Она утонула
Двадцать один год тому назад, в этот день, произошла трагедия в Баренцевом море, унесшая жизни 118 моряков-подводников.
Двадцать один год тому назад, в этот день, произошла трагедия в Баренцевом море, унесшая жизни 118 моряков-подводников.
12 августа исполнилось 20 лет со дня трагедии в Баренцевом море, которая унесла 118 жизней моряков атомной подводной лодки «Курск». Спустя двадцать лет моряки вспоминают своих сослуживцев и друзей, который погибли, выполняя свои служебные обязанности.
О том, как проходила спасательная операция, как готовили подъем АПК «Курск» на поверхность, а также об уроках этой трагедии для нашей страны, рассказал участник спасательной операции, Герой России, офицер флота, капитан первого ранга и водолаз Александр Звягинцев.
ИА Красная Весна: Насколько мне известно, вы участвовали в спасательной операции на подводной лодке «Курск». Как Вы узнали о трагедии?
— В то время я еще проходил воинскую службу в 328-м экспедиционном аварийно-спасательном отряде военно-морского флота. И наша основная задача состояла именно в оказании помощи экипажам подводных лодок, надводных кораблей, самолетов, космических аппаратов в случае приводнения.
В августе 2000 года мы должны были участвовать в учениях Северного флота по отработке элементов спасения из подводной лодки моряков как путем свободного всплытия, осуществляя страховку, так и обеспечивая выход из лодки с помощью спасательных средств. То есть спасательных подводных аппаратов.
Однако вылет на учения не состоялся. Он был отложен на более поздний срок.
В это же время прошла информация, что АПК «Курск» не выходит на связь, и мы были приведены в готовность для оказания помощи.
ИА Красная Весна: Ваша группа водолазов первой вошла в затонувшую подводную лодку. Что Вы там увидели? Можете рассказать?
— Наша группа, во-первых, имела мало времени, к сожалению, очень мало, но тем не менее оно было рационально распределено для тренировок на аналогичном 949-м проекте — АПК «Орел». Мы отрабатывали все возможные перемещения внутри подводной лодки.
Нам предстояло работать в сплошной неизвестности, в темноте. Хотя у нас были осветительные приборы, но тем не менее, не зная с чем мы столкнёмся, мы полностью изучали все возможные проходы, выходы, возможные риски, затруднения. До автоматизма у водолазов было доведено знание конфигурации всех отсеков.
Поняв, что в 9-й отсек мы не имеем возможности спуститься через спасательные люк и шахту, было принято решение вырезать технологическое отверстие, чтобы проникнуть в 8-й отсек и через него выходить в межпереборочный люк в 9-й, где, возможно, находилась часть экипажа.
ИА Красная Весна: Расскажите, что непосредственно в самой подводной лодке было? Есть несколько версий того, как могла произойти эта трагедия. Какой придерживаетесь Вы?
— Я много сейчас слушаю версий экспертов, версий специалистов. Но вот наша основная задача была зафиксировать все, что находилось (в подводной лодке — прим. ИА Красная Весна) в первоначальном, нетронутом виде, начиная от приборов, заканчивая расположением тел.
И вооружение, технические средства, которые мы обнаружили внутри 8-го и 9-го отсеков. 1-й отсек уже отсутствовал в связи со взрывом и полным его разрушением. А 2-й отсек представлял собой разрушенное сооружение, внутренности которого были полностью смещены и деформированы.
Наша задача состояла в том, чтобы максимально передать первичную информацию о состоянии АПК «Курск» для того, чтобы специалисты уже после этого делали первичные выводы, а основные заключения, как вы знаете, были уже сделаны после подъема на поверхность и при передаче специалистам.
ИА Красная Весна: Как Вы оцениваете версию поражения АПК «Курск» американской торпедой?
— Я много версий слышал, но лично мое видение — я не видел никаких видимых признаков столкновения, поражений сторонних/внешних из-за торпедных атак. Еще раз повторю, 1-й отсек, в котором произошел взрыв, был полностью разрушен, и обшивка как таковая там отсутствовала.
ИА Красная Весна: Были попытки спасти экипаж «Курска». Как Вы считаете, почему они оказались неудачными?
— На самом деле вопрос спасения был во главе, однако не было ясно, были ли живые ребята.Потом, на основании увиденного при эвакуации тел и последующего заключения медиков, — мое мнение, что продолжительность нахождения живыми после аварии была скоротечна, поэтому после того, как обнаружили подводную лодку, было понятно, что спасение не было возможным. Живых уже не было.
Может быть Вы знаете, что французы в 2019-м году сняли фильм «Курск». Там следующая версия, что иностранцы тоже пытались помочь в спасательной операции по спасению ставшихся живых подводников. Что-нибудь об этом знаете? Можете рассказать?
Трагедия, произошедшая в 2000-м году 12-го августа с АПК «Курск», объединила весь мир, это реальность. И вот хотелось бы, конечно, что бы не только наша трагедия сплачивала народы всех стран, но и простая нормальная жизнь.
Тем не менее, по своему опыту, я хочу сказать, что вместе с нами работали и представители Шотландии, Ирландии, Англии, Норвегии, США, Южной Африки. Был полный интернационал.
ИА Красная Весна: С какими сложностями Ваша команда столкнулась при погружении и при прохождении в подлодку?
— Вернусь к 328-му экспедиционному аварийно-спасателному отряду. В его основе была сформирована основная команда водолазов с дублирующим составом, даже практически с двумя дублирующими составами.
И при решении уже руководства страны, Министерства обороны, военно-морского флота, мы начали отрабатываться на глубинах, на которой и находился «Курск». Хотя 100 метров — это глубина тренировочная для водолаза-глубоководника. (Ежемесячно водолазы глубоководники РФ проходят тренировки в барокамерах — прим. ИА Красная Весна)
Снаряжение, которое применялось, было достаточно нам известно. Хотя на флотах его не было, и только отряд был укомплектован. Но тем не менее, мы прошли еще в России всей отобранной командой, которая предварительно была отобрана, изучение снаряжения.
После прибытия на носитель — самоходную платформу «Регалия» — мы отрабатывали совместно с иностранцами все аварийные задачи в случае их возникновения на глубине. Могло произойти все что угодно: прекращение подачи воздуха, прекращение подачи обогрева воды, связи, света, в общем, множество ситуаций. Отработка проходила в течение перехода от Норвегии к месту работы, мы круглосуточно отрабатывались, посменно.
Поэтому вопросы, связанные с коммуникацией в уже сложившихся интернацианальных парах, у нас уже к началу работы практически отсутствовали.
Вопросы освоения снаряжения и средств доставки водолазов на глубину тоже практически отсутствовали.
Единственное, надо понимать, что водолазы, способные спуститься на такую глубину, в РФ были. А вот средства доставки, корабли, способные погружать водолазов, у нас, к сожалению, к тому времени уже были все списаны.
И единственное оставшиеся судно «Алагез» с полным водолазным комплексом находилось на Дальнем Востоке. Также в ремонте стояло судно «Карпаты», тоже имеющее возможность спускать водолазов на глубины свыше 100 метров.
Был очень серьезный морально-психологический аспект. Потому что впервые такая авария в РФ. Очень было высокое напряжение. Но, тем не менее, наши врачи во время подготовки и работы очень внимательно следили за нашим состоянием.
При вхождении в подлодку работа в узкостях для водолаза является крайне опасной. А в связи с тем, что водолазное снаряжение, которое было использовано нами, не предназначалось для работы в узкостях, особенно в проходах АПК, была большая вероятность зацепов, что могло привести к трагическим случаям с водолазами. В связи с этим 7 шлангов, обеспечивающих жизнедеятельность и коммуникацию кабелей, мы связывали в одну «косу», вопреки иностранным правилам. И это позволило нам уменьшить риск зацепки и трагедии с водолазом.
ИА Красная Весна: Расскажите про подъем «Курска». С какими трудностями столкнулись Вы при подъеме подводной лодки «Курск»?
— Участников подъема подводной лодки «Курск» было очень много, это целый громадный коллектив. И ЦКБ «Рубин», и НИИ им. Крылова, а также и иностранные компании, ВМФ, привлеченные водолазные компании.
Это громаднейший труд. Сначала был разработан проект научными предприятиями, а потом водолазами и техническим персоналом был воплощен в реальность.
Впервые в истории всего мирового подводного флота была произведена такая судоподъемная операция, и это стоило громадных усилий нашим ученым и тем фирмам, которые совместно это делали.
ИА Красная Весна: С какими операциями можно сравнить Вашу работу на «Курске»?
— Эту операцию нельзя сравнить ни с чем. Конечно, можно с натяжкой сравнивать любые судоподъемные операции, которые производились как в Российской Федерации силами военно-морского флота, гражданскими организациями, так и зарубежными. Но каждая операция по судоподъему требует индивидуального подхода, индивидуальных проектов, усилий и мощностей. А подъем такой субмарины, как «Курск» — это вообще уникальная мировая операция. Она дала нам громаднейший опыт в дальнейших операциях по судоподъему. Мы применяли много новых, разработанных методик по судоподъему.
ИА Красная Весна: Какой главный урок можно извлечь из этой трагедии?
— Здесь очень много уроков. Это урок для нашей спасательной службы военно-морского флота и других служб. К этой службе нельзя относится с прохладцей. Еще в 90-х годах на каждом флоте существовало примерно по пять спасательных подводных лодок, которые были предназначены для спуска водолазов на глубину до 200 метров и последующего оказания помощи подводным лодкам. И возможного спасения подводников в случае аварийных ситуаций. Но они оказались списаны, а мы «обезоружены» в поисково-спасательном обеспечении. Надо поддерживать и развивать систему поисково-спасательной службы.
Мы все видим, что несмотря на ту надежность, которая была заложена в АПК «Курск» и проект 949, произошла трагедия. И нельзя говорить, что есть 100% вероятность обеспечения жизни как самой подводной лодки, так и технических средств и личного состава, находящегося внутри.
ИА Красная Весна: Вы наверняка знаете историю командира Колесникова, который оставил предсмертную записку…
— Да, знаю. Мы в паре с Сергеем Шмыгиным поднимали Дмитрия. И эвакурируя из отсека, мы видили, что у него в кармане, как потом оказалось, ту самую последнюю предсмертную записку.
Хочу отметить профессионализм и мужество наших моряков, которые не погибли в первые минуты трагедии.
Записка Колесникова, которую потом прочитали наши коллеги на поверхности, дала нам информацию о личном составе неразрушенных отсеков, которые находились в 9-м отсеке. Поэтому Колесников перед лицом смерти проявил героизм, а также мужество и высочайший профессионализм.
Болельщики Спартака из разных регионов России провели акцию памяти в честь погибших моряков.
20 лет назад, 12 августа 2000 года, в 11:28 раздался первый взрыв в торпедном отсеке атомного подводного ракетного крейсера "Курск", находившегося на учениях в Баренцевом море. В результате катастрофы погибли все 118 моряков, находившихся на борту субмарины. За мужество, героизм и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, члены экипажа были награждены орденами Мужества (посмертно), а командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин удостоен звания Героя Российской Федерации (посмертно).
Стрелки снова замерли на 11:28.
Все 118 членов экипажа, находившиеся на борту, погибли. Помощь не подоспела вовремя. Как выяснилось позже, в 9 отсеке почти 6 часов боролись за жизнь и живучесть корабля 23 моряка.
12 августа исполнилось двадцать лет со дня крупнейшей трагедии в истории современного флота — гибели 118 моряков атомной подводной лодки "Курск".
Спустя 20 лет, капитан 1-го ранга Игорь Курдин, все эти годы изучавший обстоятельства,предшествовавшие трагедии в Баренцевом море, буквально по минутам восстановил ее хронологию. По его словам, гибель экипажа была поистине ужасной...
Как это было
06:00 - подлодка пришла в район торпедных стрельб.
08:35 - АПРК нанёс условный удар по условному противнику полным боекомплектом.
08:51 - последнее донесение. Командир "Курска" Геннадий Лячин сделал доклад и сообщил, что готов к торпедным стрельбам.
11:09 - специалисты на атомном ракетном крейсере "Пётр Великий", который находился в том же районе, зафиксировали, что подлодка готовится к торпедной атаке. Об этом свидетельствовал звук гидролокатора.
11:30 - послышалось что-то похожее на подводный взрыв. На ощутимый гидродинамический удар по корпусу "Петра Великого" его командование не обратило внимания.
14:12 - район учений покинули корабли, игравшие роль учебных мишеней. "Курск" должен был всплыть для доклада.
15:25 - с "Петра Великого" стали вызывать АПРК, но безрезультатно. В воду посыпались взрывпакеты. Подводники должны были среагировать на них и экстренно всплыть - так гласят правила.
17:00 - "Курск" всё ещё не считается аварийным.
17:20 - к выходу готовилось спасательной судно "Михаил Рудницкий". Оно должно было отправиться в район учений через час.
По факту спасательная операция началась лишь через восемь часов.
В подводной лодке было 117 человек экипажа и представитель завода "Дагдизель", отправленный туда в командировку.
Генеральная прокуратура позднее назвала причиной трагедии взрыв торпеды, который случился из-за утечки топливных компонентов.
В девятом отсеке, который был герметичным, оставались в живых 23 человека. Как долго они умирали, до сих пор достоверно неизвестно.
Ни российские службы, иностранные специалисты спасти людей не смогли.
Попытки понять причины гибели "Курска" не прекращались все 20 лет.
Выдвигалось множество версий причин гибели АПЛ. Среди них — расхищение оборудования на драгметаллы, попадание ракеты с крейсера "Пётр Великий", мина времён Второй мировой, общее запущенное состояние флота в 90-е гг. Восемь лет назад "Правда.Ру" первой выдвинула версию о столкновении "Курска" с американской субмариной. На её основе французский режиссёр Жан-Мишель Карре снял фильм "Курск": "Подводная лодка в мутных водах" (2005 г.).
Российская правительственная комиссия в 2002 г. пришла к выводу, что субмарина погибла в результате взрыва учебной торпеды. Спустя два года уголовное дело о гибели подлодки было закрыто.
Какая бы версия ни была верной, бросается в глаза очень неприятная статистика. Отечественные подлодки гибнут чаще, чем иностранные, и "Курск" пополнил скорбный ряд. За период после 1945 г. ВМФ СССР и РФ потерял 16 подводных лодок. Из них семь — атомных (8 апреля 1970 г. — К-8; 14 июня 1973 г. — К-56; 24 июня 1983 г. — К-429; 3 октября 1986 г. — К-219; 7 апреля 1989 г. — К-278 "Комсомолец"; 12 августа 2000 г. — К-141 "Курск"; 30 августа 2003 г. — К-159).
Список продолжают девять дизельных субмарин: 15 декабря 1952 г. — С-117 "Макрель" (бывшая Щ-117); 23 ноября 1956 г. — М-200 "Месть"; 22 августа 1957 г. — М-351; 26 сентября 1957 г. — М-256; 26 января 1961 г. — С-80; 11 января 1962 г. — Б-37 и С-350; 8 марта 1968 г.- К-129; 21 октября 1981 г. — С-178).
В то же время ВМС США потеряли за послевоенные годы четыре (по другим данным — три) подводные лодки (из них две атомные). Кроме того, за тот же период погибли девять дизельных субмарин других стран (по две английские и французские, по одной израильской, германской, перуанской, бразильской и китайской).
Как получилось, что наши подлодки тонут чаще западных, а потери наших подводников выше, чем у зарубежных коллег? Об этом в интервью "Правде.Ру" рассуждают эксперты Константин Сивков, Павел Золотарёв и Владимир Хрусталёв.Конечно, следует учитывать тот факт, что общее количество эксплуатировавшихся у нас подводных лодок почти в два раза превышает количество американских субмарин. Но и в этом случае статистика по авариям не в нашу пользу.Неприятно и соотношение количества аварий, приведших к гибели субмарин. Если в американском ВМФ гибелью лодок заканчивались лишь 30 процентов происшествий, то у нас — почти 45 процентов. Общее число погибших подводников на всех иностранных флотах в мирное время составляет 585 человек, тогда как скорбный список ВМФ СССР и РФ насчитывает 857 человек. И это не считая погибших при аварии 12 февраля 1965 г. на АПЛ К-11, точная численность которых до сих пор не установлена.
Константин Сивков, первый вице-президент Академии геополитических проблем, капитан 1-го ранга:
— Во-первых, значительный процент гибели наших лодок при их аварийности по сравнению с субмаринами других стран объясняется тем, что зачастую они действовали далеко за пределами наших территориальных вод, и мы не всегда могли оказать им помощь.
Во-вторых, высокая аварийность и гибель лодок в наши дни обусловлена во многом тем, что в 1990-е гг. система спасательного флота у нас была фактически разгромлена. Большую часть ее средств продали или сдали в аренду иностранцам.
В-третьих, на аварийность в наши дни самым серьезным образом влияет низкое качество подготовки личного состава. Большинство профессионалов было уволено, а на смену им пришли менее подготовленные кадры. В особенности это касается командования.
Павел Золотарёв, член Совета по внешней и оборонной политике, заместитель директора Института США и Канады РАН:
Гонка вооружений периода Холодной войны заставляла советское руководство принимать в эксплуатацию военную технику (причем не только подводные лодки), требовавшую дальнейшей доработки. Считали, что все шероховатости устранят в период эксплуатации. Но зачастую за это приходилось расплачиваться человеческими жизнями. В отличие от нас, американцы, да и другие стремились максимально доработать свою технику. А это немедленно отражалось и на статистике аварий.
Удивляться такому подходу не стоит. У нас традиционно отношение к человеческой жизни как к чему-то второстепенному. Возьмите песни того времени, в которых воспевалось то, как человек погиб, но спас, к примеру, трактор.
В наше время высокая аварийность вызвана и другими проблемами. В первую очередь, система военных закупок и принятия на вооружение боевой техники не соответствует нашей рыночной экономике. Не последнюю роль здесь играет и система "откатов".
И вот результат: блоки и узлы военной техники уже не производят с высокой степенью надежности. Это обусловлено тем, что система военной приёмки техники в эксплуатацию развалена. Причем взаимодействие государственного сектора с частным в данном случае не отлажено должным образом в отличие от тех же Штатов.
У них эта система регулируется тысячей законов, прописывающих все детали. А мы только можем констатировать тот факт, что Минфин дал "добро" Минэкономразвития на воссоздание подобной системы.
Владимир Хрусталев, эксперт по ядерным технологиям Морского государственного университета им. адмирала Невельского:
Советская система в этом случае была не экономной. Мы, в отличие от американцев, расходовали деньги нерационально. Мы штамповали свои лодки одну за другой и нередко в ущерб качеству. Это не лучшим образом сказывалось на состоянии ВМФ, что отражалось и в статистике по авариям.
Наша система, в том числе и экономика, были рассчитаны под жёсткие планы. Где-то это и хорошо, но не в случае с атомным подводным флотом. Постепенно ситуация обернулась таким образом, что мы оказались уже не в состоянии поддерживать темпы ввода новых подлодок в том объеме, что и раньше.
Нашим конструкторам ставились жесткие задачи: уложиться строго в такой-то срок при разработке новой атомной субмарины. США начинали каждый новый ход в гонке ядерных вооружений, нам приходилось догонять. А это влекло за собой серьезные издержки, недоработки и порой приводило к дефектам в первых спущенных на воду подлодках новых серийных проектов. В отличие от нас, американцы подходили к этому вопросу несколько более тщательно.
Правда, у них было преимущество. Американцы обладали доступом к научной и технологической мощи всего западного мира. А СССР приходилось парировать военную опасность от всего НАТО, включая Британию и Францию, которые располагали подводными ракетоносцами. При этом американская экономика в целом была крупнее советской. Поэтому здесь мы далеко не всегда могли с ними соперничать, часто приходилось догонять.
Одна из причин, почему мы выстроили огромный подводный флот, обусловлена колоссальным превосходством надводных сил потенциального противника. В первую очередь, такая ставка на развитие подводных сил в целом делалась для борьбы с мощными авианосными группировками противника.
Однако были свои преимущества и у нас. Советские конструкторы создавали эффективные боевые средства, промышленность могла обеспечить ввод атомоходов в строй с высоким темпом. России в нынешней ситуации далеко до возможностей СССР в этой сфере, со всеми проблемами советского атомного подводного кораблестроения.
Подводные силы СССР были сильнейшим противником для ВМС Запада. И если бы пришлось их пустить в ход, многие корабли НАТО обрели покой на дне. И несмотря на свои недостатки, наши наука, промышленность, и военные обеспечивали военно-технический и военно-стратегический паритет между СССР и США.
На этих затянувшихся выходных делать нечего. Иногда смотрю фильмы. Сегодня посмотрел забугорный фильм Курск, про трагедию с лодкой... Фильм если честно тронул до слез. Это не фильм- катастрофа. Это действительно фильм о боли и.... нашем отечественном распиздяйстве. Скажем так, показаны моменты, которые в свое время во время службы в Российской армии наблюдал сплошь и рядом. Это русский блин авось и отъебись. Пример первый: кассеты для регенерации воздуха в отсеке: их просто проебали... В армии есть два типа отношения к вещи: проебал и нашел... На спасательном батискафе задубел резиновый уплотнитель на стыковочном шлюзе, из-за чего не получилось пристыковался к аварийному люку лодки. Говорится, что он меняться должен раз в год, но даже старый седой помпотех не помнит когда его меняли в последний раз. Аккумуляторы на батискафе: не держат установленное время: срок зарядки 12 часов. Запасные тоже убиты. Рабочие аккумы отдали Кэмерону, чтобы на батискафах Мир гонять экскурсии к Титанику. ... Есть в фильме ещё много примеров распиздяйства, типичного армейского. И именно от этого больно до слез. Очень больно на самом деле это осознавать, что к трагедиям зачастую приводит именно оно. Фильм очень сильный и тяжёлый.
В этот день - 19 лет взад - затонула Атомная подводная лодка "Курск". Я была ещё совсем ребёнком, когда произошла эта трагедия и совершенно ничего не знала о ней до 2016г.
В 2016г я впервые приехала в Мурманск. Я увидела Баренцево море.
Я знала, что в Мурманске стоит памятником рубка с этой подлодки, но для меня она была не более чем интересным местом.
Я приехала и я ее увидела. Меня пробрало до слез, до мурашек. Я 4 дня читала и выискивала информацию об этой ужасной трагедии. И даже сейчас я вновь и вновь возвращаюсь к поиску хоть какой-либо новой информации. Не знаю, узнаем ли мы когда-нибудь причины случившегося, да и важно ли это сейчас, когда ребят уже не вернуть?!
Искренне надеюсь, что подобного не повторится никогда больше.
Я уже никогда не забуду об этой трагедии и всегда буду помнить.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.