Крюк. Часть 3⁠⁠

Крюк. Часть 2

Когда Паша вырулил на проселочную дорогу, снегопад усилился. Несмотря на обезболивающее и алкоголь, Егор постанывал и пребывал в полусонном состоянии. Периодами затихал или же едва не выл от новых приступов.

Паша вел автомобиль максимально быстро и аккуратно, насколько это было возможно для его состояния. Стресс, конечно, имеет место быть, но байки про «мгновенно отрезвел» — это лишь байки. По факту градус никуда не делся, и он это чувствовал.

Марина была напряжена и не хотела смотреть, но ее взгляд сам невольно бросался в зеркало заднего вида на Егора, а так же его рану. У нее была прямая ассоциация с братом, который в момент помешательства превратил отчима в такой же кровавый бифштекс, украшающий спину парня.

Именно после того случая Паша изменился. Стал более раскрепощенным, вспыльчивым и такого брата Марина побаивалась, но каждый раз, видя его хмуро сведенные брови, гневный взгляд. Она пыталась побороть эти страхи, считая их навязанными и притянутыми за уши. Все-таки, это за нее он заступался и с ней точно так никогда не поступит.

Миша, до этого хранивший молчание, задал вопрос.

— Через Алёшино поедешь?

Тишина. Паша сосредоточенно смотрел на дорогу, и только голос сестры привел его в чувства.

— Паш, ты чего?

— А, да… если крюк не заложим, через Оси́нки будем еще столько же ползти, сам знаешь.

Миша молча кивнул и обратил внимание на Егора.

— Скоро… приедем?

Услышав стон друга, Паша крепче сжал руль, сильнее вдавил педаль газа и еле удержал управление, когда машину понесло юзом. Ему пришлось снова сбросить скорость.

— Потерпи Егорка, видишь, че творится за бортом? Тут осталось-то плюнуть да растереть, скоро все будет братан.

Он прекрасно понимал, что до Тарасихи они доберутся не раньше, чем через полчаса даже с учетом среза.

— Быстрее… — Егор снова простонал.

Паша не сдержался и вдарил ладонями по рулю. Марина испуганно вздрогнула, Миша же только покосился на друга.

— Ну, я и так еду, как могу! Не получится быстрее! Сейчас поддам, и если нас на какую-нибудь встречную машину выбросит, тогда нам точно пиздец! Я и так уже не вижу нихрена!

И правда, за считанные минуты погода серьезно испортилась. Снега стало больше, а ветер усилился. Встречных машин в этой глуши поздним вечером не было, хоть какой-то плюс.

Через десять минут проехали Алёшино, мело уже вовсю, что дворники Логана работали без остановки. О колее речи не было, он ехал наугад, стараясь держать автомобиль на скорости.

Сразу вспомнилась яма на дороге, на которую они нарвались по пути на дачу. Машина сильно не пострадала, лишь правый габарит вышел из строя — на дорожных пастухов нарываться было опасно.

Когда до трассы осталось всего ничего, буквально рукой подать, Пашин наметанный глаз уловил одну деталь, которая вынудила его затормозить и погасить все огни. Только двигатель тихо работал, и дворники размазывали крупные хлопья снега по стеклу.

— Приехали, блять.

Миша протиснулся между сидениями, пытаясь хоть что-то разглядеть. Марина так же смотрела вперед, но метель сильно сокращала радиус обзора.

— Что такое?

— Гаишники там, вот что, — Паша откинулся на сидении, смотря на очертания белого авто с синей полосой поперек кузова, — вот надо было им прямо в конце дороги этой встать, а? Как специально всё подмутили!

— Может, проехать получится? Авось не остановят? — девушка с надеждой смотрела на брата.

— Держи карман шире! Мало того, что на этой дороге мы тут в принципе одни, так у меня еще правый габарит не работает! Да мы для них краше новогодней елки, еще и бухие все поголовно. Не остановят, как же!

— Ждать, пока свалят, что ли? Нас, вроде, тут не видно, — Миша взъерошил кудрявые волосы, обернулся, — назад сдавать не вариант. Если так мести и дальше будет, мы обратно к Оси́нкам уже не выедем.

— Другой дороги нет? Ну, чтобы в объезд этих вот сквозануть на трассу?

— Не помню, вроде бы нет, — он сразу взялся за смартфон, открыл карты, а Павел, взъерошивая волосы, приговаривал.

— Думай башка — шапку куплю, думай…

Ломать голову долго не пришлось, да и карты не понадобились. У полицейской машины загорелись проблесковые маячки. Все в Логане замерли в тревожном ожидании.

Вопреки надеждам, ГАИ развернулись на дороге и направилась в их сторону. Марина сама откинулась на сидении и в очередной раз вздрогнула, когда Паша стукнул по рулю.

— Ебейшая сила! Ну, почему!?

Он включил заднюю передачу, быстро развернулся и с трудом выровнял автомобиль после маневра.

На этот раз, с приливом адреналина, лучше получалось удерживать машину на большой скорости.

— Мишаня, смотри, где тут свалить от них можно?

Пока друг изучал местность, они проезжали Алёшино. Он уже спланировал, где можно повернуть и как затеряться в поселке, сделать круг и выйти на трассу.

— Как больницу проедем — направо.

Ну, почему она заброшена? Было бы очень кстати определить сюда Егора, и в Тарасиху ехать бы не пришлось. Нет же, здание давно не используется по назначению.

Все планы пустило под откос одно большое «но», когда около больницы автомобиль снова угодил правым колесом в ту же самую яму, только на этот раз ехали они куда быстрее.

Подвеска отпружинила так, что Логан на несколько мгновений накренился на левую сторону, а затем машина содрогнулась от удара, пока Паша вдавливал тормоз и выворачивал руль. Раздался вопль Егора, автомобиль понесло юзом, а от приземления пробило правое переднее колесо.

Остановились только через несколько секунд после рокового провала и разворота на сто восемьдесят.

Пристегнута в машине была лишь девушка, остальным повезло меньше. Когда авто накренилось, Паша ударился виском о боковое стекло, Миша влетел головой в пассажирское место, а раненого подбросило и он прижался к сидению спиной.

Сзади завозились — это Мишка помогал другу принять прежнее положение.

— Ты как, Марька? — парень осматривал сестру на возможные повреждения.

— Нормально я, просто пристегиваться надо! Сам-то как?

Он не ответил и подался Марине, на всякий случай прощупал ее затылок, макушку и виски — мало ли, не почувствовала или шок. Убедившись, что она в порядке, парень обернулся — картина там не такая обнадеживающая. Миша, зажимающий окровавленный нос, вопящий Егор и засранная спинка сидения, куда его прижало.

Только это было не единственной проблемой. Недалеко от них остановилась полицейская машина, из которой вышли двое. Паша включил аварийку, вздохнул и прикрыл глаза, пытаясь совладать с эмоциями.

— Вот и прокатились. Колесу и подвеске, похоже, пиздец.

— Делать-то чего?

Миша только сейчас заметил, что ликер почти вся вылился на коврик. Он успел сохранить лишь малую часть, поднял бутылку, но другу ничего не сказал. Не время.

— Чего делать… сдаваться, у нас варианты как будто есть. Главное, чтобы Егорку отвезли.

Сестра и друзья поддержали его молчаливым согласием. Трое вышли из машины…

Захлопнулись двери, ребята собрались у капота, когда к ним приближались двое сотрудников. Паше, как водителю, было страшнее всего. Он приготовился доставать права. Пробитое колесо, покореженное крыло и разбитая правая фара уже мало волновали. Какая теперь разница, что там с машиной, если как минимум полтора года за руль не сядет. А учитывая, сколько было выпито, то все два, еще и тридцатник штрафа сверху. Повезет, если погоню не припишут, на вид сотрудники вроде адекватные, не кричат, суету не наводят и оружие не достают.

Он вообще думал, что выйти из машины не успеет, как ляжет лицом в капот. Однако его ожидания не оправдались.

Паша присмотрелся — у одного из сотрудников была планшетка. Когда они подошли, один из них спросил.

— Нарушаем?

Пашу понесло на откровения.

— Понимаете, пришлось нам, раненый у нас, надо срочно в больницу его отвезти, — он обернулся на друга, — выведи его, давай-давай.

Миша прошел к задней двери Логана. Второй сотрудник с планшеткой начал делать в ней какие-то записи.

— Мы даже ехать никуда не собирались, поверьте, мы так и остались бы ночевать на даче, только вот… ситуация случилась, а скорую помощь не дождешься у нас в поселке, понимаете?

Вид у сотрудников был почему-то озадаченный. Один так и стоял, глазея на ребят, второй же, записывая что-то на планшетке, покивал.

— Угу…

Мишка в это время вывел Егора с бутылкой ликера в руке на мороз, подвел к другу. Тот подвывал от хлопьев снега, когда те попадали ему на ожог.

— Вот он, несчастный случай, понимаете, — раненого развернули, Паша указал на его спину, — отвезите нас в Тарасиху, а меня в отдел, если надо, только парня сначала в больницу, пожалуйста!

Сотрудники даже ухом не повели. Один осмотрел Егора, а второй же, продолжая писанину, снова кивнул.

— Угу…

— Паш… — девушка подергала брата за рукав.

— Да погоди ты! Отвезите нас уже, человеку плохо!

В этот раз Марина взяла его за плечо, встала на носочки и что-то ему прошептала. Павел, скривившись, осмотрел сотрудников более тщательно. Вмешался Миша, придерживающий раненого под руку.

— Паша, че за херня? Они нас в гляделки поиграть остановили?

Тот не ответил. Он обратил внимание на то, о чем ему говорила сестра. Несмотря на нерабочую правую фару, на сотрудников все равно попадала хотя бы толика света, те же блики аварийки, только в эти короткие промежутки они не отбрасывали тень.

Марина так же подошла к Мише, он немного наклонился и выслушал, что она ему прошептала. Теперь и он пристальнее осматривал сотрудников и сначала встряхнул головой, не поверив тому, что видел. Полицейские стояли, как восковые фигуры, практически неподвижно.

Паша полез в карман джинсов, медленными шагами начал подходить к ним, остановился рядом с тем, который до сих пор делал одному ему известные записи. Все вокруг перестало существовать. Никаких движений ни сзади, ни спереди. Он пригляделся к лицу сотрудника и… ничего.

Обычная физиономия, только… ни одной морщинки, кожа гладкая, как будто ее натянули на скелет. Губы почти безмолвно шевелились, слышалось невнятное бормотание.

Он достал из кармана зажигалку, аккуратно поднес ее к планшетке. Уже прикидывал, что это сойдет за нападение на сотрудника при исполнении. Вот, сейчас его тут же скрутят. Но нет. Две фигуры оставались безучастными. Паша чиркнул зажигалкой, оранжевое пламя ненадолго осветило руку и частично лицо сотрудника.

Вот только в свете настоящего, живого огня это была вовсе не планшетка. На мгновение картина полностью переменилась — полицейский костлявым пальцем ковырялся в пустой глазнице высохшего черепа, что держал второй рукой. Его одежда была старая, вся рваная и местами истлевшая, а нижняя челюсть, которую выхватил свет зажигалки, предстала перед парнем сгнившим, беззубым костяком.

Паша чуть не вскрикнул, отстранившись.

— Вы видели!?

Ему никто не ответил, их округленные от ужаса глаза были понятнее слов.

Когда Павел пятился от сотрудников, тот, с планшеткой, поднял на него взгляд. Единственное, что они успели увидеть, так это их лица, искривленные яростью, бездонные рты, вытягивающиеся до самой груди, и закатившиеся глаза. Двигатель их машины взревел, завыла сирена, только там по определению никого не было. По крайней мере, за рулем уж точно.

Марина вскрикнула, Паша тут же развернулся.

— Валим! БЫСТРО!

Полицейские пошли к ним, но четверо сорвались с места. Миша с Егором бежал медленнее, чем Паша с сестрой, но сотрудники, кем бы они ни были, не торопились. Единственным вариантом оставался он — вход в больницу, зияющий темнотой прямо перед ними.

И ребята, которых обуял нечеловеческий ужас от увиденной картины поздним, морозным вечером, скрылись в мрачном проеме пустующего здания…

***

Бежали они долго и практически без оглядки. Петляли по пустым коридорам больницы, пробегали мимо десятков закрытых дверей. Каждый из них слышал стук собственного сердца. Не останавливались до тех пор, пока вой сирены с улицы не затих окончательно. Раненому бежать было сложнее всех, каждое движение отдавалось пульсирующей болью в спине. Он ощущал порывы холодного воздуха, касающегося оголенной кости.

Остановились на перекрестке. Паша отпустил руку сестры, привалился к стене и переводил дыхание. Долгая пробежка сильно утомила накачанные алкоголем тела, у Егора, несмотря на холод, на лбу проступила липкая испарина.

Неожиданно, Павел почувствовал что-то странное и непривычное. Какое-то легкое дуновение позади. По спине пробежали мурашки, как будто в нее кто-то дышал. Непонятное, тревожное чувство заставило его сделать шаг вперед и обернуться. Ничего, все было, как обычно. Просто голая стена, испещренная кусками облупившейся краски. И никто не заметил, как по ней несколько секунд назад прошла мелкая рябь.

Списав странное чувство на пережитый стресс, подпитанный алкоголем, он отпустил эти мысли и достал телефон, посмотрев на время. До полуночи оставалось четыре минуты.

— Чего дальше делать будем, кто это вообще был? — Миша в непонимании уставился на друга.

— Полицейские так себя не ведут, — добавила Марина.

Паша, как негласный командир, громко прочистил горло.

— В общем, план такой. Эти двое, кем бы они ни были, идут за нами. Не знаю, что мы видели. Групповая галлюцинация, оптическая иллюзия, голограмма или хрен пойми, что еще. Я прикинул, тут коридоров видимо-невидимо. Сейчас идем налево и сразу в обратную сторону к выходу. Пока они нас нагонят, мы уже сквозанем на улицу и…

Он задумался, взъерошил волосы, поймав на себе неодобрительный взгляд сестры.

— Угоним их… машину? Мало нам будто статей уже…

— А у нас есть варианты? Везти они нас не торопятся. Мне показалось, или им вообще было насрать, что мы бухие все, и у нас раненый человек. Они в первую очередь должны были сообразить, как и куда везти пострадавшего, а только потом заниматься нами. Мной, точнее. Что он там на своей планшетке корябал? Понятия не имею. Но, если они не торопятся, значит, мы поедем сами. Кем бы они ни были, но транспорт у них есть и, в отличие от моей машины, у той все еще четыре колеса! Бросим их драндулет прямо там, во дворах где-нибудь, и ищи ветра в поле, переночевать найдем где, думаю это не проблема. Главное — Егор в больнице будет.

Паша посмотрел в сторону, откуда они прибежали. Там, вдалеке были лишь голые стены, которые в неизмеримой дали скрывались в густом мраке. При виде этого коридора, что сейчас казался бесконечным, над головой сгущалось облако липкого страха. Что-то в этой обстановке было неправильным и заставило задать резонный вопрос.

— Как долго мы бежали?

Миша задумался, посмотрел туда же, во тьму коридора.

— Минуты четыре может или… пять.

— А мы не должны были за пять минут десять таких больниц пробежать? Она же… маленькая?

Даже безучастный до этого Егор осмотрелся мутным взглядом по сторонам.

— Паш, пойдем уже.

Марина не скрывала необъяснимой тревоги. Были опасения, что полицейские вот-вот могут нагнать их, но отвлекло их другое. С противоположной от входа стороны они услышали… шаги. Тихие, шаркающие шаги.

Из темени коридора к ним навстречу вышел пожилой мужчина, на которого они уставились округленными от страха и непонимания глазами. Заметив четверых пришельцев, он что-то тихо бормотал. Из сказанного стариком удалось разобрать только про «двенадцать» и «не примут».

Миша не удержался и включил фонарик на смартфоне, посветив в сторону незнакомца. Одет он был в свободные штаны, клетчатую рубашку. Все вещи на нем застираны и обесцвечены. В безжизненных глазах мелькнул свет фонарика, мужчина моргнул, что-то тихо прорычав.

Полные суеверного страха после увиденных вещей, ребята могли поверить во что угодно.

— Нет, к встрече с привидениями я точно не готов, — Павел, стараясь не смотреть на старика, сделал жест головой, и все они устремились в левый от входа коридор.

Ждать приближения этого призрака заброшенной больницы и встречаться с теми, кто шел по их следу, им не хотелось.

Сил бежать ни у кого не осталось, поэтому они быстро шли по коридору, вскоре свернули на очередном перекрестке налево. Чтобы не заблудиться в странном сооружении, было решено двигаться напрямик. Конечно, Паша сначала аккуратно заглядывал в каждый коридор по левой стороне, справедливо опасаясь засады, но… ничего.

Лишь однотипные, пустые коридоры. Отличия были только в некоторых местах, где на стенах красовались узкие, но глубокие борозды. Одни короткие, всего пару метров. Другие же отличались своей протяженностью от одного перекрестка и до следующего. Либо же обрывались у закрытых дверей.

Смотря на эти следы, в голове Паши всплыло яркое воспоминание из игры Most Wanted, где в самом начале сержант Кросс берет ключ и с оглушительным скрежетом царапает дверь машины игрока, издевательски улыбаясь. Как хищник, предупреждающий свою добычу, что он рядом и от него не спрячешься.

Но то была игра, а здесь?

Не хотелось об этом думать. Сейчас Паша настраивал себя на угон полицейской машины, чтобы, наконец, смыться из этого места и отвезти друга в больницу. Из-за этой внутренней борьбы пьяной решимости со страхом перед правосудием, у него иногда подкашивались ноги, потели ладони, и на лбу выступала испарина, которую он то и дело вытирал рукавом куртки.

Когда они проходили мимо одной из палат, в нос ударил неприятный запах. Точнее омерзительный смрад, как будто там, за закрытой дверью устроили целую свалку отходов. Проверять это желания и смысла никакого не было, друзья двинулись дальше.

— А я думал, приведения это вымыслы… — Егор вдруг подал голос, заговорил с хрипотцой, — ну, я слышал про распределение душ после смерти, но чтобы они оставались бродить по земле? Нахер они тут упали? Что их держит? Незаконченные дела, может? А у этого…

Он вдруг посмеялся. Натужно, хрипло и на болезненном стоне его смех оборвался.

— Что он в больнице не закончил? Очередь не достоял? С терапевтом не поскандалил или плановую клизму не поставили?

Рассуждения Егора друзья поддержали веселыми усмешками, а Миша еще и своими собственными мыслями.

— Может, это место проклято? Умер, допустим, здесь и все, как в клетке, выйти не может, вот и вынужден бродить по коридорам и пугать таких, как мы.

— Да вот, кстати, с теорией о проклятом месте могу согласиться, — покивал Паша и в очередной раз осмотрелся в темном перекрестке, — так что давайте, валим отсюда, никто здесь коней не двинет.

Когда они прошли мимо одной двери по правой стороне, Павел замер. Друзья и сестра посмотрели на него с явным непониманием.

— Тс-с-с… слышали? — он шикнул на Егора, который простонал от очередного приступа боли, — тихо ты.

Пятясь, Паша вернулся к двери у минувшего перекрестка, и уже все уловили доносящийся из-за нее тихий… гомон? Это были явно голоса людей, но откуда?

— Меня не глючит? Вы слышите? Это… оттуда?

— Дурни! — раздался возглас за спиной Паши.

Тот вскрикнул и рысью метнулся к друзьям, развернувшись. Он не заметил, как из-за угла вышел «призрак» старика.

Не обращая на ребят внимания, он такими же шаркающими шагами заковылял к палате, из-за которой доносился гомон, повернул ручку и открыл дверь. Голоса сразу стали отчетливее.

Они уставились в проем, куда прошел дед. Кажется, этот призрак и не думал им как-то вредить. Но смотрели они туда совершенно по иной причине. В палате горел свет — это сразу бросилось в глаза, особенно после долгого пребывания в потемках.

Они так и переглядывались друг с другом и этим проемом, не понимая, что вообще происходит, пока не услышали голос старика.

— Так и будете тут стоять? Или уж пройдете? В палате теплее, — перед тем, как снова скрыться, он обратил внимание на Марину, — а вот девку спрятать бы.

Паша осторожно, украдкой заглянул внутрь палаты. В больнице ему приходилось побывать лишь раз, когда отчим его неслабо отметелил, но там он пробыл всего день и был отправлен на все четыре стороны. Дескать, переломов и сотрясений нет, значит иди и не занимай драгоценное место.

И сейчас он увидел обычную палату, практически такую же, как и тогда. Четыре стены, окно, работающий телевизор, который стоял на одной из коек, а не на тумбочке, где и должен. Изображение и звук оставляли желать лучшего, но тем не менее, они были.

Коек всего шесть, и на одной из них, не замечая новеньких, сидели двое мужчин.

Закончив осмотр, парень заметно оживился и вернулся к друзьям. Дважды два щелкнуло в мозгу. Больница не заброшенная!

— Так, пойдем. Там… люди.

Остальные посмотрели на Павла с явным недоумением, почти как на идиота.

— Сами посмотрите!

И все вчетвером прошли в палату. Они сразу заметили, что в там намного теплее, чем в коридоре. Марина и Миша осмотрелись в помещении, а у Егора на лице читалось облегчение. Вот она, больница, даже ехать не надо и терпеть эту адскую боль. Сейчас под наркоз, где-нибудь с ляжки оттяпают кожи, зашьют лопатку, и завтра уже он проснется без этого чувства.

Удивило то, как все постояльцы, за исключением старика, смотрели телевизор. Словно под гипнозом.

— Фрось, у нас две койки? — подал голос дед, — а то у нас вона, сколько их.

Старушка отвлеклась от телевизора, осмотрела всех четверых.

— А чего-й не выпроводил? Глядишь, и не приняли их еще?

— За ними пока угонишься, да и поздно пожаловали, я далеко был.

Внезапно, свет на несколько мгновений померк. Изображение и звук у телевизора резко пропали. Боевик сменил белый шум, сопровождаемый характерным шипением.

Мужики выругались, продолжая пялиться в экран. Старушка вздохнула, присела и снова осмотрела пришедших.

Теперь этот старик не казался призраком. Наоборот, в этом месте он выглядел, что ни на есть живым, как и остальные люди в палате. Сомнений уже не было, духи себя так не ведут. Да и запахи, пусть не самые приятные, но они были. Все обитатели в шерстяных носках, относительно новых, и эти новизна выбивалась из общей картины.

— Чей надо поискать, где еще две койки то сообразить. А лучше три, — старушка покосилась на место, где лежал крест, — открытые еще видел, Ромаш?

— Всего пару. Да и девку… спрятать бы.

Паша переглянулся с друзьями, но больше его насторожило то, что мужики, услышав «девка» дружно обернулись. Их уже мало волновал неработающий телевизор.

Они встали, осмотрели Марину. Один из них был в застиранных до дыр трусах, а второй в обесцвеченных спортивках. Но ни то, ни другое не скрыло того, как при взгляде на девушку, у них в паху начало набухать.