1 сентября 1941 года в Бежецке не начался учебный год.
Фронт приближался, все лето через город шли и ехали беженцы. По Рыбинской улице на восток гнали стада.
Потом стали привозить раненых. Все школы, некоторые детские сады и клуб АГО были заняты ими.
Детей многие семьи отправили в деревни, когда начались налеты и тревоги. Часть учеников эвакуировались с заводом АГО в Казань.
Во второй половине сентября раненых из средней школы № 1, что была на углу проспекта Ленина и Новоконюшенной улицы, перевезли в другие госпитали.
Оставшиеся учителя переписали всех детей, сформировали классы. Открылась одна школа для всего города. Занятия шли в 3 смены.
Без школы мы скучали, началу занятий радовались. Но, к сожалению, занятия продолжались недолго, я не успела и запомнить новых своих одноклассников.
На школьном дворе вырыли защитные «щели» с земляными ступеньками и выступом для сидения. Проведены были репетиции: каждый класс имел свое место, свой спуск в этот окоп. Впереди шел ученик – «классный организатор», замыкал учитель.
Тревоги начались уже в июле, первая бомбежка была, кажется, 10 августа.
Начальные классы учились в одноэтажном здании, что расположено было вдоль Новоконюшенной улицы. Там было 6 классов, еще две классные комнаты получались из актового зала, когда раздвигались стены – ширмы между ним и коридором.
Старшие классы учились в угловом двухэтажном здании. На втором этаже 5 классных комнат и учительская, на первом — 3 класса, актовый зал и канцелярия.
Я училась в 4 классе, мы приходили к 12 часам, в 9 начинали 1-2 классы. Моя сестра Инна, семиклассница, шла к 14 часам. Выпускники (10 –класс) учились тоже с 14 часов.
Тот десятый класс я хорошо знаю, так как классным руководителем у них был Борис Иванович Белобородов, он жил у нас в квартире. Кроме того, это был тот класс, в котором работала моя мама, Титова Валентина Ивановна. В последний год перед болезнью мама у них, пятиклассников, вела ботанику.
6 классы занимались в большом здании с 9 часов.
День, когда разбомбили школу, помню всю жизнь. Что-то видела и пережила сама, много слышала при разговорах учителей.
Мама умерла в апреле 1941 года, и первый год нас часто навещали учителя нашей школы.
Это было в первой декаде октября ( 5 или 8 октября). День ясный, солнце. Деревья еще не сожгли в печах, целы и заборы. Сады в золоте.
Я иду в школу в одном фланелевом платье, голубом, с большим пикейным белым воротником и перламутровыми пуговицами. Мне легко и радостно почему-то.
Повернула на проспект Ленина, прошла квартал. Над головой в восточном направлении летит бомбардировщик. Завыли сирены, заговорили черные рупора: «Граждане, воздушная тревога! Без паники спускайтесь в бомбоубежища! (Повтор, повтор). До дома 3 квартала, до школы 2, решила бежать в школу.
На углу с Остречинской мы всегда встречались с одноклассницей Котей (Констанцией) Кондаковой. Коти не было. Добежала до школы. Навстречу первоклассники и второклассники — их уроки кончались. Из большой школы двумя змеями выходили ученики – в окопы – щели. Забежала в класс, Коти нет, бросила портфель, по коридору побежала к северному окну, глядящему на крыльцо большой школы. У крыльца две учительницы что-то кричали, стоя ко мне спиной. Из-за угла показалась Котька, стала перебегать улицу, в этот миг послышались взрывы: один второй третий…
Котька легла под крыльцо.
Сильный взрыв, яркий свет, меня борсает на пол, и я накрываюсь выпавшей оконной рамой. Страшно.
Встаю, стряхиваю осколки. Удивляюсь: крови нет, царапин нет и дырок на платье нет. Беру портфель, бегу домой. Пыль, дым, пахнет йодом ( так мне показалось). Котьку не ищу, хочу домой. В голове стучит мысль: «Пока война не кончится, в школу больше не пойду, буду учиться дома по учебникам, их полно по всем предметам». С трех сторон к школе бегут люди.
Остальное — уже по рассказам других, больше всего из разговоров учителей между собой и с родителями.
Бомбардировщик летел над городом в юго-восточном направлении, долетел до кладбища, когда к нему устремились несколько «ястребков». Бомбардировщик развернулся на 180° и стал освобождаться от бомб.
Первая бомба упала на Всполье, близко от кладбища, последняя — в угловой класс второго этажа нашей школы. Там был кабинет химии, его создавала моя мама, из Москвы оборудование и химикаты возила. Начался пожар.
Сестра Коти – Инна Кондакова (третий дом от угла по нечетной стороне Остречинской улицы) учила у окна уроки, их 10 класс начинал в 14, первым уроком математика. Решая задачи, наблюдала за лошадью, которая была запряжена в телегу, привязана к столбу и жевала сено из торбы, стоя у дома по другой стороне Остречинской. Взрывы шли один за другим, Инна не успела отойти от окна, как вылетели стекла, все заволокло дымом и пылью, а когда рассеялось – увидела разрушенный дом и убитую лошадь.
В доме людей не было.
На Пролетарской бомба упала на самой середине улицы. Воронку потом мы ходили смотреть. Почти на каждой улице: Милицейской, Володарского, Большой и Лассаля, упало по бомбе, но большинство оказалось в огородах. Из жителей города погибли пожилые люди, муж и жена.
В школе погибла одна ученица 6-го класса Зоя Среднева, 5 класс она окончила в школе №2. Их класс выходил из школы последним. Вдруг от линейки класса отбежала Зоя — в школу — оставила в классе кофту. Это ей учительницы кричали: «Зоя, вернись!» Взрывом Зою выбросило на противоположную сторону Новоконюшенной улицы.
На подводах увезли от школы в больницу 28 человек. Это были дети, которые шли из школы, (по всей вероятности 1-2 класс) или в школу к 12 часам ( 3-4 классы. 5-6- были в укрытии, 7-10 еще по домам.
Среди 28 были две учительницы. Раньше я их не знала. Ранение и контузию получили: Морева Анна Андреевна — учитель русского языка и учительница географии Назарова Анна Ефимовна (в замужестве Баляпкина).
Спасибо учителям и работникам Районного образования Бежецка – дети оставшиеся в городе не потеряли учебный год.
Зима 1941-42 была очень холодная. В городе вымерзли, кажется все сады. Холодно, голодно, страшно. А в школу хотелось!
И вот снова организовались занятия в одной школе. На этот раз в средней школе №4 (Ее в обиходе все называли «Богословской»).
Первый день учебы — 26 января. Опять три смены. Уроки по 35 минут, перемены по 5, одна 10, на ней дежурные (обычно брали инициативу мальчики) в деревянном ящике приносили в класс кусочки черного хлеба по 50 граммов по числу явившихся к первому уроку. Занимаемся в пальто, пишем на газетах, книгах, тетради как-то быстро кончились. В классе появились эвакуированные.
Наш класс ведет Зверева Елена Михайловна, раньше она работала в начальной школе на Штабу.
После уроков катаемся «на пальто» с горки в овраг, пока пальто не задубеет. Детство берет свое.
В один из очень морозных ясных февральских дней я шла после уроков по Большой улице. Переходила Милицейский переулок, когда над городом появились немецкие самолеты. От них вниз посыпались ровные бусины, сверкающие на солнце. Кто-то закричал: «Листовки! Листовки!». А у меня быстрая мысль: не могут листовки падать, как нанизанные на одну нитку, прыгаю, бегу – под крыльцо углового дома, что перед магазином ( в моем детстве он был то 3-им, то 16-ым, то 6-ым) Опять взрывы, страшно, я опять не дома.
Именно в этот день была самая кровавая бомбежка. Разбомбили Вокзал. Мальчишки 7-го класса тут же сбежали с уроков – к вокзалу. На мосту через Остречину им навстречу шли подводы с телами погибших.
Выпускник 1941-42 года Шилов Борис был тогда дома. Он жил на привокзальной улице Красная Слобода. Дом их уцелел. Мужчины их дома помогали разбирать завалы.
Пройдет Борис войну, армию, окончит юридический институт, и будет жить в Москве, работать следователем. Будет 9 мая под Звенигородом отмечать День Победы, где собирались московские «бежечане».
По письму – просьбе Бориса — бежецкие власти установили памятный знак на вокзале, он этим очень гордится и благодарен бежецким руководителям – как быстро они все сделали.
А к 1 апреля выехал госпиталь из здания средней школы №2, и часть классов перевели туда. Уехал госпиталь из детского сада, что был на улице Льва Толстого, там заканчивали 4 класс те, кто учился в начальной школе №4 (ее называли кимовской).
Учились мы апрель, май, часть июня. Сдавали два экзамена – русский язык и арифметику.
Учебный год не пропал. Сестра моя Инна, сдала экзамены и получила свидетельство об окончании 7 класса 4 –ой школы.
А выпускники 10-го, те что учились в 1-ой школе добились аттестата об окончании именно 1-ой, а не 4-ой, уж очень они любили свою школу, своего классного руководителя, своих учителей.
Им сейчас по 85 лет. В Москве я знаю двоих. Третья приезжает в Москву к дочке на зиму.
В Бежецке – на улице Введенской, почти напротив бывшей гимназии, живет Николаевская Нина из этого класса, учительница математики средней школы №4.
Приезжаю на могилу родителей и всегда постою у могилы Бориса Ивановича Белобородова, Володи Георгиевского – он из этого 10-го в октябре 41-го ушел в народное ополчение.
Зоя Среднева закончила 5-ый класс, в школе №2 (Хайловской – в народе). Наверняка найдутся старожилы, которые ее помнят. Я знаю одну – Зою Васильевну Бурову, живет на улице Нечаева, в доме 23. квартира 41.
Когда хоронили Зою Средневу – вся Большая была заполнена провожающими.
С уважением,
Широкова (до замужества Титова) Леонида Дмитриевна«
На фотографии: мемориальная доска в память погибших при бомбардировках железнодорожной станции Бежецк в годы Великой Отечественной войны. Установлена в 2005 году.
