— Бабушка, ты какой торт хочешь на свой день рождения?

— Да, куды уж мне, какой тут торт, помру я... А сколько мне годов-то настане?

Показываем на пальцах: сперва девять, потом пять. У бабушки не складывается, ей сложно ориентироваться в сложении чисел больше десятка.

— Двадцать пять что-ль? Да неее...

Приходится написать крупные цифры 95, чтобы прочла. Щурится, вглядывается, бормочет что-то себе под нос.

— Девяносто пять что-ль? Ой-ой, вот ведь, всё живу, всё брожу тута...

Про торт забывает, так и не отвечает. Всё бродит по комнатам, изумляется — до каких годов её дожить угораздило. Спохватывается:

— Эт что ж, осень уже наставши, да?

— Ну, почти осень, да, в сентябре у тебя день рождения!

— Охо-хоюшки, это что ж, опять я не померла по теплу-то, а? Это мне теперича до другого лета бродить придётся? Охо-хой, горюшко...

Помирать бабушка согласна только по теплу, только летом — так она решила. По осени на кладбище склизко и неуютно. По зиме праздники, студень варить надобно да яблоки на балконе фуфайками укрывать — не то померзнут. По весне, опять же, и склизь снежная, и потолок под Пасху мыть необходимо позарез, и с балкона глядеть — чего там другие бабки (молодухи которые, по версии бабушки), чего они там сажать несут. Дел невпроворот, не до смерти туточки. Придётся жить, до следующего лета по-крайней мере всяко придётся. Так-то.

P. S. Через пару недель поедем бабушкин юбилей отмечать. Торт всё ж таки повезём, ну, хоть бабушка и не выбрала его, всё равно. Главное, чтобы белый был, на хлеб непохожий.