Этой погоде нужен герой

Из трейлера "Бэтмен: Долгий Хэллоуин. Часть 1"

Колонизация Венеры вместо колонизации Марса! Ан ну его, Илона Маска, вместе с Марсом! Летим на Венеру!

28 ФЕВРАЛЯ, 2020

https://thealphacentauri.net/48954-kolonizaciya-venery-vmest...

И да — я не автор, и перевод не мой, все взято с BBC Future.

http://www.bbc.com/future/story/20161019-the-amazing-cloud-c...

Просто — подброшу хворост в огонь дискуссии о колонизации Марса. Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

http://www.bbc.com/future

Летающая колония в атмосфере Венеры — реальность?

Здесь так жарко, что плавится свинец, а кислотные дожди разъедают любую органику. И все же самой подходящей планетой для будущих космических поселений может стать именно Венера, а не Марс.

Несмотря на энтузиазм американского предпринимателя Илона Маска, предложившего недавно проект заселения Красной планеты, марсианским колонистам пришлось бы столкнуться с серьезными проблемами.

http://www.bbc.com/russian/news-37494703

Марсианская атмосфера непригодна для дыхания, слишком тонка для обеспечения приемлемого давления на поверхности планеты и практически не обеспечивает защиты от смертельно опасной солнечной радиации.

Правда, у Венеры есть свои недостатки: в ее агрессивной среде невозможна жизнь в нашем понимании.

На первый взгляд Венера похожа на Землю — притяжение здесь составляет около 90% земного, а расстояние от Солнца примерно на 30% меньше.

Но имеется одно важное обстоятельство. Если на Марсе атмосферы очень мало, на Венере ее слишком много.

Венерианский атмосферный слой в 90 раз толще земного; в основном атмосфера планеты состоит из двуокиси углерода (углекислого газа). Кроме того, Венера окутана облаками из капель серной кислоты.

Из-за создаваемого атмосферой парникового эффекта Венера поглощает большое количество солнечного тепла. В результате поверхность планеты очень сильно нагрета — это самое жаркое место в Солнечной системе, не считая самого Солнца.

Температура на поверхности Венеры превышает 450°C — этого достаточно для того, чтобы расплавить цинк, свинец и большинство органических материалов.

А атмосферное давление, сравнимое с давлением на километровой глубине земного океана, способно раздавить даже корпус атомной подводной лодки.

Атмосферное давление настолько велико, что у поверхности планеты углекислый газ существует в виде «сверхкритической жидкости» — в этом состоянии вещество не является ни газом, ни жидкостью, но проявляет свойства обоих.

На Земле сверхкритический углекислый газ — очень опасная субстанция, которую используют в качестве промышленного растворителя. А поверхность Венеры буквально покрыта океаном этого вещества.

Неудивительно, что большинству советских автоматических зондов, отправленных к Венере в 1960-1980-х гг., не удалось достичь даже поверхности планеты, а несколько других разбились при посадке.

Самая успешная станция, «Венера-13», проработала на венерианской поверхности чуть более двух часов, а затем вышла из строя под действием давления и высокой температуры. На полученных от «Венеры-13» изображениях запечатлен каменистый, иссушенный и чрезвычайно враждебный мир.

Так как же человеку выжить в таких условиях?

Самое главное — держаться подальше от поверхности планеты.

«Проблема заключается в том, что атмосферное давление на венерианской поверхности значительно выше земного, — говорит Джеффри Лэндис, писатель-фантаст и по совместительству ученый из исследовательского центра НАСА, одним из первых предложивший оригинальный способ колонизировать Венеру. — С другой стороны, венерианская атмосфера — наиболее сходная с земной среда обитания во всей Солнечной системе».

На высоте примерно в 50 км от поверхности атмосфера Венеры представляется вполне пригодной для обитания.

Прежде всего, атмосферное давление здесь примерно соответствует давлению на поверхности Земли. Кроме того, на этой высоте атмосферный слой достаточно толст, чтобы обеспечить уровень радиационной защиты, сравнимый с земным.

Температура на такой высоте составляет около 60°C — довольно жарко, но существующие технологии неплохо справятся с этой проблемой.

А еще на несколько километров выше температура венерианской атмосферы опускается до приемлемых 30°C, при этом давление и уровень радиационной защиты все еще находятся в пределах разумного.

Поскольку притяжение Венеры примерно равно земному, поселенцам, которые будут жить там годами, не грозят связанные с низкой гравитацией проблемы, такие как ломкость костей и ослабление мышечного тонуса.

Остается главный вопрос: как добиться того, чтобы колония постоянно плавала в удушающей атмосфере, лавируя между ядовитыми облаками, состав которых больше всего напоминает промышленное средство для прочистки труб? По счастью, смелое решение подсказала физика.

На Земле углекислый газ тяжелее воздуха — а значит, шар, наполненный смесью азота и кислорода (то есть воздухом, которым мы дышим), окажется легче венерианской атмосферы. Он взмоет в небо подобно земному воздушному шарику, наполненному гелием.

Иными словами, венерианские поселенцы могли бы жить внутри шара, заполненного привычным им воздухом.

Шар достаточно больших размеров будет способен висеть над поверхностью Венеры вместе с поселенцами и необходимыми для жизни запасами. А в гигантском шаре можно создать настоящее поселение.

«Сфера диаметром в один километр может поднять 700 тысяч тонн груза [на Венере] — это масса двух небоскребов Empire State Building, — говорит Лэндис. — А двухкилометровый шар поднимет 6 млн тонн. Фактически можно создать замкнутую среду размером с земной город».

Но что если оболочка шара порвется?

«Он не лопнет подобно воздушному шарику», — уверяет Лэндис. Поскольку давление внутри сферы будет равно наружному, прорыв оболочки приведет не к мгновенному взрыву, а к медленной утечке воздуха.

«Представьте себе, что вы открыли окно: воздух из комнаты будет постепенно выходить наружу, а наружный воздух — проникать в помещение. Чем крупнее шар, тем медленнее будет идти этот процесс», — объясняет ученый.

А защитить шар от облаков серной кислоты, оказывается, еще проще. Решение этой проблемы, в свое время успешно опробованное советскими учеными, сегодня можно найти на любой кухне.

В 1985 году рядом с Венерой пролетала советская автоматическая станция «Вега», направлявшаяся к комете Галлея.

«С «Веги» в венерианскую атмосферу были запущены два шара, которые провели два дня, паря над поверхностью планеты как раз на интересующих нас высотах, — говорит Лэндис. — Внешняя поверхность их оболочки была покрыта тефлоном. Этот материал стоек к воздействию серной кислоты».

Впрочем, есть вопросы, которые пришлось бы решать жителям любой космической колонии — например, поиски сырья и поддержания очень сложной биосферы, необходимой для продолжительного существования вдали от Земли.

Но в атмосфере Венеры имеется многое из того, что понадобится колонистам на первоначальном этапе. Углекислый газ можно разложить на кислород и углерод, а серную кислоту — на воду, кислород и серу.

И хотя поверхность Венеры останется недоступной для людей, для поиска и разработки полезных ископаемых можно использовать роботов.

Жители колонии управляли бы роботами в реальном масштабе времени. Делать это с Земли невозможно: чтобы преодолеть миллионы километров между планетами и вернуться назад, радиосигналу требуется около 20 минут.

Но не спешите паковать чемоданы: наших знаний о Венере пока недостаточно для того, чтобы с уверенностью утверждать, что идею атмосферной колонии можно реализовать на практике.

«Прежде всего необходимо отправить к Венере несколько автоматических станций, чтобы узнать о планете больше, — говорит Лэндис. — Венера остается одной из малоизученных планет Солнечной системы».

Наши знания о Венере недостаточны из-за того, что исследования этой планеты по большей части пришлись на ранний этап развития космонавтики. По мере усовершенствования технологий ученые обратили взор к другим планетам, в особенности к Марсу.

«Сейчас нам известно очень многое о Марсе — о его истории, атмосфере и климате, — говорит исследователь НАСА Лори Глэйз, специализирующаяся на Красной планете. — А вот в том, что касается знаний о Венере, мы несколько отстаем».

Глэйз собирается исправить эту ситуацию. Она работает над проектом DaVinci — планируемой межпланетной экспедицией, в рамках которой НАСА собирается отправить автоматический зонд вглубь венерианской атмосферы, чтобы лучше изучить планету.

«DaVinci призван ответить на наши главные вопросы о Венере, — говорит она. — Эта экспедиция поможет нам изучить состав и динамику венерианской атмосферы, с тем чтобы понять, каким образом можно обеспечить долговременное нахождение в ее верхних слоях».

«Венера — захватывающая планета, она сулит нам разгадку множества тайн, — отмечает Глэйз. По моему убеждению, нам необходимо больше узнать о ней. Пора вернуться на Венеру!»

Перевод:

3. Время приготовления:
на побережье 8-10 минут.
в горах 10-12 минут.

Едим макароны редко, только сегодня заметила, что рекомендованое время приготовления разное))

И рис тут варится не 25 минут, как в России, а 35-40. Думала сорт риса другой (он действительно выглядит по-другому), и не задумывалась, что дело может быть в давлении.

У нас, на высоте 2700 метров над уровнем моря, температура кипения воды около 90 градусов.

В газете говорят, что столб

На нас давИт пятипудовый.

И я подумал,  тяжело

Живется нам и беспонтово.

Ведь сколько силищи в плечах

Должно быть в каждом человеке,

Чтоб удержать, не сделать БАХ,

Не уронить столбец на ветер.

Его я сильно ощущаю,

Он не даёт мне встать с дивана.

И, удержусь ли я, не знаю,

Как в плоскости телеэкрана

Ложусь, и улетаю в поднебесье,

Закрыв глаза, я вижу свой район...

То здесь, то там, то тут, то здеся

Я вижу всяких штуков миллион...

Вдруг дернулась нога моя, и снова

Пришлось глаза мне открывать, вставать...

Ах, столб ты мой, какой же ты тяжёлый,

Как хорошо тебя на время снять.

«Природа не терпит пустоты». Эти слова Аристотеля сегодня воспринимаются как афоризм, а вот в Средние века их понимали достаточно буквально. Использовали это правило для объяснения некоторых физических явлений. Например, подъем воды в насосах. Но в 1595 году Галилео Галилей вместе с учениками, наблюдая за работой колодцев, убедились, что насосы не поднимают воду больше, чем на 10 метров. В своей книге «Беседы» он так описал этот факт: «Заметив первый раз такой случай, я подумал, что насос испорчен, и позвал мастера для починки; последний заявил, однако, что все было исправно, но что вода опустилась до той глубины, с которой она не может быть поднята насосом вверх, при этом он прибавил, что ни насосами, ни другими машинами, поднимающими воду всасыванием, невозможно поднять воду и на волос выше восемнадцати локтей; будут ли насосы широкими или узкими – предельная высота остается той же самой».

Галилей не смог дать научного объяснения этому ограничению и отшутился: «Очевидно, природа боится пустоты до высоты 18 локтей» (десяти метров). А вот его ученики, Эванджелиста Торричелли и Винченцо Вивиани, продолжили ломать голову над решением этой задачи.

Вокруг них образовался своего рода кружок образованных и любознательных итальянцев, поставивший своей целью утверждение экспериментального метода в познании мира (начало этой работе положил еще Галилей). Со временем кружок вырос в Флорентийскую академию опыта, которая достойна отдельного рассказа. Но вернемся к вопросу десятиметрового предела работы насосов.

Торричелли решил проверить, до какой высоты будет бояться пустоты ртуть. Он взял метровую стеклянную трубку и заполнил ее ртутью. Потом закрыл один конец пальцем, а второй опустил в сосуд с этим же веществом. Ртуть стала опускаться и остановилась на высоте 760 мм. Потом этот опыт самостоятельно воспроизвел Вивиани.

Проведя опыт несколько раз ученые увидели, что этот уровень подвержен незначительным изменениям. Тогда Торричелли высказал революционную идею для своего времени: воздух давит на поверхность ртути в сосуде и это давление определяет ее уровень в трубке. А то, что это давление может меняться заставляет уровень колебаться.

В 1644 году Торричелли писал: «Мы погружены на дно безбрежного моря воздушной стихии, которая, как известно из неоспоримых опытов, имеет вес. Причем он наибольший вблизи поверхности Земли». Так поэтично итальянец описал атмосферное давление.

Заслуги Торричелли были отмечены и в научной терминологии. Образующееся пустое пространство в трубке так и назвали «торричеливая пустота», а еще есть такая единица измерения давления – торр, которую еще называют миллиметр ртутного столба. Но не все согласились с Торричелли, продолжая утверждать, что дело все-таки не в атмосферном давлении, а в том самом страхе природы перед пустотой.

Доказать правоту итальянца пробовал известный французский математик, физик и поэт Блез Паскаль. Сначала, с помощью ряда опытов, он доказал, что пространство в трубке над ртутью не заполнено ни её парами, ни разреженным воздухом, ни некоей «тонкой материей». «Можно считать это пространство действительно пустым», – заключил он и значит, вопреки Аристотелю, пустота может существовать в природе.

Дальше надо было доказать, что на ртутный столбик влияет именно давление воздуха. Для этого Паскаль отправил своего зятя с прибором Торричелли в горы. Тот провел измерения на разной высоте и установил: разница в высоте столбика ртути на вершине и у подножия горы составила 3 дюйма 1 1/2 линии. Паскаль продолжил изучать это явление и в итоге сформировал идею гидравлического пресса и сделал ряд важный открытий в области гидростатики. Благодарные потомки назвали его именем единицу измерения давления и напряжения (в механике) в системе СИ. Но многие современники Паскаля заявили: «Не убедил!», и продолжили отстаивать правоту Аристотеля.

Точку в этом споре поставил немецкий физик и инженер Отто фон Герике, поставивший в 1654 году знаменитый Магдебургский эксперимент, в ходе которого доказал наличие давления воздуха; установил его (воздуха) упругость и весомость, а заодно - способность поддерживать горение, проводить звук. Уже этого было достаточно, чтобы войти в историю, но немец не остановился и через три года построил первый барометр. И с его помощью стал наблюдать за погодой. В итоге, в 1660 году привел жителей Магдебурга в крайнее смущение, предсказав бурю за два часа до ее начала.

Барометр фон Герике, правда, совсем не походил на современные: он состоял из медной трубки длинной в 20 магдебургских локтей (11 метров), заполненной водой вместо ртути. На этом отличия от конструкции Торричели, собственно, и заканчивались. Трубка крепилась к наружной стене трехэтажного дома Герике. Эта конструкция выглядела достаточно убедительно, чтобы завершить, наконец, споры со сторонниками аристотелевской точки зрения.

Убедительно, но неудобно. Иметь дома прибор, предсказывающий бурю, или даже – дождь хотели бы многие. Но не таких габаритов. Спрос рождает предложение, и вскоре мастера стали изготавливать компактные, можно сказать, комнатные версии «трубки Торричелли». Конечно, поначалу счет шел на единицы и покупала их преимущественно просвещенная публика.

В числе тех, кто увлекся опытами с измерением атмосферного давления был английский физик Роберт Бойль. Он усовершенствовал прибор и в 1665 году дал ему новое название – барометр. Эту работу продолжил помощник, Роберт Гук, который начал создавать барометры в форме колеса или банджо. А заодно разработал для них шкалу, где низкое давление соответствовало дождю или шторму, а высокое – хорошей и сухой погоде. Он вообще был очень изобретательным ученым: придумал спиральную пружину для регулирования хода часов, первую в мире систему оптического телеграфа и много других полезных вещей.

В последующие пару столетий выпускали разные барометры, и с вертикальной трубкой, и с круглой шкалой. Но высота корпуса у них была одинакова, равная высоте того самого ртутного столба (порядка 75 см).

Исключением из этого «тренда» стал прибор для измерения давления, придуманный знаменитым ученым Готфридом Лейбницем в 1698 году. В нем вообще не было жидкости, почему изобретатель назвал его анероид (греч. a — частица отрицания + nērós — «вода»). Он показывает давление, действующее на гофрированную тонкостенную металлическую коробку, внутри которой создано разрежение. При повышении давления коробка слегка сжимается, а при понижении – слегка расширяется. Этих колебаний достаточно, чтобы показать результат на шкале анероида, где обычно делались надписи «дождь», «переменно», «ясно» и проч.

Этот прибор за свои малые размеры пришелся по душе путешественникам. Вероятно, был он (вместе с классическим барометром) и на борту британского экспедиционного судна «Бигль», когда на нем совершал свое знаменитое путешествие Чарльз Дарвин. Во всяком случае – у капитана корабля Роберта Фицроя, который очень интересовался закономерностями погодных изменений. Для него это была не первая успешная экспедиция (и не последняя), что благотворно сказалось на карьере моряка. В последующие годы, он успел побывать депутатом парламента, губернатором Новой Зеландии. А затем, в 1854 году, уже в чине адмирала, он стал основоположником метеорологической службы Великобритании.

Адмирал Фицрой разработал свой вариант барометра (носящий его имя) с бумажной шкалой и указаниями, как с его помощью предсказывать погоду. Силами ведомства Фицроя была создана сеть метеорологических станций: девятнадцать в Англии, одна в Копенгагене, одна в Голландии, две во Франции (Брест и Байен) и ещё одна в Лиссабоне. Станции были соединены с центром службы погоды недавно изобретённым телеграфом Морзе. Сведения о погоде, собранные с этих станций, анализировались в центре службы погоды и на основании этого анализа давались рекомендации. Изучение погоды перестало быть делом одиночек, на смену шла система.

Вскоре Фицрой написал первый учебник по метеорологии, который в 1865 году был переведен на русский язык под названием «Практическая метеорология контр-адмирала Фицроя». «Мы живём в воздушном океане, все изменения погоды зависят от солнечного излучения. Нужно помнить, что состояние воздушного океана скорее говорит о будущей погоде, чем о погоде в настоящий момент», - писал он во введении.

Предсказание погоды из прерогативы шаманов, жрецов и тому подобной публики стало обычным делом. В 1873 г. в Вене состоялся первый международный метеорологический конгресс, на котором был выработан ряд стандартов для синоптиков разных стран.

Наша страна в этом отношении не отставала, во второй половине XIX века был создан ряд ведомственных метеорологических сетей из десятков станций и дождемерных пунктов.

В 1913 г. по представлению академика М. А. Рыкачёва, директора Главной физической обсерватории (ГФО), был подготовлен закон, касающийся Гидрометеослужбы, позволявший существенно увеличить её финансирование и возможности. Законом предусматривалось создание 150 постоянных и 50 опорных новых станций. Центральным метеорологическим учреждением России стала собственно ГФО.

Эта система стала еще более мощной в годы Первой мировой войны, но была практически уничтожена последовавшей за ней Гражданской. Восстановить ее в дореволюционных масштабах удалось лишь к 1930-м годам. Ну а дальше начинается совсем другая история.

Днём на котельную подогнали железнодорожные цистерны с мазутом. Процедура слива мазута уже отработана годами и никаких сложностей не предвещала.

Для полного слива мазута из цистерны её надо подогреть паром. Мазут разогреется  и слив пойдет "веселее". Днём цистерны поставили на обогрев и к вечеру слили с них мазут и перекачали его в резервуары. Люки цистерн закрыли. Утром следующего дня должен был подойти тепловоз и забрать пустые цистерны.

Прошла ночь. Утром рабочие котельной увидели вот это...

Еще на тёплой, пустой цистерне герметично задраили люк, а предохранительно-спускной клапан цистерны видимо был неисправен. Получилась абсолютно герметичная ёмкость. За ночь цистерна остыла и законы физики сделали своё дело.

Толщина листов металла нижней части цистерны 11 миллиметров, средней и верхней частей - 9 миллиметров.

Мощная сила)))).