Колобок
Он выкатился из печи не румяным и душистым, а липким, покрытым трещинами, словно гниющая плоть. Это не хлеб — это нежить, слепленная из отбросов: заплесневелой муки, дохлых насекомых с сусеков и пепла черного обряда.
Печь пыхтела, будто задыхаясь, когда он ожил. Его кривая ухмылка рассекла бледную корку, а внутри — лишь тьма да шевелящиеся черви. Он не убегал — он выслеживал. Зайца, волка, медведя... Всех, кто встречался на пути...
А бабка с дедом? Они знали. Именно они замесили его на проклятой воде, шепча заклинания.