Письмо стахановца 1936 год
Письмо стахановца Н.Я. Лонгинова в Запобком ВКП(б) об улучшении жилищных условий
28 апреля 1936 года
Только от обкома партии ждем результата о прекращении издевательства надо мной – стахановцем и моей семьей со стороны квартирного отдела Ярцевской фабрики.
Много описывать не стану, но только все неясности и весь факт волокиты прилагаю к данному заявлению.
Опишу коротко: два года хожу в квартирную комиссию, два года обещают. Обращался я к директору и другим высшим лицам, но все одно обещанное остается на словах. Прошу обком партии помочь мне найти закон о заботе о кадрах стахановцев. Тем обиднее мне, как стахановцу, так как подходит великий праздник, а я должен сидеть в своей грязной темной квартире. Для убеждения прилагаю все в начале приложенные документы и характеристики моей работы, а также заключение санкомиссии о моей квартире.
Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 62. Подлинник, рукопись.
Справка
24 марта 1936 года
Дана настоящая Лонгинову в том, что он работает по топке печей. Но за его период работы со стороны нашей казармы рабочих на него жалоб нет. Работает, можно считать, хорошо, против того, который до него топил. По поводу топления печей трудится хорошо и вовремя. Жалоб пока не слышно на него от рабочих и от меня, на что и удостоверяю.
Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 66. Подлинник, рукопись.
3 апреля 1936 года
Заявление директору Ярцевской фабрики им. Молотова от истопника- стахановца Н.Я. Лонгинова
Обращаюсь в последний раз со своей просьбой к Вам о предоставлении мне квартиры. Много обрисовывать не буду об ужасном нахождении меня с семьей в данный момент на квартире. Опишу коротко и ясно: сам работаю истопником – стахановцем; дочь – ткачихой, сын – разносчик книг бракового отдела, жена – тоже ткачиха. Сын в горсовете – техник-инвентаризатор, кроме того трое детей – учеников. Итого 8 человек, занимаем квартиру в данный момент 11 кв.м на кухне, причем кухня – то есть моя квартира, служит на 2 семьи.
Я уже живу 2,5 года в таком ужасном положении. И 2,5 года хожу в квартирную комиссию, но мне т. Шумилин обещает 2,5 года словами. Но дело подходит к концу и меня 1 мая уже из квартиры тот хозяин, где я живу, будет выселять. Одновременно заявляю, у меня 3 ученика, то есть мои дети, которые при такой обстановке на квартире понижают качество учебы, поскольку заниматься и учить уроки совершенно негде.
Прошу вашего распоряжения отстранить меня как стахановца и мою семью от издевательства со стороны квартирной комиссии надо мной и моей семьей. Иначе я вынужден буду искать правду и заботу о людях–стахановцах в высших органах власти. Указанному заявлению прошу еще раз не отказать, и дать мне квартиру. При всем прилагаю характеристику работы над тремя домами, и подписи жителей трех домов.
К сему Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 67. Подлинник, рукопись.
25 апреля 1936 года
Характеристика истопника 159-го дома Лонгинова
Выше упомянутый истопник относится к своей работе добросовестно, печи топит своевременно и производит уборку вовремя. Все жители дома довольны работой Лонгинова.
Только одно: Лонгинов живет на вольной квартире и, когда привозят дрова дому, Лонгинов бывает дома. Дрова лежат неубранные и производится хищение дров. От этого получается большой расход дров и рабочим приходится переплачивать за квартиру, поэтому Лонгинова нужно поселить поближе, чтобы ему была возможность следить за дровами.
Домком Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 65. Подлинник, рукопись.
Акт обследования
27 апреля 1936 года
Составлен 27 апреля 1936 г. мною, пом. санврача Меньшиковой, по заявлению гр-на Лонгинова Н.Я., проживающего по Красноармейской ул. , д. № 13.
При обследовании оказалось: дом деревянный, одноэтажный, частично старый, крыша протекает, на полу имеются большие выбоины.
Площадь занимаемой комнаты, которая одновременно служит и кухней двух семей, равняется 9 кв. м без площади занимаемой русской печкой.
Кубатура 21,87 куб.м.; световая поверхность 1:2,4. На этой площади проживают 8 человек. Из них: 6 человек взрослых, двое детей до 14-летнего возраста. В комнате тесно, душно.
Заключение – гр-н Лонгинов нуждается в светлой, сухой, просторной комнате, т.к. дальше жить в этой комнате нет возможности, из сказанного выше.
Пом. санврача Меньшикова Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 63. Копия, рукопись.
Апрель 1936 года*
Характеристика 23-го дома, Кооперативная улица
Истопник Лонгинов Никифор Яковлевич к работе относится добросовестно и выполняет свои обязанности. Жильцы претензии никакой не имеют, что заверяет домком.
Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 64. Подлинник, рукопись.
* Датируется по смежным документам.
10 мая 1936 года
Директору Ярцевской фабрики – из Запобкома ВКП(б)
Посылая Вам заявление т. Лонгинова, поданное на имя т. Румянцева, обком предлагает немедленно проверить, кто конкретно виновен в издевательском отношении к заявлениям стахановцев. Привлечь виновных к ответственности и сообщить обкому, что сделано для улучшения жилищных условий семьи т. Лонгинова.
Ответ ожидаем 20 мая.
Инструктор обкома ВКП(б) Окунь
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 71. Подлинник, машинопись.
4 июня 1936 года
Первому секретарю Запобкома ВКП(б) И.П. Румянцеву от Н.Я. Лонгинова
Прошу покорнейше т. Румянцева разобрать мою жалобу, которую я посылал со всеми документами, о волоките по поводу квартирного вопроса, так как я – рабочий Лонгинов Никифор с семьей 8 душ, из них рабочих 5 человек, живу совершенно на улице на чердаке частника Зиновьева Дениса, Красноармейская улица, дом № 23. Руководитель квартирного отдела не обращает никакого внимания, дело послано уже полтора месяца тому назад, и ответа не получил никакого. Если я – не гражданин советской республики, то пусть так и скажут, что я должен погибнуть со своими детьми, а больше я жить не могу в таких условиях, как я живу, и расследовать мое дело прошу – не откажите в моей просьбе.
К сему стахановец Лонгинов
Адрес мой: Ярцево, Красноармейская ул. , дом № 23, Лонгинов Н.Я.
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 68. Подлинник, рукопись.
9 июня 1936 года
В Запобком ВКП(б) – из хозяйственного отдела Ярцевской прядильно-ткацкой фабрики им. Молотова
На Ваше заявление о непредоставлении квартиры истопнику-стахановцу Лонгинову от 10 мая 1936 г. за №4 хозотдел сообщает, что Лонгинов работает в хозотделе с 15 июля 1935 г., перешел на уплотненную работу с 7 декабря 1935 г., где топит три печи вместо двух топившихся ранее печей.
С работой Лонгинов справляется неудовлетворительно: в казармах – грязь, мусор и т.д. Лонгинов в Ярцево переехал из деревни в 1934 г., снял вольную квартиру, где и проживает по сие время. Ему не предоставлена квартира ввиду отсутствия свободной жилплощади в жилкомхозе. У нас есть люди, которые работают 10–15 лет на фабрике и по тем же обстоятельствам не могут быть помещены в фабричные квартиры.
Лонгинову будет предоставлена квартира за счет строительства 1936 г.
Зав. хозяйственным отделом Подпись
Делопроизводитель Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 70. Подлинник, машинопись.
19 июня 1936 года
Директору Ярцевской фабрики Т.А. Полозкову – из Запобкома ВКП(б)
Тихон Антонович!
Промышленно-транспортный отдел обкома ВКП(б), по поручению т. Румянцева 10 мая направил на Ваше имя заявление стахановца Лонгинова, присланное им на имя секретаря обкома, об издевательском отношении квартирного отдела фабрики к его семье, чтобы Вы проверили и установили конкретных виновников такого бездушного отношения к рабочим заявлениям и приняли соответствующие меры, как в части привлечения виновных к ответственности, так и улучшения жилищных условий семьи Лонгинова.
О принятых Вами мерах просили сообщить в обком, чтобы доложить Ивану Петровичу. Однако в течение целого месяца от Вас не поступало никакого сообщения. Только после телефонного разговора 2 июня с Вашим заместителем (Вас в это время на фабрике не было) по этому вопросу, сегодня получен письменный ответ, целиком подтверждающий характеристику бездушно-чиновничьего отношения на фабрике к живым людям, как описал в своем заявлении Лонгинов.
Тов. Полозков, ведь Иван Петрович загружен крупнейшими делами области не меньше, чем Вы, однако он находит время и считает одним из важнейших вопросов заниматься разбором жалоб, поступающих на его имя, и требует от нас, а следовательно и от каждого руководителя в области, разбора и доведения до конца, по существу, а не формально, каждого такого заявления. А вы, несмотря на поручение Ивана Петровича заняться этим вопросом лично, передоверили его Вашим чиновникам, которые по- чиновьичьи отписываются в обком. Кроме того, как не понять Вам того, что в заявлении Лонгинова описывается бездушие квартирного отдела, а Вы поручаете это дело тому же, на кого жалуется Лонгинов (хозотделу), не считая нужным даже ответ написать самому.
После всего этого судите сами, как можно квалифицировать такие вещи. Я, тов. Полозков, совсем не хочу делать Вам какие-либо неприятности, а поэтому прошу немедленно исправить это грубейшее извращение по отношению к живым людям, буквально в трехдневный срок это дело разобрать и дать Ваш материал вместе со всей перепиской в промышленно-транспортный отдел обкома для того, чтобы доложить Ивану Петровичу.
Инструктор обкома ВКП(б) Змеева
Резолюция: О результатах т. Лонгинову сообщено 25 июня 1936г. Подпись.
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 99. Копия, машинопись.
Приказ № 167 по фабрикоуправлению Ярцевской фабрики им. Молотова
21 июня 1936 года
Тов. Лонгинов неоднократно обращался к зав. хозотделом т. Шумилину, зав. коммунальным отделом т Сенченковой и моему заместителю т. Лялину С.Д. о предоставлении ему и его семье жилплощади в фабричных квартирах. В данное время он живет в прескверных жилищных условиях, имея семью 8 человек, из коих 4 человека работают на фабрике и, несмотря на имеющиеся возможности, все же квартира до сих пор не предоставлена, а создана волокита.
На основании этого, за допущенные невнимательное отношение к просьбам рабочих и за созданную волокиту т. Шумилину Л. М. и Сенченковой А.Ф. объявляю выговор, а своего заместителя т. Лялина С.Д. предупреждаю. Приказываю прекратить подобные явления в дальнейшем и в 10-дневный срок предоставить квартиру т. Лонгинову и его семье.
Об исполнении доложить мне.
Директор фабрики Полозков
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 90. Заверенная копия, машинопись.
21 июня 1936 года
Инструктору Запобкома ВКП(б) т. Змеевой – от директора Ярцевской фабрики т. Полозкова
Возвращая переписку по квартире т. Лонгинова сообщаю, что мною приняты срочные меры об удовлетворении т. Лонгинова и его семьи жилплощадью, а на виновников, создавших волокиту, наложены административные взыскания согласно прилагаемой копии приказа.
Директор фабрики Подпись
ГАНИСО, ф.Р-5, оп. 2, д. 1407, л. 89. Подлинник, машинопись.
Пост опубликован по материалам книги «Проверкой заявления установлено…» : Повседневная жизнь людей в письмах и обращениях к власти. 1930-е годы : сборник документов / под ред. Е.В. Кодина. – Смоленск : Свиток, 2013. – 392 с.
«По-другому было и нельзя»
Как потомки сотрудников НКВД оценивают деятельность своих родственников
24 ноября на сайте общества «Мемориал» появилась база с данными 40 тысяч сотрудников НКВД. Незадолго до этого томич Денис Карагодин опубликовал свое расследование относительно людей, причастных к расстрелу его прадеда Степана во времена Большого террора. Одним из них оказался Николай Зырьянов, сотрудник Томского горотдела НКВД. Внучка Зырьянова Юлия написала Денису письмо, в котором покаялась за поступки деда. Реакция на эти публикации оказалась неоднозначной. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков признал эту тему «чувствительной», а потомки чекистов написали открытое письмо Владимиру Путину с просьбой закрыть доступ к базе, опасаясь мести. «Лента.ру» попросила людей, родственники которых работали в НКВД, рассказать о том, как они относятся к публичному обсуждению роли своих предков в событиях 80-летней давности.
«Вот попробуй разберись!»
Юрий Васильев, живет и работает в Латвии. Дед Яков Васильев служил во время войны в войсках НКВД, впоследствии работал в милиции в Риге.
Это копание в прошлом, как копание в грязном белье, чистое-то вам искать точно неинтересно! И сейчас для меня в этом тоже нет никакой необходимости. Дедушка жил хорошо, воспитал двух детей, сам умер в 1981 году, мне было всего семь лет.
На мой взгляд, дискуссия о людях, работавших в НКВД, не нужна. Кто старое помянет, тому глаз вон. Много сейчас у вас в России сил, которые хотят раскачать страну вот такими и другими ненужными делами. Если уж кому-то и хочется из пострадавших искать правду, пусть сам и ищет, подает в суды. Но виноватых не найти, да их и не было, виновата система. Да и не то чтобы виновата, по-другому было и нельзя, чтобы сохранить страну.
Алексей Иванов (имя и фамилия изменены). Один из дедов служил в войсках НКВД.
Я поддерживаю распространение любой информации об истории России, в том числе полное открытие архивов ХХ века. Может, имеет смысл не открывать архивы 80-летней давности, чтобы дать возможность спокойно умереть людям, которые в них упоминаются, но по истечении этого срока все архивы нужно открывать и публиковать, каждый год.
В ХХ веке в России были совершены преступления против русского народа и человечества. Некоторые не хотят, чтобы народ узнал правду, но это в интересах народа. Народ имеет право знать свою историю, и скрывать эту информацию — преступление против него.
Что касается родственников преступников — они не несут ответственности за своих предков. Каждый должен быть судим только за свои дела.
В русском языке слово «покаяние» (от имени библейского Каина) — это неточный перевод греческого христианского и античного термина «матанайя», что буквально значит «изменение ума» или условно может быть передано словом «передумывание».
Вот в первоначальном смысле слова «изменить ум» всем нам, жителям России, необходимо определить свое отношение к событиям истории. И, видя добрые дела предков, точно также видеть их злые дела. Назвать преступления преступлениями, осудить, а не оправдать их, и сказать, что мы не согласны с этими поступками. Как сделал немецкий народ после 1945 года, кстати.
Что касается извинений потомков палачей перед потомками жертв, то, думаю, это чрезвычайно положительное и христианское явление. Только нужно лучше определить тонкие различия между покаянием в смысле изменения ума и покаянием, когда ты как будто извиняешься за грехи другого человека, как за свои. Наверно лучше сказать «приношу соболезнования» или что-то в этом роде. Это тоже тонкий этически-философский вопрос.
Татьяна Желток, живет в Польше. Двоюродный дед — полковник НКВД Александр Рабцевич, его младший брат Михаил Рабцевич — полковник (впоследствии генерал) КГБ.
От общественного обсуждения от нарастающей силы его неадекватности у людей уже кружится голова. Жить и помнить — это очень важно, но я не вижу правильной здоровой возможности для публичной дискуссии. Энергетический кошмар, который производят подобные дебаты, во многом опасен.
Считаю, что выяснение виноватых ни к чему не приведет. Все не так просто. Война — это не красные и белые, а гораздо сложнее. Люди в своих семьях разобраться не могут.
Надо жить сегодня! Жить и помнить о прошлом, но не жить прошлым. Я не человек прошлого, и это копание не вылечит людей (а, судя по тому, что происходит, лечиться от обид и озлобленности нужно большинству). Здесь в Польше уже шесть лет ищут виноватых в катастрофе самолета Качиньского под Смоленском. А вы думаете, можно найти виноватых в ужасных событиях истории, о которых мы с вами так мало знаем.
Мои родственники работали в НКВД и КГБ по другой части — внешняя разведка и дипломатические отношения. Даже не знала бы, что вам сказать, если бы мои родственники имели отношение к этому кошмару! Наверное, у меня не могло быть таких родственников.
А сколько людей, которые в этих органах не работали, виноваты в участи репрессированных? Кто-то просто доносил, и их тоже ужасно много. Вот попробуй разберись! Страшные, не передаваемые никакими словами вехи истории. Ужас.
«Человек отвечает только сам за себя»
Серафим Ореханов. Прапрадед работал начальником следственной части московского отдела НКВД в 1935-1939 годах. Ореханов обнаружил его в списках «Мемориала».
«Лента.ру»: Вы уверены, что человек, которого вы нашли в базе «Мемориала» — действительно ваш прапрадед?
Серафим Ореханов: Уверен, потому что я знал, что он существует, знал его имя и отчество, знал, что он работал в НКВД. Я не знал только его должности и звания — теперь знаю.
Что вы раньше знали о своем деде? Что родители рассказывали о нем?
Я довольно хорошо знаю историю своей семьи, и хотя это было четыре поколения назад, я знаю дом на Лубянке, где он жил, знаю, что он был тяжелого вспыльчивого нрава — неудивительно — и даже знаю место на Новодевичьем кладбище, где он похоронен. Дома мы это особенно не обсуждали, но уже во взрослом возрасте мой отец стал больше рассказывать о своей семье. Ее история так же интересна и так же трагична, как история любой другой семьи, которой довелось жить в ХХ веке в России. Вряд ли кому-то, кроме нас, нужны детали этой истории.
Ваше отношение к прапрадеду изменилось?
У меня не было к нему никакого особенного отношения: даже его фотографий не сохранилось. Я уверен, что все сотрудники НКВД — точно такие же жертвы этой системы, как и те, кого они отправляли в лагеря или расстреливали. Многие из них закончили жизнь в тех же рвах, что и их жертвы, а те, кто этого избежал, в лучшем случае спились. Я видел интервью с одним из палачей, расстреливавших людей на подмосковном Бутовском полигоне. Уже в девяностые он, будучи глубоким стариком, жалуется, что «недодавили гадину» и что репрессии были недостаточными. Разве это не несчастный человек?
Когда «Мемориал» опубликовал списки — какова была ваша реакция, что вы почувствовали? Почему решили зайти на сайт и поискать своего родственника?
Про готовящуюся публикацию слышал давно, все хотел заехать в офис «Мемориала» и попросить взглянуть на их данные, но так и не собрался. В любом случае, это не стало для меня неожиданностью: я зашел в базу, зная, что найду своего прапрадеда. Думаю, публикация этих списков — отличный повод для начала разговора о Большом терроре, о Сталине и о русском ХХ веке вообще. Не в дискурсе отношений власти и народа, а в дискурсе семейных историй, что, как мне кажется, является гораздо более подходящей базой для формирования здорового чувства истории вместо бесконечных споров о «сильной руке», «цене победы» и прочих абстракциях.
Задумывались ли вы раньше о необходимости общественного обсуждения этой страницы нашей истории и стоит ли начинать его сейчас?
Конечно стоит. Я вырос в кругу, в котором отношение к сталинизму, да и всему советскому, было вполне однозначным: это была катастрофа, худшее, что могло произойти с Россией, ужаснейший период нашей истории, огромный шаг назад. И у меня, в общем, не было причин не разделять эти взгляды.
С другой стороны, советский эксперимент начала 1920-х был самой великой из утопий и, возможно, величайший момент в истории русской культуры. Это все много раз проговорено, но очень хотелось бы, чтобы обсуждение советского наследия — и Большого террора как центральной его части — было более конкретным. Чтобы обсуждались судьбы людей, а не идеи.
Это упрек в адрес кого?
Понятно, что это относится в первую очередь к условно патриотическому лагерю, который склонен пренебрегать деталями, но и условные либералы часто грешат тем же. Например, периодически звучит предложение снести Мавзолей. Ребят, ну вообще-то это Щусев, взять и снести произведение искусства, нравится оно нам или нет, в антибольшевистских целях — это и есть большевизм.
И еще кажется важным, чтобы обсуждение советского было отделено от Великой Отечественной войны: в конце концов, война не то чтобы радикально изменила природу сталинского режима. Делая разговор о ВОВ центральной частью спора о советском, мы просто пытаемся уйти от обсуждения гораздо более сложных, но и гораздо больше нас всех касающихся вещей.
Должно ли государство проводить политику, осуждающую людей (не только руководителей), принимавших участие в репрессиях?
Мне кажется, что у нас история и так слишком сильно монополизирована государством. Думаю, никакой особенной политики здесь не нужно, а нужны такие вещи, как история Дениса Карагодина, или акция «Последний адрес», или публикации личных свидетельств людей, которые это все пережили, в проекте «Прожито». Когда история находится в ведении государства, она неизбежно становится, во-первых, историей власти, а во-вторых, абстракцией, о которой можно спорить до хрипоты, но которая очень мало связана с нашей жизнью.
Необходимо ли публичное покаяние со стороны потомков работников НКВД, или дискуссия должна проводиться обезличенно?
Нет, конечно. Я не верю в коллективную ответственность. Ее место — в Ветхом Завете. Никто не должен отвечать за чужие грехи — ни в метафизическом смысле, ни в юридическом. Я об этом написал у себя в Facebook, и Наташа Дашевская из «Мемориала» сделала в комментариях важное уточнение, с которым я полностью согласен: это решение каждый должен принимать самостоятельно, оно не может быть навязанным ни обществом, ни государством.
Я ни в коем случае не осуждаю Зырьянову, но мне не близка идея коллективного покаяния людей, виновных только в кровном родстве с сотрудниками НКВД. Я много в чем виноват перед другими людьми и, наверно, перед Россией в целом, но совершенно точно не виноват в том, что делал или чего не делал мой прапрадед. Думать иначе — все равно что винить современных евреев в том, что их далекие предки распяли Христа. Человек отвечает только сам за себя.
Кто в ответе?
Ирина Щербакова, историк, руководитель образовательных программ общества «Мемориал».
Какой практический смысл несет публикация списков жертв, списков расстрелянных? Или публикация всех документов прошлого? Кажется, что никакого, но почему-то люди интересуются своей историей со времен Геродота. Принцип «Мемориала» — мы занимаемся одной частью прошлого, но выступаем за то, чтобы публиковалось все, представляющее интерес для историков и других специалистов.
Репрессии — очень важная часть нашего прошлого. Почему она должна быть скрыта, когда прошло столько лет? В нашей публикации нет никаких закрытых материалов, это база, которая отвечает на целый ряд исторических вопросов.
Те люди, которые так или иначе оправдывают репрессии, говорят, что начнется гражданская война, что миллионы были в этом замешаны… Но этот список показывает, что на самом деле не миллионы. Достаточно нескольких десятков тысяч для того, чтобы организовать такую репрессивную систему. Если в нашей базе, которую «Мемориал» создает больше 25 лет, есть уже 3 миллиона из 12 миллионов репрессированных, то почему же не опубликовать другую, в которой всего 40 тысяч? Всякая тайна, всякая «черная комната» ведут к спекуляциям, к возникновению мифологии.
Обсуждение этой проблемы должно вестись в формате дискуссии. А то, что происходит у нас сейчас, — свидетельство глубокого неблагополучия. Публикация списков вызвала настоящую истерику у сталинистской части общества, в которой сидит очень глубокий страх. Эта истерика, как и крики о том, что все это приведет к гражданской войне, очень смешны. Гражданская война не началась, когда сотни тысяч выходили из ГУЛАГа, а потом встречались с людьми, которые их мучили. Почему это должно произойти сейчас, когда речь вообще идет о правнуках?
Те, кто об этом кричат, во-первых, в глубине души не хотят признать эти репрессии, что бы они ни говорили. Во-вторых, они на самом-то деле знают, что репрессии были массовыми. Они боятся, что рухнут мифы, что обнаружится ложь. Возможно, за этим стоит реальный страх — если можно говорить правду о том, что было 75 лет назад, то, может быть, надо подумать и о том, что их внуки смогут узнать через какое-то время?
Формально потомки сотрудников НКВД не несут никакой ответственности за поступки своих родственников, и не должны ее нести. Принуждать никого нельзя. Кто-то хочет сказать: да, мне больно, что в истории моей семьи были такие люди. Кто-то просто промолчит и все. Но у потомков жертв должно быть право обвинить. Не потомков палачей, но самих палачей, даже если их нет в живых.
Воспоминания из детства 7 Часть. Прошлое улиц.
Слон
Вышибалы
Резинка
Волейбол
Футбол
Чиж
Войнушка
Клуб История Магнитогорска https://vk.com/clubistoriymagnitogorska
Воспоминания из детства 5 часть. Пионерский лагерь СССР.
Кто глубже нырнет.
Дежурство. Чистка картошки.
Ожидание после прибытие в пионерский лагерь.
Линейка в пионерском лагере.
Подготовка к эстафете.
Кормили на убой.
Призыв на построение.
Клуб История Магнитогорска https://vk.com/clubistoriymagnitogorska
Воспоминания из детства 3. Очередь в СССР
Очередь в мавзолей.
Очередь за мясом
Очередь за пивком.
Очередь за водой.
Очередь за сосисками.
Очередь за обовью.
У нас без очереди
Клуб История Магнитогорска https://vk.com/clubistoriymagnitogorska