Ребуха (Часть 1 Бессилие) Глава 2. Сроков больше нет
На второй день пребывая в центре, я окончательно протрезвел, и мне ужасно захотелось домой. Так получилось, что все решения, связанные с центром, я принимал, мягко говоря, не в себе. Тут можно сделать небольшое отступление и выделить один важный факт моего характера. Я до одури домашний. Всю мою жизнь так складывалось, что близкие всегда находились со мной рядом. В детстве я не был ни в детском лагере, ни хоть где-то – где предстояла долгая разлука с семьей. Даже дважды попадав в больницу, я находился на дневном стационаре. И всегда это было как испытание для меня. И в период моего употребления, спустя пару дней вне дома, мне становилось наплевать на алкоголь, я хотел домой. И теперь после того, как я отошел от алкоголя, я тем более хотел домой.
Масла в огонь подливал и Игорь. Он рассказал мне, что теперь ты не сможешь обсудить с женой сроки твоего пребывания здесь. Звонки родным (читай заказчикам) проходят каждую субботу. Время строго ограничено – 10 минут. Разговор проходит в присутствии персонала центра и по громкой связи. Тебе, говорит, будет запрещено манипулировать родственниками и обсуждать сроки.
Я сказал Игорю, что мы с женой обсудили уже срок это четыре месяца, но как я понял из разговора жены с психологом, денег вообще только на три месяца, а четвертый в случае острой необходимости.
На эту мою тираду Игорь усмехнулся и ответил – это не тут с нами работают психологи, а там с твоими родственниками. Я, говорит, тоже заезжал сюда только на месяц, а сейчас второй заканчивается.
Я был удручен, внезапно я осознал, что мы с женой даже не разработали какой-либо шифр, чтобы сообщить, в случае если у меня начнутся проблемы. Внезапно я осознал, что теперь я полностью бессилен над своим положением. Но в голове все еще теплилась надежда.
Но ведь это же незаконно удерживать человека без его желания – возмутился я. На что Игорь рассказал, что он не знает на каких механизмах это работает, но будучи военным, пытался отсюда выйти отстаивая свою правоту на конституционном поле, но его быстро привели в чувство. Как его привели в чувство он не уточнил. Я сделал для себя вывод – плохо пытался.
Но мысли об этом мне не давали покоя. И я решил, что в удобном случае, а он обязательно у меня будет, я доберусь до телефона и сообщу жене, о своем бедственном положении. Эти мысли меня успокоили.
Шел второй день и меня мучило два вопроса – когда меня спустят в группу и когда выведут покурить. Это было просто невыносимо. Духота, время, идущее как будто в другую сторону, замкнутость пространства, отдаленность от близких – все это превращало моё нахождение в какой-то ад. Я пытался читать. Электронную книгу кстати в конце концов не разрешили, что было еще одним обманом от этого лысого гражданина. Но у меня были и бумажные книги на этот случай. Трилогия Пулмана – «Темные начала». Я читал первую книгу из этой трилогии в детстве, а остальные две еще нет. Но уже благополучно все забыл и нужно было перечитать вновь первую книгу. Читать было бесполезно. Я читал и понимал, что я не слышу, что происходит в книге, я слышу только свои мысли. А они, разумеется, о другом.
От еды я продолжал отказываться, мне не лез кусок в горло, это было обычным моим состоянием, когда я выходил из запоя. Ильнур не утихал, он то орал, то смотрел на стену и говорил, о том какой лес хороший сейчас срубят. «Белочка» его не отпускала. Серега сидевший с нами в это время говорил, что его должно скоро отпустить – в среднем длится это 18 часов. Наблюдать это все, было ужасно, и я сделал для себя вывод, что это будет хороший урок для меня. Вот до чего мог довести меня алкоголь. Разумеется, это еще и здорово выматывало. Маялся Ильнур пытаясь выбраться из кровати, маялись и мы, ожидая, когда же он уснет. А он все не засыпал. Он был уже весь в синяках, но не из-за того, что его кто-то бил, а из-за того, что он сам себя травмировал повязками и неудачными попытками выбраться.
Шансов на то, что сегодня меня спустят в группу, было очень мало. Снизу раздавались голоса, но разобрать на отдельные слова было невозможно, все как-то сливалось. Иногда там, что-то говорили хором и это тоже было непонятно. В те редкие разы, когда меня выводили покурить, я мелком смотрел на ребят внизу. Мельком, потому что думал, что мне нельзя на них смотреть. Они сидели там на диванах и что-то писали или смотрели на меня тоже.
Мне рассказывали, как и что будет происходить внизу, но я если честно плохо понимал, о чем мне говорят. Ребята которые сидели со мной постоянно что-то писали в тетради. Тетради у них были закреплены на черных планшетках и валялись где попало. Я узнал, что это так называемые «Дневники чувств». Я тоже буду такой вести, когда спущусь в группу. Я попросил посмотреть. Внутри была табличка, разлинованная на четыре столбика. И там были какие-то неразборчивые записи.
И это нужно писать каждый день – спросил я. Да, ответили мне. Всего 30 мыслей каждый день. Тебе потом все объяснят. Я успел заменить, что исписано за сегодня было уже 4 листа. Это достаточно много. Тем более для меня, человека, который последний раз писал ручкой в школе.
Ты главное не впадай в отрицание – сказал мне Слава. К этому моменту я уже знал, что он тоже нес достаточно важную функцию в доме. Он был ХД. ХД — это сокращение от Хозяин Дома. Вообще каждый резидент, когда спускается вниз, через какое-то время получает свою функцию которую будет нести. Витя вот, был НСО – Начальник службы охраны, Слава – ХД, Игорь – физорг, Петя – ШРР (Шеф ремонтных работ). Есть еще куча различных функций. Так как я с детства обожал готовить, и занимался этим всю свою сознательную жизнь, я решил уточнить насчет кухни. И мне ответили там есть функция ШК (Шеф кухни) и сейчас ШК это девушка Вика. Я спросил, а смогу ли я двигаться в этом направлении в доме, ответили, что да. Но не первый месяц. Новичков на кухню не пускают. Строго после месяца пребывания. Потому, что там ножи.
Так вот, не впадай в отрицание – сказал мне Слава. И я его заверил, что как можно то? Ведь я признаю свою зависимость. Я понимаю, что я болен, и что мне нужна помощь.
К этому моменту, я понемногу расположился в своей обители. Подумал, что не такой это уж и клоповник. Да, да кровати вроде не старые, двух-ярусная так вообще выглядела новой, просто очень уж дешевой. Постельное белье, чистое, но уже старое. Подушка вся сбитая от стирок. В самом доме вроде все чистенько и аккуратно. В туалете стояла большая современная душевая кабина, но в первый день мне объяснили, что ей пользоваться нельзя. В общем ремонт везде был, но как бы это помягче сказать – весьма экзотический. И на мой взгляд – отвратительно безвкусный. Какая-то нелепая лепнина. Туалеты, кстати, не закрывались в целях безопасности. Перед тем как туда зайти, нужно было на двери перевернуть специальное устройство – «Вертушок». Тогда всем было видно, что там кто-то есть.
К нам иногда заходили сотрудники центра. Их тут называют консультантами или сокращенно консулы. Точнее, конечно, заходили они не к нам, а к Ильнуру. Так как я своим поведением не представлял для них интереса, в отличии от Ильнура. На самом деле к этому моменту уже стало страшно за него. Складывалось стойкое ощущение, что он окончательно тронулся умом и теперь никогда не станет нормальным. Мол, все – точка невозврата. Мне вообще было сложно представить, что с этим человеком, когда-то можно будет нормально поговорить. Консулы приходили задавали пару вопросов и уходили. А я терпеливо ждал. Вот, может быть, меня спустят в группу или хотя бы покурить. Почему я не задавал этих вопросов консультанту? Меня неверно проинструктировали. Сказали, что консультанту задавать вопросы нельзя, это считается нарушением субординации. А по факту было, что, когда ты «золотой» на тебя не действует это правило.
Сегодня было воскресенье. А значит «банный день». Мне не терпелось уже смыть с себя все токсины, которые выходили вместе с потом. Вроде как в баню мне уже было можно.
Наконец настало время бани. Меня повел туда Слава. И кроме нас там никого не было. Мне запретили сидеть в парилке из-за давления, но Слава сказал – да, плевать иди. Баня была на цокольном этаже и обычная электрическая. Меня это несколько разочаровало. Так как я ожидал, что это будет отдельная деревянная баня на дровах. Но, это было не последнее разочарование, которое я испытал от бани. Мыться предполагалось из ведер, так как душ не работал. Уезжая в центр, я уже неделю как мылся из тазика в связи с летним отключение горячей воды. И тут я приехал в такую же историю.
После бани и мытья, мне стало значительно легче. Появились даже более-менее позитивные мысли, что я со всем справлюсь и все будет хорошо. Скоро меня спустят в группу и мне будет значительно проще.
Поэтому, когда принесли ужин, я первый раз за это время поел. На ужин по воскресениям всегда было «рагу» из казана. Само по себе рагу было неплохое, но вот вместо мяса мне попались одни кости.
День уже заканчивался, а Ильнур так и не уснул. Его состояние ни на минуту не становилось лучше. Разумеется, это здорово удручало и выматывало. Он уже был весь синий. А на руках у него были кровавые следы от повязок. Мне ничего не оставалось кроме как ждать и надеяться, что завтра я спущусь вниз.
Ночью Ильнура снова уводили и я оставался один. Разумеется в голову лезли всякие нехорошие мысли. Я не знал, как дела дома, не знал, что вообще меня ждет. Меня очень огорчало, что теперь я не смогу поговорить с женой о сроках своего пребывания. И было очень тревожно от того, что возможно эти самые сроки теперь намного дольше, чем было оговорено изначально. С этими мыслями, я кое-как уснул.