенников. Так и продолжается «битва снаряда и брони»: с одной стороны вместо кустарных мастерских появляются хорошо организованные криминальные сообщества с современными лабораториями, с другой — вместо грубых надписей на стенах — многостраничные отчеты экспертов и цифровые методы проверки с участием искусственного интеллекта.
Обычному потребителю в этой истории, как, впрочем, и всегда, остается самый главный инструмент: собственная осторожность и здравый смысл. Если не покупать алкоголь в откровенно сомнительных местах, настороженно относиться к слишком дешевым «чудесам» с красивыми легендами, читать этикетку и понимать, что подделка бывает не только на уровне коллекционных аукционов, но и в самом низком ценовом сегменте, то шанс столкнуться с обманом стремительно падает — вплоть до почти абсолютного нуля.
Английский писатель (ирландского происхождения) Артур Конан Дойль родился в Эдинбурге, столице Шотландии, 22 мая 1859-го года. В семье было семеро детей. В метрической книге в соборе Святой Марии в Эдинбурге есть запись о крещении - там указано его имя «Артур Игнатиус Конан» и фамилия «Дойл». Вскоре после окончания школы он стал использовать «Конан» как часть своей фамилии, но формально его фамилия - «Дойл». Кстати, фамилия считалась одной из самых древних и почтенных и в Ирландии, и в Шотландии.
Его мать, Мэри Джозефин Элизабет Фоли, была ирландкой и, как она рассказывала, была потомком знаменитой семьи Перси из Нортумберленда по линии Плантагенетов. Хотя все эти королевские связи вполне могли быть ее фантазией, так как сама происходила из довольно скромного ирландского рода. Его отец, Чарльз Альтамонт Дойл, был художником и иллюстратором, но он так и не добился успеха, так что денег в семье почти никогда не было. В итоге впал в депрессию и алкоголизм, который в то время считался разновидностью безумия, и последние десятилетия жизни провел в различных психлечебницах, где, собственно, и умер.
Артур 4 года, с отцом 6 лет, с сестрой 6 лет.
Свое образование Артур получал сначала дома, а потом, благодаря богатым дальним родственникам, в иезуитской школе-интернате Ходдер-Плейс, где провёл семь несчастливых лет, страдая от ханжества, буллинга и жестоких телесных наказаний. В общем-то от обычных вещей для подобных школ того времени. Особенно его страшно доставали итальянские иммигранты, братья Мориарти. Единственным утешением для него была переписка с матерью и занятия спортом, в котором он преуспел. В эти годы он также открыл в себе способности к повествованию, чем радовал младших учеников, которые собирались, чтобы послушать его рассказы. Тем не менее, он провёл ещё год в иезуитском колледже в Фельдкирхе (Австрия), чтобы улучшить свой немецкий язык.
Фотография класса в Стоунихерсте.
Семья Дойлов занимала видное положение в мире искусства, и для Артура было бы естественно сразу же продолжить эту традицию. Но вместо этого он выбрал медицину, поступив в Эдинбургский университет. Там он познакомился с молодыми людьми, которые впоследствии стали крупными британскими писателями, например Джеймс Барри и Роберт Льюис Стивенсон. Но наибольшее влияние на Артура оказал учитель, член Королевского колледжа хирургов Эдинбурга - доктор Джозеф Белл, который в конечном итоге стал прототипом знаменитого сыщика Шерлока Холмса. Джозеф Белл применял к своим пациентам методы наблюдения и дедукции, и Конан Дойл был очень впечатлён. Кстати, Белл считал Артура «лучшим учеником в своей жизни». В общем, Артур Конан Дойль все эти годы собирал материал, чтобы создать своего Шерлока Холмса, но пока об этом не знал.
Артур Конан Дойл в 22 года, заканчивает Эдинбургский университет. Джозеф Белл.
Бэлл вопрошал он дрожащего студента: «Что с этим человеком, сэр? Посмотрите-ка на него получше! Нет! Не прикасайтесь к нему. Пользуйтесь глазами, действуйте мозгом! Пускайте в ход силу дедукции!».
Артур Конан Дойль (третий слева) на борту судна «Эйра», 1880 год. Боксирует со стюардом.
Стипендию ему не дали, так что он был вынужден учиться и работать помощником у разных докторов. Кроме того, работал хирургом на китобойном судне «Надежда», которое курсировало по Арктике в течение 6 месяцев, а позже на судне «Маюмба». В это же время он начал писать и публиковать рассказы. В 1881 году Дойл сдал выпускной экзамен «с неплохим, но не выдающимся отличием», получив степень бакалавра медицины, а докторскую степень в 1885 году. Первый рассказ, «Тайна долины Сасасса», написанный в стиле его любимых авторов Эдгаре Алане По и Брета Гарта, был принят к публикации в эдинбургском журнале Chamber’s Journal. За ним последовал рассказ «Американская повесть».«Именно тогда я впервые узнал, что шиллинги можно заработать и другими способами, помимо наполнения флаконов».
Он полностью оставил медицину, чтобы сосредоточиться на писательстве. Первый роман о Шерлоке Холмсе «Этюд в багровых тонах» (рабочее название «Запутанный клубок», детектива звали Шерринфорд Холмс) был написан за шесть недель. Кстати, роман был отклонен несколькими издательствами прежде чем он был издан. Впервые был опубликован в рождественском ежегоднике журнала Beeton's Christmas Annual в 1887 году.
Журнал Beeton's Christmas Annual 1887 год.
А издатели британского ежемесячного журнала «Strand Magazine» быстро оценили рассказы про Шерлока Холмса. С автором заключили контракт, и ему был выдан внушительный аванс. Впрочем, он писал не только о Шерлоке Холмсе. В промежутках были написаны «Белый отряд» и «Фирма Гердлстоун». Для Шерлока какие-то сюжеты он брал из криминальной хроники, какие-то ему подсказывали друзья. Тираж журнала с его именем, вынесенным на обложку, увеличился пятикратно. В итоге литературный канон о Шерлоке Холмсе в итоге достиг 56 рассказов и четырёх романов, самым популярным из которых стал «Собака Баскервилей». Все эти произведения можно рассматривать как отличный срез жизни викторианской эпохи, в которой существовал писатель со всеми своими привычками и тенденциями того времени.
Например, курение табака, считалось в то время в Англии не только приятной привычкой, но и терапевтическим времяпрепровождением. Массовое производство сигарет началось в конце 1880-х годов, и их рекомендовали не только для развлечения, но и для облегчения бронхиальной астмы и других респираторных заболеваний, так что британцы к концу XIX века были весьма курящей нацией. Очевидно, что Холмс был создан из частей самого Дойла. Конечно, оба курили трубку. Но есть и другие сходства: оба боксировали, были высокими, энергичными, сильными, говорили по-французски и по-немецки, и любили пошутить. Некоторые авторы его биографии, которых несколько десятков, утверждают, что если вы знаете Холмса, то вы знаете Конан Дойла как минимум на 90%.
Как Вы, наверное, знаете, Шерлок Холмс употреблял наркотики, что как минимум странно звучит сейчас, но тогда это было как кофе попить, а опиумных притонов в Англии было тогда больше, чем сейчас Старбаксов. Кокаин был легкодоступен и легко употреблялся, особенно творческими людьми, как и опиум, который превозносился как своего рода чудодейственное средство. Все это можно было купить запросто в аптеке, как простые витамины сейчас. Это дело запретили только в 1920 году, так что народ успел «повеселиться».
Хотя, примечательно, что сам Конан Дойл не разделял этого пристрастия своего персонажа. Кстати, современник Артура Зигмунд Фрейд быстро принял кокаин и его эйфорические свойства, на что Дойл ему писал: «Ваш мозг может, как вы говорите, быть возбуждённым, но это патологический и болезненный процесс. Зачем вам ради мимолётного удовольствия рисковать потерей тех великих сил, которыми вы наделены? Помните, что я говорю не только как товарищ с товарищем, но и как врач».
Отец Конан Дойля был алкоголиком, что стало для него прививкой от чрезмерного употребления алкоголя, но это не значит, что он был ярым трезвенником. Как истинный британец, он не отказывался от пинты хорошего пива или эля в неформальной обстановке и в хорошей компании. Как он написал в анкете при приеме у врача: «Употребляете ли алкоголь: можно легко обойтись без него, но при этом наслаждаться хорошим вином».
По воспоминаниям современников и его собственным письмам, он был классическим викторианским джентльменом в своих вкусах. Очень ценил шампанское и красные вина из Бордо. Шутил, что его любовь к шампанскому - это наследственная черта, доставшаяся ему от ирландских предков, а кларет (общее название для некоторых красных вин Бордо) называл напитком для настоящих мужчин. По воспоминаниям его сына Адриана: «отец всегда придерживался правила выпивать пинту (примерно 0,5 л) шампанского за обедом. Это была его ежедневная привычка в зрелом возрасте, когда он мог себе это уже позволить».
Роберт Барр и Артур Конан Дойл в доме Конан Дойла в Южном Норвуде. 1894 год
«Если бы меня спросили, какой единственный алкогольный напиток я буду пить до конца жизни, я бы, не задумываясь, выбрал кларет.Он полезен для здоровья, и его можно пить в большом количестве без пагубных последствий».
Конечно же, употреблял и крепкий алкоголь, но чаще как дижестив или «согревающее» средство. Например, мог выпить виски с содовой или бренди после долгого дня или на охоте. Впрочем, есть записи, касающиеся периодов его творческого кризиса, где признается, что для снятия напряжения и поиска вдохновения прибегал к помощи коньяка или портвейна. Но к запойному пьянству, как было у некоторых писателей, это не привело.
Артур Конан Дойл и его брат Иннес на борту « Эльбы» в направлении США.
В той же анкете для доктора он написал: "Тип питания: плотоядный, но не обжора".
Он был человеком с отменным аппетитом, что соответствовало его мощному телосложению и активному образу жизни, но, по своей натуре, был непритязательным в еде, а к сложным, «ресторанным» блюдам относился с некоторым подозрением. Его вкусы сформировались в ирландской семье с весьма скромным достатком со всеми вытекающими. Больше всего любил ростбиф, баранину и ветчину, которые были основой его рациона. Обожал традиционный английский завтрак: яйца, бекон, сосиски, грибы и тосты. И, естественно, ценил традиционные английские пудинги как мясные, так и сладкие. А хлеб любил ржаной, что было несколько необычно для Англии того времени. Его вторая жена Джин отмечала, что сэр Артур был «идеальным мужем для кормления, потому что он всегда с благодарностью и аппетитом ел всё, что ему подавали».
ЮАР 1900 год.
К моменту написания «Собаки Баскервилей» в 1900 году, Артур Конан Дойл был не только самым оплачиваемым в мире автором, но и плодовитым. В итоге всего он написал более 300 произведений (включая 24 романа) во всех жанрах, включая историю, фэнтези, приключения, научную фантастику, детективы, драмы, военные романы... и более 1200 других произведений: эссе, памфлеты, статьи, письма в прессу, поэмы, интервью, пьесы... на самые разные темы, такие как политика, спиритуализм, война, криминал и т. д.
Семейное фото 1904 год.
Со второй половины 1910-х годов и до конца жизни Артур стал активным сторонником и пропагандистом идей спиритуализма. Вроде как потому, что нашёл дневник отца, в котором тот просил сына исследовать эту заповедную область человеческого сознания. По другой версии на это подтолкнула гибель брата и двух племянников на фронте, а также смерть старшего сына от пневмонии. Не суть, но он мощно вдарился в это дело. Стал членом оккультного общества «Золотая заря», президентом Британской коллегии оккультных наук, Лондонского спиритического общества, президентом и председателем крупнейшего Международного спиритического конгресса, проходившего в Париже в 1925 году. Не говоря уже о том, что он написал несколько книг по вопросам оккультизма, в том числе фундаментальную «Историю спиритизма».
Фото с духами на спиритических сеансах
Всем, кто был знаком с сэром Артуром, мало-помалу начинало казаться, что у знаменитого писателя потихоньку стала съезжать крыша. Первое недоумение вызвало его публичное выступление в 1917 году, в котором Конан Дойль в резких выражениях отрекся от католицизма, объявил о своем официальном обращении в «спиритическую религию», заявив, что он, наконец, получил «неоспоримые доказательства» своей правоты. И к середине 20-х годов стал всеобщим посмешищем, от него постепенно отвернулось большинство друзей. которые уже не гнушались поливать грязью как его, так и его убеждения. Да, вплоть до 1927 года он продолжает сочинять истории про Шерлока Холмса (ради этого Холмса пришлось оживить), но уже с одной-единственной целью - заработать деньги на свои бесконечные пропагандистские поездки по миру.
Ему исполнился 71 год, когда весной 1930-ого, он сообщил своей жене, что уйдёт в мир иной 7 июля, ему сообщили об этом с «того света». В связи с этим, он дал ей конверт, который был запечатан его личной печатью и сказал, чтобы она, после его смерти, попросила кого-нибудь из медиумов спросить у духа писателя, что написано в послании, желательно прилюдно, а затем вскрыть этот конверт и сверить. В восемь часов утра, и действительно седьмого июля Артур Конан Дойль покинул этот мир (он страдал ишемической болезнью сердца). На панихиду была вызвана известная медиум Эстель Робертс, которая, немного подумав у пустого кресла Конан Дойля, произнесла: «Я победил вас, господа неверующие! Смерти нет. До скорой встречи!». Конверт был вскрыт, а на листке бумаги были написаны именно эти слова.
Эпитафия на его надгробии гласит: «Верный как сталь/Прямой как клинок/Артур Конан Дойл/Рыцарь/Патриот, Врач и Литератор».
Если интересно, про всякое, разное и легкомысленное связанное с хорошим алкоголем и не только, то есть канал в Телеграм.
Если хотите, могу подсказать простую схему, как выбрать вино, которое точно понравится.
1.Когда покупаете вино, смотрите только на сорт/сорта из которого он сделан;
2.Фиксируйте в телефон, понравилось вино или нет. Можно указывать детали и степень, до которой понравилось;
3.Пока не поняли, что вино из винограда определённого сорта нравится больше всего, покупайте новые сорта;
4.Когда остановитесь на сорте, вы сможете быстро выбрать вино, от которого гарантированно кайфанёте. Если его нет на полке, сходите в другой магазин. Ну, или под настроение попробуйте что-то новое.
При желании, можно потом таким же образом тестить производителей, но как по мне, это уже не так важно.
Живу недалеко от туристических мест эту осень. И в сентябре раза 3 на меня как-то выходили и писали китаянки (по фотографиям симпатичные, но в целом обычные) с предложением встретиться, когда они прилетят. Английский я не люблю и знаю плохо, в китайском вообще 0. К тому же, не местный гид, потому просто предлагал найти местного кого. Да и штука странная, так как ни одна из них так и не ответила, как и где нашла меня и почему я.
И вот на днях на меня снова вышла китаянка, но уже вживую. И сходили вместе в горы и в караоке потом (я сам и без того собирался прогуляться в тот день, а друзья морозились чет). Отношение с её стороны исключительно и подчеркнуто приятельское (даже уклонилась дважды от объятия, когда ночью с караоке шли), сама пару раз вино купила нам (внезапно одернула мою руку с банковской картой, когда к терминалу подносил её, а сегодня в обед бутылку другого вина принесла). На канатной дороге тоже оплатила за двоих, хоть я и предлагал пеший маршрут, спуск. Как я понял, они действительно много путешествуют и ищут именно мужчин, которые будут с ними по таким местам или покажут или расскажут им что-то. Но это не точно. Или будут наливать вино)
Кто-то сталкивался с таким? Я вообще не знаток ничего китайского, несколько странно быть ни то гидом (тогда почему не местного взять?), ни то компаньоном для питья вина (но сам я не любитель вина – больше по пиву, виски и коньяку).
Сейчас предлагает вместе в соседнюю страну съездить. Время у меня есть, но она не может внятно объяснить на сколько, зачем, куда именно… Просто говорит, что я знаю русский, она нет – значит в дороге проще будет. Я всегда за поездки подобные, но тут…
А впрочем, я ведь тоже с подругой, с которой здесь познакомился, гулял по местам как приехал.
К началу Первой мировой Россия уже почти двадцать лет жила в условиях казённой винной монополии, введённой Сергеем Юльевичем Витте в 1890-е годы. Продажа водки и крепкого спиртного стала исключительной прерогативой государства; доходы от неё давали около четверти всех бюджетных поступлений империи. И не смотря на это в обществе продолжали расти трезвеннические настроения, а в среде чиновников и части элиты зрела идея: война — удобный повод резко сократить потребление крепкого алкоголя и таким образом улучшить дисциплину, снизить бытовое насилие и «поднять нравственность народа».
Когда в июле 1914 года началась мобилизация, Николай II санкционировал беспрецедентные меры. 19 июля (по старому стилю) была запрещена розничная торговля водкой и крепкими спиртными напитками на время мобилизационной кампании, а указом от конца августа запрет был продлён «до окончания военных действий». На практике это означало закрытие казённых винных лавок и резкое урезание ассортимента в трактирах и ресторанах. Историки иногда называют это время периодом "сухого закона", хотя формально речь шла именно о крепких напитках; вино и пиво в разных категориях заведений продолжали продавать.
Особой головной болью для правительства стали так называемые "дворцовые города" — Царское Село, Петергоф, Гатчина. Это были не обычные уездные центры, а города под ведомством Министерства императорского двора, с дворцовыми резиденциями, гарнизонами, большим количеством офицеров, придворных, дачников и сезонных посетителей из высшей знати Империи. Их статус по многим вопросам (включая питейное дело) отличался от обычных губернских городов. Именно дворцовые города стали полигоном для специфического режима, который некоторые историки с определенного момента начали назвать «полусухим законом» — то есть не полным запретом, а системой жёстких, но не тотальных ограничений на торговлю алкоголем.
Логика власти была понятна. С одной стороны, императорский двор и высшая бюрократия хотели продемонстрировать пример «трезвого поведения» — невозможно было сохранить вокруг резиденций прежнее изобилие кабаков и трактиров, когда по всей стране закрывались казённые лавки. С другой стороны, полное запрещение любой продажи алкоголя там, где концентрировались офицеры, часто либо находящиеся в краткосрочном отпуске, либо раненые, военные чиновники и состоятельная публика, грозило всплеском нелегальной торговли, массовой фальсификации и ростом мелкой преступности. Это хорошо видно по региональным публикациям того времени - там, где запрет был слишком жёстким, быстро возникал чёрный рынок и торговля суррогатами.
В итоге 18 ноября 1914 года появляется распоряжение по Петергофу об особом режиме "дворцовых городов", который сохранял общий для всей Империи запрет на торговлю водкой и крепкими напитками (нельзя было продавать ни казённую водку, ни крепкие настойки, ни большинство ликёров), но разрешалась торговля виноградными винами крепостью не выше 16% алкоголя.
Ограничения касались не только крепости, но и формата торговли. В дворцовых городах в целом и в Петергофе в частности сохранялось правило, что даже разрешённые напитки можно реализовывать в основном «за столом» — то есть в ресторанах и трактирах, а не в виде широкой розничной продажи «на вынос» для простых горожан. При этом негласно было рекомендовано ввести этот режим только для заведений первого разряда - дорогих клубов, ресторанов и увеселительных заведений, так, чтобы доступ к алкоголю был упрощен для офицеров и высшей прослойки чиновников, а для «низов» доступ был по прежнему сильно ограничен.
