ДТП в Нальчике "Светофор был недостаточно красным))"
Нальчик. Рывок на финишную прямую - после 0:10.
Водитель белого авто пытаясь избежать ДТП сменил полосу движения.
Следовавший позади автомобиль так же остановился, а вот мотоциклисту не хватило торможения и дистанции (вероятно и навыка).
Информации о пострадавших нет.
Меня поставили в смену к разговорчивому и добродушно-веселому молодому человеку, которого звали фельдшер Саня. Когда я еще служил в системе, однажды мне пришлось вызывать скорую в исправительную колонию к больному с острым коронарным синдром. И приезжал как раз таки Александр, но, видимо, он меня не запомнил.
— Ты сколько лет на скорой? — спросил я его, пока мы ехали на первый вызов.
— Тринадцать, — ответил он. — А ты?
— Когда-то в общей сложности на скорой шесть лет отработал.
— А потом?
— А потом в тюрьме пятнадцать лет..., — я посмотрел на Саню.
Он удивленно и с некоторым интересом посмотрел на меня.
— ... фельдшером прослужил, — закончил я фразу.
— А-а-а-а, — воскликнул он. — Точно! А я-то думаю, где я тебя видел?
— Вспомнил?
— Ну да. Ты ночью вызывал тогда, зимой, на ОКС. Мы его с тобой качали.... Уволился?
— На пенсию вышел, — ответил я.
— Ух, здорово!
— Наверное, — ответил я.
— Слушай, а как там работать?
— Там не работаешь, там служишь.
— Ну, служишь. Какая разница?
У Александра разгорелся такой живой интерес к работе в пенитенциарной системе, что, казалось, он готов уже сейчас пойти служить. Только на вызов съездим, а потом всё — на службу.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что тоже хочешь послужить?
— Ну, не знаю...
— Я знаю, — категорично заявил я. — Не надо тебе этого.
— Почему?
"Ох, наивный ты веселый паренёк, — подумал я. — Оставайся таким и дальше. Нечего тебе делать в тюрьме".
— Тебе сколько лет?
— Тридцать четыре, — ответил он.
— Наверное, уже поздно.
— Почему?
— Ну, потому что надо двенадцать с половиной лет отслужить как минимум, чтоб пенсию заработать.
— Да что такое двенадцать лет? — воскликнул он. — Я на скорой уже тринадцать! Махом пролетели!
—Вот-вот. На скорой время именно летит! И летит незаметно. А там...
И тут я вспомнил, когда почти двое суток на морозе мне пришлось стоять в оцеплении колонии во время бунта. Как тогда время замерло, и казалось, что этому хаосу не будет конца... Как я ехал домой с чувством, что меня использовали, предали, растоптали... Вспомнил, как каждый день возникает какая-то бесконечная непонятная возня, которая никогда не даст результата, но лишает сил. Вспомнил, как ни за что выгнали Пучкова, вспомнил, какие козни мне устраивали арестанты, когда я только-только вышел на свое первое суточное дежурство. Вспомнил, как там каждый сам за себя. Вспомнил, как я чуть ли не руками душил в себе развивающееся у меня чувство безразличия к окружающим.
— ... там время останавливается, — продолжил я. — Там "День сурка". Порой день как год тянется.
— Приехали! — сказал водитель. — Чапаева, 123. Как заказывали!
— А что там? — спросил я у Александра, переключившись на настоящее время.
— Где? — не понял он, видимо, всё ещё думая о службе.
— На вызове.
—А-а, — тоже отвлекся от размышлений Саня. — Задыхается. Женщина, 73. Пойдем!
Саня выскочил из машины, взял кардиограф.
— Бери сумку, больше пока ничего не надо. Я её знаю, у неё "мерцалка".
Я взял наш оранжевый скоровский чемодан и пошёл следом. Было тепло. Во дворе благоухали цветочки, заботливой рукой высаженные в аккуратные клумбы, по шпалерам вился виноград, только-только распуская маленькие нежные листочки. В будке дремал старый пёс. Услышав, что кто-то зашёл, он лениво приоткрыл один глаз, убедился, что мы всего лишь скорая помощь, а не грабители, и снова задремал.
Больная сидела на небольшом диванчике во дворе под навесом. Сидела, немного сгорбившись и уперевшись локтями в колени. Одета в халат.
"Повышенного питания, кожные покровы бледные, цианоз носогубного треугольника, кифозная грудная клетка, склеры чистые, вены на кистях видны, — отмечал про себя я. — Выраженные отеки нижних конечностей до колен".
Рядом на тумбочке стояла обычная рюмка. О том, что из неё давно не пили, говорил слой пыли внутри неё. Да и женщина не была похожа на пьющую. "Наверное, эта рюмка стоит здесь без дела очень давно", — подумал я.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, — сказала женщина.
— Что случилось?
— Задыхаюсь...,— женщина закашлялась.
Кашель был сухой, непродуктивный, надсадный.
— Давно?
— Дня три уже.
— А в поликлинику обращались?
— Да.
— Когда?
— Десять дней назад. Я простыла, поэтому вызвала врача. Она пришла, меня послушала, назначила таблетки.
— Не помогло лечение-то? — предположил Саня.
— Нет, — ответила женщина и снова закашлялась.
Я тем временем измерял артериальное давление и температуру у больной.
Давление оказалось почти нормальным, а вот температура оказалась немного повышенной.
— Раздевайтесь, я вас послушаю, — попросил я. — Дышите ртом как обычно. Вот так.
В верхних отделах легких дыхание было жёстким, грубым, а вот в нижнем отделе правого легкого дыхание отсутствовало. Если в левом легком оно проводилось, то в правом его не было слышно.
— Правое снизу не дышит, — сказал я Сане.
— Пневмония?
— Скорее всего. Может быть и вы́пот в плевральную на фоне ХСН. В любом случае, снимок надо делать.
— В больницу поедете? — спросил Саня у больной.
— Не хочу, — ответила она.
— Понимаете, мы вас не вылечим. Вы десять дней болеете, а вам только хуже стало. Надо сделать снимок лёгких и лечить антибиотиками. А это возможно только в условиях стационара.
— Никому я не нужна! Сдохнуть бы поскорее! — запричитала женщина. — Дети разъехались, муж умер пять лет назад. Кому я там в больнице нужна?
— Ну что вы так? — сказал я. — Руки, ноги работают! Вон какие цветочки у вас растут! Сами же ухаживаете! Вылечат вас обязательно!
— Надо соседке позвонить, чтоб Якута кормить приходила, — немного успокоившись, сказала больная.
— Это пёс? — догадался я.
— Да.
— Давайте, собирайтесь.
— Да мне собраться — только подпоясаться, — ответила она.
— И ещё один момент, — добавил я.
— Какой? — серьезно посмотрела на меня женщина.
— В следующий раз, когда к вам приедем, чтоб полная была! — я указал на рюмку.
— Есть! — весело ответила она, приложив руку к голове.
— Шучу! Мы не пьём!
— Я поняла, что вы шутите! Спасибо! Мне уже легче!
Больную увезли в приёмный покой, отзвонились диспетчеру, что свободны. Нам разрешили возвращаться.
Только выехали с территории больницы, раздался наш позывной в динамике радиостанции.
— На приёме вторая бригада.
— ДТП. Поворот на Неурожайку. Один пострадавший.
— Приняли!
Водитель уже включил сирену с мигалками, и мы помчались на место ДТП.
Прибыли за пять минут. Метрах в пятидесяти от дороги в камыше находился легковой автомобиль. Стоял он на колесах, но, судя по тому, что на нем были разбиты все стекла, оторваны бампера и измята крыша, он как минимум один раз перевернулся.
На месте уже собрались неравнодушные.
— Он там, за рулём сидит! — сказал кто-то и щёлкнул себя по шее сбоку, намекая, что пострадавший пьяный. — Голову ему рассекло. Быстро же вы приехали!
Мы с Саней и нашим водителем уже во всю пробирались через густую траву к разбитому автомобилю.
За рулем сидел огромных размеров мужчина лет пятидесяти пяти на вид. Он занимал всё водительское место. Руль упирался ему в живот, голова его была втянута в плечи, потому что сверху давила мятая крыша. Лицо его было в крови из-за ушибленной раны волосистой части головы.
— Вас как зовут? — спросил я и заглянул в салон, чтоб повнимательнее рассмотреть рану. В нос ударил мощный запах перегара.
— Роман, — ответил он.
Рана была в теменной и височной области справа, длиной примерно десять сантиметров. Умеренно кровоточила.
Я бегло осмотрел салон автомобиля.
— Вы один ехали?
— Собака сзади сидела.
— Где она?
— Выскочила... Убежала..., наверное.
— Что болит?
— Ничего.
— Найдите мой телефон, пожалуйста, — попросил он. — Он где-то тут, в салоне.
— Вова, поищи, пожалуйста, — попросил я водителя. — Я пока что рану обработаю.
Уж как мы тащили его до скорой, мне даже вспоминать больно. Но, говорят, что Господь дает по силам испытания.
Когда больного уже загружали в скорую, он вдруг схватился за грудную клетку.
— Что? — спросил я.
— Вот тут болит, — скорчившись от боли, сказал он.
— Ребро, наверное, сломал, — предположил я.
При пальпации в области пятого ребра справа отмечалась выраженная болезненность
— Но плёнку всё равно протянем, потому что одно другого не исключает!
Наложили повязку на рану, подключили систему, обезболили, записали ЭКГ. Слава Богу, острой коронарной патологии там не оказалось. Поехали. Я остался в салоне с больным, чтоб следить за его состоянием и состоянием системы, что была к нему подключена.
— ЗЧМТ, сотрясение головного мозга, ушибленная рана волосистой части головы. Закрытый перелом пятого ребра справа, — отрапортовал Саня в рацию. — Везем в ЦРБ.
— Хорошо, — ответила диспетчер.
Но через несколько секунд по рации прозвучал наш позывной.
— У вас больной стабильный? — спросила диспетчер.
— Да, вроде бы, — ответил Саня.
— Везите в соседний район, — сказала она. — У нас аппарат компьютерной томографии сломался вчера.
— Ясно, — ответил Саня.
Водитель уже разворачивал наш автомобиль скорой помощи в обратном направлении.
— Это он меня зовёт, — стеклянным взглядом глядя в потолок, сказал мужик.
— Кто? — спросил я, сразу же поняв, что он говорит про кого-то родного.
— Лёшка. Сынок мой... Погиб он... На войне. Говорят же, что похоронные деньги добра не доводят... Я дом и машину на похоронные купил...
— Ты давай не думай об этом, — стиснув зубы от подкатившего к горлу комка, сказал я. — Нам до больницы доехать надо.
Мужик замолчал.
Проехав около тридцати километров, я вдруг услышал хлопающий звук со стороны заднего правого колеса. Сначала он был тихим, но потом он становился громче и громче. Звук спущенного колеса. Мы как раз заехали в большое село, которое было по пути в соседний райцентр.
— Вова, колесо, похоже, заднее правое. Посмотри? — сказал я водителю.
Мы остановились. Действительно, заднее правое наружнее колесо было спущено (на задней оси Газели колеса спаренные, по два с каждой стороны).
— Менять надо, запаску ставить.
— Меняй, что ж теперь?
Колесо сменили минут за двадцать. Наш больной тоже несколько раз порывался подняться, чтоб нам помочь, но мы ему категорически запретили даже двигаться.
После проведённой компьютерной томографии в приемном покое сотрясение головного мозга исключили. Пятое ребро справа было действительно сломано без смещения. На душе немного отлегло. Ребро заживёт, рану сейчас зашьют, поедем обратно на запасном колесе, в нашу больницу, где не работает аппарат компьютерной томографии.
— Вокруг раны побрить, подготовить к ушиванию, — дал распоряжение медсёстрам приемного покоя травматолог.
Через несколько минут из процедурки вышла медсестра с лотком, в котором лежал кусок мыла и одноразовый бритвенный станок.
— Кто фельдшер?
— Мы оба.
— Надо его побрить, чтоб рану ушивать.
— Мы что, еще и брить должны? — спросил я у Сани?
— Не-не-не, — категорически ответил Саня. — Пусть сами бреют, это обязанности приёмного покоя.
— Мы своих больных берём, а вы из другого района, поэтому бреете вы! — заявила откудато появившаяся врач приемного покоя. Будут тут нам еще фельдшеры указывать, что нам делать!
Врач была совсем молоденькой, может быть, пару лет после института, но с явно завышенным чувством собственной важности. Зря она так тогда сказала. Потому что улыбка, до сего момента блуждавшая на моем лице, вмиг испарилась.
"Сейчас я тебя на место поставлю!" — подумал я.
— А что с фельдшерами не так? — сразу же взревел я. — Рожей не вышли или что? А если бы врачебная бригада привезла вам этого больного? Тогда что? И что за чушь вы несёте: с этого района мы или нет? Может быть, у вас ещё и абонемент клубный можно приобрести на бритьё головы после ДТП?
— А вы мне не указывайте, что мне делать! — рявкнула она в ответ.
— А вы молча делайте свою работу, и к вам претензий не будет! — сказал я. — Ваш травматолог распоряжение дал вашей медсестре, вот пусть она и делает!
Девушка-врач, поняв, что не на того напала, что-то бормоча себе под нос, пошла по коридору в сторону стола.
— Да и допуска у меня нету, чтоб вашим инструментом работать, — уже спокойно-добродушным голосом сказал я, кивнув на лоток с бритвенными принадлежностями.
— Не хотите брить, так и скажите! — сказала медсестра, всё же подходя к больному. — Цирк тут устроили!
Без происшествий мы вернулись в нашу ЦРБ и передали больного травматологу.
__________
Мерцалка (медицинский сленг) — мерцательная аритмия. Неправильный ритм сердца.
ХСН — хроническая сердечная недостаточность. Возникает при ишемической болезни сердца, гипертонии. Механизм её обусловлен низким выбросом крови из сердца в сосудистое русло, в связи с чем возникают застойные явления в системе кровообращения (отёки в области нижних конечностей, в более тяжёлых случаях — скопление жидкости в брюшной и плевральной полостях).
О один из самых дебильных вариантов перекрестков, на который так и нет однозначного ответа как проезжать. Каждый трактует как хочет, а в ПДД нет четкого определения кто прав кто виноват.
Вот например на одном фото аналогичный перекресток : Знакомый попал в ДТП(красный), и знаете какой вердикт? Обоюдка! Да желтый нарушил правило проезда, но типа двигался прямо не меняя траекторию, а красный совершал перестроение не убедившись в безопасности маневра.
Во втором случае было ДТП(оставлял запись регистратора синему), признали виновным зеленого, т.к. он менял траекторию движения.
Но судя по другим решениям, ситуация может меняться так как захотят сотрудники ГИБДД.
Пробовал разобраться, но блин толком то непонятно кто прав, кто виноват. У каждого своя позиция и трактовки. Да если была бы разметка, то и вопросов бы не было.(она там какое то время была, но в итоге ее сами же дорожники и стерли).
Один из вариантов трактовок "перекресток с изгибом, а значит надо всем равномерно смещаться" и двигаться по своей. И Логика в этом есть. Вот две полосы для движения прямо и через перекресток тоже две полосы прямо и вроде все логично, а значит на самом перекрестке полосы движения смещаются. В итоге поток по обоим рядам движется равномерно, на перекрестке не создается пробка. Но логика же должна работать и в других случаях? верно? Предположим что за перекрестком не две полосы, а одна? как тогда быть? для кого эта полоса, для правого или для левого? Тогда вроде как логично что левый едет прямо, а для правого возникло препятствие в виде бордюра :) и он вынужден перестроится. Или всё таки левый должен пропускать?
А если по другому, если за перекрестком дорога расширяется? например стало 6 полос! как тогда? оба водителя по правилам должны резко уходить вправо типа продолжать двигаться по своим правым полосам? (это все логика первого варианта трактовки). Интересно кого в этом случае признают виновным если крайний правый поедет прямо, а другой решит типа поехать по своей полосе и сместится на 4 полосы вправо.
Вроде как получается что логика "все на подобном перекрестке должны смешать движение" далеко некорректная. Хотя в формате 2 полосы и 2 полосы, вполне адекватная. Особенно если перекресток с сильным смещением и никто не может двигаться только прямо.
Другой же вариант трактовки. "Если по своей полосе можно двигаться прямо, то нужно двигаться прямо". В принципе такой вариант тоже логичен, особенно в моментах когда 2 полосы в одну или 2 в 6. Двигаешься не меняешь траекторию и все читается. Но с другой стороны( в варианте 2 на 2) получается что два потока тогда стремятся выехать в одну в крайнюю правую, тем самым создавая пробки. И не работает в моментах с перекрестками с сильным смещением. Ведь тогда получается что если двигаться прямо, весь поток упирается в препятствие и неразбериха станет еще больше.
Сторонники первой трактовки часто приводят в пример, " а если дорога не прямая а искривляется, вы тоже поедете прямо?" И вроде тоже логика есть.
Попробовал разобрать по пунктам из ПДД. И вот что получается:
По сути своей на обычной дороге без перекрестка, полоса движения она непрерывная.
Перекресток же это самостоятельная часть, со своей разметкой и полосами. Получается что полосы дороги перед перекрестком заканчиваются, на перекрестке это уже новые, а за перекрестком это уже совсем другие. Так что чисто технически, если на перекрестке нет разметки, то никто из участников движения просто не может ссылаться на то что "я двигался по своей полосе и должен был выехать вот сюда"
Технически на перекрестке как одной из частей дорог действует правило "Если ни разметки, ни знаков нет, водители сами определяют полосы, учитывая ширину проезжей части и габариты транспортных средств".
Так получается что блин водители как-то должны перед перекрестком останавливаться и договариваться? А как договориться, если одна половина считает что надо менять траекторию движения, а другая что надо двигаться прямо.
Не смотря на то, что реально удобнее проезжать подобный перекресток смещаясь по первому варианту. Все таки, чтобы в случае чего не повешали ответственность за ДТП на меня, безопаснее выбирать второй вариант и двигаться прямо. Уж слишком часто Верховные суды вешают вину на того кто совершал маневр, и не дай бог если при это маневре заденет кого то третьего.
Может кто-то знает прям реально четкую раскладку с пунктами ПДД, как действительно правильно? Не вот эти непонятные статьи с рассуждениями как им хочется(а то попалась статья по типу, как проехать такой перекресток? и единственным аргументом там было только, и последующая картинка "вот раз такую разметку после нарисовали, значит так и надо езить")
Мне это надо сугубо потому что, я каждый день проезжаю подобный перекресток. И по возможности мне надо после перекрестка попадать в крайнюю правую. Пробовал и так и так.
Если двигаюсь прямо со средней полосы, то обязательно объявится дятел который начинает влезать справа(ну не таранить же его тем более не имея 100% уверенности что прав). Если двигаюсь с правой полосы, то хрен сместишься ибо почти все прутся прямо(ну не таранить же их, тем более не имея 100% уверенности что прав).
Я конечно на УАЗе и не каждый рискует под нее влезать :) Но как то хочется по правилам.
П.С. Вот посмотрел ролик автора, там тоже в основном поток двигался прямо а сам автор придерживался другой точки зрения. Но вот так и непонятно кто на самом деле был прав проезжая перекресток.
Когда пятнадцать лет назад я увольнялся со скорой, карты вызова заполнялись авторучкой на бумаге. Теперь же карты вызова заполняются в планшете и сразу идут на экспертную оценку. Экспертом является врач, наш заведующий отделением, который является еще и врачом приемного покоя.
— Ваши карты система не принимает, — сказал он, встретив меня в приемнике. — У вас нет электронного ключа?
— Нет, — ответил я. — А что это?
— Электронным ключом подписываются медицинские карты. Поскольку у вас нет ключа, а карты вы заполняете, то система не принимает такие карты, считает за ошибку.
— Что мне надо сделать?
— Подойти к компьютерщикам, заказать ключ.
— Без проблем! — ответил я и направился к компьютерщикам.
И тут начался квест бумажно-электронной волокиты. Оказалось, что для того, чтобы заиметь электронный ключ, надо взять выписку из приказа о моем трудоустройстве, поэтому меня отправили в отдел кадров. Там, слава Богу, мне сразу же распечатали выписку, которую я предоставил компьютерщикам, оставил свой номер телефона. Сказали ждать звонка. Через день они позвонили, сказали, что надо приехать написать заявление на выдачу электронного ключа. Я приехал, написал. Сказали ждать звонка. Через день позвонили, сказали, что надо отвезти мои документы в казначейство. Приехал, отвёз. И вот как раз это самое казначейство и выдает электронный ключ. На момент написания этих строк я всё еще не имею электронного ключа. Ну, да ладно. Главное, как говорится, чтоб человек был хороший. А самое полезное и радостное, что я узнал пока носился туда-сюда со всякими документами, это то, что мне восстановили мои пятьдесят процентов надбавки за стаж работы на скорой! Вот это было действительно приятное событие, а то я уж думал, что стаж мой скоровский "сгорел", и что мне придется начинать всё сначала.
В день поставили дежурить во врачебную бригаду. Врач Николай Алексеевич, примерно мой ровесник. Первый вызов поступил около девяти утра. Вызов был на ДТП с одним пострадавшим. На место мы приехали раньше, чем сотрудники ГИБДД. На обычном перекрестке, где одна дорога является главной, а вторая, соответственно, второстепенной, столкнулись два автомобиля. Виновницей ДТП была женщина лет сорока на вид, а вот пострадавшим оказался её одиннадцатилетний сын, который тоже находился в машине и ударился лицом об дверь. Он не плакал, а просто испуганно и растерянно смотрел по сторонам. Плакала его мама.
— Здравствуйте, кто-то еще есть пострадавший? — быстро спросил Николай.
— Нет, вот только Серёжка, — ответила женщина.
Когда я подошел к ней, то отчетливо учуял запах алкоголя от неё.
— Пройдемте в машину, — предложил я. — Надо мальчика осмотреть.
В области нижней челюсти мальчика была ссадина размерами примерно полтора на три сантиметра, а также была ссадина под нижней губой. Скорее всего, травма образовалась от удара о твердую пластиковую обшивку двери.
— Тебя как зовут?
— Сергей, — серьезно ответил мальчик.
— Помнишь, как ты ударился?
— Немножко...
— Это как?
— Помню, как ехали, помню, как в нас ударилась машина... Потом помню, что мама плакала...
— То есть то, как ты ударился, не помнишь?
— Нет.
Пока я осматривал мальчика, подъехала машина ГИБДД. Из неё выскочили два ДПСника и подошли к женщине виновнице ДТП
— Алена, ты как? — спросил один.
— Нормально, — ответила она.
— Ну, слава Богу!
Мы с Николаем переглянулись, немного удивившись знакомству виновницы ДТП и гаишника.
— Мальчика надо в больницу везти, — сказал Николай. — У него сотрясение головного мозга.
Гаишник и женщина переглянулись.
— Мы не поедем, — ответила женщина.
— В смысле, не поедете? — возмутился Николай. — Надо, чтоб ребёнка осмотрел травматолог и невролог. Дополнительное обследование надо пройти, чтоб исключить более тяжелые последствия черепно-мозговой травмы...
— Мы не поедем, — категорически ответила женщина.
Я стал немного понимать, что происходит. Выходило то, что женщина, употребив алкоголь, села за руль и стала участницей ДТП. Испугавшись за травму сына, она набрала тот самый номер телефона, который люди набирают, когда им становится страшно, то есть номер скорой помощи, и сообщила о случившемся. В вызове профигурировало слово "ДТП", и механизм действий при подобном вызове для работников скорой помощи запустился. Диспетчер сразу же передала эту информацию бригаде, в полицию и ответственному врачу ЦРБ. А когда выяснилось, что в ДТП еще и пострадал ребёнок, то к такому вызову относятся с гораздо большим вниманием, так как детский дорожный травматизм находится на особом контроле как у министерства здравоохранения, так и министерства внутренних дел. Теперь же, пока мы ехали, и, видимо, несколько успокоившись, женщина поняла, чем опасна поездка в больницу. Один из гаишников, что приехали на место ДТП, оказался её хорошим знакомым. Скорее всего, она уже позвонила ему, и теперь он приехал, чтоб решить возникшую проблему.
— Тогда подпишите нам отказ, — сказал Николай, пожимая плечами.
Женщина расписалась нам в бланке. Мы еще раз внимательно осмотрели ребенка.
— Мы приедем к вам через два часа, — сказал Николай. — Ребенка надо будет посмотреть в динамике.
С вызова мы уехали, а когда вернулись на подстанцию, то мои догадки подтвердились. Оказалось, что женщина работает в администрации района, а тот гаишник, как оказалось, друг её мужа. Теперь пазл сложился. За пьянку за рулем лишают водительских прав на полтора года плюс штраф, а то, что при таком ДТП ещё и пострадал ребёнок, вообще уголовно наказуемо. Проблем себе женщина нажила, конечно, неимоверное количество. Вот поэтому-то по совету "доброго" друга-гаишника женщина и отказалась от поездки в больницу. Потому как ей обязательно надо будет провести освидетельствование на предмет употребления алкоголя.
Так получилось, что на актив через два часа я поехал один, потому что к Николаю пришла медсестра, а меня поставили на линию.
Возле дома, где находился пострадавший Серёжка, стоял тот же автомобиль ДПС.
Я вышел из машины и направился в сторону дома.
— А кто вас вызвал? — услышал я от ДПСника.
— Сейчас никто не вызывал, — ответил я. — Мы должны активно посетить ребёнка.
— А зачем? — спросил он.
Меня стало напрягать такое несвойственное его обязанностям любопытство.
— Работа такая, — ответил я и быстро зашёл в дом.
Сережка сидел на диване и смотрел телевизор.
— Ну что, дружище? Как дела? — спросил я у него.
— Нормально, — ответил он.
— Вспомнил, как ты ударился?
— Я дома упал, — тихо ответил он, отведя глаза.
Злость овладела мной тогда. По указке недобросовестных служителей правопорядка ребенок тоже стал врать.
— Ну, давай, я тебя посмотрю?
На момент осмотра острой неврологической симптоматики я не увидел. Пропальпировал живот, осмотрел мальчишку со всех сторон, а то мало ли, вдруг мы что-то не увидели тогда во время первого осмотра? Именно с этой целью и назначается актив СМП.
— В больницу, может быть, поедем? — спросил я.
— Нет.
— Мама, — обратился я к женщине. — Я вам ещё раз предлагаю проехать в приёмный покой для того, чтоб ребёнка обследовать.
— Нет, — ответила женщина.
Ну вот что мне оставалось делать в такой ситуации? Не драться же мне с ней из-за её упёртости?
— Ну нет, так нет, — сказал я. — Распишитесь, что отказываетесь от госпитализации, тем самым вы подтверждаете, что осознаете всю ответственность за жизнь и здоровье вашего ребенка, которую берёте на себя.
Женщина расписалась, я вышел из дома.
— А зачем его везти в больницу? — спросил меня ДПСник, как только я вышел.
Назойливость ДПСника теперь меня уже стала раздражать.
"Ну ладно, — подумал я. — Раз вы меня держите за идиота, то тогда слушайте о моих должностных обязанностях заумными речами".
— Пострадавшие с ДТП в любом случае доставляются в приемный покой, для более углубленного обследования. При травмах головы необходим осмотр нейрохирурга или невролога, по результатам которых нужны дополнительные методы обследования: МРТ, КТ, рентгенологическое исследование, — отчеканил я.
— А зачем тогда вы в диагнозе пишете ЗЧМТ, сотрясение головного мозга, если вы не проводили такого обследования? — не унимался гаишник. — И вообще, он дома упал!
— Вы меня за идиота-то не держите, — огрызнулся я. — Я же его два часа назад осматривал там на ДТП.
— Вот вы такие диагнозы ставите, которых не существует, а нам потом расхлебываться...
И вот тут, после этого произнесенного им "расхлебываться", мое терпение лопнуло.
— Работа такая! Расхлебываться! — повысив голос, со злостью сказал я. — Вы, товарищ майор, если уж до такого звания дослужились, так ведите себя достойно, а не как душонка заячья! Думаете, я не понимаю, что вы пытаетесь преступление скрыть? Ей двести шестьдесят четвертая светит, а вы подлогом занимаетесь! Причём проблему хотите решить с нашей помощью. До свидания!
На мои громкие возгласы из дома вышла мать Серёжки. Я переключился на неё.
— А вы совсем не хотите понять, что пострадал ребенок! Слышите? Во всей этой ситуации больше всех пострадал ваш ребенок, хотя и не виноват ни в чём! Ему помощь нужна, а вы отказываетесь от обследования, потому что за себя боитесь больше, чем за ребенка!
Мать опустила глаза.
Я хлопнул дверью автомобиля.
— Поехали, Вова!
С того вызова я ехал с пренеприятным чувством. Так и хотелось закричать: "Люди! Вы вообще понимаете, что происходит? Менты отмазывают пьяную мамашу, которая чуть не угробила своего ребенка!"
— Зря ты с ними так закусился, — нарушил молчание водитель. — Теперь эти гайцы тебя постоянно останавливать будут.
— Не переживай, — ответил я. — У нас на каждого начальника по нескольку начальников приходится, а форму доклада я знаю...
Как закончилась эта история, я не знаю. Надеюсь, что со здоровьем мальчика все в порядке.
Вот такая она, работа на скорой. Это не только оказание медицинской помощи и ощущение собственной полезности. Иногда это ещё и щемящее чувство бессилия.
_______________
Статья 264 УК РФ. — Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.