Подарок старикам
Реальная history из жысти, рассказанная мне человеком, заслуживающим доверия (история доказывает - порно нравится всем):
Место - глубокая деревня .Экшн происходит в доме в этой самой деревне.
Участвующие лица: Внук (парню лет 25, только вернулся с заработков из Германии). Бабушка внука, (сварливая бабуля, совсем не Божий одуванчик). Дедушка внука, (добрый старикан, весьма эмоциональная натура).
Вступление. Внук только вернулся с заработков из Германии, нахерачил там кучу денег, прикупил квартиру в городе, машину, завел себе девушку и т.д. Привез всем подарки. Так как дедушка с бабушкой растили парня, пока родители грызли гранит науки в разных университетах, то он решил в подарок привезти им видеомагнитофон (в дальнейшем - видак). К слову сказать, ему самому видак этот подарили, а у него уже DVDшник дома лежал. По счастливой или несчастливой случайности (кому как), парень опробовал видак дома, какую-то сказку или еще что-то в этом роде, но потом у него были гости, и он совсем позабыл, что гости ночевали и рассматривали пару кассет совсем нецеломудренного содержания. Так и привез дедушке с бабушкой аппарат с порнушной кассетой внутри.
Экшн. Объясняет деду и бабушке, что за чудо заморское он привез и зачем оно требуется в хозяйстве, где есть куры, гуси, коровы, лошадь и т.д. Тут бабка евойная орать начала, руками махать, дескать, некогда им тут муру разводить, кормить зверюг надоть, а деду вон дров наколоть, сена покосить и все такое. Но парень плюнул на все.
После вводного курса ТТХ, он нажал на заветную кнопочку PLAY, а сам пошел то ли дрова колоть, толи еще что-то трудоемкое в хозяйстве подсобить. Колет он дрова и ждет, когда бабуленька вылетит из дома с крыльца наорет на него, натура у ей такая, добрая, значить. Но тишина. Ни дед, ни бабка не появляются.
Проходит полчаса, 40 минут. Никого. Парень дрова доколол, идет обратно в дом и видит картину Репина "Культпоход пионеров на просмотр порнофильма" - бабуля, сидит на низенькой табуреточке, в метре от телевизора и, подперев кулачком подбородок, с умилением смотрит на экран, где какой-то моряк с упоением жарит какую-то блонду. И вздыхает, не поворачивая голову в сторону внучка - "Всегда питала слабость к морякам". Дедуля, с трубкой в зубах (трубка уже давно потухла, но дед попыхивает ею), смотрит в тот же экран, внука вообще не замечает.
И тут наступает апофеоз - исполнители главных порноролей меняются, на экране уже два матроса негра жарят ту же блондинку. У деда кепка взлетает к затылку, трубка описывает невероятную траекторию, он со всей дури радостно хлопает себя по коленку и орет: - Давай, шоколадка! Жарь ее, жарь! И, счастливо улыбаясь, поворачивается к багровому от стыда внуку: "Спасибо, внучек, уважил старика".
Эпилог. Через пару дней (после коллективного просмотра со всеми своими подружками старушками) бабуля не вытерпела, подошла к внуку и спросила: "Так за кого там та деваха замуж вышла? А то я не поняла, сериал на немецком, а ты его знаешь."
Мы ни кому ни чего не должны
Хочу написать ответ в продолжении этой темы.
Так как я схватился за голову от комментариев и от толо чего народ не допетривает в самом главном.
Для начала опишу свою проблему, ребёнок у нас не инвалид, у него ни ДЦП, ни какие другие страшные патологии. У него в 2,5 года до сих пор проблемы с ЖКТ, он есть очень ограниченное количество продуктов: молоко специальное гидролизированное, овсянку, курица, репа, яблоко, груша и всё. Попытка ввести какие либо другие продукты, это сильные острые боли в животе, изменения в стуле, бессонные ночи и просто реально жалко смотреть как ребёнку реально больно, по этому в водим продукты по мере его взросления.
У нас до сих пор "Колики", или сейчас после года это называется по другому, у нас Метеоризм. Те люди которые жалуются, что в 6 месяцев сложно, спать не могут и пр, растяните это на 2,5 года, и это не конец. Хотя есть улучшения.
Это когда ты толком не знаешь характер своего ребёнка, так как половина времени он постоянно беспокойный от того, что болит живот, он носится, постоянно просится на ручки, а в приступах кричит так, что резонирует "китайский ветряной колокольчик". Может сильно потеть и вообще, когда ребёнок был не в сознательном возрасте это ещё переносилось как-то психологически проще, сейчас когда в человеке всё больше проявляется больше сознательного и тебя любить и видеть как ему больно психологически это начинает рвать душу. Так таковых проблем нет, причина плохо отходят газы, его раздумает и это вызывает острую боль. Приходится делать специальные массаж от которого ему больно, но с него отходят газы. Какую именно боль я думаю люди у которых был метеоризм и испытывали нечто сравнимое с почечными коликами и это у человека с рождения. Тема врачей, я не хочу тут поднимать, она слишком объемная и вообще для другого объёмного поста, в двух словах её можно описать так: "с такими врачами и болезни не нужны", по этому мы давно отчаялись и поняли – помочь они ни чем не могут и просто применяем методику выжидательной терапии, которая даёт свои плоды. И тот путь который мы с женой проходим он сложный, порой эмоционально тяжёлый, для нас.
Но тема не об этом, тема о близких людях которые не просили, которые оттарабанили своё и теперь ничего не кому не должны.
Понимаете, в нашем случае, мы не просили не доношенного ребёнка, мы как любые нормальные родители, хотели здорового ребёнка, но то как вышло это поставило нас в позицию людей полностью запертых в узком пространстве с человеком который испытывает острые боли, а в промежутках между ними носится и не знает куда себя деть. Он знает, что сейчас снова будет больно, начинает психовать, кидать игрушки, кричать, а потом сгрудиваться. Но самое главное в дни ремиссии которые могут длиться неделями с ним очень просто, он спокойный, он послушный, да он требует внимания, но в такие минуты мы просто отдыхаем, нам не нужны ни какие бабушки и дедушки, с обычным здоровым ребёнком на фоне того звездица что есть очень просто.
По рождению Никиты я с женой жил с тёщей, теща эмоционально слабый человек, страдающая психами и при малейшей не ясной ситуации впадала в истерику и панику. То что творилось с Никитой её в водило в кататонический ступор и полностью её деморализовало, в основном в место поддержки было только нагнетание и так не хорошей атмосферы. Она пропадала на работе, ходила на выставки, и театрв, отсиживалась в своей комнате, она только охала и ахала и была полностью беспомощна перед ситуацией.
Потом мы переехали с женой в другой город в село, в частный дом к её отцу, там где меньше вирусов, чистый воздух и мало людей. А тёща осталась из-за работы.
Единственная помощь от тестя ребёнку это "Никита, ну за твоё здоровье"! И то что когда ребёнок днём ложится спать, у него в это время просыпается бурная деятельность и он начинает греметь, в виду того что он плохо слышит.
Мы, ничего сверхъестественного от них не просим, нам не нужно что бы они 24/7 заменяли нас, нам единственное что нужно, это изредка когда тяжело нам немного помогли. Это допустим когда я работаю и сильно занят, а у жены допустим месячные или обострился гастрит, а ребёнок плохо себя чувствует, что бы они смогли просто понаблюдать за ним, что бы он не упал, что-то не проглотил и тд. Или когда бессонная ночь и надо днём хотя бы часок поспать, что бы тоже проконтролировали. Но этого нет.
И когда я читал что они оттарабанили, они не тарабанили такого ребёнка, у них были бабушка с дедушкой, которым они могли отдать. У тёщи когда жене было год сплавляла её бабушке с дедушкой и уходила на работу. Она её сплавляла на лето. По этому жена мне говорит о них в самых тёплых чувствах и сильно скучает, так как их уже давно нет в живых. А своего папу она вообще плохо знала, но сильной привязанности как к бабе с дедом у неё нет. Нет, она его любит, но с той силой с которой возможна при наличии большой разорванной дырой в отношениях.
И знаете, когда деды с бабой оттарабанят своё и скажут своим детям мы своё уже всё, вы там сами, пусть не удивляются как сейчас дед возмущается, что наш ребёнок на него ни как не реагирует, хоть он по началу пытался Никита завязать с ним контакт, но это было не верно расценено и ни чего в это не вложено. По этому когда дед его зовёт, ребёнок на него теппрь не реагирует.
С таким оттарабаниванием в прошлом, вас внуки пошлют и будут не воспринимать, нет будут, но как просто человека априори которого надо считать родственником на этом весь сказ о вас и будет теплится в памяти, надо это вам или нет кому как хочется.
Когда есть возможность, я помогаю тестю с его огородом и хозяйством, прополоть землю, сделать навес над саженцами, подпилить деревья, зимой снег расчистить. Это при том что я не выбирал деревенскую жизнь, просто так судьба сложилась, мне вообще этот огород как говорится не упёрся, это он любит его больше чем свою дочь и внуков. Как собственно многим не упёрлись дачи куда многие ездили на выходные горбить спину, а потом когда нужно посидеть с вашем ребёнком предъяви, что они оттарабанили
Из всего написанного в комментариях я понял что мы в семейных ценностях стремимся к разобщенной семейной модели, которая похожа на американскую, которая в итоге, пришла и считается чем-то нормальным, когда старое, отработанное поколение отправлять доживать последние дни в дома престарелых, подальше от глаз, что бы жить было легче, как нам и казалось бы им и не видеть как они умирают.
Так что когда вы оттарабаните своих детей, не забывайте про чувства своих внуков, что бы они помнили вас и тогда о вас память сохранится дольше, если она вам это конечно надо.
Дедушка
Я всегда очень любила дедушку. Он был начальником цеха на заводе. И "дедушкой". Не дедом, а именно дедушкой.
Помню как летом он уходил спать на балкон на раскладушку, тк дома было жарко очень. А я прибегала к нему. Помню как много он читал всегда. Очень любил про войну и советский союз. Помню как выносил меня мелкую из ванной, когда я накупаюсь. Помню запах беломора от него. Помню как мы рано с ним вставали в выходные и он на кухне включал мне телевизор, а там сказки. И телевизор черно-белый, где переключать каналы надо было винтиком (не знаю как правильно называется). Помню как слушали вместе радио и смотрели салюты (у нас 16 этаж был и вид открывался отличный)
Ушел он очень давно. И для меня до сих пор это какая-то трагедия. Он не увидел правнука. И не увидел правнучку. Я не услышу его голос.
А сегодня нашли его старую тетрадь. Он когда не мог уже говорить, то много писал
Смотрю на это и плачу. Очень скучаю по нему.
Человек с душой
Сын неожиданно разбогател. Построил дом за городом в элитном поселке. Не дворец, но дорогой и добротный. Купил престижную машину.
Приобрел у соседей квартиру, присоединил к своей. Получилось просторное жилище. Нанял бригаду, которая сделала качественный ремонт.
Откуда-то взялась гордость. С надменным видом начал рассуждать о предпринимательстве как об элите общества. Те, которые имеют деньги, по его словам, будут постепенно «облагораживаться», то есть развивать ум.
Поэтому у десятилетнего мальчика появилась домашняя учительница английского языка. Ее задача – научить ребенка разговаривать по-английски – бегло и уверенно. В перспективе грамотно писать.
Где-то нашел специалиста по хорошим манерам. И раз в неделю вся семья берет у него уроки. И как пользоваться хитрыми столовыми приборами, и как вести светскую беседу, и даже как одеваться.
Новые русские дворяне, не больше и не меньше.
Сформировался свой круг знакомых. В него вошли те, у кого деньги имеются. С ними приятно и легко, потому что свои, родные. С ними можно поговорить обо всем.
Дети из этого круга учатся в элитной школе. Там они приобретают навыки современного мышления. Иногда их отправляют в Англию – в языке совершенствоваться: элита должна быть элитой.
Всё на высоте. Только вот с родителями никак. Совсем никак.
- Понимаешь, батя. Ты не обижайся, что с тобой и с матерью почти не общаюсь. Мое время стоит больших денег. Да и люди мы разные.
Конечно, ничего общего. Отец токарем на заводе отработал. Мать тоже там – рабочей. Люди простые. Их нельзя общим знакомым показывать: со стыда сгоришь. За столом чавкают, ни одного грамотного слова не знают, одеваются, как крестьяне.
И внука нельзя к ним отпускать. Нечему там учиться. Пусть ребенок вращается в блестящем и свободном обществе, а у стариков слишком много рабского в натуре, потому что они всю жизнь горб на государство гнули. И ничего не заработали. Рабы, что с них взять?
Мальчика нельзя заражать прошлым. Ему нужно стать новым человеком, без совковых родимых пятен.
У него нужно воспитывать чувство собственного достоинства, чтобы ни перед кем не тушевался, знал себе цену.
Богатство свалилось, когда мальчику было десять лет. Прошло еще пять. Он вырос, окреп. Хорошо по-английски говорит. По всем предметам пятерки.
Начал гулять. Куда-то из дома уходил. Случалось, что его по шесть-семь часов не было. Но родители вопросов не задавали, потому что это может у молодого человека вызвать чувство протеста. Он же личность. Надо ему доверять. А как иначе?
Так прошел еще год. И как-то сынок не пришел домой ночевать. Позвонил и сообщил, чтобы не теряли. Ну, что ж? Видимо, девочка появилась. Деваться некуда: время свое берет.
Пришел домой печальный, даже, я бы сказал, скорбный. Отец спросил, все ли у него хорошо?
И получил ответ.
Я знаю, что некоторые не поверят. И пусть! Это их личное дело. Наверное, они привыкли судить о жизни по себе.
Так вот, мальчик сказал: «У дедушки ночевал. Его вчера из больницы привезли. После операции на шейке бедра. А бабушка поехала в сад. Там огурцы засыхают. А дедушке некому утку подавать».
Отец онемел. И молодящаяся мама тоже онемела. Как шейка бедра? Как – утка? Ну-ка расскажи толком!
И еще откровение. Он уже лет пять у дедушки и у бабушки бывает. Дедушка говорить не велел. А сейчас ему – все равно. Можно и сказать.
И добавил: «Дед мне ночью про свою жизнь рассказал. Я чуть не заплакал. Знаешь, папа, мне за тебя немного стыдно. Ты уж не обижайся».
Новый человек появился. С душой, сердцем и совестью. Приятно было рассказать...
Орден Золотого Тритона. Вечернее приключение
первая часть Орден Золотого Тритона
вторая часть Орден Золотого Тритона. Первое задание
третья часть Орден Золотого Тритона. Доставка на дом
— Груз доставлен! — громче колокольчика над дверью прозвенела Алиса, залетая в пункт выдачи.
— Ну наконец-то, — обрадовался Анатолий и тут же начал звонить: — Алло, это пункт выдачи заказов, ваши внуки пришли, — сообщил он по телефону.
— А что, теперь и внуков можно на маркетплейсе заказать? — спросила женщина, примеряющая туфли.
— Нет, этих семь и девять лет назад заказали напрямую у производителя, — замотал головой Анатолий, а затем обратился к ребятам: — Вы чего так долго? Дед ваш весь район уже на уши поднял.
— Мы множитель нашли! — еще более радостно объявила Алиса, и Антон кивнул в подтверждение.
— Множитель? Тот самый? Я их уже лет десять не находил. Ну ладно. В общем, на сегодня всё, остальные посылки уже разобрали. Держите, заслужили, — протянул оператор коробку с «рыцарскими доспехами».
— А медаль? — скрестил руки на груди Антон.
— Точно, медаль! — Анатолий похлопал себя по карманам, залез в кошелек, потом долго стучал пальцами по столу и, наконец, снял с шеи шнурок, на котором болтался золотой тритончик. — Держите, — протянул он медаль Антону, — отдам вам самую первую.
— А вам не жалко? — смотрела с восторгом Алиса на дар.
— Нет. Я давно перестал следовать кодексу ордена, а стоило бы. Мне самому теперь надо ее заслужить. Пусть пока будет у вас, раз уж вы нашли множитель. — Сказав это, Анатолий повесил медаль на шею Антону и пожал ему руку.
***
На улице смеркалось. Желтым загорались окна; на кухнях шипело масло, звенела посуда, бубнили телевизоры и ноутбуки. С автобусных остановок трусили в сторону своих домов возвращающиеся с работы уставшие горожане, давно забывшие, что такое летние каникулы.
Антон и Алиса тоже проголодались и устали. Да и не привыкли они так долго гулять без присмотра старших. Дед и бабушка явно давали им слишком много свободы, и брат с сестрой чувствовали себя неуютно.
— Вот ваши доспехи, — протянул Антон коробку верному рыцарю.
— Слава богу! Вы где пропадали? Ваш дед порывался мне уши надрать, как будто мне пятнадцать лет! Да и самому домой пора. Сижу тут весь день, жду вас, — пробубнил Валера, забирая коробку.
— А вы нас обманули, — фыркнула Алиса, обиженная тоном рыцаря.
— Да что вы говорите! Это как же я вас обманул?
— Сказали, что ваш брат на вас обижен просто так, а на самом деле вы ему машину без акку…акком…
— Без аккумулятора продали, — поддержал сестру Антон.
— Вы его адвокаты, что ли? Тоже мне, орденоносцы. Всё, идите! Фиг вам, а не медаль. И чтоб я вас тут больше не видел!
— Вы не имеете права! — топнула ногой Алиса. — Мы выполнили ваше задание! — кулачки ее сжались, а на глазах навернулись слезы.
— А вот вам новое: идите отсюда, пока я на деда вашего органы опеки не натравил. Ишь ты, гуляют тут без взрослых.
Алиса хотела было крикнуть страшное слово, за которое маму вызывали в школу пару месяцев назад, но ее отвлек Антон:
— Пойдем, — взял ее за руку брат, — он плохой. Дед был прав: зло побеждает.
— Да-да, идите, сопляки.
Алиса собиралась разрыдаться, но сдержалась. Вместо этого она схватила с земли кусок угля и запустила рыцарю прямо в новую куртку, которую он примерял.
— Ах вы засранцы! — рявкнул Валериан, взглянув на черное пятно. И ребята дали стрекача.
***
— Больше никаких заданий, всё! Гулять будете строго под окнами, чтоб я видела, — ворчала бабушка, раскладывая ужин по тарелкам.
— Значит, только две медали, — словно не слыша супругу, крутил дед трофеи внуков между пальцами.
— Ну, завтра что-нибудь еще сделаем, — пожал плечами Антон.
— Зло обычно не ждет до завтра. Оно будет только радо, если мы начнем откладывать на потом, — с серьезным лицом произнес старый служитель ордена. — Сейчас ешьте, отдыхайте, и устроим вечернюю вылазку.
— Но бабушка сказала…
— Бабушка права. Всегда права. И сомнению ее слова подвергаться не могут. Но мы пойдем вместе, а значит, я за вами присмотрю.
— Ого, вечернее приключение, — мечтательно произнесла Алиса.
— Точно, — подмигнул дед.
— Чего там про приключение? — обвела прищуренным взглядом всех троих хозяйка дома, грозно перекидывая половник из одной руки в другую.
— Мы собираемся в магазин за печеньем, — быстро поправил себя дед.
— Ура, вечернее печенье! — еще более радостно заликовала Алиса.
***
— Дед, а куда мы вообще идем? — поинтересовался Антон, когда все трое вышли из подъезда. Дед шагал уверенно и держался чуть впереди, как и полагается командиру отряда. Ребятам приходилось семенить за ним.
— Идем навестить хороших людей.
— А что в них хорошего? — спросила Алиса, забегая вперед деда.
— В них нет ничего плохого — и это уже хорошо.
Они прошли несколько домов, свернули у детского сада, вышли к частным домам.
— А далеко идти? — Алиса разглядывала осиротевшие улицы, погруженные в ультрамариновые сумерки.
— Уже пришли, — улыбнулся в бороду дед, подходя к какому-то одноэтажному домику, спрятавшемуся за выцветшим и местами покореженным штакетником. Дед постучал в зашитую зеленым листом железа калитку, и где-то неподалеку за забором раздался лай.
Через несколько минут сверху зажегся белый фонарь. Щелкнул замок, скрипнули петли. За калиткой появилась женщина возраста примерно того же, что и мама Антона и Алисы, только очень маленькая и щуплая, как подросток.
— Здрасти, Пал Василич, — устало улыбнулась она. — А кто это с вами?
— Внуки.
Дед не стал ничего говорить про орден, и ребята поняли, что перед ними никакая не охранительница и медаль они тут, скорее всего, не получат.
— Сегодня надо чем-то помочь?
— Да ну не то чтобы прям горит…
— Мы не прям горящее тоже уважаем.
— Ну, в общем, мясо привезли час назад, половину туши. Я сама порубить не смогу — топор тяжелый, да и не умею. А целую им не кинешь — надо на неделю растянуть.
— А еще?
— Ну и сетка в двух вольерах провисла, натянуть бы. Слушайте, мне так неудобно просить вас постоянно…
— А ты не проси, ты прямо говори: надо то-то и то-то, — улыбнулся дед, а затем скомандовал: — Рекруты, за мной!
Семейство прошло внутрь, обогнуло домик и оказалось на территории частного приюта, куда хозяйка забирала собак, приговоренных судьбой или людьми к жизни без тепла хозяйских рук или претендующих на усыпление.
Вольеры здесь когда-то сколотил дед со своими друзьями из ордена. Некоторых из старых тритонов уже не было в живых, другие переехали, третьи и вовсе забыли про орден. А дед остался: на свете, в родном городе, в ордене.
— Ну что, готов поработать настоящим орудием? — подмигнул дед внуку, показывая на огромный топор и на большую тушу, брошенную на колоду.
Антон неуверенно кивнул.
— А мне что делать? — спросила Алиса, переживая, что для нее не найдется занятия.
— Идем в дом, поможешь покормить щенков, — предложила хозяйка, и глаза девочки засияли ярче фонарей на центральной дороге.
Двор хорошо освещался, и дед, закатав рукава, начал рубить тушу и откидывать ровные куски на клеенку.
— Запомнил? — спросил он у Антона.
Мальчик неуверенно кивнул и подошел к колоде. Первые удары дед подстраховывал, а потом внук уже начал справляться самостоятельно. Сетку натянули все вместе, даже Алиса помогала: строго руководила процессом и отвлекала лающих собак танцами, когда у всех остальных начинали болеть уши от шума.
— Вот, — сунула хозяйка ребятам пакет с овсяным печеньем. — Спасибо большое за помощь.
После питомника семейство отправилось на автостанцию. Последний автобус только что закрыл двери, отъехал от остановки и, припарковавшись в ряду своих железных родственников, задремал.
Дед вместе с внуками подошел к кабине, из открытого окна которой вился сизый дымок.
— Вечерочка доброго, Алексеич, — отсалютовал дед.
— Паш, ты, что ли? — в темноте блестели чьи-то зрачки.
Алиса вцепилась брату в руку, боясь невидимого хриплого обитателя пустого автобуса.
— Я, — признался дед. — Как рука?
— Лучше. Но еще пока не прошла.
— Ладно, идем, откроешь нам свою каптерку. Я сегодня с помощниками.
— Деда, а кто это? — спросила чуть ли не шепотом Алиса.
— Это Филипп Алексеевич, водитель автобуса. Он руку повредил в бою со злобным гоблином на прошлой неделе.
— С настоящим гоблином? — вытаращила глаза Алиса.
— Еще с каким настоящим! — сказал водитель, покидая автобус. — Только настоящий гоблин будет грубить женщине на ровном месте. А этот… — было видно, как Филиппу Алексеевичу трудно противостоять гневу внутри себя, но он словно сдерживающийся ветер, чтобы не уничтожить мир, нашел в себе силу преодолеть ярость и обратить взор к мудрости и спокойствию, — этот гоблин еще и за волосы схватил пассажирку.
Договорив, он встал под свет горбатого фонаря так, что ребята смогли разглядеть его загорелое и сморщенное, как старый финик, лицо.
— Нам надо помочь Филиппу Алексеевичу вымыть из автобуса остатки нечисти, — объяснил задание дед, — а то с одной рукой ему тяжеловато.
Через пять минут ребята держали в руках ведра, швабры и тряпки.
Вчетвером с яростным криком они набросились на салон и принялись оттирать, отскребать и выметать всякую грязь в открытые двери.
— Смотри, — показала Алиса брату на смятую купюру под креслом. — Скажем?
— Конечно! — в голосе Антона не прозвучало даже нотки сомнения.
— О как! Тысячу нашли, молодцы, — похвалил водитель ребят.
— А вы найдете ее хозяина? — подозрительно посмотрела Алиса на Филиппа.
— Легко. У меня каждый день одни и те же люди ездят. Даже места занимают каждый свое. Молодцы какие! Паш, прям гордость берет, — потрепал Антона по волосам водитель.
— А-то! Чай моя кровь, — гордо поджал губы дед.
— Слушай, ты их в орден должен принять. Помнишь, был у нас раньше ОЗТ? Я им сейчас медаль Васькину дам, она у меня в сумке, — водитель бросился в салон.
— Дед, а ты чего не сказал, что мы уже почти в ордене?
— Ш-ш-ш, — прижал дед палец к губам.
Через пару минут Филипп Алексеевич вернулся, держа в руках медальку.
— Вот, возьми, — вложил он ее Алисе в руку. — Мой сын был тритоном. Очень сильным и очень добрым. Думаю, что ему было бы приятно узнать, что я отдал его медаль достойному человеку.
— Спасибо, — еле слышно произнесла Алиса, разглядывая подарок.
— Ну что, идем домой? А то бабушка нам всем троим всыплет, — позвал дед, и, попрощавшись с водителем, ребята отправились в путь.
— Дед, а где его сын? — спросил Антон, когда фигура Филиппа Алексеевича растворилась в темноте.
— Гоблины на него напали толпой. Он такой же, как отец, был, не мог пройти мимо, если кого-то обижают, — вполголоса ответил дед и тихонько пнул камешек, попавшийся ему на пути. — Зло побеждает чаще, чем хотелось бы. Обычно оно на два шага впереди.
— Значит, мы будем стараться шагать в сто тыщ раз быстрее, — сказала Алиса, сильно сжав медаль в своей руке. — Правда, Антош?
— Правда.
Первым делом по возвращении бабушка потребовала показать ей печенье, за которым они якобы отправились два с половиной часа назад.
— Вот оно! — торжественно подняла руку с пакетом Алиса.
— Всё продумали, хитрюги, — обвела всех троих своим фирменным прищуром женщина. — Ладно, разувайтесь, проходите, чайник сейчас поставлю.
Она вернулась на кухню, а уже оттуда крикнула:
— Звонила Зойка, сказала, что вы ее кота нашли, просила завтра к ней зайти. У нее для вас есть медаль.
— Медаль?! — переспросили в один голос брат с сестрой.
— Ага. Говорит, что позвонила младшему сыну, который сейчас в столице живет. Он разрешил отдать вам. Помнишь, Паш, Олежку Самсонова, с Димкой в параллели учился?
— Бобра-то? Конечно помню.
Дети вопросительно посмотрели на деда.
— Он вечно карандаши грыз, но при этом хорошо рисовал. Все плакаты ордена оформлял.
— Получается, что у нас теперь все медали есть? — быстро посчитала вслух Алиса. — Мы можем вступить в орден, так?
— Получается, что так, — кивнул дед.
Продолжение следует...
Александр Райн
Орден Золотого Тритона. Доставка на дом
первая часть Орден Золотого Тритона
вторая часть Орден Золотого Тритона. Первое задание
— Хотите сказать, что это ваш заказ? — недоверчиво покосился оператор пункта выдачи на Антона после того, как отсканировал штрихкод на экране его телефона.
— Наш, а что?
— Да, это наши доспехи! — вступилась за брата сестра.
— А то. На вранье далеко не уедешь. Язык рано или поздно отсохнет, — строго посмотрел мужчина на юных посетителей, и Алиса испуганно зажала руками рот.
— Блин, Алиса, — закатил глаза Антон, понимая, что сестра сдала их с потрохами.
— Валера приходил вчера за этим заказом. Не понимаю, на что он надеялся. Можете передать моему брату, что пока он не вернет деньги за аккумулятор, без которого продал мне машину, пусть и не надеется получить свой заказ.
Внешне оператор был младше Валерьяна лет на пятнадцать, но, судя по всему, на тот же возраст был и умнее.
— Пожалуйста, дяденька, дайте нам доспехи, иначе ветхий рыцарь нам не отдаст медаль с тритоном. И мы не попадем в орден! — продолжала выбалтывать конфиденциальную информацию Алиса.
— Ну ты, может, ему еще и все наши данные выдашь заодно?! — рявкнул на сестру Антон.
— Хорошо, — кивнула девочка. — Мы — Антон и Алиса Кармановы, приехали к дедушке с бабушкой, живем на Северной улице, дом семь, квартира три. Мы кекруты ордена Золотого Тритона.
— Кармановы? — переспросил оператор. — Дети Димки, что ли?
— А вы его знаете? — тут уже подал голос Антон.
— Одноклассник мой. И в ордене мы вместе были. Я думал, он на другую планету переехал. Как в институт поступил, так ни слуху ни духу.
— Так вы тоже из ордена? — радостно запрыгала Алиса.
— Ага, я-то думал, что новичков давно не набирают. И что, вы к моему брату пошли за медалью, а он вас ко мне послал?
Дети кивнули.
— Да уж, мельчает орден… Это я не о вас, — поспешил он объясниться, — а о заданиях. Золотые Тритоны должны добрые дела творить, светлые, полезные, а не на пункт выдачи за заказами бегать.
— Так вы нам не поможете? — спросила Алиса, профессионально надув нижнюю губу. Тонкая слеза потекла по ее щеке.
— Чёй-то? Помогу. И даже дам вам одну из своих медалей! — улыбнулся Анатолий.
Слеза мгновенно вернулась обратно в глаз, губа сдулась, и Алиса снова улыбалась во все свои двадцать зубов и даже была готова исполнить танец тритона.
— Значит, так, идите сюда, — подозвал Анатолий детей в кладовку. — Видите эти послыки? За ними сегодня придут, их нужно помочь разнести.
— Чего-о-о? — недовольно завыл Антон. — Да вы же сами только что сказали, что тритоны не должны на пункт выдачи бегать, а главная их задача — творить добро.
— Одно дело бежать на пункт выдачи и забирать одежду для здорового мужика, который и сам может прийти, а заодно и прощения попросить, а другое — разнести посылки тем, кому тяжело ходить, стареньким или тем, у кого руки не держат. Да мало ли нуждающихся? Ну, что скажете?
— А чего тут говорить, доставка до квартиры стоит… — Антон не договорил. Дверь открылась, и в помещение шагнула девушка, баюкающая маленького ребенка на руках.
— Здравствуйте, мне пришло уведомление, что моя микроволновка приехала. Можно я ее приму, и она у вас полежит пару дней? Коляска с утра сломалась, колесо одно вообще не крутится. Мне сына не с кем оставить, да и просить никого не хочется.
Оператор хитро улыбнулся и перевел взгляд на Антона. Поняв, к чему идет дело, мальчик сдался и понимающе кивнул, а затем обратился к клиентке:
— А давайте мы вам поможем донести?
— Вы? Ну не знаю… — девушка посмотрела на микроволновку, вес которой составлял примерно половину веса двух низкорослых ребят. — А вы сможете? Она тяжелая…
— Сможем! — Алиса, не дожидаясь формальностей со сканированием штрихкода, ворвалась в кладовку и, выбежав оттуда с коробкой в два раза больше себя, помчалась к выходу.
— Стой! Там не микроволновка, а дорогая напольная ваза! — крикнул Анатолий, когда девочка начала пяткой открывать дверь.
— Прошу прощения, — смущенно улыбнулась Алиса, аккуратно возвращая коробку на место.
Понимая, чем это может обернуться, клиентка максимально подстраховалась, достав из печи стеклянную подставку.
Доставив микроволновку до квартиры, брат с сестрой вернулись, а их уже ждал новый заказ — пятнадцать килограммов грунта для цветов.
— И вы заплатили деньги за землю, когда она бесплатно лежит вокруг? — не веря своим глазам, спросил Антон, схватив огромный пакет, заказанный скрюченной радикулитом старушкой. — Может, вам еще надо?
В его детских мозгах вдруг начали выстраиваться предпринимательские нейроны. Оставалось только узнать цену товара, обзавестись пакетами и лопатой. В качестве наемного работника у него был прекрасный энергичный юный кандидат, готовый работать за бутерброды с шоколадной пастой. Возможно, пару месяцев или недель — и у него будет новая игровая приставка. А там и на собственный дом с бассейном и мотоциклом замахнуться можно будет. Покупатели не проблема: старушек на улице — как голубей. Обидно, что он раньше не знал о таких способах заработка. Столько лет топтать ногами настоящее сокровище и не пользоваться...
Бизнес-модель рухнула, когда клиентка сказала, что земля должна быть специальная, насыщенная микроэлементами, рассыпчатая, а обычная глина возле дома не подойдет.
— Дай я понесу! — потребовала сестра и потянула за пакет.
— Нет, тяжело, надорвешься, — не отпускал Антон.
— Надо же, такие маленькие родственники, а уже землю поделить не могут, — шутил Анатолий, пока пакет не порвался, а пункт выдачи не превратился в полноценную грядку. Пришлось собирать.
До квартиры старушки добирались долго, несмотря на то, что она жила в соседнем доме. Антону уже начинала наскучивать дедова игра, хотелось снова утонуть в океане интернета, но тут бабка протянула ему спасательный круг. Деньги.
— Спасибо, — потянулся было парень, но сестра его одернула.
— Нам не надо, мы из ордена. Наша задача — борьба во имя света и добра!
Антон сперва хотел вспылить. Сестра часто поступала необдуманно, как и полагается человеку, который считает, что макароны со сгущенкой — это верх кулинарного искусства. Ее детский альтруизм никак не сочетался с его прагматизмом, устоявшимся к третьему классу. Но тут вдруг Антону стало стыдно. Их семья ведь ни в чем не нуждалась, а эта женщина явно не выглядела как держатель основного пакета акций какой-нибудь газовой компании. Так обычно папа говорил про себя, когда семья требовала денег на новогодние подарки.
— Да-да, точно, нам не нужно.
— Надо же, какие вы молодцы! А знаете что? Подождите секундочку, — старушка скрылась за дверью и через минуту вернулась с красивым цветком в глиняном горшке. — Могу я попросить вас отнести это моей соседке снизу? Мы с ней уже полгода в ссоре из-за ерунды, а тут вы, такие золотые головастики…
— Не головастики, а тритоны, — ответственно поправила Алиса женщину.
— Да, я помню. Понимаете, глядя на вас, мне вот тоже захотелось кого-нибудь порадовать. Я знаю, что этот цветок ей всегда нравился. Отнесите, пожалуйста, и скажите, что от меня.
— Отнесем, — кивнул Антон и взял подарок.
Дверь закрылась.
— Кажется, мы нашли множитель, — прошептала сестра брату на ухо, и тот удивленно уставился на нее.
— А ты права…
***
— Очень неожиданно, — улыбнулась пожилая соседка снизу, принимая дар. — Да уж, давно пора зарыть топор войны. Жаль, что не я первая сделала этот шаг, теперь вот стыдно, — исповедалась она юным доставщикам.
— Всего хорошего! — попрощались было дети, но тут женщина остановила их:
— А мне вы не поможете?
— Нам нужно доставить еще несколько заказов…
— Это не займет у вас много времени! Я просто дам вам листовки, а вы раздайте их знакомым или прохожим, пожалуйста. У нас кот пропал, Жорж. Он выпрыгнул в окно во время семейной ссоры с нашей Люсьен, — женщина показала черно-белую листовку. — Он у нас личность творческая, трудно переживает скандалы.
— Ок-рас ры-жий, — прочла по слогам Алиса. — Ой, а я, кажется, знаю, где он!
— Правда? Где же? Где он? — женщина чуть сама не выбежала из квартиры как была — босиком.
— В подвале. Мы его видели сегодня, — повнимательнее присмотрелся к фотографии Антон, вспоминая свой утренний позор.
— В каком? Скажите, а то мы с Люсьен всю валерьянку дома выпили! — женщина не врала, от нее исходил такой стойкий аромат, что успокоиться мог бы любой в радиусе трех метров.
Троица галопом поспешила на помощь коту. Возглавляла отряд Алиса. Она же нырнула в подземную темноту, не сбавляя скорости и без всякого освещения. Лишь на ощупь она принялась гонять жителей подпольного царства. Послышалась возня, утробное рычание, писк, истеричный визг и даже чей-то... мат.
— Ее там не убивают? Кот точно там? Может, тоже пойдем? — чувствуя ответственность за детей, забрасывала Антона вопросами хозяйка кота.
— Дайте ей пять минут. Если кот там, то, поверьте, она его достанет, — успокоил Антон женщину, и, словно в подтверждение его слов, через несколько минут послышались детские шаги. Алиса вернулась, в руках у нее была не одна кошка, а две. Обе не дергались, понимая, что так могут сделать себе только хуже.
— Там еще котята, — передала Алиса рыжего беглеца.
— Я не поняла, Жорж, ты что, живешь на две семьи? — возмущенно смотрела женщина в глаза коту. — Прямо как твой отец… Дурная кровь. Ну, погоди, я Люсьен всё про тебя расскажу.
Кот как будто понял, потому что морда его приняла весьма печальный вид.
— Вот так, мадам, доверять всяким красавцам. Он вам, наверное, и не обмолвился о своем положении, — погладила женщина пятнистую кошку в руках Алисы. — Ладно, пойду в магазин, куплю вам и вашему выводку еды, — снова обратилась она к обоим животным.
— Я же говорила — множитель, — снова прошептала Алиса на ухо брату.
Продолжение следует...
Александр Райн