Поздно вечером, по окончании ночных стрельб, прапорщик Кантемиров ждал своего друга у стелы полигона, на повороте к домику казармы. Ночь выдалась звёздная, машин на дороге не наблюдалось, и приближающийся тёмный силуэт прапорщика Тоцкого был виден издали. Тимур выкрикнул из тени стелы:
– Стой, кто идёт!
Тень человека упала в кювет и затаилась.
– Толян, вставай. Ты убит.
– Тимур, кончай так шутить, – Толик подошёл с пакетом и протянул руку. – Я уже думал всё, пиздец. Засада!
– Здорово, здорово, шпиён! Это чтобы ты нюх не терял и не забывал, что находишься на вражеской территории. Пойдём домой, жрать охота. Я повару сказал, чтобы мне сегодня большую порцию на ужин приготовил. Маме сервиз купил?
– Купил. Столовый, на шесть персон. Тяжёлый, зараза! Оставил на вокзале в камере хранения. Вот квитанция, оставь пока у себя.
– Толян, блин! И нахуя ты на вокзал попёрся? А если патруль?
– Тимур, я что – совсем тупой? Какой патруль в это время?
– Тогда, кто- нибудь из наших, – прапорщик Кантемиров положил руку на плечо товарища. – Толик, больше на вокзал не суйся. Только на автобусную станцию, там наших сограждан практически не бывает. А в пакете что?
– Пиво и булочки с колбаской захватил.
– Вот это гут.
Друзья опять повторили заход домой через окно бани. Абрек, каждый раз получая кусок сахара при очередном нелегальном проникновении на территорию советского отдельного гарнизона, начал привыкать к прапорщику Тоцкому в гражданке и дополнительному пайку. Даже приветливо помахивал хвостом, глядя на источник своего собачьего довольствия. Тимур проинструктировал Толика, оставил его в бане, закрыл книжную полку и пошёл за ужином. Вернулся вместе с дневальным, который с интересом зашёл в домик своего командира и забрал освободившийся разнос. За что получил бутерброд с колбасой. Боец даже не спросил, зачем прапорщику вдруг понадобились на ужин одновременно вилка и ложка. Не две же вилки тащить в дом. Конспирация, и ещё раз – конспирация!
После плотного ужина с пивом, Тимур сообщил Толику о том, что Симона будет ждать его завтра в девять вечера у дома своей тёти. От этой новости товарищ даже пивом поперхнулся:
– И ты до сих пор молчал?
– Толик, не хотел тебе и себе аппетит портить.
– С чего это вдруг?
– Ничего хорошего в этой встрече я не вижу. Валить тебе надо, Толик, отсюда быстро и навсегда. А не с местными бабами ночные рандеву устраивать в центре Дрездена.
– Вечером там наших не бывает, магазины же закрыты. И, Тимур, тебе не понять. Я ради Симоны готов на всё!
– Да куда нам. Я ж с Урала! Давай спать, Ромео. Завтра опять ранний подъём.
Утром при расставании друзья договорились так, что если Толик не приходит сегодня вечером в назначенное время к стеле стрельбища, значит, остался у Симоны. Где она спрячет своего любимого и как – пусть нелегал сам и придумает. На полигоне оставаться опасно. Да и надоело уже из-за товарища каждый раз просыпаться в пять утра. Этим утром прапорщик Тоцкий захватил одну пачку из своих денег. На карманные расходы…
Прапорщик Кантемиров тоже оставил себе одну пачку марок, остальные завернул в пакет вместе со своими дойчмарками, уложил в пустой цинк из-под патронов и после ночных стрельб, отпустив оператора директрисы БМП, спрятал совместно приобретенное богатство в секретной нише под кабелем трансформаторного узла на первом этаже вышки, куда допуск и ключ от замка был только у начальника стрельбища. Эту нишу ещё три года назад рядовой Кантемиров сделал сам при смене силового кабеля на войсковом стрельбище Помсен. Планировал прятать там свой дембельский альбом. Вот и пригодился секретный схрон под кабелем с напряжением в 380 вольт и с огромной силой тока.
Прапорщик Тоцкий после дальней и долгой разлуки наконец то встретился со своей иностранной возлюбленной. Молодым повезло, во всяком случае – советский прапорщик и немецкий преподаватель так думали. Родная тётя Симоны слегла в больницу, дом пустовал и был в полном распоряжении двух влюблённых сердец. Симона не могла оставаться на ночь, дома ждали сын и мама. Законопослушная фройлян перед отъездом твёрдо проинструктировала своего русского друга: из дома не выходить, окна зашторить, верхний свет не включать. И на всякий случай оставила на листке два своих телефона: рабочий и домашний.
Не самый законопослушный советский прапорщик заскучал уже к обеду. С утра включил телик, ничего не понятно, одни новости. Любимые эротические передачи показывали только ночью. Вот там всё было доходчиво и ясно даже без перевода. Погонял радиоприёмник по различным волнам – надоело! Гарному хлопцу Анатолию банально «деньги жгли ляжку», и эту пачку надо было обязательно «взлохматить». Какой же русский, находясь за границей, удержится от этого соблазна – потратить свою валюту? В нашем случае – социалистическую.
Толик был далеко не дурак и начал продумывать маршрут пробежки по местным магазинам, где он гарантированно не мог встретить соотечественников. Маршрут быстро сложился в голове бывшего начальника вещевого склада, и нелегал спокойно выдвинулся тратить заработанные своим горбом денежные знаки. Если бы гвардии прапорщик Тоцкий знал, что ещё день назад он случайно столкнулся с двумя милыми соотечественницами на дрезденском вокзале, он бы, конечно остался дома и даже не высунул свой украинский нос из-за штор огромных окон исторического саксонского здания.
Анатолий не знал, что при сдаче им столового сервиза «Мадонна» в камеру хранения вокзала, мимо него буквально прошмыгнули две молоденькие женушки командиров взводов родного мотострелкового полка. Две подружки – москвички, пока их мужья – лейтенанты воевали на учениях, решили избавиться от гарнизонной скуки и тайно съездить в Восточный Берлин. Запретный плод всегда сладок. Одна из подружек по имени Наталья владела разговорным немецким и подговорила землячку Марию съездить полюбоваться легендарной Берлинской стеной. Москвичкам повезло, в столице ГДР они не напоролись на советский патруль и спокойно вернулись в Дрезден, где и случайно встретили красавчика Тоцкого. Ошибиться подружки не могли в принципе. Кто же не узнает этого гарнизонного ловеласа, способного по десять раз за ночь? Так гласили местные девчачьи легенды…
Жёны лейтенантов испугались, удивились и спрятались за колонну. Затем проводили томным взглядом живую легенду дрезденского гарнизона и, смеясь, побежали на трамвай. На следующий день подруги не выдержали и поделились своим секретом с соседкой по общей кухне, женой прапорщика, начальника продовольственного склада. Если в закрытом гарнизоне тайну знают три женщины, но это тайное совсем скоро становится явным.
Вскоре до особиста мотострелкового полка, майора Яшкина Якова Алексеевича, в части более известного, как «ЯЯ» (произносилось по немецки – яа, яа), дошла информация, что поздно вечером на железнодорожном вокзале двумя лейтенантскими жёнами был замечен бывший начальник вещевого склада, прапорщик Тоцкий. Майор только усмехнулся над этим большим бабским секретом: «Вот девкам неймётся! Всё им Тоцкий мерещится. Скучают бабы без своих мужиков…» Начальник особого отдела полка только сделал в своей голове особую заметку – после учений пообщаться с мужьями на предмет поздних прогулок их юных жён вдали от гарнизона.
Напротив тётиного дома Симоны жила – была другая заслуженная пенсионерка Социалистической Единой партии Германии (СЕПГ), в квартире которой в своё время был установлен телефон за счёт местной полиции, куда пожилая дама и постукивала периодически, но постоянно. Фрау знала, что её подруга по партии находится сейчас на лечении, и очень удивилась, заметив незнакомого симпатичного юношу, выходившего из соседнего дома. Молодой человек был похож на истинного арийца, никуда не спешил и производил впечатление воспитанного человека. На всякий случай почтенная фрау позвонила и сообщила о незнакомце куда следует.
Анатолий увлёкся, как бы сейчас назвали – шоппингом, и весело тащил к тётиному дому два тяжелых пакета с подарками для Симоны с Дедриком, продуктами, пивом и вином. Нелегал слишком поздно заметил ожидающий его полицейский ВАЗ-2103. Бросать пакеты и бежать было уже нельзя. Догонят! Два здоровых сотрудника полиции вышли навстречу, вежливо представились и попросили предъявить документы. Толик смог поздороваться и предъявил стражам правопорядка своё удостоверение прапорщика Советской Армии. Заодно протянул бумажку с номерами телефонов Симоны. Один из сотрудников поднялся в дом напротив, второй остался с любителем городских магазинов. Полицейский вернулся быстро, произнёс: «Ist schon gut» (нем. – всё в порядке) и, переписав данные удостоверения Толика в свой блокнот, вернул документ хозяину. Прапорщик Тоцкий выдохнул вслед отъезжающему полицейскому автомобилю советского производства. Вечером Симона и Толик под пиво и вино со смехом обсудили неожиданную встречу с правоохранителями и вновь посчитали, что им и в этот раз сильно повезло. Но, всё же благоразумно решили менять место ночлега. Одна из подруг преподавателя русского языка из пригорода Дрездена под названием Оберлошвиц уехала на два месяца на учёбу в Берлин и оставила ключи Симоне – поливать цветочки. Поздно ночью, когда бдительная соседка уже спала, прапорщик с подругой покинули этот не совсем гостеприимный дом.
На следующее утро комендант гарнизона подполковник Кузнецов Пётр Константинович получил от переводчика комендатуры сводку происшествий от местной полиции за сутки с советскими гражданами. Всё было спокойно, кроме проверки документов в центре города у молодого офицера по имени Anatoli Tozki. Кузнецов точно знал, что этот Anatoli Tozki ещё две недели назад убыл на новое место службы в Советский Союз. Перед самой заменой начальник вещевого склада мотострелкового полка по деликатной просьбе самого коменданта гарнизона ещё раз купил ему на дойчмарки французские духи в Интершопе. Семья коменданта гарнизона собиралась в отпуск, и это был шикарный подарок тёще подполковника. Жена старшего офицера осталась очень довольна покупкой, как и в прошлый раз.
Кузнецов снял трубку и приказал соединить его с начальником особого отдела мотострелкового полка. Трубку снял майор Яшкин и получил повторную информацию о прапорщике Тоцком. Первая мысль особиста: «Вот сукин сын! Отгулял отвальную, и теперь в городе с немками догуливает свою визу в паспорте»
Это был пока просто непорядок и далеко не первый случай, когда холостые заменщики старались максимально продлить радость удовлетворения с немками перед заменой в Союз. Майор решил проверить в строевой части срок выдачи визы любвеобильному прапорщику. По испуганному взгляду и дрожащим рукам помощника начальника строевой части, прапорщика Хабибуллина контрразведчик сразу понял, что с визой бывшего начальника вещевого склада полка что-то не так. Опытному офицеру ничего не стоило расколоть строевика прямо на месте. В кабинет начальника особого отдела были деликатно приглашены командир полка и начальник штаба полка. Подполковника Григорьева на месте не оказалось, КП прямо после развода выехал на стрельбище Помсен, где стрелял 3МСБ. Начальник штаба, майор Ремез внимательно ознакомился с объяснением своего подчинённого, из которого выяснил, что прапорщик Тоцкий в этот раз покинул родной гарнизон совсем не навсегда. А это уже было не то чтобы непорядок, это было ЧП масштаба группы войск в Германии. Советский военнослужащий, целый прапорщик, по своей воле незаконно находится на территории, хотя и дружественного, но чужого государства.
Теперь майор Яшкин был вынужден сообщить коменданту гарнизона о подтверждении информации о нелегальном присутствии прапорщика Тоцкого в ГДР. В свою очередь подполковник Кузнецов по инструкции доложил о незаконном пересечении нескольких государственных границ советским гражданином в местный отдел КГБ. Петр Константинович спокойно поговорил об этом неординарном событии с Виктором Викторовичем, директором дрезденского Дома советско – германской дружбы. Офицеры договорились выдвинуться в штаб мотострелкового полка.
Комендант заехал за Директором, и по дороге подробно рассказал о проверки документов немецкими стражами правопорядка убывшего две недели назад по замене в Советский Союз прапорщика. Решили перед прибытием в воинскую часть сами ещё раз проверить адрес вместе с нарядом полиции. Старший немецкий офицер постучал в дверь, затем сходил в дом напротив. От информатора узнали, что уже сутки из этого дома никто не выходил и не заходил. Было бы странно, если бы прапорщик Тоцкий после встречи с полицейскими остался в адресе. И почему он выбрал именно этот дом? Решил спрятаться подальше от гарнизона? Что прапорщик здесь забыл? Когда он вернулся в ГДР? Вопросов было много, а за ответами подполковник Кузнецов предложил всем офицерам съездить на войсковое стрельбище Помсен в гости к прапорщику Кантемирову, который наверняка должен знать, где прячется его дружок. Заодно и доложить командиру полка о произошедшем ЧП.
Часть 7.
В этот день, с утра пораньше ничего не подозревающий о грядущих событиях начальник войскового стрельбища Помсен рутинно получал конкретных пиздюлей от своего командира полка. Сегодня паузы в работе мишенного поля постоянно сбивали и так неудачную стрельбу мотострелков. И чтобы прапорщику не было скучно и мучительно больно за бесцельно прожитую жизнь, командир полка давал разгон Кантемирову вместе с командиром 9МСР, старшим лейтенантом Чубаревым. Получать пиздюлей от командира полка, а потом быстро переносить все тяготы и лишения воинской службы всегда было легче коллективно. Быстро – потому что, иначе было нельзя. КП своих приказов в гневе дважды не повторял.
Подполковник Григорьев хотя и был жёстким командиром, но считал себя вполне воспитанным и интеллигентным человеком. Поэтому он деликатно удалил старшего оператора с Центральной вышки, сам уселся во вращающееся кресло за главным пультом полигона и строго взглянул на своих понурых подчинённых. Подполковник, строго следуя субординации, начал с командира роты:
– Михаил Юрьевич, Вы разучились командовать? Вы сегодня мне с этим студентом показали не стрельбу, а извиняюсь за выражение – какую то хуйню!
Командир мотострелковой роты тяжело вздохнул и с тоской вспомнил своих дембелей. Начиная с этого периода службы, гвардейский 67МСП попал под новые модные армейские течения в духе гласности, перестройки и борьбы с дедовщиной – службы солдат в ротах только одного периода. Деды 9МСР, составляющие костяк роты успешно дембельнулись, опытных Черпаков, последние полгода зарабатывающие авторитет и уважение среди солдат, раскидали по другим ротам. Натасканные спецы роты тоже были отданы в другие подразделения. В роте осталась пехота полугодичной службы из различных окраин нашей необъятной Родины и только что прибывшие из учебок Чебаркуля и Елани командиры отделений, операторы-наводчики и механики-водители. Все второго периода службы в Советской Армии.
Отслужившие полгода стрелки АК, РПК и РПГ, в основном родом из Средней Азии и Кавказа, без контроля старослужащих почувствовали себя крутыми бойцами и неприветливо встретили новых военспецов, но получающих марки больше местных в два раза. В мотострелковой роте возник конфликт интересов, и сейчас офицеры и прапорщики, вместо того чтобы нормально проводить учебный процесс, словом и делом восстанавливали прежний порядок в подразделении. Пока получалось не всегда, экипажи не были натасканы, пехота неохотно подчинялась младшим сержантам своего периода службы, и гвардейская 9МСР из лучшей в части быстро скатилась вниз по всем показателям.
И сегодня, как назло всю ночь шел саксонский дождь, который прекратился только к утру. Накрытое мишенное поле вымокло, и если практически во всех направлениях стрельб оборудование и кабели были новыми, то на пятом и шестых направлениях, где стреляли из автоматов и пулемётов, в земле лежал старый кабель, который от сырости начал коротить. Мишени могли подняться и опуститься самопроизвольно вне заданной программы. Все эти погрешности дневной стрельбы вкупе и вызвали праведный гнев командира полка. Внимание подполковника быстро переключилось на прапорщика:
– Студент, поднял голову и посмотрел честно в глаза своему командиру. Что ты мне за танцы сегодня устроил? У тебя мишени сами пляшут, заметь – без твоей команды! А у нас в дивизии через неделю московская проверка. Что будем делать?
Начальник войскового стрельбища Помсен, техник-электрик четвёртого разряда, честно глядя в глаза, попытался объяснить своему командиру теорию электромагнитных волн в сырой саксонской земле полигона, но был неинтеллигентно послан:
– Прапорщик, пошёл на хуй со своими волнами! Я Вам обоим, служивые, задаю конкретный вопрос – что будем делать?
– Менять кабель, товарищ полковник! Примерно метров шестьсот, – перешёл на конкретику начальник полигона.
– Где взять этот кабель?
– Товарищ полковник, ко мне тут на днях подходил новый командир полка связи с предложением успешной сдачи у нас итоговой проверки москвичам. Просил «химию» подключить.
– Так. А ты чего?
– К Вам послал.
– Это правильно. Думаю, с кабелем решим вопрос. Марку и длину мне напиши, студент. Что ещё нужно?
– Человек десять рабочей команды с лопатами дня на два, лучше в выходные. До понедельника спокойно сделаем.
– Прапорщик, не надо спокойно. Надо срочно!
– Сделаем срочно, товарищ полковник.
Удовлетворённый командир полка успокоился и крутнул кресло в сторону командира роты:
– Чубарев, давай дрочи своих спецов как хочешь, но чтобы к проверке экипажи были готовы.
– Есть подготовить экипажи!
– Вот так, Миша, не подведи. И приготовь человек десять из пехоты со старшим для Кантемирова. Справитесь вдвоём с задачей? Вы же друзья, ядрён – батон.
Друзья не успели ответить своему командиру полка, в дверь постучал наблюдатель, зашёл и доложил, что к вышке подъезжают два УАЗа. Подполковник Григорьев поднялся с кресла:
– Кого ещё чёрт принёс?
В этот раз армейский чёрт занёс на Центральную вышку войскового стрельбища Помсен начальника штаба мотострелкового полка, начальника особого отдела полка, коменданта гарнизона и директора Дома советско-германской дружбы. В этом порядке все и поднялись на крутую металлическую лестницу вышки. Глядя на эту вереницу незваных гостей, входящих в зал вышки, подполковник Григорьев понял, что сегодняшние неприятности только начинаются. Начальник войскового стрельбища Помсен тоже догадался, по какой причине и по чью душу прибыл весь этот сплоченный коллектив с человеком в штатском, но постарался сохранить спокойствие. Командир 9МСР ничего не понимал, но обрадовался, что грозовая туча командира полка только коснулась его краем и прошла мимо…
Командир мотострелкового полка внимательно посмотрел на вошедших, особенно на сотрудника в штатском. Директор предъявил подполковнику своё удостоверение. Григорьев, протягивая ладонь, спросил:
– Так всё серьёзно?
– Серьёзней некуда, товарищ полковник, – спокойно ответил капитан КГБ, пожимая руку командира полка. Все старшие офицеры и один прапорщик, стоящие в зале Центральной вышке полигона тут же поняли, кто здесь главный. Самый главный перевёл взгляд на Кантемирова:
– А вот и виновник нашего торжества здесь стоит. Товарищ полковник, предлагаю отпустить старшего лейтенанта. Думаю, у него и без нас задач по службе хватает, зачем отвлекать офицера?
Командир полка только кивнул ротному, как Чубарев в два длинных шага преодолел расстояние до двери, и все услышали стук быстрых шагов по металлической лестнице. Как Тимуру хотелось сейчас также сбежать быстро вниз и скрыться где-нибудь в закоулках стрельбища. Прапорщик незаметно вздохнул. Основной вопрос – «Взяли Толика или нет?» – был ещё не раскрыт, и Тимур пока не знал, какую выбрать позицию. Начальник штаба полка в двух словах доложил командиру возникшую ситуёвину с заменщиком, прапорщиком Тоцким. Подполковник Григорьев уселся в кресло и посмотрел на начальника стрельбища:
– Что скажешь, Кантемиров?
– Товарищ полковник, да мы с друзьями отвальную Тоцкого здесь на Помсене отмечали. Всё было нормально.
В голове начальника особого отдела мелькнула непроверенная информация о недавней поездке двух голых прапорщиков на немецком мопеде «Симсон» по советскому полигону. Майор Яшкин сам не верил в эту историю, слишком походила на очередную прапорщицкую байку. Однако, особист быстро спросил:
– Это когда вы тут голыми на немецком мопеде развлекались?
– Откуда Вы знаете, товарищ майор? – от неожиданности вопроса опешил Тимур.
– Кантемиров, служба у меня такая! – особист полка победно взглянул на своего конкурента в штатском. Капитан КГБ кивком подтвердил мнение коллеги.
– Так, Кантемиров, – подполковник Григорьев подошёл вплотную к прапорщику. – Понимаешь, в чём дело? Я, командир полка, уже боюсь тебе, начальнику стрельбища, вопросы задавать. С каждым твоим ответом я начинаю узнавать такое, что мне и в страшном сне не привидится. Голые прапорщики на немецком мопеде! Выкладывай всё по порядку!
– Товарищ полковник, да не было ничего плохого! На мопеде приехали прапорщики с ОТБ. «Симсон» не угнанный, а купленный у немцев в магазине, с документами. Двое из наших решили просвежиться после бани, обмотались простынями и поехали в сторону батальона. Когда проезжали мимо Центральной вышки, дали газу, простыни и слетели в грязь. Прапорщики вернулись без простыней и в одних кроссовках. Всё!
Все офицеры посмотрели в огромные окна Центральной вышки и представили двух пьяных и голых прапорщиков, проезжающих мимо на немецком мопеде. Первым начал ржать командир полка, за ним все остальные. Вот так и рождались легенды ГСВГ…
А начальнику стрельбища было совсем не смешно. Тимур стоял и всё пытался понять – взяли Толяна или пока ещё нет? И что уже известно этим преследователям? Майор Яшкин отсмеялся, посмотрел на прапорщика, покачал головой и задал конкретный вопрос:
– А теперь, Кантемиров, также честно расскажи нам, где ты Тоцкого прячешь?
– Почему я его должен прятать? Он же в Союзе. Да я его сам лично проводил на вокзал и на поезд посадил.
– Проводил, а потом встретил, – произнёс Директор и задумчиво добавил: – Или в Гере, или в Лейпциге…
Этими словами «или в Гере, или в Лейпциге…» капитан КГБ непроизвольно дал подсказку прапорщику. Во-первых, Толяна ещё не взяли. Во-вторых, у офицеров нет полной информации о нелегале. А в третьих, на этот момент Тимур и сам не знал, где прячется Тоцкий. Подполковник Григорьев посмотрел на прапорщика:
– Где Тоцкий?
– Не могу знать, товарищ полковник!
Комендант гарнизона вплотную подошёл к начальнику стрельбища:
– Кантемиров, а если мы сейчас у тебя поищем и чего – нибудь такого, криминального найдём?
В голове Тимура сразу возникла цинковая коробка, набитая деньгами и валютой, спрятанная под силовым кабелем полигона с табличкой: «Не влезай – убъёт!». Прапорщик вежливо улыбнулся подполковнику:
– Товарищ полковник, а у Вас ордер на обыск имеется?
С другой стороны тут же приблизился особист полка:
– Кантемиров, ты ещё у нас адвоката потребуй!
– И потребую! А потом жалобу Генеральному прокурору отправлю. Через немецкую почту заказным письмом. Обязательно дойдёт.
Старшие офицеры переглянулись и все разом посмотрели на капитана КГБ. У всех на памяти ещё сохранился невероятный случай в соседнем гарнизоне города Гера. А дело было так. Старший сержант сверхсрочной службы из полковой канцелярии, и по совместительству – переводчик штаба, познакомился с немкой, и возникла у них большая и чистая любовь. И хорошо зная, что за связи с немками офицеров гарнизона отправляли служить в Союз, а прапорщиков и сверчков иногда даже увольняли из армии, интеллигентный молодой человек, не долго думая, взял и написал письмо самому Генеральному секретарю КПСС товарищу Горбачёву М.С. Написал подробно про свою любовь и сколько офицеров и прапорщиков пострадали в последнее время из-за своих нежных чувств. В письме были подробно указаны должности, звания и фамилии офицеров и прапорщиков, пострадавших от произвола командования. Штабной переводчик добавил, что решил твёрдо жениться на своей возлюбленной и, более того, они ждут ребёнка. Заказное письмо было отправлено через немецкий почтамт. И что интересно – это письмо дошло до адресата! Михаил Сергеевич лично наложил резолюцию: «Браку не препятствовать» и отправил письмо назад в штаб ГСВГ.
Не менее трёх автомобилей «Волга» выехали из Вьюнсдорфа в штаб армии, где к ним присоединились ещё пару «Волги» и несколько УАЗов. Около штаба полка всем места не хватило, автомобили заняли часть плаца. Старший сержант сверхсрочной службы очень удивился такому неожиданному вниманию со стороны больших отцов – командиров. Генералы, называя сверчка поочередно или «сынком», или «долбоёбом» начали вправлять мозги непутёвому подчинённому. В итоге жениться разрешили, но из Советской Армии уволили.
Что можно было ждать от прапорщика, студента юрфака ЛГУ, сейчас никто из присутствующих не знал. Ещё год назад с этим бурым прапором даже говорить бы не стали. На третий год перестройки служить становилось сложней...
Подполковник Григорьев тяжело вздохнул:
– Кантемиров, ты знаешь сколько мне до замены осталось?
– Два месяца, товарищ полковник.
– Это хорошо, что ты следишь за сроком службы своего командира. А вот скажи мне – сколько прапорщиков служит в нашем полку?
Тимур задумался:
– Не могу знать. Много!
– Так вот, прапорщик, ты можешь, ядрён- батон, прослужить эти два месяца нормально? Как все прапорщики нашего полка?
– Буду стараться, товарищ полковник!
Подполковник Григорьев встал посреди вышки:
– А скажи - ка мне вот что, любезный – твои бойцы смогут без тебя кабель заменить на пятом и шестом направлении?
– Смогут, товарищ полковник. Ничего сложно, старший оператор сам всё разрулит. Главное, чтобы кабель был.
– А вот теперь, прапорщик, слушай меня внимательно. Я объявляю тебе трое суток ареста!
– За что, товарищ полковник?
– Прапорщик, ты как стоишь перед командиром полка? Застегнись! Смирно! За нарушение формы одежды. Иди и готовь своих бойцов для смены кабеля.
– Есть трое суток ареста, – Тимур печально махнул ладонью к фуражке.
Тут в воспитательную беседу командира мотострелкового полка со своим подчинённым вмешался комендант гарнизона:
– Владимир Викторович, надеюсь, Вы не будете возражать, если я от своего имени этому прапорщику ещё пару суток добавлю?
– Да с Вами, Петр Константинович, я только буду солидарен.
Подполковник Кузнецов ласково посмотрел на начальника стрельбища:
– Всё понял, прапорщик?
– От Вас то за что?
– За неуставную причёску. Кантемиров, тебя хоть раз в жизни целый подполковник постригал?
– Никак нет.
– Именно сегодня тебе будет оказана такая честь. Вот теперь иди и готовься к новой модельной стрижке.
Начальник стрельбища вздохнул и обратился к командиру полка:
– Товарищ полковник, разрешите собрать личный состав по громкоговорителю вышки?
– Валяй!
Тимур подошёл к пульту, включил громкую связь и через микрофон дал команду:
– Полигонная команда, срочно собраться всем у казармы, – повернулся к командиру полка. – Разрешите идти?
- Прапорщик, ты сейчас в ФРГ не сбежишь?
-Товарищ полковник, я Родину люблю.
– Тогда жди нас около своего домика.
Офицеры взглядом проводили прапорщика… (продолжение следует)
© Рамиль
