Когда попросишь прощения, то на душе становится легко и хорошо. Что даёт человеку прощение?⁠⁠

Что есть "прощение" в абсолютном, полном смысле этого слова? «Смерть», счастье небытия "собой" в окружении "других". Человек жив лишь благодаря некоторому непрощению, благодаря вине, долгу перед другими людьми.

Жить на Земле человек должен, обязан. Жизнь - рабство человека у людей (родителей, родственников, знакомых), у народа, у страны (государства), у человечества (как вида животных) в целом.

Попросить прощения – попросить «смерти», освобождения из рабства - попросить свободы от людей. Прося прощения, человек просит людей простить ему долг – просит избавить его от вины перед людьми. Прося прощения, человек просит избавить, спасти его от «жизни» среди людей, чтобы обрести таким образом душевный покой, счастье небытия «собой».

Когда человек избавляется, спасается от себя и других (от разделения целого «ничего» на себя и других), то у него на душе становится легко и хорошо.

Поэтому что даёт человеку прощение? Прощение даёт человеку счастье – умиротворение, душевный покой, «смерть» (место в гробу на тихом кладбище).
Когда ты останавливаешься в жизни (в преступлениях против других людей, в злобе на других людей), то на душе становится легко и хорошо.

"Это просто праздник какой-то!"

«Жить в обществе (в зле, да шёпоте) и быть свободным от общества (от злобы, от насилия, агрессии друг против друга) невозможно».
Только (частичное или полное) прощение в какой-то (частичной или полной) мере избавляет, спасает тебя от жизни в обществе - от рабства у людей. И тогда на душе становится легко и хорошо. Ведь теперь ты (твоя душа) на воле - никому ничего не обязан, не должен.

Ты наконец-то искупил свою вину и можешь со спокойной, чистой совестью НЕ жить (не быть) - можешь вознестись на (седьмое) Небо и пребывать там (вне времени и пространства) с "богом".

«Я коней заморил, от волков ускакал,
Укажите мне край, где светло от лампад,
Укажите мне место, какое искал,
Где поют, а не стонут, где пол не покат.
*
О таких домах не слыхали мы,
Долго жить впотьмах привыкали мы.
Испокону мы в зле да шёпоте
Под иконами в черной копоти...»