С другой стороны, конечно, город у нас относительно небольшой и все деятели, желающие проявить себя на политической сцене, были известны как облупленные, от молодых и дерзких политиков новой формации зарабатывающих неплохие деньги на людях с отсутствием критического мышления, до городских сумасшедших, пишуших в МВД заявы на «чорные вертолеты ФСБ».
В этом году митингами активно занялся крайне интересный господин Гена Долженков, как раз из тех, молодых и дерзких. А так же умных и абсолютно беспринципных, что делало работу по политике у нас немного интересней, чем она была в других регионах. Все таки противодействовать умному человеку, работающему на развал страны за деньги куда интереснее, чем гонять радужных идиотов с тремя классами церковно-приходской школы.
С Геной я заочно познакомился два года назад. Гена выглядел очень холеным спортивным молодым человеком в хорошем английском костюме, пошитом по фигуре. Никогда, даже в самую лютую жару, он не носил шорты и футболки, предпочитая деловой стиль. Получил юридическое образование в нашем универе. Гена нигде официально не работал, тем не менее регулярно изыскивая средства на политическую деятельность и оплату квартиры. Лез во все юридические процессы, связанные с политикой. Кстати, первое время пытался мутить с «Единой Россией» и движением «Наши» но как то не сложилось. Много раз пытался пролезть в органы законодательной власти области различного уровня.
Сейчас Гена был членом ходоровской «Открытой России» (сейчас запрещенной, иноагентской, и вообще буэээ). С семнадцатого года ежегодно катался на семинары «ОР» в Финляндии, Литве и Латвии, где, видимо, хлебнул местного воздуха, потому что как-то резко проявил себя в рядах альтернативно ориентированных. За два года Геннадий организовал ряд несанкционированных админкой акций оппозиции, учудив даже одно карнавальное шествие с политическими лозунгами. Тут уже мне пришлось пообщаться с ним и лично. После нашего знакомства Гена заплатил пару штрафов, забанил меня в своей уютной «тележке» и стал намного осторожнее, предпочитая организовывать пакости чужими руками. Вот и сейчас опять он не вылез на сцену сам.
Митинг, о котором он заявил, подготавливался достаточно долго. О нем на нашей ежемесячной встрече, еще в феврале, сообщил мне либертарианец Паша (который очень хотел в «прекрасную Россию будущего» и в Америку и очень не хотел служить в армии, а поэтому за возможность бездельничать и прыгать в костюме динозавра на площади с плакатом «Он вам не Димон!!!!» сливал мне своих соратников по оппозиции). Уже к мартовским праздникам, я точно знал, что Долженков планирует 16 марта организовать мероприятие, посвященное сразу и «защите свободных выборов» (чтобы это не значило), и протесту против преследования Навальновской конторы по отъему денег и криптоденег у активистов, впихнув туда же «зеленую» повестку по защите леса, находящегося на пути строительства федеральной трассы и даже «заукраинский» протест, посвященный дню прибытия в родную гавань теплого полуострова. Гена понимал, что сочувствующих его неравной борьбе немного, поэтому пытался объединить и вывести всех, кто хоть как то мог участвовать.
Эта повестка была знакома, однако в этом году Гена решил пойти дальше и разбросать над толпой листовочки ЛГБТ. Продумана эта тема была неплохо, видимо креативил народ из-за рубежа. Сами листовочки представляли собой неплохо полиграфически исполненные, легкие бумажки в цветах гейско-радужного флажка, которые если раскидать, например, с крыши многоэтажки, разлетелись бы по всему городу. Образец листовки с гордостью передал мне трудолюбивый Паша, которому Долженков доверил получение одной из трех партий полиграфии. Все листовочки были отправлены из города с названием Даугавпилс (находившимся в крайне озабоченной свободой граждан России маленькой но гордой Латвии) и должны были придти к нам, в кровавый Мордор, в первых числах марта транспортной компанией.
Естественно такая информация не могла не возбудить все руководство в лице генерала, Кабанова, областного прокурора и прочих, которые посвятили этой теме аж четыре часа беспрерывного совещания. (Думаю, летающие по городу бумажонки цветов неполной радуги и улетающие вслед за ними звезды с погон снились им в страшных снах еще не меньше года). В результате совещания крайним за сопровождение митинга назначили зама Кабанова по охране общественного порядка Болотова, в его подчинение определили все силы и средства включая ОМОН. Нашему Центру же было велено бросить вот прям все дела и перекрыть поставку опаснейшего для нервов и жоп материала в город.
Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений совмещенный с «обследованием помещений» Именно эти мероприятия пришли мне в голову, когда мы с Ломтевым обсуждали в кабинете план «по захвату ядерного фугаса». Мероприятие это было в общем, неизведанное. В современное время реальные письма практически не шлют, а грузы вполне можно изучить получив разрешение на другое мероприятие – «обследование территорий, помещений…» и еще всякой хуиты. Так что никому из известных мне действующих в доступности оперов организовывать такое не приходилось а тем более совмещать его с обследованием. Решили так: поскольку вся эта хрень ограничивала права граждан (а импортная пропаганда была отправлена на трех разных граждан, которых Долженков сделал организаторами митинга) нужно действовать по алгоритму, аналогичному прослушке, то есть вынести постановление за визой Кабанова и получить разрешение судьи. Ломтев еще и предложил разделить ответственность и письменно согласовать это всё с областной прокуратурой. (А то знаем мы этих прокурорских: сегодня пиздец как надо срочно остановить митенх под их окошками, а завтра к вам подъедут ебать ОМОН за нарушение прав несчастных граждан на собрание. Сорян, это не мы, это из другой прокуратуры, ниче сделать не могем.) До часа «П» ( в моей личной космологии «П» означает всё самое хреновое, от «проблемного» до пиздецкотуваське») оставалось два дня, поэтому к работе привлекли всех. Рома и Вова печатали доки, Ломтев таскал их на подпись, я возил их показывать и согласовывать в прокуратуру и суд, Данила Мелкий и приданный им сотрудник ФСБ Никита, объезжали пункты прибытия груза и доносили до местных менеджеров транспортной компании всю важность сохранения тайны и описывали кары за утечку информации.
Звучит это все, конечно просто и весело, но в реале, так как все бумажки были новыми и для руководства и прокуратуры и суда, заебов, поездок, разговоров и маленьких бюрократических поражений и побед было просто не счесть. Вся подготовка забрала у нас семь первых мартовских дней. За это время Ломтев намотал десятки километров по лестницам с проектами и вариантами постановлений, курсируя между кабинетами Кабанова, его зама по оперативной работе и секретариатом (куда ж без них, эти раз десять заворачивали всё из-за полного нежелания понимать происходящее и полной вседозволенности), с временным заходами для отчета к генералу. Рома с Владимиром сточили щупальца о клавиатуру, по десять раз исправляя в документах все «а» на «о» по прихоти руководства и удаляя случайно поставленную в секретариате в постановлении после фамилии «Кабанов» мушиную какашку. (еще и тратя время на выяснение, поставил ли начальник секретарей там точку самолично или все-таки это насрала его любимая муха, которую он недодавил в предыдущий рабочий день).
Я же, в свою очередь, заебался доказывать необходимость этой акции сначала прокурорским (помогла фотка листовки и красочное описание того, как это всё будет порхать перед их окошками), потом доказывать это судье. Здесь меня ожидаемо послали на хуй с любыми аргументами, суд не любит ничего нового, там очень консервативные товарищи. Тут уж проблема решилась как обычно, совещанием, на котором областной прокурор, говорят не сдерживал себя в выражениях, экспрессивно объясняя председателю суда и главе города до чего могут довести их жопы различные пидарасы. После этого совещания, та же судья, молча подписала и отдала мне весь пакет документов.
Так что в первый рабочий день после женского праздника, в семь утра мы вчетвером, в присутсвии специально выделенных наблюдателями сотрудников прокуратуры и ФСБ, запасшись камерами, понятыми (спасибо вам, безвестные выпускники одного из юридических колледжей нашего городка), бумагами и ручками, бомбанули накопитель транспортной компании (слишком известной, чтобы её называть) и забрали шесть коробок с полиграфией.
Благодаря мероприятию мой кабинет превратился в маленькое подобие весёлого нидерландского гей-парада. По всем горизонтальным поверхностям были разложены ебучие красочные бумажки, которые надо было пересчитать и внести в акт (а их было пиздец как много, они были легкие и летали), в кабинет заходили все желающие попялиться на диковину и отмочить непременную остроту (а желающих было по моим ощущениям не меньше чем инклюзивных в, сука, Нью-Йорке), еще и Рома, блядина, с Мелким одним утром прикололись и затащили в кабинет разноцветные бумажные гирлянды, украсив ими потолок.
Но справились, получили благодарный наклон головы от Дракона на совещании и стали готовится к непосредственно акции, запланированной на 16 число.
Сам митинг протеста запретить было невозможно, по уже названной причине заочного санкционирования его администрацией. Кроме того, Гена привлек (а проще сказать подставил) в качестве организаторов митинга двух своих креатур, ранее не замеченных в протестной деятельности, и одну из официальной, одобренной властями оппозиции.
Первым из них был уже поименованный долбоеб Пашка, двадцатитрехлетний косильщик от армии и мой конфидент. Паша представлял собой либертарианскую партию (состоявшую из трех с половиной участников). Либертарианскими идеями он заразился от своих родителей, которые жили и работали в Штатах (папа поваром, мама-официанткой) и присылали сыне деньги, на которые он мог, в целом, существовать. Работать Паша не работал на еду и оплату квартиры с интернетом денег хватало, а больше ему и не надо было ничего. Причем меня все время удивляло, как Паша относился к сотрудничеству со мной. Ему было так же похуй на тех, кого он сдавал, как и на всех остальных. Он мог улыбаться тебе, на словах быть лучшим другом, а потом, лишь бы ему было комфортненько, сдать с потрохами. Ради собственного комфорта он не имел ни девушки, ни привязанностей, даже кошку, подаренную ему родственниками выпустил на улицу потому, что она мешала играть в комп. И при этом искренне хотел перемен в стране, мечтал о некой «свободе», под которой опять же подразумевал личные удобства. Об идее разбросать листовки по городу сначала говорил с энтузиазмом, не понимая, что Гена Долженков его подставил, а после того как я расписал ему как просто его было бы установить по факту и последствия в виде, как минимум, административного штрафа, чуть не расплакался. Пришлось пообещать вывести его из-под удара. После этого он успокоился и теперь весело и с огоньком катился в бездну оппозиционной деятельности, как будто меня и не было. Такой вот интересный образец мышления сложился у человека.
Вторым выступал ранее неизвестный мне тридцатичетырехлетний Костик Клопачев. К никаким партиям он не принадлежал, до этого в качестве активистов протестной деятельности не был замечен, и являлся настоящей темной лошадкой. Собранная в темпе вальса инфа в отношении него почти ничего не прояснила. Костик имел очень состоятельную маму, которая торговала курями по области и еще трем соседним, имела две прихватизированные в девяностые птицефабрики и половину банка. Лет шесть назад мама побыла даже депутатом Госдумы от «ЛДПР» (ой немало курей было продано во славу Вольфыча), но потом, по неведомым причинам, к власти охладела, предпочитая денежные средства. Костик же ничем не выделялся, получил очевидно бесполезную вышку по линии экономики в Москве, откосил от армии, и уже лет десять владел небольшой сетью из трех цветочно–подарочных магазинов в городе. Сеть приносила доход, но не сильно развивалась, так как десять лет назад была приобретена Костику мамой в количестве тех же трех магазинов. Работодателем Костик был тоже так себе: у него было три суда с налоговой, по вопросам неуплаты налогов, и два суда с трудовой инспекцией, по искам уволенных по желанию Костиковой левой пятки продавщиц. В последнем таком суде (с треском проигранном, кстати) юристом у Костика выступал Гена Долженков. Вот и все, что было о нем известно.
Третьей же марионеткой хитроумного Гены стала известная (в узких кругах) протестунья-художница Анастасья Мухина. (именно так, она требовала чтобы её звали именно Анастасья, никаких нахер Насть! ). Эта барышня участвовала во всех протестных движах, штабах, общественных движениях от «штаба Нэвельного» до выборного штаба «Ксюшади», от движения в защиту экологии имени Г.Тунберг до общества защиты собак от насилия птиц. Все заработанное сливала в эти же движи, отчего была бедна как церковная мышь. Как художник, была весьма талантлива, но, судя по картинам, являлась еще и саентологом, (хотя среди этих клоунов замечена не была) поэтому рисовала птицебогов в золотом и котопсов в космосе спросом не пользовавшихся. Настя была фанатична, некрасива и очень честна. Эти качества на всю катушку использовали и Гена, и Ксюшадь, и даже представители Навального. Именно Анастасия пару раз в месяц каталась железкой в Москву, откуда привозила своем рюкзачке налик (тыщ двести-триста), расходовавшийся на пятничные пиццы, оплату аренды помещений штабов, кофий для активистов, статьи в областных газетах и личные нужды лидеров. Фанатичность Насти позволяла ей стойко переносить любые тяготы доставок, хранить тайну и до конца исполнять свой долг, честность внушала уверенность лидерам оппов в непременном получении денежков. Некрасивость же делала её абсолютно незаметной для различного маргинального люда – нахер она никакой гопоте и ворью не всралась. Идеальный вариант курьера.
Кроме того, миссис Мухина последний год возглавляла официальный филиал партии «Яблоко», то есть, в глазах админки, являлась представителем законной и одобренной самим Темнейшим политической силы. Под этой эгидой была и подана заявка на акцию изначально.
С утра пораньше, я дождался Ломтева с утреннего совещания, и, по серой мартовской городской каше, мы доехали до площади. Все наши уже были здесь, либо тусуясь на площади, либо греясь в припаркованных по периметру автомобилях, погода была сырая, ветреная и промозглая. Застрельщиками мы (Центр) здесь не выступали, в наши обязанности входило тусоваться в толпе, выявлять косяки, желающих сделать какую-нибудь гадость а еще и охранять собравшихся от например залетных аллахбабахов, любящих рассматривать любую толпу как объект для испытаний своих взрывных устройств. Ну и еще нам также было нужно побольше пофотать и поснимать видосов для пополнения литерного по политике. Основные же рычаги власти находились у командовашего здесь начальника УООПиВОИВ (см. глоссарий) зама Кабанова, полковника Болотова.
Я припарковал «Приору» в тени нашего «бронепатриота», в котором удобненько расположился Мелкий, оставил Ломтева исполнять обязанности руководителя (то есть выпинывать пригревшихся в тепле автомобилей оперов на улицу) и пошел приобрести кофейку (рядом с площадью была уйма разных вкусных кофеен). Акция должна была начатся через час, народу на площади было не очень много, двое из организаторов (Костик и Паша), человек двадцать самых идейных у сооружаемого помоста (сплошь знакомые рожи, с плакатиками и воздушными шариками), а так же три молодых паренька притащивших несколько больших кофров и налаживающих звукоаппаратуру (разочарованный потерей полиграфических гейбомб Долженков, где-то нарыл неплохую аппаратуру для попытки придать митингу хоть-какую то значительность). Еще с периметру тусовалось порядка пятидесяти человек в форме полиции, (набранные по подразделениям земельных городских отделов и областной конторы участковые, пепсы, гаишники и прочие) которые осуществляли досмотр входящих на площадь, установив рамки металлодетекторов и следили за порядком. Под деревьями небольшого парка рядом с площадью приткнулись два серых «Камаза» ОМОН.
За время, пока я покупал, ждал и пробовал чудный латте с круассаном, (а никуда не торопился) на площади добавилось народу. Несмотря на начавший накрапывать дождик перед помостом столпилось уже больше пары сотен человек (из них около двадцати-сотрудники розыска, бэпа по гражданке). Я подошел поближе. Гены Долженкова не видать (еще бы, не придет он, привлекаться к административке если что, будут другие). Большинство лиц было мне знакомо, еще бы, не первая была акция и не последняя. С некоторыми я даже обменялся приветствиями, моя рожа им тоже была известна. Были навальновцы, яблочники, пара коммунистов из отмороженных, экоактивисты, особнячком стояла пятерка человек с шарфиками цветов радуги, затесался даже один свежеизбранный депутат городской думы от «Единой России», коммерсант, который поставил себе задачу пролезть во власть и посещал любую мало-мальски обозначенную политтусовку для фотографирования. (Этот правда, когда понял куда его занесло исчез с космической скоростью, но шикарно сфотать я его успел. Может пригодится).
Минут через пять, с небольшим опозданием, всё мероприятие началось. Ничего нового. Кто был на одном – был на всех. Крики, вопли, куча бессмысленных речей и обвинения власти. Никаких тезисов, программ, предложений. Одни требования и махание кулаком в пустоту. Печально. И как-то очень провинциально. В Москве оно, конечно и поживее и куда креативнее смотрится, хотя суть не меняется, ибо никакой конкретики эти деятели не предлагают. Между выступлениями ораторов парнишки у аппаратуры включали импортный музончик. Короче все шло уныло и простенько по известному сценарию. Даже удивительно, не в стиле оппозиционера Геннадия.
Минут через сорок я подзамерз и заскучал, и начал потихоньку пробираться к задним рядам толпы (порядка двухсот с половиной человек, больше на наш город не набиралось никогда). Миновав сборище. Я поздоровался с парой сотрудников ФСБ, прыгавших от холода, обошел стороной руководство (К Болотову, выглядевшему как типичная лошадь на празднике: голова в цветах, а жопа в мыле, присоединился Кабанов который озирал площадь с лицом Ленина глядящего на буржуазию) и залез в теплый УАЗик в котором уже сидели Данила и Владимир. Погрелись, попездели и покурили. Через окно было видно, что акция оппозиции катится к своему унылому завершению.
Однако, минут через пять, на подиум полез один из гейпятерки, отмеченный радужным шарфиком молодец лет двадцати. Мне стало интересно послушать его спич, этот пассажир был мне не знаком, я вылез из тепла автомобиля. Владимир тоже проявил интерес и пошел со мной.
Когда мы подходили к толпе, Вова ткнул меня в плечо и показал на проход между двумя зданиями, перед которым митингующие расположили звукоаппаратуру. В проходе суетился Клопачев с одним из обслуживающих аппаратуру парнишек. Сначала они ковырялись с большим эпловским планшетом, потом открыли один из их кофров и вытащили большой черный коптер. Решили запустить, кто-то всё таки получит административку, полеты в центре города были запрещены. Ну и ладно. Болотов поработает, Кабанов порадуется и отчитается. Я попросил Вову сказать Болотову, чтоб принял меры. Сам достал телефон и включил видео. Лишнее документирование не повредит. Обратил внимание на кое-что странное. Клопачев запустил коптер, оставив его висеть чуть выше человеческого роста. На коптере внизу было слишком странное устройство, не подвесная камера. К нему Костик зацепил полиэтиленовый мешок, достаточно тяжелый, судя по тому, как качнулся дрон. Ебать, все таки они нарыли где то листовки и решили их разбросать с коптера! Ох получит пизды Болотов, да и Дракоша с генералом! Я оглянулся, отряд противодействия в форме уже подбирался сюда, однако перед ними встало человек десять протестующих, держась за руки. Ай, сука, Гена, придумал таки пиара. Сам я не особо собирался куда-то лезть, не мой проеб так то. Я снимал видео.
Коптер взлетел, часть толпы подняла головы в небо. Вот тут и случилось неожиданное. Видимо операторами дронов попозиционеры были слабенькими, да и Костик Клопачев был тот еще рукожоп. Когда дрон взял слишком резкое ускорение вверх, на высоте метров тридцати ручки пакета оборвались и он ебнулся вниз. Костя этого не ожидал, дрон дернулся и Клопачев видимо чето напутал с управлением, так как коптер резко пошел в сторону и уебался о верхние ветки дерева прям над «покемоном» омоновцев. В это время пакет долетел до земли и упал на плечо стоявшего в толпе толстого мужика в очках. Удар был сильным, мужик аж присел и очки слетели. Толпа брызнула в стороны. В это время коптер в неконтролируемом полете отскочил от дерева и спланировал вниз на площадь, ворвавшись в толпу. Раздались визги.
Понеслась веселуха. На площади нарисовались два потока омоновцев, которые не понимали что произошло, но были полны энтузиазма и желания кому-нибудь приложить. Группа захвата во главе с Владимиром, заластали Клопачева и малолеток у звука. Тупорылого Пашку и находящуюся в экстазе от процесса Анастасью уже вели под руки в служебный ПАЗик. Толпа активно покидала площадь, попутно теряя активистов, которых выдергивали участковые по тычку пальца Ломтева. Девчонки из ПДН оказывали помощь девушке, которой коптер ударил лопастью по ноге, порвав джинсы и кожу. Рана была не очень серьезная, но стрёмная. Девушка кричала.
Я подошел к пакету, бесхозно лежавшему на земле. Поковырявшись в нем поразился трудолюбию и откровенной глупости исполнителей. Они распечатали на принтере и нарезали кучу листовок, подобных присланным. Только они были тяжелыми, а пакет был обычным, чуть ли не из «Пятерочки». Как они планировали разбросать бумажки, было непонятно совсем. А вот не по-детски ушатать человека было запросто.
День закончился у нас далеко не вовремя. Надо ли говорить, что мой маленький фильм «полет шмеля» пользовался оглушительным успехом среди правоохранительных и контролирующих органов города? Все организаторы были задержаны, причем Клопачеву дали пятнадцать суток ареста. Знаете за что он переживал? За подаренный мамой и проебанный им дрон «Инспайр». На все остальное, в том числе и на людей ему было срать. А в местных соцсетях писатели Долженкова восхваляли Костика как борца с режЫмом, которого закрыл в тюрьму на годы кровавый терран лично. Анастастью суд отправил на трое суток в ИВС, Пашку я, разумеется с трудом, легендировал и отмазал. Остальных отпустили к вечеру, переписав паспортные данные и составив на некоторых протоколы об административном правонарушении. Покоцанная девушка заяву, конечно, не подала, после чего похуй на неё было всем, кроме вызванных врачей. Мужик, которому упал на плечо пакет, съебал под шумок. Надеюсь ни он, ни та девчонка, больше на массовые мероприятия ходить не будут.
Да, и судя по последующим сводкам от наружки, Гена Долженков проводил день в гостиничном комплексе за городом со своим другом, адвокатом по бракоразводным процессам. Я не вдавался в подробности, но ночевали они в одном номере.
Ненавижу массовые мероприятия любого типа.
UPD:
Продолжение: На первое
