1856 год. Дом 216b по Фаррингдон-стрит, Лондон.
Молодая Фанни была служанкой в доме мистера и миссис Миллиган, чему она безмерно гордилась. Несмотря на большое количество работы ей неплохо платили и обещали, в случае ее ухода, хорошие рекомендации. Это уже давало неплохие шансы на стабильный заработок в Лондоне, где найти хорошую работу, без рекомендаций, было невероятно сложно. А главное, что хозяин дома всегда был сдержан со слугами и ни разу не позволил себе, даже двусмысленной шутки или, упаси Боже! - рукоприкладства к мягким местам Фанни. Его больше интересовали всякие старые камни, какие-то страшные дикарские маски, чем симпатичная служанка. Он часто закрывался у себя в кабинете с этими древними артефактами и сердился каждый раз, когда Фанни была вынуждена звать его к ужину. Хозяйка - добрая миссис Миллиган - первое время немного ревновала ее к отцу семейства, но вскоре убедилась, что опасения совершенно беспочвенны и потому перестала придираться по мелочам. Хозяйка лично подбирала подарки на Рождество для расторопной служанки, и заставляла редких гостей дома оставлять Фанни хорошие чаевые.
Сложнее всего было с крошкой Кристин - дочерью мистера и миссис Миллиган. Пятилетняя девочка капризничала и часто болела. Фанни жалела ее, укачивая пела песенки и даже купила дочери хозяев новую, недорогую, куклу. Кристин так влюбилась в эту милую игрушку, что ложилась спать только с подарком от няни.
Постепенно жизнь наладилась и Фанни чувствовала себя невероятно счастливой от того, что ей так повезло с работой. Однако, как это часто бывает, все портило одна мелкая деталь, как ложка дегтя в бочке меда, она отравляла жизнь Фанни. Девушка не могла побороть в себе страх перед подвалом, в котором ей приходилось бывать едва ли не чаще, чем наверху. Сырой, темный подвал, страшил ее так, будто в нем жило какое-то ужасное чудовище, невидимое, но явно присутствующее в каждом углу. Однажды Фанни даже услышала его - леденящий душу скрежет доносился из мрачной темноты. Если днем, спускаясь в сырой подвал, она еще могла заглушать этот беспричинный страх, то ночью ужас сжимал юное девичье сердечко до размеров грецкого ореха. Впрочем усталость от дневной работы по дому не позволяла девушке сойти с ума от бессонницы. Помучившись недолго в кровати, там же в подвале, Фанни засыпала крепким сном и на утро выглядела бодро и весьма отдохнувшей.
Сегодня вечером у хозяев были гости и Фанни пришлось много и усердно работать, прибирая дом после их прихода. Семья уже давно спала, когда девушка, наконец, закончила уборку в доме. Кроме садовника, который редко заходил в дом, других слуг у Миллиганов не было.
Фанни, держа в руках большую корзину белья, подошла к двери в подвал. Во внутреннем кармашке униформы звенели чаевые. Девушка, томно мечтая о том, какие чулки она купит на эти деньги стала спускаться в подвал. Ее приятные мечты прервал могильный холод исходивший из темноты. В очередной раз она мысленно заставила себя двигаться вниз. Вдруг, Фанни почувствовала сзади нечто ужасное и попыталась оглянуться, но занесенная на следующую ступеньку нога, неожиданно потеряла привычную опору лестницы. Девушка рухнула в бездну. Упавшая рядом с ней свеча последними всполохами осветила лицо служанки, лежащей в подвале. Ее широко открытые глаза выражали настоящий ужас. Фанни была мертва.
***
Промозглым лондонским вечером, Чарльз Локвуд, подтянутый, жилистый инспектор Скотланд-Ярда, одетый в черный сюртук и такого же цвета цилиндр вышел из двуколки. Вокруг него творилось сущая вакханалия. Жильцы соседних домов, их слуги в полном наличии окружили калитку ограды дома на Фаррингдон-стрит. У многих были зажжены факела и настроены граждане чрезвычайно воинственно. Подвыпившие ирландцы выкрикивали угрозы и явно желали кого-то вздернуть. Растолкав зевак Локвуд подошел к калитке. Кто-то грубо схватил его за рукав.
- Этот дом пр-роклят! - прохрипел кто-то сзади.
Локвуд оглянулся, однако, понять кто именно это сказал было невозможно. Калитку охранял констебль, который узнав инспектора пропустил его. Локвуд оглядел строение. Обычный кирпичный викторианский дом в два этажа и шестью окнами. Почти всю стену обвивал плющ, а перед парадным входом была разбита клумба с розами.
Инспектор вошел в дом. Обстановка в гостинной совершенно типичная для этого района Лондона - дорогая фабричная мебель, бриллиантово-зеленые обои с золотым тиснением, тяжелые гардины, портреты родственников в рамках и обязательный камин.
В гостинной толпилось много людей, все шумели и что-то горячо обсуждали, но заметив входящего инспектора толпа примолкла. Констебль четко и по уставному отчитался о происшествии. Из его отчета стало известно, что некая вдова - миссис Миллиган, скончалась пару часов назад. Ее тело обнаружил садовник. Прибывший раньше полицейских доктор уже провел предварительный осмотр тела и заверил всех, что женщина была отравлена мышьяком. Волна слухов тут же прокатилась по этой улице и жители решили, что в смерти вдовы виноват Николас, так звали садовника, который в последнее время заменял женщине камердинера и был другом семьи. Миссис Миллиган вела одинокий образ жизни и крайне редко выходила из дома. Она полностью доверяла Николасу приготовление пищи, покупку продуктов и многие другие обязанности и потому толпа решила, что кроме него некому было отравить хозяйку. Суд Линча вовремя остановили полицейские.
Тело несчастной женщины лежало тут же, в гостинной. Симптомы отравления мышьяком были очевидны - заметные пигментные пятна на висках и белые поперечные линии на ногтях. Следов насилия на жертве не обнаружилось.
Обыватели, среди которых были самые уважаемые люди на этой улице, с интересом наблюдали за работой полиции. Один из них, фабрикант судя по виду, обратился к Локвуду.
- Господин инспектор! Мое имя - Уильям Дизраэли. Я являюсь крупным промышленником и в родстве с самим канцлером казначейства. - окружавшие его важные мужи подтверждающие закивали. - Местная общественность, представителем которой я в данный момент являюсь, очень обеспокоена сим жестоким убийством. В каждом доме на этой улице есть по нескольку слуг и уважаемые господа более не могут спокойно довериться прислуге. Жены опасаются камеристок, дети не хотят спать с няней, мужья подумывают об увольнении всех, без исключения, слуг. Вы представляете к каким последствиям может привести атмосфера всеобщей подозрительности? У Вас есть только одна возможность спасти общественный покой - отдать убийцу, этого кровожадного садовника Николаса, в руки народа. Толпа показательно накажет злодея и другим будет не повадно. В ином случае, мы будем вынуждены, ходатайствовать Вашему начальству о Вашем должностном соответствии.
Локвуд впервые столкнулся с таким наглым шантажом представителя власти.
- Скотланд-Ярд, в моем лице, заверяет общественность, что полицейское расследование будет проведено должным образом и убийца несчастной миссис Миллиган понесет заслуженное наказание. А теперь прошу меня простить. Мне нужно заниматься своими обязанностями.
Дизраэли нахмурился. Дерзкий тон молодого щеголя, пусть он и инспектор Скотланд-Ярда, ему не понравился.
- Тогда мы требуем открытого следствия и настаиваем на информировании нас о всех деталях совершенного преступления. Мы будем находится здесь, как выразители общего мнения.
Локвуду пришлось согласится с этим. Он отдал приказ констеблю, чтобы тот привел подозреваемого. Садовник, конопатый девонширец, был в своей униформе. Рабочие инструменты у него отобрали, а колени все еще испачканы землей. Руки Николаса побелели под туго завязанной пеньковой веревкой. Локвуд приказал развязать его. Представитель общественности встретили это распоряжение гулом неодобрения.
- Тебе вменяется в вину жестокое убийство. Что ты можешь показать в свое оправдание?
- Велигодушная миссис ( похоже, что садовник страдал синуситом) всегда была добра го мне и я ни за чтобы не убил ее. Она была гаг вторая матушка…
- Сказано в Исходе: "Кто ударит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти." - прервал его один из общественников. Бурные овации этим словам выражали общий настрой.
- Господин инспектор! - обратился к Локвуду плюгавый аптекарь Фуллер, также бывший одним из представителей сообщества - Этот дом пр-роклят! (инспектор узнал этот голос) Череда внезапных смертей в этом доме выкосила всю добропочтенную семью Миллиганов. Сначала умерла их служанка. Девушка была раззявой и оступилась на лестнице. Затем, дочка хозяев затосковала по любимой няне и спустя неделю умерла. Горе разбило эту замечательную семью. Мистер Миллиган не смог перенести смерть единственной дочери и последовал за ней через пару дней. А теперь и миссис Миллиган была убита! Разве все эти смерти не является уверенным доказательством страшного пр-роклятия?? - аптекарь выдержал театральную паузу - Пр-роклятия языческих фараонов!
Зал ахнул.
- Мистер Миллиган работал под руководством самого сэра Джона Гарднера Уилкинсона! - продолжил аптекарь - Они раскопали Храм Мертвых, потревожив души древних фараонов. Мистер Миллиган привез из Египта много опасных артефактов. Весь его кабинет завален ужасающими находками. Я уверен, что одна из них несла на себе печать пр-роклятия кровавого фараона Аменемхета Третьего!
Аптекарь стоял пожиная восхищенные взгляды окружающих, пораженных его познаниями в египтологии. Это был его миг триумфа.
- Скотланд-Ярду не страшны мертвые фараоны - ответил Локвуд. - но позвольте мне продолжить допрос. Николас, приходил ли кто-нибудь к миссис Миллиган за последнюю неделю?
- Нигто. Со времен смерти дочери, она вела грайне уединенный образ жизни и запрещала мне пропускать гого-либо. За исглючением сегодняшнего дня. Миссис Миллиган распорядилась позвать адвогата мистера Томаса Гартрайта. Он должен был явится сегодня вечером.
- С вашего позволения, Томас Картрайт это я. - с места поднялся приятного вида молодой человек в костюме хорошего покроя. Его лицо обрамляли модные усы и бакенбарды. В руке он держал трость.
- Вам известна суть дела, по которому вас вызвала миссис Миллиган?
- Естественно! В сопроводительной записке к курьеру, она пишет, что ей нужно составить завещание. Покойная хотела оставить дом и накопленные сбережения , около 300 фунтов, садовнику Николасу.
- Где эта записка? - спросил Локвуд.
- У меня. - адвокат протянул лист бумаги исписанный крупным и отчетливым почерком.
Бегло ознакомившись с запиской Локвуд передал ее полицейскому секретарю.
- Документ будет приобщен к делу. Вы узнаете почерк миссис Миллиган?
- Да, конечно. Я уже не первый год занимаюсь юридическими делами семьи Миллиганов и отлично знаю почерки обоих супругов.
- Имела ли право, миссис Миллиган, после смерти мужа, распоряжаться семейным имуществом?
- У меня есть завещание мистера Миллигана, в котором говорится, что после его кончины, все имущество переходит супруге и никому более.
- Ясно… - Доквуд задумался. Дело выглядело запутанным, несмотря на кажущуюся очевидность. - Мистер Картрайт, Вы составили завещание, о котором просила покойница?
- Естественно, но когда я прибыл сюда, на Фарингдон-стрит, для окончательного подписания документов, миссис Миллиган была уже мертва.
- Значит новое завещание не имеет юридической силы?
- Вы абсолютно правы! Без подписи этот просто бумага.
- Было другое завещание у миссис Миллиган?
- Насколько я знаю - нет.
- Николас, ты знал, о намерениях свой хозяйки?
- Да, инспегтор. Она об этом говорила мне не раз. Добрая миссис Миллиган, в последнее время очень плохо себя чувствовала. Без любимой семьи, ее жизненная сила быстро иссягала и она хотела отблагодарить меня за помощь в последние дни ее жизни.
- Как умер хозяин дома? - Локвуд спросил семейного врача Миллиганов - Он тоже чувствовал себя плохо?
- Вовсе нет! Он был крепок, как буйвол! Мистер Миллиган просто уснул ночью в кабинете и как добропорядочный подданный ее Величества, умер во сне. Я установил у него разрыв митрального клапана. Сердце отца не выдержало горя от смерти дочери. Печальная история… Я иногда пишу рассказы для журнала и желаю описать этот трагический случай.
- Я запрещаю Вам писать что-либо об этом деле до окончания расследования. - нахмурился Локвуд. Он люто ненавидел писак всех мастей.
Оставив общественников под надзором констебля, Локвуд принялся за осмотр кабинета хозяина дома. Газовое освещение осветило массивный стол из ценной древесины; кожаное кресло, в котором, наверняка, любил сидеть хозяин; правая стена комнаты была отведена под библиотеку. Локвуд подошел к одной из полок. Наугад выбрал один из томов. Им оказался “Нравы и обычаи древних египтян...” того самого сэра Джона Гарднера Уилкинсона. На страницах издания хозяин оставил множество заметок, написанных мелким и плохо читаемым почерком. Инспектор положил книгу на полку, сел в кресло и крепко задумался.
***
Миссис Миллиган открыла дверь в кабинет мужа.
- Дорогой, я плохо себя чувствую и пойду спать пораньше.
- Хорошо. Я буду работать допоздна, так что меня не жди. - ответил ей муж.
Оставшись один мистер Миллиган вновь вернулся к чтению книг по египтологии. От газового освещения немного слезились глаза, но ученый продолжал читать. На столе стоял бюст царицы Нетепти. Тонкие, грациозные черты лица, “лебединая шея”, гордо вздернутый подбородок, губы отмеченные легким налетом улыбки. Но больше всего в бюсте привлекали глаза. Они были сделаны скульптором так умело, что человеку обладающему даже крохой воображения могло показаться, что царица вот-вот, спустя тысячи лет, разомкнет веки. Эта статуэтка производила сильное впечатление на редких гостей хозяина.
Часы в кабинете пробили полночь. Мистер Миллиган попытался посмотреть на них, но сознание, на удивление вяло откликнулось на приказы тела. Боль сжала виски. Вокруг была густая темнота, настолько плотная, что ее, казалось, можно зачерпывать руками. Миллиган попытался встать. Ватные ноги не желали более поддерживать тело. Взмахнув руками мистер Миллиган упал обратно в кресло. В последней вспышке сознания он взглянул на бюст древней царицы. Выделяясь на фоне темноты белком своих глаз, она смотрела на него с нескрываемой усмешкой.
***
С самого раннего утра, следующего дня, инспектор Локвуд был на ногах. Первым делом он поделился своими размышлениями с комиссаром полиции. Убедить его в верности сделанных Локвудом выводов было несложной задачей - резонансным убийством четы Миллиганов заинтересовались газетчики и комиссар был заинтересован в скорейшем расследовании. Гораздо сложнее было убедить выделить все необходимые ресурсы. Для простого дела Локвуд просил не менее двадцати полицейских, двух секретарей, десяток различных экспертов и ходатайство на эксгумацию сразу всех тел. И это еще не самое невыполнимое! Сложнее всего было добыть разрешение на использование лабораторий Королевского химического общества. Это могла разрешить только сама королева Виктория. Получить аудиенцию у нее и была самой сложной задачей комиссара.
В ожидании встречи в Букингемском дворце инспектор Локвуд проводил допрос за допросом. Он расспросил всех, кто хоть что-то мог знать интересного о семействе Миллиганов. Консультировался со специалистами в криминологии, химии, анатомии, патологии, египтологии. Однако, самый кавардак был в доме по Фаррингдон-стрит. Десятки полицейских ходили по лестницам. Секретари что-то записывали. В каждой комнате дома находились эксперты с расставленными по столам оборудованием и приборами. Полицейские шутили, что сейчас в этом доме больше полиции, чем в Скотланд-Ярде.
Наконец, инспектору Локвуду назначили аудиенцию с королевой Викторией в Букингемском дворце. Опаздывать на встречу с королевой Локвуд не посмел и прибыл во дворец с педантичной точностью. Королева Виктория сидела своем кабинете за столом, в окружении слуг и сосредоточенно писала. Стоя в трех шагах от стола в ожидании ее внимания, Чарльз Локвуд приятно оценил красивое зеленое платье, украшенное богатой вышивкой и драгоценностями, которое было на ней. Закончив писать, получив консультацию слуг, она обратилась к инспектору.
- Мистер Локвуд…
- Да, мэм - Локвуд поклонился приветствуя королеву.
- Вы отдаете себе отчет, о чем Вы просите меня? - королева Виктория нахмурилась - Предоставить на один день лаборатории Королевского химического общества, остановить все опыты, которые там проводятся и заняться одним криминальным делом? Почему я должна разрешить эту, очевидно, сумасбродную идею?
- Я ни за что не стал беспокоить Вас пустякам, Ваше Величество! Однако, расследование пришло к выводам, которые могут быть неприятными многим влиятельным людям в вашей Империи. Они “в штыки” воспримут любой разумный довод, если эти доводы не будут подкреплены выводами ученых. Только в Ваших лабораториях есть достаточно уважаемые учение, слова и выводы которых, могут весить больше, чем слова неприятелей расследования.
- Насколько я знаю, у полиции уже есть подозреваемый... - королева щелкнула пальцами и ближайшая гувернантка напомнила ей имя садовника. - ...Николас. Мне сообщают, что Вы умышленно затягиваете расследование, чтобы оправдать этого убийцу. Насколько верны эти разговоры?
- Я готов поклясться, что садовник не причастен к смертям семьи Миллиганов. Именно противникам расследования выгодно, чтобы был приговорен невинный человек. Верные выводы следствия могут серьезно пошатнуть их благосостояние и потому, я осмелился побеспокоить Ваше Высочество своей просьбой. В то время как, настоящий убийца, вполне возможно, уже сейчас угрожает многим добропорядочным подданным Вашего Величества. Мой долг защитить их!
- Вы можете идти, инспектор. Мое решение пришлют Вам по почте, на Скотланд-Ярд.
***
Чарльз Локвуд вошел в гостинную дома 216b по Фаррингдон-стрит. В сравнении с прошлым разом, тут собралось намного больше людей. Помимо уже знакомых: аптекаря Фуллера, юриста Картрайта, садовника Николаса и промышленника Дизраэли, в гостинной находились толпа газетчиков, пара полицейских, общественники и даже представители Букингемского дворца. В комнате, и без того тесной для такого количества народа, стоял плотный сигарный смог. Газовые светильники с трудом пробивали клубы дыма, оставляя дальние углы комнаты, практически без освещения.
- Господа! - обратился к ним инспектор Локвуд - Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить окончательные выводы следствия...
- То, что убийца садовник, я мог Вам сказать еще в прошлый раз. Зачем нужно было это очередное собрание? - перебил инспектора промышленник Дизраэли.
Его самодовольную усмешку нужно размазать немедленно!
- Если Вы еще раз перебьете меня, то я арестую Вас за противодействие полиции! - твердо сказал Локвуд. Он не намерен был превращать следствие в цирк Пи-Ти Барнума.
- Господа! - начал свою речь Локвуд. - Один из фундаментальных Британских принципов мировоззрения гласит: “Мой дом - моя крепость”. Мы привыкли к безопасности наших жилищ. Крепкие двери и засовы обеспечивают защиту от непрошенных гостей. Уют и комфорт современной жизни создают атмосферу спокойствия и умиротворения. Но, господа, что если это только иллюзия? Что, если в наших домах может находится безжалостный убийца? Семья Миллиганов жила в этом доме не подозревая, что смерть уже занесла над ними свою отточенную косу. Этот убийца есть…
Локвуд, торжествуя, выдержал театральную паузу, прежде чем продолжить.
- Господи, не томите уже! Кто это?! - взмолили особо нетерпеливые слушатели.
- Вот убийца! - Локвуд обвел руками комнату.
Все находящиеся в гостиной люди подозрительно переглянулись. Каждому казалось, что именно около него стоит тот самый кровожадный убийца, и теперь, когда его раскрыли, он обязательно попытается сбежать, попутно убивая мешающих ему людей.
- Наши дома и есть те самые безжалостные убийцы! - заявил Локвуд, вдоволь насладившись реакцией неприятных ему людей. - Именно дома нашей, благословенной Викторианской эпохи, несут смерть своим хозяевам.
- Это невероятно! - зашумели общественники. - Вы несете полнейшую чушь, инспектор!
- Я познакомлю Вас с логикой, которой я пользовался, расследуя это дело. Было совершенно очевидно, что садовник Николас, не стал бы убивать любимую хозяйку. По крайней мере до того момента, пока она не подписала дарственную. Дальнейшие допросы показали, что никто в целой Англии и за ее пределами не был заинтересован в смерти семьи Миллиганов. Они никому не были должны и им никто не был ничем обязан. Но кто же убийца?? Тогда, я обратил внимание на газовый рожок в кабинете мистера Миллигана. Совершенно типичная конструкция светильника. Такая же обычная, как и смертельная! Я пригласил эксперта газовой компании для осмотра этого прибора. Нехотя, но им пришлось признать, что светильник, нагреваясь от длительного использования, имеет свойство затухать, наполняя комнату смертельным удушливым газом. Несчастный мистер Миллиган уснул за чтением книги и не заметил, как потух рожок. Однако, обоняние заставило его проснуться посреди ночи и почувствовать опасность. К сожалению, мистер Миллиган, не обладал крепким сердцем и этот ночной испуг привел к разрыву митрального клапана… Мистер Дизраэли, кажется, ваша компания занимается производством подобных газовых светильников?
- Да как вы смеете, щенок, обвинять меня?? - взревел Дизраэли. Его ярость была неописуема.
- Вас никто не обвиняет. Следствию не удалось найти в этом случае злой умысел. Смерть мистера Миллигана была всего лишь несчастным стечением обстоятельств. И пусть этот случай, вспоминается Вам, когда Вы будете продавать свои светильники людям.
- Я не намерен выслушивать оскорбления!! К черту Вас, инспектор!! Я удаляюсь, чтобы сообщить о Вашем поведении комиссару! - Дизраэли был разгорячен и красен, как все племя команчей, вышедшее на тропу войны.
- Не смею вас более задерживать. - холодно ответил Локвуд.
Дизраэли покинул гостиную громко хлопнув дверью.
- Постойте! Но газ должен был остаться в комнате и утром семья заметила бы ядовитые испарения. - спросил аптекарь Фуллер.
- Хозяин дома имел обыкновение запираться в кабинете. Утром, когда его не смогли дозваться на завтрак, садовник Николас вскрывал дверь кабинета. Взломав дверь и увидев мертвое тело своего мужа жена бросилась рыдать в свою комнату. В кабинет вошел только садовник. А у него, как известно, хронический синусит. Он просто ничего не почувствовал, так как дышал ртом из-за болезни. К тому времени, как приехал доктор, газ уже улетучился.
- Но кто, все же, убил саму миссис Миллиган? - спросил юрист Картрайт.
- Для того, чтобы раскрыть этот случай мне пришлось обращаться к самой королеве Виктории с просьбой предоставить химические лаборатории. Знаменитые обои бриллиантово-зеленые Шееле, которыми был обклеен весь дом, как оказалось, содержат в себе огромное количество мышьяка. Хозяйка дома ведя запертый образ жизни, лишая себя прогулок и чистого воздуха, отравляла себя испарениями мышьяка. Видимо смерть дочери подорвала последние жизненные силы женщины и яд оказал особо сильное действие. Обои Шееле настолько популярны, что они могут угрожать жизням многих британцев. Но не только обои смертельно опасны в этом доме. Маленькая Кристин была отравлена игрушкой, которую, по незнанию, ей подарила няня. В составе краски этой куклы находилось баснословно огромное количество свинца. А дети. как известно, все тащат в рот. Так краска и попадала в ее организм. Полный и всеобъемлющий отчет о эксгумации трупов семьи Миллиганов составил уважаемый ученый, заведующий кафедрой фармакологии Роберт Кристисон. В нем он описал все свои результаты и выводы.
Гости заерзали на своих стульях. Им не терпелось поскорее уйти из этого дома полного дьявольских ловушек. Некоторые уже встали и направились к выходу.
- Невероятно печальная история. Как хорошо, что наша полиция во всем разобралась и не дала придать суду Линча невиновного. - резюмировал один из журналистов, прощаясь с инспектором.
- Куда же вы все?? - воскликнул Локвуд. - А вам не интересно, кто убил служанку Фанни?
Люди остановились в удивлении.
- А разве ее убили?
- Мне предстоит еще это доказать в суде. Но я уверен, что Фанни была убита садовником Николасом.
Даже явление духов мертвых Миллиганов не вызвало бы, сейчас, такого оцепенения и ступора, как эти слова Локвуда.
- Прислуга соседних домов показала, что Фанни имела имтимные отношения с Николасом. Ее неоднократно замечали пробирающиюся в ночной темноте к сараю в саду, где ночевал садовник. Девушка мечтала выйти за него замуж. Об этом она писала в своих письмах матери. Вскрытие тела девушки показало, что в ее лоне уже зародился ребенок. Семейные обязательства не интересовали Николаса. Его больше привлекала симпатичная хозяйка дома и женитьба на служанке поставила бы на этих планах крест. В тот роковой вечер девушка сообщив о своей беременности садовнику, подписала себе смертный приговор. Садовник не был виновен в убийстве миссис Миллиган, но он виновен в смерти Фанни.
- Николас! Я добьюсь, чтобы тебя вздернули на виселице! - Локвуд жестом показал констеблям, что бы они заковали садовника в наручники.
- Умный, сволочь! Гагда я буду жарится на адсгой сговороде я шепну твое имя Сатане, Локвуд!