Норвелл Аткин — полковник США в отставке, прожил восемь лет в Ливане, Иордании и Египте, имеет степень специалиста в области арабских исследований Американского Университета в Бейруте, в настоящее время инструктирует персонал армии США, направляемый в Ближневосточный регион. Арабо-язычные армии, в общем, не были эффективными в современную эпоху. Египетские регулярные силы плохо проявили себя против нерегулярных войск Йемена в 1960х.[1]Сирийцы смогли навязать свою волю в Ливане в течение середины 1970х только при помощи подавляющего вооружения и численности.
[2] Иракцы оказались слабыми против иранских вооруженных сил, ослабленных революционной суматохой 1980х и не смогли выиграть тридцатилетнюю войну против курдов.[3] Арабские военные операции с обеих сторон в войне 1990г против Кувейта были посредственны.[4] И Арабы плохо показали себя почти во всех военных конфронтациях с Израилем. Для чего этот не впечатляющий отчет?
Есть множество факторов: экономические, идеологические, технические, но, возможно, самый важный — имеет отношение к культуре и определенным социальным признакам, которые не позволяют арабам создать эффективную военную силу. Подробнее об арабской психологии глазами экспертов и исследователей в статье: Арабская психология и национальный характер а так же в статье: Психология работы с арабами Трюизм военной жизни состоит в том, что армия обучается в бою. Я привлёк свои многолетние наблюдения за арабами в попытке сделать выводы основываясь на том, как они идут в бой.
Следующие впечатления исходят из личного опыта общения с арабскими военными учреждениями в качестве американского военного атташе, офицера службы безопасности, офицера наблюдателя сил безопасности Эмиратов и тридцати лет исследований Ближнего Востока. НЕУДАЧНЫЕ НАЧАЛА Анализ культуры в стратегических исследованиях имеет слабое развитие, такие исследования подменялись варевом невежества и мифологии. Американская армия в 1930х оценила японский национальный характер, как не стремящийся к новизне и сделала ложные выводы.
[5] Гитлер отклонил Соединенные Штаты как общество полукровок [6] и недооцененный результаты вступления Америки в войну. Эти примеры показывают, когда культуру рассматривают в плоскости силы и слабости, то это приводит к диким искажениям, особенно в понимания того, почему государства, не готовые к войне вдруг вступают в бой, с приливом силы и веры. Искушение состоит в том, чтобы приписать такие культурные признаки вражескому государству, которые отрицают его превосходство в численности или вооружении.
Или рассматривать потенциального врага через призму собственных культурных норм. Американские стратеги предполагали, что порог боли северных вьетнамцев близок их собственному и что воздушная бомбардировка Севера поставит их на колени.[7] Три дня бомбёжек, как думали, будет достаточно для Сербов, фактически же, потребовалось семьдесят восемь дней. Немного о вырождении в странах Ислама: В чем причина отсталости восточных стран Особенно опасно делать поверхностные предположения о способностях к войне, основанные на прошлом опыте.
Мрачные французские операции во франко-прусской войне 1870 привели немецкое верховное командование к чрезмерно оптимистической выводам перед Первой Мировой Войной.[8] Упорство и храбрость французских солдат в принудили немецкое командование переоценить способности французов.[9] Израильские генералы недооценили египетскую армию в 1973, исходя из египетского поражения в войне 1967.[10] Культуру трудно ухватить. Она не тождественна расе или этносу. История войны высмеивает попытки привязать жесткие культурные атрибуты к индивидуумам, как это рисует военная история от Римской Империи до Оттоманской.
В обоих случаях тренировка, дисциплина, честь, напор, не определяются индивидуальным происхождением солдат.[11] Высоко дисциплинированные, эффективные римские легионы, были многонациональны, а элитные оттоманские янычары набирались из балканских христиан. РОЛЬ КУЛЬТУРЫ Понимание предшествующих ошибок должно позволить оценить роль культурных факторов в войне. Джон Киган, выдающийся военный историк, утверждал, что культура — главный детерминант природы войны. В отличие от привычного способа ведения европейских войн, которую он называет «лицом к лицу», Киган изображает ранние арабские армии в исламскую эру, как мастеров уклонения, задержек и обмана.
[12]Исследование арабской войны в текущем столетии приводит к заключению, что арабы более успешны в повстанческой или политической войне [13] — то, что T. E. Лоренс назвал «войны без сражений».[14] Даже хвалёное египетское форсирование Суэца в 1973 в своей сути содержало мастерский план обмана. Вполне возможно, что эти постоянные признаки следуют из культуры, порождающей хитрость, коварство, уклончивость и скрытность в личных отношениях.[15]
По этим линиям, Кеннет Поллак заключает своё исчерпывающее исследование арабской военной эффективности, отмечая, что «определенные образцы поведения, созданные доминирующей арабской культурой были самыми важными факторами, вносящими свой вклад в ограниченную военную эффективность арабских армий и воздушных сил с 1945 по 1991гг.»[16] Эти признаки включали сверхцентрализацию, отсутствие инициативы, нехватку гибкости, манипуляцию информацией и подавление лидерства на уровне младших офицеров.
Критический уровень «Столкновения Цивилизаций» [17] Сэмюэля Хантингтона не уменьшает его жизненного взгляда на мир, в котором народы сгруппированы по религиям и культурам, а не политическим или экономическим критериям, что оскорбляет академиков. Мир определяемый расой и родом — это действительность, которую не отменили современные коммуникации и технологии. Вьетнамские коммунисты вели не ту войну, которой Соединенные Штаты обучали своих солдат, чеченцы и афганцы вели не ту войну, к которой были готовы русские. Это влечет за собой нечто больше, чем простое переоснащение вооружения и переквалификацию солдат. Это требует понимания культурной мифологии врага, его истории, отношения ко времени, и т. д., требует больших затрат времени и денег, чем это может позволить бюрократическая машина. Почему причина упадка арабских стран - мировоззрение, в статье: Почему деградируют мусульмане? Я предлагаю некоторые оценки роли культуры в военном обучении арабо-язычных офицеров. Я ограничусь, преимущественно, обучением по двум причинам. 1) Я наблюдал много учений и только одну военную кампанию (Иорданской Армии против Организации Освобождения Палестины в 1970). 2) Армии воюют так, как они были обучены. Войска обусловлены привычками мирного времени, политикой, и тренировками; они не подвергается внезапной метаморфозе, превращающей гражданских жителей в воинов.
Генерал Джордж Паттон любил вспоминать историю о Юлии Цезаре, который «Зимой так обучал свои легионы и каждого солдата к конкретным обязанностям, что когда весной он начинал войну против галлов, ему не было необходимо отдавать приказы, поскольку все знали, что и как нужно делать.»[19] ИНФОРМАЦИЯ КАК ВЛАСТЬ В каждом обществе информация — средство, поддерживающее богатство и власть, но арабском мире информация удерживается особенно сильно. Американские специалисты часто удивляются факту, что информация, переданная ключевому персоналу не передаётся на нижние уровни. Научившись выполнять некоторую сложную процедуру, арабский техник понимает, что он неоценим, пока он — единственный в боевой единице, имеющий такие знания; как только он поделится знанием с другими, он больше не будет единственным, и его власть ослабнет. Это ярко проявилось в случае, когда американская мобильная учебная команда, работающая с египетскими танкистами получила «Руководство Операторов», переведенное на арабский язык. Американские специалисты раздали брошюры танкистам.
Сразу после этого, командир роты отобрал руководства у солдат. Когда американцы потребовали объяснений, командир заявил, что нет смысла давать руководства водителям, поскольку они не умеют читать. Фактически, он не хотел, чтобы военнослужащие имели независимый источник знания. Был единственный человек, который мог объяснить, использование инструментов контроля огня — это обеспечивало ему престиж и внимание. В военных терминах это означает очень низкую взаимозаменяемость, например, в команде танка, где стрелок, заряжающий и водитель могут быть опытны в свой области, но не готовы заменить товарища при несчастном случае. Такой подход не позволит создать гладко функционирующую команду.
ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ Обучение, со временем, имеет тенденцию к потере наглядности, сокращению, высушиванию, не оспариванию. Поскольку арабская образовательная система основана на механическом запоминании, офицеры должны иметь феноменальную способность заучивать огромное количество информации. Система изучения состоят из лекций, со студентами, делающими массивные конспекты, которых экзаменуют только в тех рамках, о чём им говорили. (Это также имеет интересные аспекты для иностранных преподавателей; например, доверие к преподавателю уменьшается, если он обращается к книге). Акцент на запоминание имеет цену, и это приводит к девальвации способности вести рассуждение или анализ, основываясь на общих принципах.
Размышление вне рамок не поощряется; выполнение подобных действий публично может повредить карьере. Соревнования среди персонала избегают, по крайней мере открыто, поскольку это означает, что кто — то проигрывает и это нанесёт ему оскорбление. Это табу имеет особую силу, когда класс состоит из студентов из разных социальных слоёв. Образование рассматривается, как средство личного престижа, таким образом, арабы в американских военных школах стараются изо всех сил показать, что занимают место, согласно военному чину или социальному слою. Американские военные преподаватели, имеющие дело с ближневосточными студентами, должны быть уверены, что на вопрос, который он адресует студенту в классе, последний имеет правильным ответ, особенно если тот — офицер. Если студент не сможет ответить на вопрос, он будет чувствовать себя публично оскорбленным. Более того, в часто-параноидальной окружающей среде арабской политической культуры, он будет видеть в этом злонамеренную установку. Этот студент станет врагом преподавателя, а его одноклассники начнут опасаться того, что также будут выбраны для оскорбления, в результате, обучение становится невозможным.
ОФИЦЕРЫ ПРОТИВ СОЛДАТ
Арабские младшие офицеры хорошо обучаются техническим аспектам вооружения и тактике, но не лидерству, ему уделяется слабое внимание. Например, генерал Саад ас-Шазиль, начальник египетского штаба, в своей оценке армии до войны 1973 отметил, что их не обучали брать на себя инициативу или предлагать оригинальные решения или новые идеи.[20] Действительно, лидерство является наибольшей слабостью арабских учебных систем. Эта проблема вытекает из двух главных факторов: высоко акцентированной классовой системы, граничащей с системой каст, и нехваткой программ развития неофицерского состава. Большинство арабских офицеров смотрит на срочно служащих солдат, как недочеловеков.
Однажды я наблюдал, как во время посещения американских сановников, поднялся ветер, несущий острые частицы песка из пустыни, египетские солдаты были выстроены в шеренгу, чтобы оградить американцев; другими словами, солдат использовали в качестве бурелома. Идея заботы о человеке имеет место только в среде элитных подразделений египетских вооруженных сил. В типичный уикэнд, офицеры подразделений, размещенных вне Каира, садятся в свои автомобили и едут домой, оставляя военнослужащих, которые пересекают пустыню по направлению к шоссе, где они на попутных автобусах или грузовиках добираются до Каирской железнодорожной станции. Гарнизонные расквартирования не имеют никаких удобств для солдат. Та же ситуация, в различных степенях, существует в других в арабо-язычных странах, чуть лучше в Иордании, чуть хуже в Ираке и Сирии. Молодые призывники, составляющие большую часть египетской армии, имеют серьезные основания ненавидеть воинскую службу и делают всё, включая членовредительство, чтобы избежать службы.
В Сирии богач покупает льготы для своего сына или способствует назначению его в некомбатантные части. В общем, дисциплина в вооруженные силах Плодородного Полумесяца базируется на страхе; в странах, где племенная система все еще в силе, типа Саудовской Аравии, врожденный эгалитаризм общества смягчается страхом, как главным мотивирующим фактором, но страх, не лучшая основа дисциплины. [21] Социальная и профессиональная дистанция между офицерами и военнослужащими присутствует во всех армиях, но в Соединенных Штатах и других Западных странах, сержанты являются соединительным звеном. Действительно, профессиональный корпус сержантского состава является одним из главных в американских вооруженных силах в своих лучших проявлениях; сержанты являются, как первичными инструкторами в профессиональной армии, так и наставниками срочно-служащих.
Большинство арабских стран или вообще не имеют сержантов, или их функции атрофированы, что также препятствуя эффективности вооруженных сил. За некоторыми исключениями, сержанты относятся к той же низшей категории рядовых и не служат мостом между рядовыми и офицерами. Офицеры обучают солдат, но социальная пропасть между рядовыми и офицерами приводит к небрежному, формализованному и неэффективному процессу обучения. Аспект показа-и-рассказа в обучении часто отсутствует, потому что офицеры не хотят пачкаться и предпочитают игнорировать практические аспекты их предмета. Военная цена такому разрыву очень высока.
Без единства, обеспечиваемого сержантами, боевые единицы имеют тенденцию распадаться в напряжении боя. Это факт, что срочно-служащие солдаты, не доверяют своим офицерам. Как только офицеры отбывают из учебных частей, обучение разваливается. Египетский офицер однажды объяснил мне, что катастрофическое поражение египетской армии в 1967 следовало из отсутствия единства в пределах боевых единиц. Ситуация, он сказал, только незначительно улучшилась в 1973. Иракские пленные солдаты в 1991 проявили удивительный страх и вражду к своим офицерам.
http://voprosik.net/pochemu-araby-ploxie-soldaty/ © ВОПРОСИК
