Серия «Гримуар стихий»

1

– Держись, Эйсон. Держись, родненький, – повторял Альберт, поспевая за широкими шагами Кайга.
За высокими кронами деревьев не было видно ни единой звёздочки. Кайг надеялся, что идёт всё ещё на север.
– Слепая укажет путь. Серьёзно? – усмехнулся Альберт себе под нос. – «Чем дальше в лес», как говорится…
Они пробирались через чащу. Стволы деревьев, словно бесконечные чёрные колонны, сменяли друг друга. Под ногами хрустели ветки. Эйсон не издавал ни звука.
– Да где же эта чёртова избушка? – крикнул с одышкой Альберт.
Минул ещё пяток деревьев и парочка колючих кустов, прежде чем показался одинокий домик. Его крышу покрывала зелень, а боковые стены прятались за густой лозой. Избушку окружал небольшой сад.
В другой бы раз алхимик непременно остановился, неспешно прошёлся и полюбовался им. Он бы заметил, что в этом саду растёт множество полезных, целебных трав. Но сейчас жизнь его друга висела на волоске.
Они прошли через невысокую калитку и Альберт затарабанил в дверь. Долго им ждать не пришлось.
Дверь открыла стройная кареглазая девушка с длинной косой.
– Не верю, что говорю это, но сюда нас послал бог, – запыхавшись, сказал Альберт.
– Впусти их, – раздался голос старушки.
Девушка дала дорогу наёмникам, а увидев Эйсона, показала на соломенную подстилку из рогожи.
– Положите вашего друга сюда.
Альберт расстегнул торбу и неаккуратно вывалил её содержимое на пол. Начал что-то искать в этом хаосе вещей. Он и не заметил слепую старушку, сидящую на своей постели.
– Его начинает трясти.
– Что? Нет. Нет-нет-нет… – затараторил Альберт.
Он подскочил, снял с Эйсона меч, висящий на ремне за спиной, откинул его в сторону, расстегнул куртку и приложил ухо к груди.
– Его сердце бьётся всё быстрее.
Алхимик повернул друга на бок и кинулся обратно к содержимому торбы. Он беспорядочно перебирал травы и эликсиры, что у него остались, но не мог найти главного.
– Альберт, – окликнул алхимика Кайг. – Он так долго не протянет.
– Знаю я. Знаю.
Девушка со свечкой в руках присела на колени рядом с Альбертом.
– Почему… – шептал алхимик. – Ну почему он закончился именно сейчас?
– Чем тебе помочь? – спросила она.
– Ничем ты не поможешь. Если только у вас не завалялся сок рипсередона.
– Такого и вправду нет. Но есть кипрея. Может отвар из неё поможет?
– Нет. Этого мало.
– А если ещё добавить таликтрон и сок плода пассифлоры?
Альберт замер, повернул голову и взглянул на девушку. В тусклом свете свечи её карие глаза становились ещё более прекрасными. Они приобретали тёплый, золотистый оттенок, словно зеркало отражало золото и медь.
– А вот это… Это может помочь. Но откуда в наших краях пассифлора?
– На такую длинную историю у нас нет времени.
Альберт согласно кивнул.
– Я в сад за листьями таликтрона. Остальное на столе, – сказав это, девушка вышла из избы.
Алхимик взял с пола ступку с пестиком, парочку пузырьков с жидкостью и ещё несколько трав. Подошёл к столу, закинул нужные листья и стебельки себе в рот, быстро пережевал и сплюнул в ступку. Добавил сок плода пассифлоры и начал перемешивать. К этому времени девушка уже вернулась.
Альберт взял деревянную миску, вывалил в неё содержимое ступки. Листья таликтрона, принесённые девушкой, разорвал на маленькие кусочки и кинул туда же. А после плеснул совсем чуть-чуть отвара из кипрея и содержимое двух пузырьков.
– Теперь нужно разбавить водой.
Девушка зачерпнула из ведра деревянным ковшом и аккуратно налила в миску воды. Он начал тщательно перемешивать.
– Альберт! – крикнул Кайг.
Алхимик обернулся. Эйсона больше не трясло, а до этого сбитое тяжёлое дыхание прекратилось. Пестик выпал из руки, ударился об стол, а затем покатился и полетел на пол.
– Приподними его, чтобы он мог пить.
Альберт побежал с миской, по пути очищая её от пожёванных и измельчённых трав.
Сделанный наспех эликсир тёк по уголкам рта.
– Ну же, пей!

2

Эйсон открыл глаза. Над ним висело безоблачное голубое небо. А сам он лежал в незнакомом ему месте, где-то посередине бескрайней водной глади.
– Я умер? А где тогда демоны с вилами?
Он почувствовал на коже приятную прохладу от дуновения летнего ветерка.
– Ты до сих пор сам с собой говоришь? – прозвучал милый девичий голосок.
Эйсон не поверил ушам, поднялся на локотках и обернулся. Позади него стояла девушка в длинном белоснежном платьице, что оголяло лишь руки.
Он смотрел на неё, разинув рот, а она улыбалась.
– Элизабет… – наконец произнёс Эйсон. – Это ты?
– Да, котик.
Он смотрел на неё, как заворожённый. Ведь ещё ни разу она не снилась ему живой. А сон ли это?
Потом Эйсон моргнул пару раз, медленно поднялся и неуверенно зашагал, но прямо перед ней упал на колени.
Он не двигался. Наверное, нужно было бы встать и наконец-то обнять любимую. Он же так давно ждал этого мгновения, так давно мечтал увидеть её вновь. Но сейчас он просто сидел. Сидел и не смел посмотреть ей в глаза.
Эйсон всё крепче сжимал кулаки. Слова застряли в горле. Он прекрасно знал, что следовало сказать. Столько лет прокручивал их в голове. Но сейчас он просто молчал.
Вдруг Эйсон почувствовал прикосновение её рук. Она тоже села на колени и обняла его. Нежно. Так же, как и когда-то давно. Он почувствовал уже забытый запах и теплоту её тела.
– Я так скучала по тебе, котик, – девушка погладила его по голове.
Эйсон не выдержал. Он прижал её к себе так крепко, как только мог и зарыдал точно ребёнок.
– Прости... – не сразу выдавил он из себя. – Прости меня…
– Тише, тише, – шептал голос девушки. – Не плачь. Мы обязательно будем вместе. Но не сейчас. Ещё не время. Ты должен закончить, что начал.
Эйсон ещё сильнее обнял Элизабет. Целовал её шею, нюхал длинные каштановые волосы. Отчаянно пытаясь насладится каждым мгновением, он желал только одного – навечно застыть в её объятиях.
– Я больше не отпущу тебя. Слышишь? Не отпущу! Я не могу снова потерять тебя… Я… Я не могу без тебя…
– И я люблю тебя. Но сейчас ты должен проснутся.
– Что?
Девушка начала таять словно лёд, превращаясь в чёрную слизь. Он загребал руками, старался удержать её, но любимая уходила сквозь пальцы, смешивалась с водой, в которой они стояли всё это время. Ещё мгновение и Эйсон вновь оказался один, посреди бескрайнего чёрного моря. Он закричал, направляя свой неистовый вопль в эту беспредельную тьму.
– Да что вам надо? Оставьте меня в покое!
Тишина. Он и не ждал ответа. Но ответ всё же последовал.
До этого чёрное небо засияло звёздами. Эйсон стоял на коленях с закинутой назад головой и смотрел. Посреди этой непроглядной тьмы наконец-то появилось хоть что-то, вот только это были вовсе не звёзды и вскоре наёмник это понял.
Множество глаз смотрело на него с чёрного небосвода. А потом он услышал шёпот голосов. Раньше в этом месте была лишь тишина. А теперь те же голоса какие он слышит наяву, что-то говорили на неведомом ему языке.
Обычно до такого никогда не доходило. И в другой бы раз Эйсон уже давно проснулся. Но он всё ещё был посреди чёрного моря. Казалось, небо вот-вот упадёт на него. Может это и правда его конец?
Слезы застыли на глазах. И тут он услышал тихий шепоток:
– Проснись, котик.

3

Он открыл глаза и выплюнул содержимое миски.
– Эйсон! – радостно воскликнул Альберт. – Ты как?
– Фу, что это за мерзость? Отравить меня вздумал?
Кайг с облегчением вздохнул.
– Мы думали ты копыта отбросишь, – сказал он.
Альберт снова протянул Эйсону миску.
– На, выпей ещё.
– Да убери ты от меня эту гадость, – Эйсон отодвинул руку алхимика и попытался сесть.
На его удивление ни боли, ни голосов не было.
«Какой странный сон», – темноглазый наёмник отёр глаза от маленьких слезинок.
– Если не хочешь пить, то хотя бы ляг. Тебе пока нельзя вставать.
Эйсон не стал спорить и послушно лёг.
– Где мы, кстати? И как вообще сюда попали? Ничего не помню… – он окинул взглядом внутренность избы.
– Ох, мы такое тебе расскажем, но позже. Ты пока отдыхай.
– Я рада что все живы, да здоровы, но может хоть скажите, кто вы будете? – девушка как-то с опаской поглядывала на Кайга.
– Аннетточка, гостей с дороги сначала накормить надо, и только потом вопросами докучать. Принеси свежей воды, а потом на стол накрой.
Девушка хоть и надула губки, но перечить не стала и вышла, махнув длинной косой.
– Послушайте меня внимательно, – голос немощной старухи вдруг стал серьёзным. – Если вы правда те, кого я всё чаще вижу во снах, то берегитесь. Скоро над вами пронесётся дождь неизгладимого безумия и гибельная буря. Лишь сражаясь изо всех сил, вы сможете противостоять самой смерти. И нету для вас иного пути. Повторю – берегитесь, дабы не стать вам губителями этого мира. И запомните – с вестником хаоса придёт отчаяние.
Все трое неотрывно смотрели на эту седую старицу.
– Вы, бабушка, должно быть нас с кем-то спутали, – сказал Альберт после молчания.
– Может и так. Ведь вижу я неясными образами. Но в последний год помимо него, мне стали сниться трое мужчин и их путь, наполненный болью и кровью.
– Помимо «него»? О ком это вы? – с интересом спросил Альберт.
Старушка повернула голову и взглянула на них слепыми глазами.
– Серый человек, – прошептала она.
Альберт нахмурился и опустил задумчивый взгляд.
Аннетт вернулась с полным ведром воды. Видя, как той тяжело, Альберт мотнул головой, прогоняя мысли, и, не раздумывая, подошёл, чтобы помочь.
– Скажи, красавица, а откуда ты столько знаешь о травах?
– Жизнь научила, – улыбнулась девушка, отпуская дужку ведра.
Альберт улыбнулся ей в ответ.
– А вы часом не из города пришли? А то с той стороны дым идёт столбом. Что там случилось, не знаете?
Альберт поджал губы.
– Храм Оа горит, – проговорил Кайг.
– Что? – в один голос крикнули бабушка с внучкой.
Альберт, ставя ведро к стене, сморщил лоб и улыбнулся.
– А что такое? – спросил он.
– Ох, горе, горе, горе, – запричитала старица.
Девушка изменилась в лице. Улыбка исчезла с её губ.
– Бабушка не раз говорила, что всё начнётся, когда храм светлоликого бога будет объят огнём.
– А что должно начаться? – переспросил Альберт.
– Сомнений всё меньше, – старушка опустила голову. – Грядёт чёрный век. Век зла и отчаянья. Век великой скорби, какой не было от начала мира и доныне.
Алхимик криво улыбнулся и сказал:
– Вы, не обижайте, но сколько живу, постоянно слышу, что вот настало тёмное время и всех ждёт горе да погибель, а потом проходит год-другой и слышу почти тоже самое уже от другого «пророка». В нашем мире постоянно что-то происходит – болезни, войны, голод. Но как жили, так и живём.
– Зря вы так, зря. Бабушка взаправду будущее видит. И если сказала, значит будет. К нам даже король бывает захаживает, а охотники и церковь нас не трогают. И то, что вы придёте, бабушка тоже знала. Ну не именно вы, а трое мужчин.
Альберт прищурил глаз.
– Бабуль, а вас случайно не Красиммирой звать? – спросил он после недолгого раздумья.
Старушка тихонько кивнула.
– Холера… Ребят, если кратко, то перед нами знаменитая на весь город прорицательница. Слухи разные ходят, но все как один говорят – бабка Красиммира видит будущее.
Алхимик шагнул к столу. Одной рукой оперся об него, а ладонью другой прикрыл лицо.
– Сказочные артефакты, боги, пророчества… А дальше то что?
– Прорицательница, – вдруг серьёзно сказал Кайг. – Расскажи всё, что видишь про троицу из твоих снов.
Красиммира пару раз причмокнула и начала говорить:
– Я вижу обрывочные картины событий. Не знаю, как скоро они произойдут и произойдут ли. Ведь будущее создают наши поступки. Вижу, как земля напитывается кровью всюду, куда ступают их ноги. Вижу, как они что-то отчаянно ищут, а свет и тьма идут за ними по пятам. Потом вижу выжженную равнину. Страшное зрелище. Как будто смерть перешла её. А в конце всех видений, я неизменно вижу, как над миром нависло Чёрное Солнце, что тянет к земле свои извилистые лучи. А из него… из него, как из норы, выходит он. Человек с пепельной кожей и волосами цвета утренней звезды. В этот самый миг, в зените затмения, и начинается эпоха безумия.
От давящей тишины спасал лишь стрекот кузнечиков.
– Это очень уж похоже на Нуадхатову Ночь из священных текстов, – произнёс Альберт с ноткой сомнения.
– Бабушка не врёт, – решительно возразила Аннетт. – Во сне она даже начинает кричать и задыхаться, а затем просыпается в поту.
– Допустим, – продолжил Альберт всё с тем же сомнением, – ваши сны непреложная истина и нас всех ждут тёмные времена. Но нет ни единого доказательства, что эти трое мужчин именно мы.
– Милок, неужто ты веришь, что вы тута случайно оказались? – Красиммира вновь взглянула на троицу слепыми глазами.
– Так, всё. Хватит, – Альберт стукнул ладонью по столу и повернулся к друзьям. – Предлагаю на этом закончить. Закопать сами знаете, что и убежать куда-нибудь на юг королевства. Да, точно. На юг. К морю. Я уже давно мечтаю перебраться в какое-нибудь тёплое местечко.
Эйсон смотрел в потолок. Он забылся. Упустил суть разговора где-то на середине и не слушал о чём говорили остальные. Его голова была наполнена мыслями вовсе не о пророчестве или золотом песке южных стран. Из памяти никак не уходил её чудный образ. А ещё улыбка, вспоминая которую он возвращался на много лет назад.
– Нет, – прозвучал уставший голос Эйсона. – Надо закончить то, что мы начали.
Альберт бросил на него недовольный взгляд.
– Если вы, троица, желаете отыскать то, что ищите, тогда ваш путь лежит на восток, к горам, что скрывают за собой мёртвые земли. Там вы найдёте затерянный подземный город и его обитателя.
– Ну уж нет, – Альберт отмахнулся. – Опять идти туда незнама куда – просто невероятная глупость.
Эйсон перевернулся на бок, прикрыл глаза и перед тем, как провалиться в сон сказал:
– Не знаю как вы, а я выступаю на рассвете.
Альберт смотрел на отвернувшегося Эйсона, а затем взглянул на Кайга. Тот лишь едва заметно улыбнулся, снял меч с крюка, поставил его в угол и лёг у стены.
– Я так понимаю, вы поедите утром перед уходом? – зевнула Аннетт.
– Видимо, да, – недовольно ответил алхимик.

4

Тёплые солнечные лучи падали Альберту на лицо. Проходя сквозь закрытые веки красноватой волной, они заставляли его непроизвольно жмурится.
Муха влетела в открытое окно. Она раза два облетела избу, прежде чем села ему на кончик носа. Эта маленькая неприятность окончательно нарушила его сладкий сон.
Альберт проснулся и обнаружил, что кроме него в избе никого нет. Свои вещи, разбросанные вчера, он нашёл на столе и никак не мог вспомнить, чтобы так аккуратно складывал их туда.
Алхимик протёр пальцами глаза. Взглянув в окно над столом, он увидел Эйсона. Тот в рубахе и штанах сидел у дерева, скрестив ноги. Его глаза были закрыты, а руки лежали на бёдрах.
Альберт вышел из избы. Идя по протоптанной дорожке, он обогнул домик.
Сначала в саду алхимик встретил Аннетт, копошащуюся в земле. Потом бабку Красиммиру, сидящую на лавке. Пожелав доброго утра хозяйкам дома, он направился к другу.
– Как спалось, соня? – произнёс Эйсон, не открывая глаз.
– Ты вроде хотел с рассветом уйти.
– Кайг убедил меня задержаться.
Альберт улыбнулся.
– Он опять ушёл тренироваться? – спросил алхимик, хоть ответ и был очевиден.
Эйсон угукнул.
– Ох, во что же мы вляпались? – Альберт ещё раз протёр пальцами глаза.
Эйсон медленно поднялся. Какое-то время он просто молча стоял, будто собирался с мыслями.
– Сколько лет мы уже знакомы?
– Пять или шесть, – пожал плечами Альберт.
– И всё это время ты помогал мне. А вчера ночью ты можно сказать вытащил мою задницу с того света. Я ненавижу нежности, но ты прекрасно знаешь как я благодарен тебе.
– Не совсем понимаю к чему ты клонишь, – Альберт сдвинул брови.
– Я отправляюсь в путь. А вы с Кайгом ничем мне не обязаны. Здесь наша жизнь обычных наёмников подходит к концу. Честно признаться, не знаю сколько я протяну без твоих гадких эликсиров, и всё же я не имею права просить идти со мной. Ты лучше меня слышал, что нас ждёт впереди. Не стоит вам умирать из-за моих желаний.
Альберт похлопал глазами.
– Ты же знаешь, я плохо соображаю с самого утра. А тут берёшь и заявляешь такое. Вот дай угадаю – Кайг ведь уже согласился идти?
– Я не спрашивал.
Альберт засмеялся.
– Эйсон, тебя и могила не исправит. Особенно твой эгоизм. Думаешь твои желания важнее желаний остальных? Или ты единственный у кого они есть? Наш молчун, сам знаешь, от такого похода не откажется. А что до меня… Ну пойду я своей дорогой. А вот идти-то куда? В Нэлхис? Дорога мне туда теперь заказана. А больше-то и податься некуда. Я обычный алхимик без денег и лаборатории. Наёмником одиночкой мне тоже не быть.
Эйсон молчал.
– Я хочу сказать, что как бы мне не нравилась эта затея, я с вами. Я правда ещё хочу отговорить тебя. Но, зная твоё упрямство, это бессмысленно.
Эйсон повернул голову и взглянул на яркое летнее солнце.
– Я кое-что вчера видел, перед тем как очнуться. Если ничего не сделать с моей проблемой, то может произойти что-то пострашнее Чёрного Солнца.
Белое пушистое облачко, мерно плывущее по ясному голубому небу, скрыло за собой жёлтый диск.
– Я схожу за Кайгом, а ты иди умойся, поешь и собирайся. Возьми все необходимые травы. Если надо будет – отсыпь хозяйкам монет. Только давай поживее. Мы и так много времени потратили.
Альберт согласно кивнул, затем развернулся и крикнул:
– Бабуль, а скажи-ка ещё разок. Чем нам поможет житель подземного города? Да и как в этот самый город попасть?
– Не знаю. Я лишь видела, как вы спускаетесь по длинной каменной лестнице глубоко-глубоко вниз. Идёте по древнему городу под горой, а потом говорите с кем-то.
– М-да… Негусто, – скривил недовольную мину алхимик.
– Только не ходите в Фрейсвелл, а поднимитесь чуть севернее по реке.
– Почему? Фрейсвелл же крупная деревня. Там мы точно сможем закупиться в дорогу.
– Сегодня ночью мне было видение, что там вас подстерегает беда.
– Ну ничего, – Альберт взглянул на Эйсона, – севернее по реке тоже есть деревня. Правда поменьше. Думаю, не так страшно, если сделаем небольшой крюк.
Наёмники разошлись. Эйсон направился в лес, за Кайгом. А Альберт пошёл к колодцу, чтобы наконец умыться.
Как только мужчины ушли, Аннетт подбежала к Красиммире и спросила вполголоса:
– Бабушка, а какая беда их ждёт в Фрейсвелле?
– Нет там никакой беды. Просто не все мужчины готовы взять ответственность за чужое дитя.
Аннетт непонимающе захлопала длинными ресницами.

12

Отдалённый звериный вой вырвал её из полусна. Она села на постель, постепенно сжала в кулаках одеяло.
– Оборотень? В городе? – вопросы затерялись в тишине тёмной комнатки трактира.
Она откинула одеяло и свесила ноги. На тех местах что не скрывала рубаха виднелись застарелые, загрубевшие шрамы.
Она встала и подошла к открытому окну.
– Нет. Это не оборотень, – её лицо ничуть не изменилось.
По привычке она потёрла шрам на шее. Летний ветер игриво колыхнул едва касающиеся ушей огненно-рыжие волосы. Она облокотилась на подоконник и наблюдала за буйством огромного чёрного зверя.
А в это время, под поднявшийся шум и суматоху, троица наёмников устремилась по туннелю в сторону храма. Им пришлось идти в полуприседе, а Кайгу волочить свой меч по земле.
Вскоре, через плиту в полу, туннель вывел их в нижнюю церковь храма, где в каменных гробах хранились мощи святых. А оттуда по узкой лестнице они попали в боковой неф. Троица спряталась за одной из толстых украшенных рельефом колонн. В церкви было тихо.
Эйсон осторожно выглянул из-за колонны. В апсиде у святых врат, скрывающих мраморный алтарь, где и покоилась скрижаль, никого не было.
– Нам не может так везти, – прошептал он.
Эйсон ещё немного постоял, а затем, жестом попросив друзей ждать, осторожно вышел в центральный сводчатый неф и направился к алтарю. Нужно было всего-навсего схватить эту каменную табличку и вернутся обратно в туннель. Но стоило протянуть руку к двустворчатым дверцам святых врат, как задрожали мозаичные стёкла.
Тяжёлые двери храма с грохотом распахнулись. Лики статуй, стоящих вдоль стен, наблюдали, как к наёмнику грузно шагал рыцарь исполинского роста, закованный в сверкающие доспехи с насечёнными на них золотыми рунами. Из тыльной стороны его латных перчаток торчало по светящемуся камню солнечного цвета. На груди и наплечниках также из золота у него виднелся рельеф с ощерившейся львиной пастью. Сквозь вертикальные прорези забрала, моргнули два жёлтых огонька. В руке он держал огромную булаву с навершием в виде львиной головы. Рыцарь медленно шёл, расталкивая на своём пути искусно сделанные деревянные скамьи.
Альберт вжался в колонну, прикрыл глаза. Ещё немного и капитан их увидит. Кайг потянулся к мечу.
– Так и знал, – необычайно низкий голос Арсланга звучал громко. – Если есть пёс, значит есть и рука, спустившая его с поводка.
Эйсон криво усмехнулся.
– Рад бы поболтать, но я спешу, – он развёл руками и потянулся к святым вратам.
По воздуху полетела скамья. Она бы непременно попала в Эйсона, если бы вовремя не подскочил Кайг. Один взмах и тяжёлая дубовая скамья разлетелась на куски.
– Вот значит как. И сколько же вас здесь? – капитан повернул голову и Альберт почувствовал на себе его нечеловеческий взгляд.
Сильнейший из рыцарей Белого братства двинулся на них, размахивая перед собой булавой и тем самым откидывая скамьи в стороны.
– Он размером с голема.
– Больше. Но одно радует – наконец-то могу не сдерживаться, – Кайг закинул на плечо свой огромный меч. – Я задержу его, а ты хватай скрижаль и бегите.
Эйсон не успел во всех красках высказаться, что он думает об этом плане, как Кайг уже ринулся к капитану.
– Надо быть глупцом, чтобы решиться украсть из дома нашего любящего Творца. Но как Он милостив, так и я проявлю милосердие, убив вас быстро. А затем и щенка вашего удавлю.
При каждом взмахе булава ревела, а у стен и колонн скапливались поломанные скамьи.
Кайг приблизился к Арслангу. Капитан и правда оказался больше обычных големов, что создавались для защиты своих хозяев и их имущества. Ростом он был локтей семь – не меньше. Любой бы подумал, что такой огромный противник будет медленным и неповоротливым. Но Кайг по опыту знал, что внешность обманчива.
Зеленокожий мечник сделал уверенное движение. Поворот туловища, резкий, широкий замах. Но удар и царапины не оставил на кирасе. Мечник отпрянул.
Эйсон наблюдал как Кайг, словно кот, набрасывался на капитана, пускал в ход свой «коготь» и резко отскакивал в сторону, кружился вокруг него и снова повторял попытку пробить броню.
Всё это время Арсланг стоял неподвижно. И как только Кайг остановился перевести дух, капитан надменно произнёс:
– Ты закончил? Славно. Теперь моя очередь.
Арсланг поднял булаву над головой и с ужасающей мощью ударил по Кайгу. Зеленокожий мечник отскочил в сторону. Но как он и ожидал – этот великан быстрее, чем кажется. Булава всё чаще и чаще старалась настигнуть свою цель. Наёмник избегал каждого удара, пока не оступился, не запнулся, бесповоротно не упустил момент для очередного отскока и в этот миг ему пришлось заслониться мечом.
Пол вокруг капитана был усеян ямками и разлетевшимися повсюду ошметками плитки. К счастью для Кайга, Арсланг колотил в одно место. Будто целью капитана был не сам наёмник.
Кайг, успевший воткнуть острие меча в одну из ямок в полу, а рукоять крепко схватить обеими руками, уверенно стоял на ногах. Удары капитана, один за другим, попадали чуть выше середины клинка. Последняя, заключительная атака обрушилась после выдержанной паузы. Капитан занёс булаву над головой и оставил её там. Кайгу показалось, что Арсланг набирает в легкие побольше воздуха. Наёмник сместил меч.
Капитан зарычал, выталкивая весь набранный воздух. Позолоченная львиная голова упала. Воцарилось короткое молчание.
– Какая наглость! – бешено проревел Арсланг. – Твой варварский меч ещё цел?
– Это драконья кость, – Кайг едва заметно улыбнулся.
Эйсон наконец решился. Рывком распахнул дверцы святых врат и увидел её – каменную табличку с текстом поделённый на три части. Он схватил скрижаль и бросился к колонне прятавшую побледневшего алхимика.
Капитан вдруг резко замахнулся и, почти не глядя, кинул булаву под ноги Эйсону. Затем последовал неожиданный, даже для Кайга, прыжок. Арсланг всем своим весом толкнул колонну плечом.
Эйсон успел лишь крикнуть:
– Ал, беги!
По колонне пошли трещины. Полетели куски белого камня, заваливая вход в нижнюю церковь. Альберту лишь чудом удалось спастись.
Капитан медленно подошёл к Эйсону, взял булаву за торчащую рукоять.
– Ты решил, что можешь просто уйти? Единственный, кто здесь что-то решает… это я, – загорелись два жёлтых огонька.
Эйсон напрягся, покрепче сжал скрижаль подмышкой.
– Ну же… – продолжил капитан. – Повесили меня. Я даже позволю тебе ударить первым. Но если снова побежишь – умрёшь.
Арсланг, будто гора, заслонял собою всё. Эйсон шагнул вперёд и медленно поднял голову.
– Как там говорится? А: «Погибели предшествует гордость».
Мгновенная тишина сменилась раскатистым смехом капитана.
– Глупец, да ты хоть знаешь кому дерзишь? Неужто не знаешь кто стоит пред тобой?
– Да как же не знаю? Знаю, конечно. Сам Львиный Рёв. Сэр Арсланг, – темноглазый наёмник склонился в низком поклоне.
– Не испытывай моё терпение. Бей, пока ещё можешь держать меч.
– Как скажешь, – неправильная улыбка обнажила зубы Эйсона.
Не разгибаясь, он резко присел, выдернул меч из ножен и прыгнул. Капитан увидел лишь как сверкнула тёмно-фиолетовая молния.
Эйсон переместился прямо к голове Арсланга и вонзил меч между прорезей забрала. Капитан неистово зарычал. Хотел схватить наёмника, но тот уже исчез, оставив после себя фиолетовую вспышку.
В следующий миг Эйсон появился рядом с Альбертом.
– Отлично, ты выколол ему глаз. Разозлил его. Что дальше?
Эйсон протянул скрижаль.
– Беги.
– Бежать? Куда? Путь к туннелю завален, а за дверями храма идёт бойня. Из нас только ты сможешь сбежать.
– Ты остался и вызвал с нами демона. Так почему я должен уйти?
Эйсон смотрел на приближающегося капитана и Кайга, что всячески мешал Арслангу. Он опустил задумчивый взгляд.
– Сколько осталось моих эликсиров?
– Ни одного. А что?
– Всё же они правы.
– Кто прав?
– Голоса.
Эйсон всучил Альберту скрижаль, размял шею, хрустнув позвонками, и направился навстречу разъярённому исполину. Шаг постепенно сменился бегом.
– Кайг! Приём лежачий лагуз!
Зеленокожий мечник увернулся от очередного взмаха булавой и побежал навстречу Эйсону. Когда между ними оставалось шагов десять, Кайг упёр острие в пол и наклонил меч так, что по нему можно было пробежаться как по крутому склону.
Эйсон прыгнул, потом ещё раз, оттолкнувшись от костяного клинка. Его тело покрыли тёмно-фиолетовые молнии, а затем он исчез.
Темноглазый наёмник беспорядочно перемещался, порхал вокруг капитана как комар, старался своим полуторником, будто хоботком, найти уязвимое место в непробиваемых доспехах.
Арсланг рычал как лев, крутился на месте, размахивал рукой и булавой.
«Быстрее. Быстрее. Ещё быстрее!» – раздавался собственный голос в голове Эйсона.
Вокруг капитана в бушующем танце мелькала тёмно-фиолетовая молния. Но вдруг загорелось золотое свечение.
Два кристалла на перчатках излучали яркий, почти солнечный свет. Арсланг скрестил руки на груди, затем поднял их над головой и резким рывком развёл, каждой описав полукруг.
Последовал импульс. Эйсон полетел ядром, а после покатился кубарем, вернувшись обратно к Альберту.
– Эйсон! – алхимик подбежал, перевернул друга на спину. На лице и шее он увидел у него выступившие чёрные вены. – Ты переборщил, братец…
– Брось… Я только начал.
– Ты в своём уме? Помереть захотел?
– Мы и так одной ногой в могиле.
Арсланг был всё ближе и ближе. С каждым шагом золотая аура вокруг него становилась всё отчетливее.
– Зря я ожидал большего. Сейчас вы умрёте, – слова гулким эхом разнеслись по церкви.
Смотря на приближающуюся погибель, Эйсон и не заметил, как голоса в голове заглушили все звуки. Даже тяжёлый топот капитана пропал.
Они искушали его:
– Ну же, давай! Пробудись. Изменись. Поддайся этому сладкому чувству, что зовется… гнев!
Голоса закричали, перебивая друг друга. И Эйсон впервые за долгое время не стал им противится. Он наконец дал свободу той силе, что давно жаждала вырваться наружу.
Эйсон поднялся на ноги, поравнялся с Кайгом, заслонившем собою друзей.
– Ты знаешь, что делать, если я потеряю контроль, – он не взглянул на друга.
Кайг молчал. Прямо на его глазах кожа Эйсона всё больше покрывалась чёрными венами, а походка менялась. Помимо молний тело стала покрывать ещё и чёрная дымка.
Эйсон вернул меч в ножны. Увидя это, Арсланг не остановился.
– Думаешь я проявлю к тебе жалость раз ты безоружен?
Послышался какой-то неестественный смешок.
– Нет. Просто я убью тебя голыми руками.
– Вздор! – прокричал капитан. – Я есть сильнейший и величайший. Мой свет ярче тысячи солнц. Так будь же благодарен, что падёшь от моей руки!
Он занёс булаву над головой и воздух стал тяжелее. Кайг держал меч наготове, а Альберт зажмурился.
Позолоченная львиная голова упала с невиданной до этого силой. Пол под капитаном и Эйсоном треснул. Беспорядочные трещины, словно змейки, поползли во все стороны. Стены задрожали, заколебались, как будто бы от сильного землетрясения.
Когда облако каменной пыли осело Арсланг увидел наёмника как ни в чём не бывало держащего навершие булавы над своей головой. Увидел, как вены, точно извивающиеся корни, покрывали его лицо. Только сейчас капитан ощутил нечто необъяснимое и зловещее исходящее от Эйсона. Но было уже поздно.
Наёмник открыл глаза, что вспыхнули аметистовым огнём.
– Твой свет ничто по сравнению с моей тьмой, – голос Эйсона прозвучал так будто вместе с ним говорило ещё несколько человек.
Он сжал кулак, отвёл руку и ударил. Раздался громкий хлопок. Через прорези забрала брызнула кровь. Жёлтый огонёк постепенно погас.
– Немыслимо… – прохрипел Арсланг.
Он сделал шаг назад. Покачнулся. Устоял. Сделал второй. Кровь снова брызнула, ещё больше окропив блестящую кирасу. Капитан выронил булаву и рухнул на спину.
Эйсон обернулся, посмотрел на друзей сверкающим аметистовым взором. На лице была незнакомая им до этого безумная улыбка неописуемого восторга и наслаждения. Он развернулся и медленно зашагал к ним. Его окружала аура, но не золотая, как у Арсланга, а чёрная. Такая чёрная, что свет искажался у её границ.
После третьего шага из носа у Эйсона потекла кровь. А на четвёртом он замер, качнулся и упал лицом вниз.
Так и разбил бы нос, если бы будто из ниоткуда не появился Варахиил и не подставил руку. Наёмник упал грудью на неё. А его собственные руки повисли как плети.
Послышался дьявольский, зловещий вой. Потом что-то ударило в стену храма, отчего её часть тут же обвалилась.
Варахиил увидел Сарамея разгрызающего рыцаря пополам.
– Ох, перестарались вы, – вздохнул он и легонько взмахнул указательным пальцем. – Сгинь.
Последовал истошный скулёж. Мгновение спустя огромный демонический пёс исчез. А на его месте выжившая храмовая стража нашла изувеченное и бездыханное тело Ренарда.
Варахиил оглянулся по сторонам и сказал:
– Пора нам.
Церковь в одночасье опустела. Лишь Арсланг, некогда непобедимый и сильнейший из людей лежал на полу.

13

Кайг и Альберт лишь моргнули и вот они уже стоят на холме, возвышающемся над городом.
Первый оглянулся и увидел вдалеке полыхающий храм светлоликого Оа, а второй, не сдержавшись, выругался, как смог.
Варахиил осторожно опустил Эйсона на мягкую траву. Затем резко схватился за грудь, согнулся и неуверенно заковылял к дереву. Альберт подскочил и помог тому сесть.
– Что с тобой? – спросил алхимик.
– Гончей изгнание… – начал Варахиил с одышкой, – сил потребовало много. Не осталось благодати. Настал мой час.
Вдруг по его лицу пошла маленькая трещина, потом вторая, третья. Вскоре кусочек со щеки откололся и упал ему на ноги.
Альберт второй раз за ночь не поверил увиденному. Перед ним, опёршись о ствол дерева, сидел мужчина, что буквально рассыпался на глазах, как ветхая полая статуя, изнутри которой выходил свет.
Он попятился.
– Что ты такое?
– В мире сем имён имею много. Ойвиндом меня люди величают. А эльфы – Энхилем.
– Ты бог? – во взгляде Альберта было непонимание.
– Отнюдь, – голос Варахиила стал всё больше походить на звучание хора. – Я лишь исполнил волю пославшего меня. Но довольно вопросов. Пока ещё дышит он, на север поспешить вам стоит. В избушке одинокой укажет путь слепая.
Сказав это, его тело уже практически распалось. Внезапная вспышка на короткий миг ослепила их. Появился столб света, что устремился высоко-высоко в небо.
Варахиил исчез.
Альберт схватился за голову обеими руками и ещё раз выругался. Кайг же подошёл и взял на руки Эйсона.
– Идём, – спокойно сказал здоровяк.
– Что? Куда?
– Нам же сказали – на север.
– На север? Куда именно на север? А он… Да он помрёт пока мы топаем!
– Критикуешь – предлагай.
У Альберта дрогнула бровь.
– Справедливо… – ответил он.
Наёмники поспешили на север, в тёмную чащу леса.

8

Кавалькада рыцарей в белых доспехах шагом тянулась по главной улице. Позади ехала повозка с клеткой из эрбела, а за ней шли воины в кольчужной броне и белых сюрко со знаком солнца на левой груди.
Троица наблюдала за этим шествием из небольшой улочки.
– А это кто? – Кайг кивнул в сторону огромного рыцаря грузно шагавшего во главе пешего строя.
– Один из семи капитанов Белого братства, сэр Арсланг, – Альберт сплюнул.
– Интересно, каков он в бою?
– Кайг, дружище, я не сомневаюсь в твоей силе, но если слухи верны, то он чудовище в сияющих доспехах. Любой, кто сходится с ним в битве, погибает.
Альберт ещё раз пробежался глазами по походному строю, шагающему в ногу, по белым знамёнам, трепавшимся о свои древки, и по сидящим в клетке культистам в чёрных балахонах.
– Ладно, пошли отсюда. А то от одного их вида в глазах рябит, – поморщился он.
– У тебя план появился? – Эйсон поднял бровь.
– Идёмте туда, где я покупал тебе новый меч.
– Зачем?
– На этом рынке продаётся все что душе угодно. А нам ведь что надо? Просто отвлечь святых рыцарей, правильно? Уверен, что там мы что-нибудь да найдём.
– Как-то слишком просто.
– Критикуешь – предлагай. Что? Нет других идей? А у тебя Кайг? Я так и думал. У нас всё равно нет времени придумывать другой план.
– Веди, – спокойно проговорил Кайг.
Они спустились в подземные каналы. Прошли вдоль зловонной реки нечистот и завернули. Совсем скоро троица остановилась в тёмном углу на повороте в очередной тоннель.
– Здесь, – Альберт отодвинул в сторону сколоченные вместе старые доски.
В каменной стене показался своеобразный проход.
– Этим путём все ходят? – спросил Эйсон, пролезая через продолговатую дыру.
– Помимо каналов, под городом пролегает огромная сеть туннелей, часть которых до сих пор полностью не исследована. Многие из этих древних туннелей приспособили для убежища в случае нападения на город, а некоторые, известные немногим, стали использовать совсем для других целей.
– Мог бы просто сказать нет, – фыркнул Эйсон.
Дальше наёмники шли по узкому тёмному коридору, поворачивая то в одну сторону, то в другую.
– Ты уверен, что мы правильно идём?
– Кажется, да, – отозвался Альберт, идя впереди.
– Кажется? – рявкнул Эйсон.
Кайг с горящим факелом в руке молча шёл позади.
Наконец, перед ними предстала деревянная дверь, обитая железом.
– Ну и чего мы ждём?
– Подожди, дай пароль вспомню.
– Что-то вроде «сим-сим, откройся»?
– Не мешай говорю!
Алхимик пару раз легонько ударил себя кулаком по лбу, после чего постучал в дверь, выжидая время перед каждым новым стуком.
Металлическая задвижка со скрежетом открылась и в небольшом окошечке показались два чёрных глаза.
– Из двух господ я стану служить Мамоне, – робко сказал Альберт.
Привратник ничего не ответил и тут же закрыл окошечко. Всё затихло.
– Так и должно быть? – в голосе Эйсона послышалось ехидство.
Раздался новый скрежет. Привратник с шумом отодвинул железный засов. Старые ржавые петли скрипнули, и толстая дубовая дверь отворилась. Она делила коридор на две части: узкую и на ту, что была значительно шире.
Привратник, крупный темнокожий мужчина, шагнул в сторону, давая дорогу троице. Но ни на секунду он не отпускал эфес своей сабли с сильно изогнутым клинком.
Народу тут было не меньше, чем на обычном городском рынке. По обеим сторонам, вдоль стен, расположились ларьки со всяким добром и факелы, едва разгоняющие тьму.
Взгляд Альберта сразу упал на полураздетых эльфиек с печатями суккуба на животах. Девушки стояли в ряд возле стены. Были это полуэльфийки или четвертьэльфийки сразу и не скажешь. Такое можно определить только по длине ушей.
Вдруг Кайг остановился. А рабовладелец, завидев его, оживился.
– Не проходи мимо, путник. Оцени моих красавиц, – мужчина подошёл к ближайшей эльфийке, рывком стянул тонкую тканевую полоску прикрывающую грудь и, жадно ухватившись всей пятернёй, начал трясти одной из её округлостей. – Подойди, потрогай.
Девушка скривила лицо от отвращения и отвела взгляд.
– Кайг, – подбежал к здоровяку Альберт, – не знаю о чем ты думаешь, но прошу тебя, идём. Здесь и не таким торгуют.
Кайг молчал. Он ещё раз взглянул на девушек и пошёл дальше.
На весь рынок горлопанил мужчина в чёрном балахоне:
– Покайтесь! Возмездие князя тьмы близко! Уверуйте в нашего тёмного владыку Нуадхата. Примите его в сердца ваши, как Освободителя от уз и гнёта безумных, злых Творцов.
– Ал, что мы ищем? – спросил Эйсон.
– Одного моего знакомого.
– Ты и здесь друзьями обзавёлся?
– Не говори ерунду. Этот тип редкостный мерзавец. Но к нашему счастью он может знать то, что нам нужно.
Пройдя ларьки со всевозможным оружием, запрещёнными порошками, магическими кристаллами и свитками заклинаний, они подошли к шатру, занимающему треть ширины туннеля. За столом сидел пухлый темноволосый мужчина с густой курчавой бородой.
– Какие люди, – усмехнулся он, сверкнув золотыми зубами.
– Здравствуй, Басиль, – алхимик постарался сказать это как можно дружелюбнее.
– Альберт, дорогой, какие ветра принесли тебя к моему скромному шатру?
– Не буду ходить вокруг да около. Нам нужно узнать, как проникнуть в храм светлоликого Оа, а также средство способное отвлечь святых рыцарей.
Торговец вылупил глаза, а после чуть не подавился виноградом, косточки которого сплевывал через плечо.
– Поразительная глупость, – прокашлявшись, сказал он хриплым голосом. – Я обязан спросить: зачем?
– Это личное, – сдержанно ответил Альберт.
– Тогда нам не о чем говорить.
Алхимик замолчал. Его указательный палец подрагивал.
– Мы украдём скрижаль, – низкий голос Кайга нарушил тишину.
Глаза Басиля округлились ещё больше, а затем тут же сузились, на лице показалась легкая улыбка.
– Я думаю, что смогу помочь вам, но придётся раскошелиться.
Альберт, недолго думая скинул с плеч торбу, вытащил бутылку и поставил её на стол.
– Ба! – воскликнул торговец. – Ты не перестаёшь меня удивлять. Бирка. Рельеф с гербом на бутылке. Точно такое же вино подарил нашему Ричарду царь Хирам, владыка из страны песков. Где же ты это взял?
– На чёрном рынке не спрашивают откуда взялся товар.
Басиль улыбнулся.
– Молодец. Ты усвоил прошлый урок.
– Эй, как там тебя? – вдруг сказал Эйсон. – Мы пришли сюда не языками молоть. С нас королевское вино, с тебя ответы.
Басиль даже не взглянул на него.
– Альберт, кто этот кух'так, не следящий за своим языком? – произнёс торговец с таким презрением, с таким высокомерием, что, Эйсон скрипнул зубами.
– Прости моего друга. Он бывает вспыльчив.
– Здесь не за что извиняться.
– Эйсон, – Альберт подошёл ближе и начал шептать, – пожалуйста, помолчи. Позволь мне говорить.
– И правда, пусть он прикусит свой язычок. А иначе мне придётся его подрезать, – в голосе Басиля звучало нарастающее раздражение.
Эйсон не сводил с торговца холодного взгляда своих тёмных глаз.
– Ал, а нам обязательно платить? Может просто выбьем из него ответы?
Басиль сделал короткое движение рукой. Как тени, из шатра вышли шестеро темнокожих воинов и тут же окружили наёмников.
– А ну-ка, повтори, – процедил Басиль.
– Ради всего святого, замолчи Эйсон!
– Да, Эйсон, заткнись. Ты, видно, совсем дурак, раз не понимаешь где находишься. Мои парни могут убить вас прямо сейчас. А тушки просто скинут в каналы.
Воины сделали шаг в сторону троицы. Басиль поднял руку, и головорезы замерли.
– Я мог бы так поступить, но не стану. Ведь я человек милосердный и на первый раз прощаю тебя. Но что до сделки – одной бутылки будет маловато.
– В смысле... мало? – оторопел Альберт.
– Я знаю цену тем вещам, которые вы просите.
– Хорошо, – согласно кивнул Альберт. – У нас есть ещё одна такая бутылка.
– Неплохо, но боюсь и этого будет мало, – Басиль взглянул на Эйсона.
– Может эмблемы нашей конторы? – с надеждой спросил Альберт.
Басиль рассмеялся.
– Этого добра у меня и так навалом.
Кайг кинул на стол свои наручи.
– Ты что-нибудь слышал об орихалке, торговец?
Басиль вдруг изменился в лице. Он молча взглянул на здоровяка, а потом принялся неторопливо рассматривать наручи, имеющие пихтовый зелёный цвет.
– Искусная работа. Да ещё из орихалка. Видна рука мастера-кузнеца.
– Если ты действительно знаешь цену вещам, то вопросов у тебя не возникнет.
Басиль медленно поднял глаза.
– Для такого крепыша ты не так уж и глуп.
Он ещё раз махнул рукой, и шестёрка исчезла также быстро, как и появилась.
– Что ж, – продолжил Басиль, – есть у меня средство от Белого братства. Правда за его использование колесование будет меньшим из наказаний.
Наёмники молчали.
– Хотя чего это я, – засмеялся он в бороду. – За то, что вы собрались сделать, вас и так ждёт бесславная смерть.
– Что за средство? – спокойно спросил Кайг.
– Свитки с призывом духа. Один вызывает какое-то бесформенное щупальцеобразное чудище, а другой – демона-пса.
– Адскую гончую что ли? – нахмурил лоб Альберт.
– Это не просто адская гончая. Ну... По крайней мере так утверждал тот демонолог.
– Было бы неплохо сначала взглянуть на товар, – сказал Кайг.
Басиль вновь улыбнулся.
– А ты мне начинаешь нравиться.
Торговец шлёпнул ладонью по столу, встал и, переваливаясь с ноги на ногу, подошёл к сундуку, стоящему у входа в шатёр. Достав свитки, он также неспешно вернулся назад.
– Вот. Можете открыть, посмотреть.
Так троица и сделала. Они развернули каждый из двух листов пергамента.
– Похожие символы используют ведьмы, – сказал Эйсон.
– А текст кровью что ли написан?
– Я тебе больше скажу: если верить демонологу, пергамент сделан из человеческой кожи.
Казалось Альберт побледнел.
– Не похоже на подделку, – заключил Кайг.
– Подделка? Обижаешь, крепыш! Я знаю какой товар продаю.
– Что выберем? – спросил Альберт, оглядываясь на друзей.
– А тут и выбирать нечего, – Эйсон ткнул в левый свиток. – Смотри, демон с щупальцами вызывается только вблизи с мусорной кучей. От городской помойки до храма далековато будет. Остается демон-пёс.
– Учтите, для призыва нужна жертва, – губы Басиля искривились зловещей улыбкой. – А от её «качества» зависит сила духа.
– Значит можно обойтись, скажем, курицей? – спросил Альберт.
Торговец пожал плечами.
– Морока...
– Будет тебе, Эйсон. С один мы разобрались, – алхимик похлопал того по плечу. – А как нам проникнуть на церковный двор, Басиль? Не заходить же с главного входа.
– Ты сперва мне вторую бутылочку покажи. Что? Думал я забыл?
Альберт криво усмехнулся и поставил вторую бутылку вина рядом с первой.
– Так вот, не секрет, что под храмом, как и под всем городом, пролегает сеть туннелей. И только по одному из них можно попасть в саму церковь.
– И где вход? – Альберт сдвинул брови.
– Ты будешь смеяться, – торговец обнажил золотые зубы и после недолгого молчания продолжил: – В подвале борделя «Лунная Роза».
Алхимик тихо хохотнул.
– А куда именно ведёт проход? – Эйсон скрестил руки на груди.
– Этого я уж не знаю, – сухо ответил Басиль. – Но не надейтесь, что не встретите храмовую стражу.
– Опять вилами по воде, – выдохнул Эйсон.
– Нравится или нет, а заплатить придётся.
– Да, Басиль, конечно. Вина и наручей хватит?
– Вполне.
Альберт ещё раз пробежался глазами по тексту правого свитка, свернул его и сунул в торбу.
– Ладно, парни, идёмте, – он поправил лямку своей ноши. – Нам помимо курицы ещё надо кое-чего прикупить.
Басиль смотрел в спины уходящим наёмникам.
– Ночка сегодня будет шумная.

9

Золотое угасающее солнце касалось горизонта, окрашивая облака в малиновый цвет.
Дверь борделя открылась.
– Мадам? Есть кто?
Трое наёмников, один за другим, вошли в «Лунную Розу». Кайг поставил возле длинной стойки маленькую деревянную клетку с сидящей в ней курицей.
– Мы закрыты, – раздался голос мадам Лиркасо, выходящей из своего кабинета.
Её беспокойное лицо говорило, что отчего-то она сейчас совсем не рада посетителям.
– Мадам, а чего так пусто? Да, для толпы ещё рано, но ведь...
– Альберт, дорогой, прошу тебя уходите. Сейчас не лучше время.
Такой нервной Альберт её ещё не видел. Он чуть сдвинул брови, хотел что-то спросить, но в этот миг раздался пронзительный, жалобный девичий крик.
– Что происходит? – алхимик искал глазами источник звука.
– Прошу вас уходите, – повторила она.
Но Алберт не слушал её. Он ринулся наверх в комнату, откуда раздавался крик.
С каждым новым шагом Альберт понимал, что этот голосок ему знаком, а открыв дверь убедился в своей догадке – это была она, та девушка, с которой он провёл прошлую ночь.
Обнажённая красавица лежала на полу и безуспешно защищала лицо от ударов. А над ней навис крепкий молодой парень. По сравнению с ним она была совсем куколкой.
Этот голый юноша ещё дважды ударил девушку по лицу, прежде чем начал душить её.
– Закрой свой рот, кусок мяса! – рявкнул он. – Твой удел обслуживать мужчину так, как ему этого захочется.
– Не тронь её! – вскрикнул Альберт.
– А ты, сука, ещё кто такой?
Алхимик накинулся на парня, скинув того с девушки, повалил его на пол. Он замахнулся для удара, но тут же остановился. Альберт узнал это лицо. Да и кто не знает Ренарда де Куртенье оруженосца сэра Арсланга?
Алхимик поплатился за своё промедление. Ренард ударил его в щёку и с легкостью сбросил с себя. Мгновение и вот юноша навис уже над Альбертом. Оруженосец был моложе, но при этом больше и шире. Его рука крепко схватила ворот куртки, а другая, сжавшись в кулак, вот-вот ударит алхимика в нос.
Альберт непроизвольно зажмурился и закрылся руками. Он приготовился ощутить боль, но боли не было. Прозвучал болезненный стон. Алхимик приоткрыл глаз и увидел, как Эйсон держал Ренарда за волосы и медленно-медленно тянул, отчего тот выгнул спину.
– Слезай с него.
Ренард отпустил ворот куртки, постарался ударить Эйсона локтем. Жалкая попытка. Резкий, безжалостный рывок и вот оруженосец лежит на спине. Лишь холодная сталь клинка смогла немного остудить его пыл. Острие меча уткнулось ему в шею.
– Лежи, – сказал Эйсон, а затем, не сводя с Ренарда глаз, добавил: – Ал, ты как?
– Нормально. Спасибо, дружище.
Альберт не стал проверять содержимое торбы, сейчас его волновали не треснувшие пузырьки и другие стекляшки. Он подбежал к девушке, что всё ещё лежала на полу.
Синяки на милом личике, запястьях и шее сразу бросились в глаза. Во взгляде бедняжки застыло отчаяние. Альберт достал платок, утёр кровь, стекающую из её разбитой бровки и губы. Затем снял куртку и накрыл ею девушку.
– Не переживай. Я обработаю твои раны, – алхимик начал расстёгивать торбу.
– Не здесь, – возразил Эйсон. – Уведи её отсюда. А мы с Кайгом потолкуем с пареньком.
– Знаю я как ты разговариваешь…
– Не спорь, – Эйсон чуть повысил голос. – Делай что умеешь. А я сделаю что умею я.
Кайг, видевший всё от начала до конца, наблюдал как Альберт выходил из комнаты с обессиленной девушкой на руках. Он закрыл за ними дверь, а после снял маску.
– Ты чего это? – спросил Эйсон.
– Зря курицу купили.
Эйсон расплылся в злобной улыбке, и глаза сузились полукругами.
– Ты хоть знаешь на кого наставил меч, а чернь? – прошипел парень. – Я дворянин и будущий святой рыцарь. Думаете это нападение сойдёт вам с рук?
– Кайг, подсоби, – темноглазый наёмник кивнул на молодого дворянина.
– Дерьмом уши заложило? – крикнул оруженосец.
Кайг подошёл, схватил Ренарда за волосы и руку, резко поднял и толкнул к стоящему у стены табурету.
– Срать мне кто ты, – сухо ответил Эйсон. – Садись.
Здоровяк, надавив на плечо, усадил паренька и зашёл ему за спину. Клинок вернулся в ножны. Эйсон чуть наклонился, чтобы посмотреть юноше прямо в глаза.
– Знаешь, на самом деле я очень рад, что мы тебя встретили.
Самодовольная улыбка застыла на лице дворянина.
– Как думаешь, за сколько полностью вырастает ноготь?
Кайг тут же схватил руки Ренарда и вытянул их вперёд.
– Полгода, не меньше, – продолжил Эйсон, не дожидаясь ответа.
Дворянин недолго смотрел на наёмника, после чего опустил голову и рассмеялся во весь голос.
– Вы точно дураки! Вы правда не знаете кто я? Не знаете кому я служу? Я оруженосец сильнейшего из семи капитанов Белого братства! О Львином Рёве не слышали? Одно моё слово...
Хруст кости прервал Ренарда. Он хотел было схватиться за палец, но Кайг крепко держал его руки. Крик наполнил комнату.
– И ты решил, что тебе всё дозволено? – Эйсон улыбнулся в ответ. – Давай-ка я напомню тебе, что ты всего лишь человек.
Раздался новый хруст.
– Сука! – завопил дворянин.
– Скули громче, щенок.
После третьего хруста Ренард и правда закричал громче, так громко как только мог.
Кайг смотрел на улыбку Эйсона. Такую редкую, такую искреннюю, но совершенно неправильную. Мало что приносило неподдельное удовольствие вечно угрюмому Эйсону. Но сейчас… Сейчас Кайг видел, как крики и вопли заставляют ликовать всё его естество.
– Дай угадаю: вспоминаешь Басиля? – вдруг спросил здоровяк.
– Есть такое.
Эйсон подождал пока Ренард накричится вдоволь и немного стихнет.
– Послушай-ка меня внимательно, – он стянул перчатки с сидящими на костяшках клепками. – Хочется или нет, но тебе придётся нам помочь. Как говорится: «и словом и делом». Если вдруг ты чего-то не помнишь, я с радостью помогу тебе освежить память. Жаль, только, здесь нет моих инструментов. Но мы с тобой и так справимся. Верно, господин будущий рыцарь?
– Вас колесуют, и вы сдохнете, как мерзкие безбожники! Сдохнете!
Эйсон, уже схвативший дворянина за четвёртый палец, остановился.
– Хочешь предскажу тебе будущее? Сейчас тебе сломают мизинец.
Резкое движение заставило очередной палец неестественно выгнуться. От боли оруженосец извивался и ёрзал, как уж на раскалённом камне.
– Это не мизинец! – прокричал Ренард.
– Так и я не прорицатель.
На лбу Ренарда выступил пот, а его самого начало лихорадить.
– Зачем ты это делаешь? Это всё из-за шлюхи? Из-за шлюхи, да?!
Эйсон схватил парня за волосы, достал нож и поднёс лезвие к его уху.
– Мне кажется ты стал плохо слышать. Давай помогу.
Прошло какое-то время, прежде чем ухо упало на пол. Голос Ренарда начал садится, и крик сменился на хрип.
– Неплохо держишься. Хвалю, – спокойно сказал Эйсон. – В награду дам тебе выбор: сломать тебе всё же мизинец или нет?
– Не надо… – просипел Ренард.
– Что-что? – Эйсон поднёс ладонь к уху и наклонился чуть ближе. – Говори громче.
– Не надо ломать.
– А! «Не надо ломать». А мне то знаешь, Кайг, послышалось, будто он сказал «ломай».
Эйсон схватил парня за последний здоровый палец правой руки.
– Не переживай, ломать не стану. Жаль, конечно, щипцов при себе нет, но ничего. И ножом управлюсь.
Ренард скулил, как побитый пёс, пока наёмник ковырял остриём, стараясь вырезать ноготь.
Кайг внимательно следил за каждым действием своего товарища, видел, как до этого упало ухо, а теперь и ноготь.
– Итак, скажи-ка нам: где именно хранится Скрижаль Чёрного солнца и сколько людей её стерегут?
– Не знаю … – с трудом проговорил Ренард.
Кайгу показалось, что этот ответ только порадовал Эйсона.
– Ты слышал когда-нибудь о Клаусе Линдхольме? – сменил тон темноглазый наёмник.
Оруженосец молчал.
– Это ныне покойный капитан Охотников на ведьм. Он прославился, как мастер пыток. Клаус очень умело помогал вспомнить то, чего ты даже мог никогда не знать. А я кое-чему у него научился. Хочешь покажу его метод пыток?
Ренард поднял голубые глаза. В них больше не блестела гордость. А на лице не было той самодовольной улыбки, зато был страх перед неизвестностью.
– Да ты не бойся, – усмехнулся Эйсон. – Разнообразия у нас немного. Того же «аиста» опробовать не получится.
Он медленно наклонился к уцелевшему уху и тихо шепнул:
– Но к твоему несчастью, я очень творчески подхожу к пыткам.

10

– Оа всемогущий! – вскрикнула мадам Лиркасо, увидев Альберта, спускающегося с девушкой на руках. – Что с ней?
– Нужно обработать её раны, – хмуро ответил алхимик.
Женщина подбежала и, взглянув на избитое лицо девушки, запричитала:
– Инит, бедная девочка… Это моя вина!
– Сдвиньте столы.
Женщина суетливо убрала всё с двух столиков и сдвинула их. Альберт аккуратно положил Инит, а затем стал рыться в торбе.
– Мадам, как так вышло?
Женщина утирала платком слезы.
– Когда он пришёл, я и подумать не могла, чего он хочет. У нас ведь никогда не было проблем с церковью, но лишь одно его слово и тогда… я даже боюсь представить, что было бы. Он же оруженосец сэра Арсланга. Я не могла отказать ему...
– Что именно произошло? – Альберт бросил взгляд на женщину.
– Сначала он потребовал, чтобы в борделе было пусто, а потом захотел самую нежную и хрупкую девушку.
Альберт отвёл взгляд и сжал кулак.
– Почему каждый кто имеет хоть каплю власти теряет всякую человечность? – произнёс он практически шёпотом.
Алхимик дал девушке выпить содержимое одного из своих пузырьков. Потом вытер лишнюю кровь и начал промачивать раны тряпкой, смоченной в спирте.
Инит жалобно застонала.
– Тихо, тихо. Всё будет хорошо, – Альберт погладил её по голове.
Он намазал на рассечённую губу серо-коричневую кашицу из лечебных трав. От резкого запаха мадам Лиркасо прикрыла платком нос.
Вдруг из верхней комнаты раздался крик.
– Альберт, дорогой, – опомнилась мадам Лиркасо, – а что твои друзья делают с господином Куртенье?
– Самому интересно.
Крик прозвучал снова, но уже громче. Альберт взглянул на Инит.
– Но, знаете, впервые мне не хочется им мешать.
– Но ведь… что же с нами будет? Он же непременно всё расскажет.
Алхимик сдвинул брови и в этот раз бросил на женщину уже недовольный взгляд.
– Если вас это заботит, то не беспокойтесь: мы возьмём всю ответственность на себя.
Её глаза выдавали чувство, что она попыталась скрыть.
– Что ты, что ты, Альберт! Бог с тобой… Я же не только за себя боюсь.
Альберт аккуратно коснулся носика девушки, отметил про себя, что он не сломан. Эликсир, видимо, начал действовать раз она никак не отреагировала на прикосновение.
– Мадам, сейчас я наложу Инит повязку на рассечённую бровь и надо будет положить её куда-нибудь в тихое место. А как придёт в себя, отведите её к лекарю.
Женщина внимательно слушала и кивала, но изредка поглядывала в сторону комнаты, откуда раздавались крики Ренарда.
– Мадам, не переживайте. Мы с друзьями обо всём позаботимся, но скажите есть ли у вас погреб?
– Конечно. Где же мне ещё хранить выпивку?
– Мне нужно туда.
Женщина удивлённо приподняла брови.

11

Поднимаясь в комнату, Альберт где-то в глубине души хотел увидеть побитого Ренарда с парочкой фингалов, может даже со сломанным носом. Но увиденное заставило его потерять дар речи.
Молодой дворянин лежал без сознания в луже собственной крови. Пальцы на руках были переломаны, ухо отрезано, а левый глаз выколот. С ног до головы его покрывали раны и ссадины. Кусок плоти на левом боку под рёбрами отсутствовал. А нос и правда оказался сломан.
Вид Ренарда безмолвно свидетельствовал – это была поразительная жестокость.
Тень улыбки ещё виднелась на лице Эйсона.
– Во имя всего святого! – схватился за голову алхимик. – Вы что натворили? Вы хоть иногда думаете головой? Знаете, что с нами будет за это?
– Для призыва нужна кровь жертвы, – спокойно проговорил Кайг.
– Что? О чём это ты? – Альберт непонимающе смотрел на здоровяка, а потом его глаза округлились. – Вы оба ума лишились?
– Плевать. Одним псом больше, одним меньше, – фыркнул Эйсон. – Одного щенка заменим на другого.
– Да, этого мерзавца стоило проучить, но ведь не так же! Подожди. Вы что кусок плоти от него отрезали?
– Ага. Мы играли в игру «Лакомый кусочек».
– Парни, вы перестарались…
– Видел бы ты как он молил о пощаде, так бы не говорил, – усмехнулся Эйсон. – Ладно, стоит поторопиться. Доставай свиток.
«Если такое он сделал с этим пареньком, то каким зверствам и мукам подверг Клауса Линдхольма?» – подумал Альберт.
– Ал, ау! Говорю свиток давай.
Алхимик мотнул головой.
– Да, да… сейчас. Я, кстати, нашёл вход в туннель, освободил его как смог. Повезёт если сможем спокойно по нему пройти.
– Повезёт, если вызванный дух сможет выиграть нам хоть немного времени. Знаешь кто сегодня начальник храмовой стражи?
Альберт, наконец откопав в торбе пергамент, медленно повернул голову.
– Да ну.
– Ну да.
– Тогда всё это зря, – продолжил Альберт после короткого молчания. – По слухам ещё ни одно чудовище, ни один маг не смог хотя бы оцарапать зачарованный доспех сэра Арсланга. Адская гончая покажется ему обычной дворнягой.
– Не попробуем – не узнаем, – сказал Кайг. – Но, если хочешь уйти – мы поймём.
– Пути назад нет, – медленно замотал головой Альберт.
Он раскрыл свиток, ещё раз внимательно прочёл его. Показал Эйсону символы, которые предстояло начертить вокруг жертвы её же кровью. А Кайг ходил по комнате и собирал свечи, чтобы потом поставить их в центре каждого сигила.
Эйсон использовал рану на боку Ренарда как чернильницу.
Затем они сделали защитный круг, посыпав солью. А в центре начертили маслом мальвы символ.
Когда всё было готово, Альберт вложил цветок всё той же мальвы в рот Ренарду, встал в соляной круг к друзьям и начал читать заклинание. К счастью, автор свитка написал его на всеобщем, а не на каком-нибудь древнем, мало кому известном языке.
Заклинание следовало повторить тринадцать раз. И когда прозвучало последнее слово, в комнате наступила тишина. Наёмники ждали, молча стояли и смотрели, как Ренард вот-вот испустит последний вздох.
– Так и должно быть? – проворчал Эйсон.
В следующий миг погасли свечи и в комнате стало темно, как в склепе, а ещё холодно. Очень холодно.
Вдруг загорелась маленькая свеча, которая отчего-то оказалась рядом с Ренардом. Она освещала лишь его ноги, оставляя лицо в тени. Дворянин тихо стоял. В отличии от наёмников, его дыхание не вылетало белым паром. Он медленно зашагал.
– Защитный символ, соль... – заговорил Ренард не своим голосом. – Жалкое, глупое творение, что и существовать не должно. Вы хоть знаете кого призвали? Ваша глупость станет вашей погибелью.
Эйсон схватил меч в обе руки и встал перед застывшим Альбертом, направив острие клинка на неспешно приближающееся существо, что Ренардом уже не было.
– Имя мне – Сарамей, – продолжил демон. – Я один из идущих впереди смерти и возвещающий её. Думаете меня остановит соль?
Он уткнулся в острие меча, но не остановился. Клинок начал медленно входил в грудь Сарамея. Шаг за шагом. Демон остановился лишь когда коснулся телом гарды. В этот самый миг глаза Сарамея и Эйсона встретились.
Первый мерзко улыбнулся. Стоя на соляном круге, он потянулся к шее наёмника, но тут же замер. Рука демона дрогнула. Он сделал шаг назад.
– Они... Они смотрят. Смотрят на тебя, человек. Прямо сейчас. Их взор обращён на тебя. Это невозможно! Откуда в тебе частица Их силы?
– Хватит болтовни, дух, – Эйсон провёл кончиком пальца по лезвию. – Подчинись мне. Исполни мою волю!
Несколько капель крови упало на выпавший из рук Альберта свиток. Демон попятился. Когда клинок вышел из его тела, он медленно опустился на одно колено.
– Ваше слово для меня закон, повелитель, – сказал Сарамей.
– Иди в главный храм бога Оа и пошуми там как следует. Атакуй только тех, кто в доспехах.
Сарамей не поднимал взгляда, а только едва заметно кивнул. Затем его тело трансформировалось, превратилось в сгусток чёрной массы и вылетело в распахнувшееся окно.
– Что это, чёрт возьми, было? – воскликнул Альберт. – И что ещё за «Они»? О ком это он?
– Понятия не имею. Но расспрашивать мне как-то совсем не хотелось.
– Ты всё же был прав, Эйсон. Он пёс. Пёс божий, – с каменным лицом сказал Кайг, смотря в окно на самую высокую башню храма.
Раздался низкий удар колокола.
– Какого… – Альберт, не веря глазам, высунулся из окна.
На крыше квадратной башни сидел огромный, чёрный как смоль, пёс с длинными, неправильной формы глазами без зрачков, что тянулись от носа до ушей. Своим тощим хвостом он бил в колокол. А из его пасти, полной острых зубов, стекала слюна.
Следующие удары колокола тяжёлыми волнами расходились по улицам, нарушая тишину города. На церковном дворе началась кутерьма.
– Киркегрим! – крикнул кто-то из храмовой стражи.
Алые глаза Сарамея сузились. Видимо это его оскорбило. Он грузно спрыгнул в самый центр церковного двора. И тогда… тогда начались крики, вернее – предсмертные вопли.

1

Стражник Берк лениво зевнул. Не сразу он заприметил вдалеке троицу, неспешно приближающуюся к городским воротам. И не сразу придал значение одному из путников, что на фоне двух других выделялся ростом и плащом, делающим его больше похожим на чёрного призрака из старой сказки, чем на обычного смертного. Когда же троица пересекла подъёмный мост и стала показывать эмблемы конторы, стражник хотел было разглядеть лицо здоровяка, но глубокий капюшон оказался помехой. Берк и раньше видел этого наёмника в городе, но, чтобы без плаща – ни разу. И всё же, лишь на короткое мгновение, ему показалось, что лицо самого высокого из путников спрятано за маской. «Ох… Если бы не эти треклятые эмблемы…», подумал стражник.

2

Троица успела войти в столицу перед звоном колокола и закрытием ворот. Улочки уже опустели. Городская стража только-только начинала свой первый обход. А вот трактиры и бордели, как всегда в это время, были полны народу. Остальные же, кто решил остаться дома после звона колокола, по указу короля ставили у окон масляные лампы. Из-за чего казалось, что даже ночью столица королевства Нэлхис, великий город Блэфтен, никогда не спит.
Наёмники проходили мимо любимого борделя Альберта. Над входом висела синяя деревянная вывеска с надписью: «Лунная Роза».
− Не знаю как вы, братцы, но мне точно необходимо расслабиться. А поэтому давайте поступим так: я возьму куклу и отнесу её в лавку старика Зильберда, вы же сходите в контору. Ну а после приходите в «Лунную Розу». Мадам Лиркасо и вам найдёт хорошеньких девушек.
Рука Кайга, державшая куклу, вынырнула из-под плаща.
− Я пас.
− Эйсон? − алхимик взял протянутую ему игрушку.
− Хочу выспаться.
− Да бросьте! Я вас не в библиотеку зову. Там же выпивка! Женщины! Что ещё нужно мужчине после трудного дня?
Последние слова Альберт договаривал товарищам уже в спины.
− И почему я ещё работаю с ними?
Вопрос растворился в пустой улочке. Алхимик выдохнул и взглянул на куклу.

3

С порога в нос ему ударил запах шалфея и розмарина. Огонь свечей, стоящих в сосудах из розового стекла, создавал приятное освещение. Музыка, пьяный галдёж и женские стоны, доносящиеся из комнат на втором этаже, смешивались в единую мелодию. И эту мелодию он любил пуще прочих.
Содержательницей борделя была мадам Лиркасо. Высокая, крупная женщина, с доброй улыбкой и пышными бёдрами. Даже за широкой юбкой их очертания не удавалось скрыть. Она встретила Альберта, как обычно, с неизменным радушием. Предложила ему выпить, расспросила о том, как обстоят дела, а после задала привычный вопрос:
− Какую красавицу желаешь, милый? Может как обычно? Правда Бриар и Кэра сейчас заняты.
− Благодарю, но сегодня мне хотелось бы чего-то... спокойного, нежного. А то последние деньки выдались тяжёлыми.
Мадам Лиркасо удивлённо округлила глаза и чуть изогнула бровь.
− Ох, милый, − хохотнула она. − Думаю, у меня есть одна такая девочка как раз для тебя. Вот только она ещё невинна. Но... если не боишься крови, да и доплатишь чуток, то по старой дружбе я отправлю её к тебе.
− Она что беглая монахиня?
− А не всё ли равно? Да и давно ли ты стал боятся божественного гнева?
В ответ Альберт лишь усмехнулся.
− Вы же знаете, я не верю в эти сказки. Просто...
− А, − протянула она с улыбкой. − Боишься, что монет не хватит. Не робей. Девица хороша, но целого состояния не стоит.
Альберт улыбнулся.
− Милый, твои глаза сами говорят за тебя. Возьми себе выпить, посиди, послушай музыку. А как созреешь поднимайся в седьмую комнату. Девчонка будет ждать тебя там.
Мадам Лиркасо развернулась и, покачивая бёдрами, пошла к своему кабинету, по пути шлёпнув одну из девиц по ягодице.
Взяв кружку медовухи, Альберт нашёл себе местечко, сел поудобнее и начал потихоньку пить. В обычный день он бы выпил чего покрепче − Бриар и Кэра и так бы всё за него сделали. Но сегодня ему придётся иметь дело с неопытной девушкой.
Посидев ещё немного, он наконец поставил полупустую кружку и пошёл на верх.
Альберт был не так крепко сложен, как Эйсон. А сравнивать его с Кайгом и вовсе глупо. Однако это никак не мешало девушкам с охотой проводить ночи в его объятиях. Каждая в «Лунной Розе», как он сам утверждал, оставалась довольна. Причин для волнений не было. Но сам не понимая отчего, он вдруг почувствовал себя юнцом, который и женской груди то ещё не видел.
Дверь в комнату тихонько открылась. Девушка, сидящая на кровати, вскочила. Мадам его не обманула. Она и правда была нежна. Нежна как цветок. А ещё пуглива. Прямо как котёнок.
− Не бойся, − сказал алхимик, прикрывая дверь.
Девушка стояла возле кровати и теребила своими ручками платье. Альберт подошёл ближе. Она оказалась невысокого роста. Он посмотрел в большие глаза на милом личике, но девушка тотчас же опустила взгляд.
Альберт снял с плеч торбу, поставил её возле ножки кровати. Ремень с сумкой упал там же. А следом принялся расстёгивать кожаную куртку со стёганой подкладкой из льна, короткими рукавами и стоячим воротником. Он раздевался не спеша и заметил, как с каждой снятой им вещью девушка краснела всё сильнее. Альберт положил куртку на табурет. Затем снял рубаху. Девушка всё также стояла. Он сел на кровать, начал стягивать сапоги.
− Знаешь, − сказал алхимик, − я не из тех, кто берёт женщину силой.
Девушка вдруг оторвала взгляд от пола.
− Поэтому если не хочешь, я не буду тебя заставлять. Просто пойди к мадам Лиркасо и скажи, что пришлась мне не по нраву.
− Прошу не прогоняйте меня, господин. Мадам так добра ко мне. Долго позволяла не работать. Нет. Я обязана наконец отработать свой хлеб.
− Вот значит как. А мадам говорила тебе обо мне?
Девушка кивнула.
− Тогда ты знаешь, что я не обижу тебя.
Она кивнула ещё раз.
− Если стесняешься, можем погасить свечи.
Она посмотрела благодарным взглядом:
− Ох, вы так добры, господин.
− Перестань. Разве похож я на господина? Зови меня Альбертом. Иди, погаси свечи и сядь со мной.
Свет потух. Они недолго сидели в тёплой тишине комнаты. Он придвинулся чуть ближе и коснулся губами её шеи. Только от одного этого она сладко вздохнула. Он продолжил и с каждым поцелуем становился всё напористее. Рука скользнула по ноге, ища край платья. Вскоре она почувствовала его прикосновение чуть выше колена. Он нежно сжимал и гладил её бедро. Сначала с внешней стороны, а потом с внутренней. Давно он не трогал таких мягких ножек. Пряный, сладострастный запах её тела пробуждал в нём ещё больший аппетит.
Альберт нетерпеливо взялся за шнуровку у её груди. Какое-то мгновение и платье со всем исподним валялось на полу. Он нежно целовал её, а она отвечала взаимностью. Альберт взял её ногу у самого колена и отвёл в сторону. Другую она отодвинула сама. Девушка тихонько вскрикнула. А потом обняла его за шею и нежно привлекла к себе. По началу плавные движения перешли в резкие толчки. С ней он утопал. Утопал и плыл по реке наслаждения.
Вдруг Альберт понял отчего было то волнующее чувство. Пускай он не верил ни в богов, ни в прочий вздор, какому учили религиозные тексты, но для него это была возможность прикоснуться к чему-то настоящему, чистому, священному.
С каждым толчком вздохи и стоны раздавались всё громче. Она обняла его крепче. Ногти впились ему в спину, но боли он не почувствовал. Мгновение спустя девушка крикнула, громко и протяжно. Алхимик охнул следом.
Когда воцарилась тишина, он не пожалел ни монеты, что отдал за ночь с этой красавицей.

4

По улицам Блэфтена вымощенным серым камнем, мимо домов с крышами из красной черепицы, они шли в молчании. Свет из окон домов освещал им путь. Вскоре, показался конторский флюгер, а за ним и вывеска, висящая над входом, с тем же барельефом что и на эмблемах − два скрещённых меча в огненном круге.
Если верить старой легенде, бог огня Йэгэн усмирил двух буйствующих демонов, превратив их в свои знаменитые мечи − Клинки Йэгэна. Такое название и решили дать цеху около двух веков назад.
− А третий что? Помер? − клерк, не поднимая глаз от листа бумаги и что-то царапая на нём, с порога встретил их равнодушным вопросом.
Наёмники ответили молчанием.
Зал освещала железная люстра со множеством подсвечников, походившая на огромное колесо от телеги. Прямо против входа виднелась большая деревянная доска почти по всю ширину стены. Когда-то она частенько была усеяна листами пергамента от края и до края, но теперь большая её часть пустовала.
Тишину нарушал лишь скрип пера.
− Мы выполнили заказ на болотное чудище, − наконец произнёс Эйсон.
− А который из?
Эйсон раздражённо выдохнул.
− Деревня на западе, у самой границы королевства, − Кайг снял капюшон и деревянную маску, что держалась с помощью толстого кожаного ремешка.
Клерк ещё немного помолчал, а затем медленно оторвал взгляд от листа бумаги.
− Да вы должно быть издеваетесь. Думаете я помню каждый поступивший заказ?
− Вот этот, − Эйсон с силой приложил пергамент к столу.
Конторщик аккуратно взял лист из овечьей кожи и поднёс его к огню свечи.
− Ах... − протянул он. − Этот. И что же это было за чудище?
− Ведьма, − отрывисто ответил Эйсон.
− Надо же. Так... А зачем вы, собственно, взялись за это? Почему не вызвали Охотников?
− И правда… И чего это мы не подумали об этом, когда тварь омерзительного вида пыталась выпотрошить нас?
Клерк смотрел немигающим взглядом. А затем откинулся на спинку деревянного стула, погладил аккуратно выстриженную треугольную бородку и добавил:
− И всё же, если Охотники узнают...
− Охотники... − перебил его Эйсон смешком. − Со смертью бывшего капитана Линдхольма они не видят дальше собственного носа.
− Якоб, что там с наградой? − Кайг постарался как можно незаметнее сменить тему.
− Сейчас посмотрим, − клерк протёр глаза и неспешно начал рыться в бумагах. − Так, так... Где же это? Ага, нашёл. Заказчик пришёл, заплатил за размещение объявления и, как я и сказал вашему другу, изъявил желание выдать награду самолично.
− Что? − Эйсон поморщился. − Альберт... Мать твою...
− Где искать его? − Кайг подошёл ближе к столу, заваленному стопками бумаг.
− Так, так... − Якоб поправил свои круглые очки. − Что-то свой почерк не разберу. А, вот. Просил искать его в трактире «Хромой Единорог». Он снял там комнату. А зовут этого господина – Варахиил.

5

– Подъём, – Эйсон тонкой струйкой выливал воду из цветочной вазы прямо на лоб Альберта.
Девушка, впопыхах обмотавшись одеялом, выбежала из комнаты.
– Какого чёрта ты творишь? – алхимик вертел головой и закрывался руками, стараясь защититься от прохладной воды.
– Я-то? Да вот решил умыть твою дурную голову. Ты, к слову, чем думал, когда брал заказ?
– Хватит! – завопил Альберт.
На его счастье ваза оказалась небольшой.
– Ох, если ты только потратил все вырученные с копья деньги, то помяни моё слово – будешь задницей торговать, как те девки, с которыми спишь. Как их там? Брина и Кара?
– Бриар и Кэра, – поправил его Альберт. – А что до этой девчушки...
– И знать не хочу, – Эйсон кинул другу штаны. – Одевайся. Надо найти заказчика, но сперва зайдём в контору за Кайгом. А там, по пути до трактира, и оправдаешься почему решил начхать на наше общее решение.
Он вернул вазу на прежнее место и направился к выходу, но у самой двери остановился:
– Ты, кстати, куклу отнёс?
– Куклу? Ах, да! Само собой.

6

Время близилось к полудню. Дабы не привлекать к себе излишнего внимания, троица избегала главных улиц. Улицы эти были параллельны друг другу и пересечены такими же параллельными улочками.
Пусть наёмники сторонились оживлённых мест: главной площади, где был расположен один из богатейших рынков во всей стране, и площадей поменьше, – но всё же полностью скрыться от глаз прохожих им не удавалось. Так и находилась парочка любопытных зевак, что глазели на огромного мечника в чёрном плаще разинув рты.
В «Хромом Единороге» было пусто. Постоянные посетители: ремесленники и цеховики – пока не пришли. Заспанный хозяин трактира неторопливо протирал стойку. До обеда у него ещё было время.
– Приветствую. Чего изволите? – сонно протянул трактирщик.
– И вам день добрый, – отозвался Альберт, усаживаясь за стол. – Хозяин, подай-ка мне кружечку пива.
– Ты в своём уме? – рявкнул Эйсон. – Хочешь потратить последние деньги на это пойло?
– Ну во-первых, я заказал всего одну кружку. А во-вторых, мне ужасно хочется промочить горло.
– Так выпей воды, – прошипел Эйсон сквозь стиснутые зубы.
– Ты не понимаешь...
– Не понимаю чего? Того, что стоит нам только пройти через городские ворота как ты спускаешь всё на шлюх и выпивку? Или может того, что мы на мели? Опять.
Миловидная девушка, вероятно дочка трактирщика, поставила на стол кружку пива. Альберт подмигнул ей, на что та лишь закатила глаза и тут же ушла в дверь слева от стойки.
Алхимик взялся за кружку, хотел наконец сделать глоток прохладного пива, но Эйсон накрыл её ладонью. Оба злобно взглянули друг на друга.
– Хватит собачится, – Кайг почти мгновенно нарушил повисшее молчание. – А ты, трактирщик, скажи нам, знаешь кого-то по имени Варахиил? Он ещё снимает здесь комнату?
– Да, был такой.
– Что значит «был»? – вспыхнул Эйсон.
– То и значит. Долго снимал у меня комнату, а сегодня спозаранку расплатился и ушёл.
Ноздри у Эйсона расширились, а брови поднялись.
– Говорил куда? – продолжил Кайг.
– Нет, – ответил трактирщик. – Он вообче странным был. Разговаривал мудрёно, одет бедно, но при деньгах. Каждый день повторял, мол, если искать его будут, то пускай идут к месту, откудава виден весь город. А потом уходил до самого вечера.
Наступило долгое молчание.
Эйсон медленно закрыл глаза, опустил голову и тихо выругался. Помолчал. А после выругался повторно, добавив несколько красочных эпитетов.
– «Я знаю этот город как свои пять пальцев» – твои слова? – Кайг смотрел на Альберта, неспешно пьющего пиво. – Откуда виден весь город?
Алхимик поднёс кружку ко рту для очередного глотка, но вдруг замер, отвёл руку и, положив её на стол, проговорил:
– Старая колокольня... Ну конечно! Нет ничего выше её во всём Блэфтене. Но зачем кому-то идти туда? От старого храма осталась только эта башня. Да и та, того и гляди, развалится.
– Надо сходить, посмотреть.
– А если его там нет? Что тогда? Ходить по улицам да домам, и спрашивать каждого из сорока тысяч? – порывисто и гневно спросил Эйсон.
Альберт достал пару монет, положил их рядом с кружкой и встал. Однако тотчас же, опомнившись, схватил её снова, сделал последние глотки.
– Кайг дело говорит, – алхимик утёр рот от пива. – Всё равно выбор у нас не велик.
Эйсон ничего не ответил и молча вышел, хлопнув дверью трактира. Друзья двинулись следом.

7

Хлипкие ступени скрипели под ногами. Кайг хотел сначала остаться внизу, но, заслышав какой-то звук на вершине колокольни, решил подняться вместе с друзьями.
На краю, свесив ноги и облокотившись на руки, сидел курчавый, гладковыбритый мужчина. Он любовался городом, что лежал перед ним как на ладони. Народ точно муравьи на разорённом муравейнике – бегал и суетился. Жизнь кипела.
– Не бойтесь, – сказал незнакомец. – Подойдите. Вкусите вина из далёких южных земель.
Наёмники в недоумении переглянулись и увидели неподалеку от лестницы ящик со стеклянными бутылками.
Не сразу заскрипели высохшие гнилые половицы. Альберт подошёл и взял одну из бутылок.
– Холера меня побери! – воскликнул он. – Вы хоть знаете, что это?
Алхимик вытянул руку, тряся привязанной к горлышку биркой.
– Поговаривают, – продолжил он, – пару лет назад к нашему королю приезжал посол из Фарсиса. И в подарок привёз несколько ящиков этого самого вина.
– Сердце моё будет преисполнено радости, если вино это придётся приятным чреву вашему.
– А мы что-то празднуем? – спросил Эйсон, не скрывая недоверия.
Курчавый мужчина улыбнулся.
– Не всяк в силах древнее зло одолеть, – ответил он.
– Ты что же, ждал нас, Варахиил? – поморщился Эйсон.
– Ты сказал, – мужчина обернулся и посмотрел на них глубокими, бирюзовыми глазами, такими ясными, как нескончаемый небесный купол.
От этого бездонного взгляда у Эйсона мурашки пошли по спине.
– Я ещё не встречал человека с эльфийским именем, – сказал он всё с тем же недоверием.
– Ум и язык твой, Эйсон, остры так же, как и клинок твой, – заказчик кротко улыбнулся.
– Я не называл своего имени. Откуда ты...
Меч резко выскользнул из ножен. Наёмник встал в стойку.
– Не горячись, – Кайг положил свою большую ладонь ему на плечо.
– Кто ты? – Эйсон движением плеча сбросил руку и нахмурился, направив на заказчика острие клинка. – Джинн? Демон?
– В самом деле, Эйсон, остынь, – произнёс Альберт. – А тебя, незнакомец, если и правда зовут Варахиил, тогда плати. Мы убили чудище.
– Ага, держи карман шире... – съехидничал Эйсон. – Увидим монеты не раньше, чем выполним новую работёнку.
Варахиил ничего не ответил и ничуть не изменился в лице. Всё также сидя на краю колокольни, он вытащил из-за пазухи мешочек монет, положил его рядом с собой.
– Вот награда ваша.
– Что ж, Ал, – Эйсон медленно опустил меч, – может тебе и не придётся торговать задницей.
Алхимик покосился на него.
– Все монеты эти ваши, но сперва ответ мне дайте: что вы сделали с осколком чёрным?
Подул прохладный ветер. Троица не отрывала от Варахиила глаз, а Варахиил по-прежнему любовался городом.
– Я задам свой вопрос ещё раз, – сказал наконец Эйсон. – Кто ты?
– Отвечать вопросом на вопрос – тон невежливый весьма. Ответите вы, отвечу и я.
И вновь этот глубокий взгляд бирюзовых глаз. И вновь у Эйсона мурашки выползли на шею.
– Осколок у нас.
– Чудно, – сказал Варахиил.
– Твоя очередь. Кто... Нет. Что ты такое? Откуда знаешь про ведьму и осколок? Откуда знаешь моё имя? Следил за нами? Выспрашивал о нас?
Раздался пронзительный свист ветра, а за ним спокойный, мелодичный голос:
– Я был странствующим магом тем. И дал заклятье я. Мне нет нужды следить за вами. Вас троих я вижу лучше города сего. Известны мне и сердца вашего желанья. Их могу я утолить.
Варахиил встал, медленно повернулся. Его голова затмила солнце, а лицо покрыла тень.
– На распутье вы сейчас. Отдайте мне осколок, а я взамен награду вам. Иль можно поступить иначе. Не бойтесь. Награда ваша. Забирайте хоть сейчас. Но я хочу работу предложить. Награда за неё ценнее злата.
– Он же шутит, да? – чуть дрогнувшим голосом спросил Альберт.
Двое других наёмников не ответили.
– Эйсон свой недуг желает излечить. А Альберт от поветрия лекарство отыскать мечтает, что на небо третье сестру восхитило его.
Наступило молчание, глубокое молчание. Эйсон и Альберт казалось забыли, как дышать. Варахиил глядел на Кайга, кротко улыбаясь.
– Поверь, чаяние твоё известно также мне.
– Непохож ты на джинна, – заключил Кайг. – И всё же как исполнишь наши желания?
– Желанья я не исполняю. Но дать могу, что вам поможет.
– И что это? – вдруг произнёс Эйсон.
– Подожди-подожди, – Альберт подошёл ближе и начал говорить вполголоса. – Ты серьёзно? Этот... кто бы он ни был, слишком много про нас знает, да и к тому же виновен в смерти селян не меньше кузнеца. Ему нельзя верить. Нельзя допускать и мысли...
– Согласен, – оборвал его Эйсон так же вполголоса. – А причин убить его прямо сейчас более чем достаточно. Но... Что если это шанс? Что если другого такого может и не быть?
Он смотрел на Варахиила, что терпеливо ждал ответа.
– Ты знаешь: я давно пытаюсь, ищу способы. От ведьм помощи не дождёшься. Нам это ясно дали понять. Так может он сможет?
Алхимик ещё немного посмотрел на друга, а мгновение спустя взглянул на другого:
– Кайг, хоть ты скажи ему.
– И я бы счёл это дурной затеей, если бы не его глаза.
– Ты тоже заметил? – спросил Эйсон.
Кайг кивнул.
– Ответ желаю слышать ваш: Согласны ль вы за работу взяться?
– Перед тем как ответить, я хочу знать две вещи, – Эйсон вернул меч в ножны. – Зачем всё это? Вся эта история с ведьмой. Как-то не верится, что всё из-за осколка. Отчего сам не забрал его у ведьмы, если он так важен? Зачем поручать эту работу другим?
Варахиил не сводил с них глаз.
– Кто из вас, имея нужду в новом мече, пойдёт к пекарю? Напротив, не станете ли вы искать кузнеца? Или желая купить хлеба пойдете ли к каменщикам? Не воин я. В ином цель моя.
– Допустим... И вторая: о чём ты говорил? Что может нам помочь?
– Книга.
– Книга? – рассмеялся Альберт. – За дураков нас держишь? Как какая-то книжонка нам поможет?
– Всяк жаждущий постигнуть тайны колдовских искусств, жизнь тратящий на изучение их, алчет получить её. Ведь книга сия знания хранит, коих ещё ни одна душа не ведала.
Варахиил смотрел в непонимающие глаза наёмников.
– Гримуар стихий, – пояснил он.
– Вздор! – возразил алхимик. – Легенда. Сказка.
– Вскоре поверишь ты, – ответил Варахиил.
– А осколок? Он тут причём? – спросил Эйсон.
– Осколок сей лишь часть скрижали, что церковь как святыню бережёт. В скрижали той грядущих дней описаны события. И то, как в те дни спастись.
– Скрижаль Чёрного Солнца, – разъяснил Альберт друзьям. – Считалось что боги Творцы даровали её Первому архимагу, дабы предостеречь смертных от надвигающейся гибели.
– Считалось? – переспросил Эйсон.
– Да. С приходом нового понтифика церковь сочла эту историю, как и старое учение, неверным толкованием истины, ересью. Мол не было никакого Первого архимага, зато был Первый пророк, которому бог Оа, даровал скрижаль с пророчеством. Других божков, как оказалось, тоже не было. А вот ипостаси Оа были. Чего вы так смотрите?
– Да просто каждый раз удивляемся, что для неверующего ты прямо дока по части религии.
– Погоди, Варахиил, – опомнился Альберт. – Только не говори, что хочешь получить эту скрижаль.
Заказчик молчал и кротко улыбался. Троица тотчас сообразила в чём заключается предлагаемая им работа.
– Ну уж нет, – замотал головой алхимик. – Я отказываюсь. Это самоубийство!
Кайг улыбнулся уголком рта ещё больше оголив один из клыков на нижней челюсти, хоть маска и скрывала это.
– И правда. Зато какое, – сказал здоровяк.
– Я согласен, – решительно произнёс Эйсон.
– С ума сошёл? Я ж говорю: это самоубийство, очень глупое к тому же.
– Я и так умираю, – повысил голос Эйсон. – С каждым днём твои эликсиры помогают мне всё меньше. Если есть хоть малейший шанс исцелиться, я готов рискнуть. С собой не тяну. Поэтому забирай свою долю из награды и можешь хоть упиться на неё.
– И что? Один пойдёшь?
– Да, если придётся, – решимость в голосе Эйсона не ослабевала.
– Живём лишь раз. Я в деле, – Кайг наклонил голову набок, отчего хрустнуло в шейных позвонках.
Альберт прикрыл ладонью глаза и нервно захихикал.
– Вы нас так точно в могилу сведёте.
А затем он открыл бутылку с вином, сделал пару жадных глотков и утёр рукавом рот.
– Так, уважаемый заказчик, давай-ка подведём итог. Мы крадём священную скрижаль и, имея уже полный текст, узнаём, где находится легендарный Гримуар не менее легендарного Первого архимага, после чего, конечно же найдя этот Гримуар, сможем получить желаемое?
Варахиил кивнул.
– Это не просто самоубийство, это безумие, – усмехнулся Альберт и сделал новый глоток.
– Я повторюсь, – сказал Эйсон. – Я никого не заставляю идти со мной. Но, Ал, ты же ещё хочешь найти лекарство от хвори, что забрала твою сестру и тех сироток?
Альберт задумчиво потупил голову.
– Если согласны вы, как солнце сядет, со скрижалью я ждать вас буду вон на том холме, – Варахиил показал пальцем на небольшую возвышенность с одиноким деревом за стенами города.
– К слову мы-то как переведём скрижаль, если уж церковь не может? – Альберт поднял взгляд на Варахиила, но тот подошёл уже совсем близко.
Проходя мимо, заказчик остановился, положил руку ему на плечо и посмотрел прямо в глаза. От его взгляда алхимик сам не понимая отчего вдруг почувствовал себя таким маленьким, таким ничтожным, как перед лицом вечности. Что-то давящее было в этом взоре.
– Всему своё время, – всё с тем же спокойным тоном ответил Варахиил.
Вскоре шаги на лестнице стихли.
– Парни, я спрошу последний раз, – Эйсон подобрал мешочек монет. – Вы правда хотите со мной?
Кайг кивнул.
– Ал?
– Вам... вам не показались его глаза…
– Чистыми?
Альберт поставил бутылку на пол.
– Что-то даже пить расхотелось. Да и негоже пьяным идти на такое дело, – он взглянул на Эйсона с улыбкой. Потом помолчал немного и, почесав затылок, добавил: – Эх, жаль только, что всё это добро придётся тут оставить. Хотя... Пару бутылочек думаю смогу унести.
Эйсон обернулся, посмотрел в сторону храма, шпили которого возвышались над крышами домов, и сказал:
– Значит решено. Сегодня мы украдём Скрижаль Чёрного Солнца.

10

– Так, ну вроде, готово, – отряхнул руки Альберт.
Мёртвая ведьма сидела у странного древа, опёршись спиною об его ствол.
Алхимик достал из торбы круглый глиняный горшочек с узким горлышком, плотно закупоренным тканью.
– Вот он, мой собственный жидкий огонь! – с гордостью произнес Альберт. – Ещё бы, конечно, добавить жиру, но, думаю, и так полыхнёт как следует. Вы только отойдите подальше. Я тут намешал всякого. Нет. Ещё дальше.
Алхимик зажёг торчащую из горшка тряпку и кинул своё творение прямо в старуху. Огонь быстро объял дерево. Почувствовался запах горелой плоти. Было не ясно, исходил он от ведьмы или же от древа. По небу вместе с дымом летели тучи искр. Дабы избежать пожара, наёмники срубили ближайшие деревья.
Безумная пляска огня отражалась в пустых глазах Эйсона. Она завораживала, пробуждая память о том дне…
Альберт коснулся плеча, вырвав друга из забытья.
– Всё в порядке?
– Нет, – не сразу ответил Эйсон. – Я думал, что найду ответы, но появляются лишь новые вопросы. Всё также не ясно, как снять проклятие или где искать Селену? А ещё этот новый бог… Ведьмы поклоняются Триединой богине. Но что ещё за Ато? Может она говорила о боге Тьмы, Нуадхате? Но почему тогда назвала его иначе? Никогда прежде не слышал этого имени.
Он сжал кулаки. Глаза забегали в разные стороны, словно изучая землю под ногами.
– Мне всё это не нравится. Нужно навестить кузнеца и задать ему пару вопросов.
– Зачем? – поднял бровь алхимик.
– Порой ведьмы не ограничиваются отростками Древа Зла и фамильяром.
– Подожди-ка, – алхимик затряс указательным пальцем. – Хочешь сказать, что вот это вот не само Древо Зла?
Эйсон отрицательно покачал головой:
– Я читал, что ведьмы могут выращивать отростки этого Древа, а после используют их для перерождения.
Вдруг раздался басовитый голос Кайга:
– Гляньте-ка, что я нашёл.
Здоровяк подошёл ближе.
– Копьё? Да у нас сегодня прям день находок, – рассмеялся Альберт. Но присмотревшись, добавил: – А это случаем не копьё Лило?
– Ага, оно самое, – подтвердил Кайг.
– Своё копьё она бы никогда не оставила. Значит, и правда… – алхимик на мгновение замолчал. – Ну, в любом случае, оно ей теперь без надобности. Продадим.

11

Вечерело. Румяный свет заката осветил лиловые тучи, избы и понемногу заканчивающих свою работу людей.
Алвард убирал инструменты. Дверь скрипнула, и в кузницу вошла троица.
– Уже закрываешься? Сегодня как-то рано, – Эйсон криво улыбнулся.
Глаза кузнеца широко распахнулись.
– Что такое? Ты как будто призраков увидел.
– Просто ещё никто не возвращался, – Алвард вытер выступивший пот со лба.
– Ну так ведьма – это тебе не болотная баба. Противник хитрый и опасный. И нужно знать, как правильно её убить.
Эйсон медленно зашагал к кузнецу. По лицу Алварда побежала крупная капля пота.
Подойдя, наёмник положил руки на стол ладонями вниз.
– Слушай меня внимательно, кузнец. Сейчас у меня очень скверное настроение. Поэтому постарайся меня не злить и отвечай сразу, – Эйсон смотрел пронзительным взглядом чёрных глаз.
– Я не понимаю… – Алвард сглотнул.
– Кукла, – начал Эйсон. – Где ты взял её?
– Ка-какая кукла? – ремесленник начал заикаться.
Наёмник со всего размаху ударил кулаком по столу:
– Не делай из меня дурака! Кукла, с которой ходит твоя дочь! Где ты её взял?
Молчание. Лицо у Алварда побледнело, а губы задрожали. В глазах бегало что-то беспокойное.
– Ублюдок… – он прозрел. – Ты знал про ведьму. Знал всё это время!
Эйсон разом перемахнул через стол. Меч вылетел из ножен и коротко блеснул в свете кузнечного горна. Наёмник прижал ремесленника к стене, поднеся к его горлу середину клинка.
– Эйсон! Нет! – крикнул Альберт.
– Рассказывай, а не то я тебе башку отрежу!
– Я всё скажу, только не убивайте, – завопил кузнец.
Ремесленник ещё раз сглотнул и начал свой рассказ:
– Моя жена умерла давно. А этой зимой дочь заболела. Такой хвори мы ещё не видели... Мудрецы говорят: «Не делай зла, и тебя не постигнет зло». Но какое зло я сделал? Почему боги отнимают у меня самое дорогое?! Молитвы не помогали, и я решил взять всё в свои руки.
Чёрные глаза неотрывно смотрели на ремесленника. Казалось, Эйсон не моргал.
– Однажды, в середине весны, в деревне на ночь остановился человек. Он оказался странствующим магом. А как прознал о моём горе, сразу предложил помощь. Он сказал, что мне повезло. Мол, обычно, когда хотят вызвать ведьму и заключить с ней договор, то делают это в полнолуние. Но, как он говорил, приближалась особая ночь, во время которой я точно получу желаемое.
– Ты что, вызвал эту тварь в ведьмину ночь? Ты хоть понимаешь, что натворил?!
– Я не знал… – прошептал кузнец со слезами на глазах. А потом продолжил, но уже громче: – Я не знал, что дети будут умирать! Маг рассказал мне, как провести ритуал и предостерёг, что придётся заплатить цену. Но я был готов на всё, лишь бы моя любимая доченька выздоровела.
По щекам Алварда скатились две горячие слезы.
– А когда ритуал был проведён, ведьма заявила, что возьмёт плату, когда это потребуется. Дала мне травы и сказала – мол, сделай отвар из них и пусть дочка выпьет его. А ещё дала эту куклу. Пусть носит её с собой, говорит, и болезнь никогда не вернётся, покуда этот оберег будет при ней.
– Ты идиот! Это не оберег, а проклятый предмет! Стой… – и вновь прозрение. – Она так и не взяла плату?
Кузнец отрицательно помотал головой.
– Где твоя дочь?!

12

Эйсон бежал со всех ног к дому старосты. Он ещё не знал, что будет делать, если то, о чём думает, окажется правдой.
В избе было тихо. Девочка сидела на лавке и болтала своими маленькими ножками. Эйсон смотрел на неё и тяжко дышал то ли от бега, то ли от злости. Мгновение спустя в избу вошёл Альберт, а за ним и Кайг.
Последний сразу заметил куклу, лежащую на полу. Недолго думая, он подобрал её.
– Во имя Триединой богини назовись, ведьма, – потребовал Эйсон.
Личико девочки, до этого безмятежное, вдруг стало расплываться в омерзительной совсем не свойственной ребёнку улыбке.
– Я не поклоняюсь ей, как мои сестры.
– Так ты жива…
– Я же говорила – ничего ты не знаешь.
Раздался сардонический хохот.
– Тебе смешно? – сквозь стиснутые зубы проговорил Эйсон. – Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я сожгу эту куклу!
– Она уже сыграла свою роль, – самодовольно улыбалась ведьма. – Делай теперь с ней что хочешь. Но знай, что душа этой невинной девочки теперь находится в кукле.
Троица застыла в молчании. Кайг взглянул на куклу. Альберт прикрыл ладонью рот. Эйсон гневно засопел.
– Что? Хочешь убить меня? – и снова самодовольный хохоток. – Ну, давай же! Не медли! И принеси ещё больше горя этим людям.
Руки Эйсона задрожали, дыхание участилось, а взгляд упёрся в пол. Он знал, что нельзя вот так просто уйти. Прекрасно понимал, чем это чревато. Но и закончить дело тоже не мог. Эйсон был на грани.
Изба наполнилась ядовитым хихиканьем.
– Даже и не знаю, чем ты, смертный, заслужил благосклонность луны, но, несомненно, в сердце твоём живёт тьма. Она так сильно укоренилась в твоей душе, будто древо, пустившее корни, что стала с тобой единым целым. И тебе уже никогда не избавиться от неё.
Её звонкий смех, в коем больше не было детской доброты и невинности, звучал оскорбительнее любых слов.
В глазах Эйсона сверкнула фиолетовая молния. Он дёрнулся с места, хотел накинуться на ведьму, но Альберт ему помешал.
– Эйсон! Нет! – алхимик стоял между другом и девочкой, держа первого за плечи и не давая сдвинуться с места.
– Пусти меня, Ал! Я убью её! – запальчиво крикнул Эйсон, брызжа слюной.
– Так нельзя…
Вдруг раздался густой голос Кайга:
– Эй! У нас гости.
Люди, вооружившись вилами и лопатами, стояли у входа в избу. Вбежал Алвард. Минуя наёмников, он устремился к дочери, которая уже вовсю залилась слезами. Староста вошёл следом.
– Доченька! – кузнец обнял девочку. – Они тебя обидели?
– Дядьки... Они... Они... – пролепетала девочка, глотая слова и потирая глазки своими маленькими ручками.
Отец принялся целовать её то в лоб, то в щеку, но та всё плакала и плакала.
– Да что ж вам надо то от моей дочурки? Она ж не виновата ни в чём! – выпалил кузнец.
– Алвард, это больше не твоя дочь, – проговорил Эйсон с каменным лицом. Глаза же были тёмные и глубокие, как беззвёздное небо. – И в этом виноват только ты.
Шёпот прошёлся по толпе. Старик сморщил лоб.
– Из-за тебя умерли люди. И они продолжат умирать. Из-за тебя.
– Сынок, – староста непонимающе посмотрел на Алварда, – о чём энто он толкует?
– Ведьма теперь в теле вашей внучки, – Эйсон не сводил холодного взгляда с плачущей крохи. – Мы заберём девочку.
Седые брови старика поползли вверх.
– Какая такая ведьма? Мой-то ангелочек? Вы тама на болоте каких ягод то объелися?
Старик замотал головой.
– Нет. Дитя вы не получите. Не такую награду я обещивал, – сухо произнёс он. – Уходите... А то за люд не ручаюсь.
Кайг нехотя вышел из избы. Толпа расступилась. На лицах людей виднелась злоба и презрение. Каждый селянин был напряжён как струна, что вот-вот лопнет. Одно неверное движение – и гнева толпы не избежать. Вероятно, кузнец успел многого наговорить.
Алхимик, переступая через порог, обернулся – Эйсон всё стоял и смотрел на девочку.
– Эйсон? – окликнул он друга.
– Я сказал своё слово. Повторять не стану, – голос старосты становился всё суше и сердитей.
Эйсон громко дышал носом. Кожа перчаток заскрипела в сжатых кулаках. С годами проклятие стало действовать на него губительнее, он всё реже мог совладать с собой. И сейчас, смотря на эту плачущую кроху и возможно на последний утраченный шанс, он вновь услышал голоса. Они говорили и вторили друг другу, тише чем обычно, почти шептали, убеждая, как стоит поступить – убить девчонку и каждого кто встанет на пути. Ещё миг и он бы согласился.
– Эйсон! – повторил алхимик, но уже громче.
– Что? – отозвался тот не сразу.
– Идём.
Эйсон оглянулся на товарищей, затем снова посмотрел на девочку. Раньше, когда он ещё был охотником на ведьм, простой люд не задавал вопросов, словам безоговорочно верили. Порой и доказательств не требовалось. Но это было раньше, а теперь... Станут ли они соглашаться на испытание серебром? Поверят ли обычным рубакам? Эйсон тяжело выдохнул и неспешно пошёл к двери, но у самого порога остановился.
– Хорошо, старик, – вдруг произнёс он, не оборачиваясь, – мы уйдём, но перед этим я кое-что покажу.
Толпа зашевелилась: кто-то перехватил вилы, кто-то попятился.
– Ал, тот камень ещё у тебя?
Алхимик кивнул.
– Дай его мне.
Альберт посмотрел в глаза Эйсону и понял, что сейчас тот случай, когда спорить не стоит. Он осторожно подошёл к нему и также осторожно спустил с плеч свою ношу. Боялся сделать резкое движение. Ведь толпа глупый и опасный зверь.
Эйсон взял осколок скрижали и медленно повернулся к девочке.
– Что это? – он поднял предмет на уровень с лицом.
Получив в ответ всё тот же детский плач, Эйсон злобно усмехнулся и кинул камень себе под ноги, а затем достал нож и ударил с размаху.
– Нет! – пронзительный вопль девочки, внезапный как гром, сотворил тишину. Казалось, даже птицы замолкли.
Острие ножа вошло в глинобитный пол, едва не коснувшись осколка. Староста посмотрел на внучку. Ужасное смятение изобразилось на его лице. Кайг и Альберт мельком переглянулись.
– О-о, – протянул Эйсон. – Значит и впрямь важная вещица.
Девочка уже не плакала, а только злобно смотрела на наёмника. Староста никогда прежде не видел такого лица у внучки. Родная ли кровиночка перед ним или и правда мерзкое, богопротивное отродье?
– Что? Уже не так смешно? – Эйсон улыбнулся уголком рта, немного показав зубы. – Знаем мы одного старьёвщика. Думаю, пару монет выручим за эту безделушку.
– Не позволю! – прорычала девочка. Её голос изменился, утратил ту нежность и невинность, что была совсем недавно. – Глупый, глупый человек! Отдай, что взял.
Эйсон поднял осколок и убрал за пазуху.
– Хочешь вернуть свою игрушку? – спросил он с игривостью в голосе. – Так иди и возьми.
Каркнул большеклювый ворон, сидящий на крыше избушки, а после раздался детский визг, громкий и жуткий. Старик не поверил глазам. Внучка ринулась к наёмнику, а вслед за тем напрыгнула на того словно кошка, вцепилась в его шею своими ноготками. Это было быстро. Слишком быстро для обычной девочки. Как только её маленькие пальчики коснулись щетинистой мужской шеи, она почувствовала холодное лезвие ненавистного металла у себя в боку.
Послышался детский болезненный стон. Девочка отпрыгнула. Ухватилась за рукоять метательного ножа, постаралась извлечь его. Металл ожёг её ладонь. Для неё он будто только что был вынут из огня. Девочка взвыла как раненая лисица.
– Что? Жжётся серебро?
Эйсон сделал шаг в её сторону.
– Я знаю эти чары. Только к тринадцатой весне ты обретёшь всю силу. А пока...
Ещё шаг.
– Ты слаба.
Победная улыбка исказила его лицо. Ведьма попятилась и, тут же оступившись, завалилась на спину. Кузнец и староста стояли, разинув рты.
– Ты пойдёшь с нами, ведьма.
Померк последний луч вечернего солнца. Ведьма метнула взгляд на открытое окно.
– Как бы не так, – улыбнулась она.
Осознание пришло к наёмнику не сразу. Через окно в избу влетел чёрный большеклювый ворон. Эйсон успел лишь машинально закрыться руками. Птица принялась яростно клевать его, царапать когтями. За большой тушкой ворона наёмник и не увидел, как ведьма выпрыгнула в окно.
– Доченька... – крикнул кузнец ей вслед.
Альберт подскочил с занесённым над головою мечом и рубанул.
Птица упала и затрепыхалась. Из перерубленного крыла вытекала кровь. Алхимик хотел было закончить её страдания, но Эйсон его опередил, поставив кожаный сапог на грудину пернатого. Раздался хруст.
– Что теперь? Пойдём за ней?
Эйсон смотрел на безобразный труп ворона.
– Нет нужды, – ответил он. – Без своего фамильяра ей придётся тяжко. Пусть поживёт как человек.
– Фамильяра? Его, я так понимаю, тоже надо сжечь?
– А как же.
Эйсон нагнулся, поднял птицу за уцелевшее крыло и, перед тем как уйти, взглянул на кузнеца.
– Ну что, Алвард? Доволен той судьбой, что избрал? Запомни – договор с ведьмой никогда не заканчивается ничем хорошим. Я-то уж знаю…
Эйсон развернулся и пошёл прочь. Кузнец же побледнел. Страх и стыд окутал его разум. Ложь уже давно дала свой плод. Оставалось лишь вкусить его.
Стоило только Эйсону с Альбертом выйти, мужики, как бушующие воды, хлынули в избу. Наёмники уже не видела, как селяне выволокли кузнеца на улицу.
Слова неуверенно слетали с языка. Троица не слышала, что именно говорил Алвард. Его оправдания слились с заунывными причитаниями женщин и гневными криками мужчин. С каждым шагом наёмников звук гогочущей толпы становился всё громче и не разборчивее, сливаясь в единый яростный рёв.
Мгновение спустя к общему гулу добавился новый звук, совсем не похожий на человеческий голос. Из всей троицы лишь Кайг остановился, чтобы взглянуть на то, что же вызывало его. Кузнеца, лежащего на земле, побивали камнями. Эта картина не вызвала ни сочувствия, ни отвращения у зеленокожего. Его глаза видели вещи гораздо ужаснее.
Вспомнив о кукле, Кайг ещё раз взглянул на неё, а затем на толпу.
– Хоть одна история на моём веку закончится хорошо?
Здоровяк сунул куклу сзади за пояс и зашагал, неторопливо догоняя друзей. А там, в вышине, под светом луны, плавали стаи чёрных ворон. Казалось, их тень могла осенить эту крохотную деревню.

7

Наступило утро. Солнечные лучи пробивались сквозь деревянные ставни, разгоняя полумрак. Эйсон открыл глаза и ещё какое-то время смотрел в потолок. Он лежал на сене, что заготавливали на зиму. Как это обычно бывает поутру, в голове неприятно шумело, а перед глазами всё тошнотворно мелькало. Наёмник потёр висок, надеясь прогнать боль. Затем сел, опёршись на руку, и оглянулся. Друзей не было. Лишь пятнистая корова, стоявшая в стойле, составляла ему компанию. Летом ночёвки в хлеву не вызывали у него такого омерзения, как зимой. Ведь с наступлением тепла скот отводили в загоны, отчего не было столь сильного, одуряющего запаха. Неприятная сухость во рту раздражала, и Эйсон хотел поскорее избавиться от неё. Из жидкости при себе был лишь эликсир, который приходилось принимать не меньше двух раз в день. Достав из поясной сумки очередной пузырёк, он осушил его сразу как открыл. Вкус эликсира ему никогда не нравился, а спустя столько лет и вовсе опротивел. Но Эйсон был готов терпеть это маленькое неудобство, лишь бы не слышать голоса.
Приближался полдень, и вся деревня уже давно погрузилась в заботы. Мужики косили траву в поле, а женщины пололи и поливали грядки. Впрочем, люди трудились не только на поле. Из волоковых окошечек выходил дым. Двое мужиков несли рыболовную сеть из лыка и корзину с пойманной ими рыбой. Мальчишки, позабыв о вверенных им свиньях, с интересом наблюдали, как Альберт, скрывшийся под дубом от солнцепёка, что-то смешивал, переливая разноцветные жидкости из одного стеклянного сосуда в другой. Девочки стояли рядом.
– Доброе утро, принцесса. Как спалось? – улыбнулся Альберт.
Эйсону хотелось выругаться. И пусть он не относился к детям с такой же теплотой, как его друг, но всё же решил воздержаться от бранного словца.
– Не очень.
– Оно и видно по твоей кислой роже.
Эйсон цыкнул и, поморщившись, отвёл взгляд.
– Пока ты спал, я уже побывал у кузнеца и извинился за твои угрозы. Он всё сделал, как ты и просил.
– А где Кайг?
– Этот здоровяк ушёл куда-то в лес сразу как пропел петух.
Среди девочек стояла и внучка старосты. В руках у неё была та же тряпичная кукла. Некая неведомая сила приковала взор Эйсона к этой игрушке. Что-то было в ней такого, чего он объяснить не мог. Девочка поймала его неприятный, будто бы сверлящий взгляд. Она испуганно обняла любимую игрушку покрепче.
– Эй, – крикнул Альберт, – не пугай ребёнка! Чего ты на неё уставился?
– Девочка, – игнорировал он возмущение друга, – откуда у тебя эта кукла?
– Мне папа подарил. Не отдам! – попятилась она.
– Папа, говоришь... – задумчиво протянул Эйсон.

8

Берёзовые листья колыхались на ветру. Кроны деревьев создавали прохладную, спасительную тень. Весь лес наполнен музыкой, её основной тон – непрерывный шелест травы, задорный щебет птиц да стрекот кузнечиков, объединяющиеся в плавную, гармоничную мелодию, – успокаивал. Единственным звуком, выбивающимся из общей песни леса, был свист, с каким Кайг разрубал воздух своим огромным мечом.
Такие немногие моменты он безмерно ценил, ведь наконец-то ему не грозили укоризненные взгляды, опасливый шёпот и несправедливое поношение.
Многие принимали его за орка и были правы, пусть и отчасти. Находились и те, кто полагал, будто он порождение тьмы, ведь в нём текла кровь двух рас – орочья и эльфийская, – что противоречило всем известным законам. В Кайге идеально сочетались лучшие качества обоих народов. Нельзя было в полной мере называть его орком – уж довольно приятные черты имело его лицо. В тоже время и эльфом его не назовёшь – выпирающие нижние клыки, мускулистое, почти каменное тело и зеленоватый оттенок кожи никак не вписывались в привычный облик некогда великого и бессмертного народа.
На крохотной лесной поляне Кайг тренировался в одних штанах, ступая по мягкой траве босыми ногами. Своим двуручным мечом из цельной драконьей кости он выписывал круги и зигзаги, держа его то в двух руках, то в одной.
Этот чрезвычайно длинный и тяжёлый клинок был единственным в своём роде, прямо, как и его владелец. Меч чуть меньше самого мечника. Ширина же клинка позволяла использовать оружие вместо щита и обходиться без гарды. Несмотря на его весьма простой вид, не сразу становилось ясным – был ли эфес сделан из того же материала, что и клинок.
Раздался приглушённый неведомый звук. Мечник замер и прислушался, поведя ушами, завиток которых имел безобразный вид. Одного взгляда хватало, чтобы понять – заострённая часть была отрезана.
– Твой слух как всегда безупречен, – сказал Эйсон.
– Нет. Таким он был когда-то давно… – в густом и басовитом голосе здоровяка звучали тихие нотки грусти.
– Надеюсь, ты закончил тренировку, ведь если не поторопимся, то Ал опять без нас всё слопает.
– Жарко сегодня. Не хочу в плащ закутываться. А без него… Сам знаешь.
Эйсон поднял взгляд к палящему солнцу, скрытому за кронами деревьев.
– Тогда, подожди здесь. Думаю, Альберт уже закончил все приготовления. Мы принесём тебе поесть. А как набьёшь брюхо, отсюда и выдвинемся.

9

Троица перешла ручей. Староста и тут не обманул – болото и впрямь походило на лес. Здесь не было ни отвратительной почвы, усеянной полусгнившими стволами, ни кочек, поросших мхом, ни стоячей воды, пахнущей гнилью и плесенью. Напротив, перед ними предстал обыкновенный лес, где гулко шумели развесистые берёзы и осины.
Узкая тропинка вилась между деревьями, постепенно исчезая. Наёмники заметили не сразу, что ноги их начали ступать неслышно и мягко как по ковру. Наконец, пройдя достаточно в глубь, троице открылась занимательная картина: на небольшой полянке, посреди редко растущих деревьев, над кронами которых кружилась стая ворон, стояла одинокая, приземистая избушка. Дверь же небольшого домика была открыта настежь.
Эйсон показал жестом, что стоит остановиться.
– Кайг, слышишь что-нибудь?
– Лишь карканье ворон.
Первый медленно и недовольно выдохнул. Сначала он огляделся – ничего необычного. Одинокие избушки не раз встречались им на пути. В глаза лишь бросилось странной формы дерево, стоящее неподалёку от домика. Затем Эйсон посмотрел ввысь, туда, где кружилась стая ворон. Ему казалось, будто птицы летали вокруг неизвестной, незримой точки, что находилась где-то над ними.
– Мы тут до ночи стоять будем? – пробурчал Альберт. – Может, хоть избу осмотрим?
– Я сам её осмотрю.
Как только Эйсон начал осторожно приближаться к избушке, подул неестественно холодный, почти леденящий ветер. По телу пробежали мурашки. Спустя ещё несколько шагов он поймал себя на том, что взгляд его прикован не к таинственной избе, а к нечто иному. Эйсон не мог объяснить, чем же древо со столь причудливой формой ствола и веток, напоминающих закрученную тряпку, заслужило такое пристальное внимание. И только в одном не было сомнений – это необъяснимое чувство уже возникало ранее, и причём совсем недавно.
Эйсон подошёл к порогу. Из отворённой двери крепко пахнуло травами вместе с запахом печёного хлеба. Но несмотря ни на что, неведомое чувство так и не покидало его.
Вдруг раздался едва различимый шорох в кустах. Кайг заметил его первым:
– Можешь не прятаться. Я всё равно тебя слышу.
Вскоре шорох снова повторился, но сильнее. Треснула ветка. После чего из-за ствола старой осины вышла красивая рыжеволосая девушка. Одетая в скромное коричневое платье, она держала в руках полное лукошко ягод.
Альберт сразу заприметил курносое, обрызганное веснушками лицо юной красавицы. Казалось, его щёки порозовели, и самогон в этот раз был ни при чём.
Отряхнув платье, девушка неторопливо окинула взглядом всех троих.
– Не хочу вас расстраивать, мальчики, но у меня нечего красть.
– Ты кто? – Эйсон не сводил настороженного взгляда с незнакомки.
– А на кого я похожа, по-твоему? – она улыбнулась уголком рта.
Он почесал подбородок.
– Девушка, живущая одна на болоте, где пропадают люди, – в голосе чувствовалась издёвка. – Даже и не знаю…
Рыжеволосая девица прикрыла глаза и выдохнула:
– О боги… Как же я устала от этого. Уже несколько лун ко мне заявляются рубаки всех мастей. Но, прежде чем вернуться восвояси, им подолгу приходиться втолковывать, что чудищ здесь и в помине нет.
Устав держать лукошко, девушка поставила его у ног, на зелёную траву. Наёмники молчали.
– Да что вы так смотрите? Ох… Как же мне надоело повторять одно и тоже. Я не ведьма, а всего лишь обычная знахарка!
Девушка слегка топнула ножкой, что умилило светловолосого.
– Староста сказал… – всё также холодно продолжал Эйсон.
– Ой, да у этого старикашки с головой непорядок, – отмахнулась она. – А в придачу он, как и все жители, очень уж суеверный.
Альберт задумчиво отвёл взгляд.
– Да, я разбираюсь в травах. Да, имею простейшие познания в магии. Но всё это не делает из меня монстра, поедающего детей!
Гневные крики раздались эхом по всему болоту.
– Получается… – будто виновато протянул Альберт.
– Вас обманули. Если кто из селян и сгинул на болоте, то лишь по своей глупости. Из-за знаний и цвета волос местные записали меня в ведьмы. Они обманывают таких как вы, говоря, что на болоте поселилось чудище. Люди боятся того, чего не понимают.
Воцарилось молчание, пусть и ненадолго.
– Ну и дураки же мы! – досадно проговорил Альберт. – Прости нас, красавица.
– Вам не за что извиняться. Вы-то хотя бы не тычете в меня мечами и копьями, – засмеялась она.
Светловолосый улыбнулся в ответ. Кайг поднял глаза, посмотрев на стаю ворон.
– Ал, слюни подбери, – буркнул Эйсон. Его взгляд так и не сходил с девушки: – Значит, местные сделали на тебя заказ?
– Ха, какой ты дотошный.
– На вопрос отвечай.
– А я что, на допросе? А ты, может, инквизитор или охотник на ведьм?
Эйсон еле заметно и зловеще улыбнулся.
Знахарка согнулась и взяла лукошко:
– Так, вижу, вы просто так не уйдёте. Хотите прям всё-всё узнать? Хорошо. Расскажу и о том, как перебралась сюда, и о прошлогодней засухе, в которой меня обвинили. Давайте только в избу зайдём и там спокойно обо всём потолкуем. Вы, кстати, есть хотите?
Девушка направилась к отворённой двери.
– Спасибо, мы ели, – Эйсон медленно попятился, уступая ей дорогу.
– И где же? У этих деревенщин, что ли? Ха! Не смешите меня. Знаю я, чем вас там кормили. У меня еда, конечно, тоже не сильно богатая, но уж получше каши. Я вон и клюквы сколько насобирала.
Эйсон прищурился.
– Не знаю, как вы, парни, а я и правда не наелся. Считаю глупостью отказываться от такого предложения, – Альберт прикрыл ладонью свой урчащий живот.
– Заходите, заходите. Думается мне, на сытые желудки разговор у нас пойдёт легче.
Альберт поправил торбу и хотел было идти к избе, но путь ему перегородила вытянутая рука Эйсона, о которую он стукнулся грудью.
– Ты чего? – недоумевая, посмотрел он на друга.
Взгляд Эйсона наконец-то сместился с девушки:
– А что это за дерево?
– Какое? Вон то, что ли? А мне почём знать? – пожала плечами знахарка.
Эйсон уже не скрывал своей зловещей улыбки:
– Кайг, рубани-ка тогда по нему.
– Что? А это ещё зачем? – вдруг голос и тон девушки изменились.
– Давай!
Кайг, до этого стоявший с привычной ему молчаливостью, дёрнулся с места. Он сразу же снял с крюка меч, что вешался с помощью прикреплённого к нему массивного кольца, и положил его на левое плечо. Двигался Кайг быстро.
Всякий раз, когда Эйсон смотрел на этого здоровяка в деле, то поражался его скорости. Да, доспехи, состоящие из кирасы, панцирных наплечников и сапог, а также наручей и набедренников, особо не стесняли движений. Но в голове совершенно не укладывалось, как с его ростом и весом, да ещё и огромным мечом, можно двигаться так нечеловечески быстро. Впрочем, человеком Кайг и не был.
– Нет! – воскликнула девушка.
Знахарка хотела побежать что есть сил, но лязгнул меч, вырванный из ножен, и острие клинка оказалось у её горла.
– Ни шагу, – отчеканил Эйсон.
Взмах, а за ним удар ужасающей силы. Полетели щепки. Брызнула кровь. Из своеобразной глубокой зарубки она стекала по всей ширине ствола.
Глаза Эйсона округлились:
– Древо Зла! Так и знал, что здесь что-то нечисто.
Раздался лукавый смешок. Эйсон вновь устремил взгляд на знахарку, но её уже не было. Она будто растворилась в воздухе.
– Какого… Куда она делась? Ал, где она?
– Да вот только что здесь была. Я всего-то на мгновение отвернулся, – светловолосый, так же, как и друг, суетливо оборачивался по сторонам. А там, где недавно стояла знахарка, лишь нежно покачивалось чёрное перо.
Лес начал меняться, принимая иной вид. Деревья стали тонкими и голыми. На стволах одних виднелись длинные сухобочины, а на других – мокрые гнилые пятна. Казалось, их всех разом охватила неведомая болезнь. Земля также преобразилась. Густая зелень сменилась редко растущей жухлой травой. Мало-помалу лес превращался в болото.
Стая ворон, что до этого кружилась в вышине, образуя кольцо, остановилась, зависла в воздухе. Ни одна из птиц не двигалась, а небо приобрело неестественно зелёный оттенок. В следующий миг вороны вновь закружились, замахали крыльями, но так будто бы время дало обратный ход.
– Что… происходит? – наблюдал за безумным хороводом птиц светловолосый.
– Это иллюзия. Будь начеку.
Избушка, как и знахарка, исчезла. Под ногами начал клубиться туман, постепенно скрывающий болотные кочки. Далёкие деревья понемногу растворялись в белоснежной мгле.
Болото затихло. Не раздавалось ни звука, ни шороха, а в воздухе почувствовался тяжёлый запах гнилых водорослей и сырых грибов. Вдруг пахнуло, точно из глубокого погреба, сырым холодком. А затем, мгновение спустя, послышался смех. Жутко и зловеще он раздавался в тишине, переходя из полутона в полутон. Словно уходя в мягкую бездну тумана, каркающий голос, настойчивый и угрожающий, с каждой секундой звучал всё слабее.
– И что теперь? – обнажил меч Альберт.
– План тот же.
Эйсон потянулся к поясной сумке. Извлёк метательный нож размером чуть меньше ладони.
Послышалось дикое, зловещее карканье ворон. Птицы, всё так же стаей, но уже описывая спираль, ринулись вниз. Ещё немного – и они столкнулись бы с пеленой тумана, но у самой земли закружились, образуя сферу. Сталкиваясь и сливаясь друг с другом, пернатые порождали бесформенную чёрную массу, которая постепенно приобретала человеческий силуэт.
Наконец, последняя птица стала частью представшей пред ними ведьмы. Это была уже не та рыжеволосая красавица. Согбенная спина, крючковатый нос, длинные истрёпанные серые волосы, костлявые пальцы с грязными желтоватыми ногтями, что походили больше на когти – ничего не осталось от образа миловидной девушки. Неизменным было лишь скромное коричневое платье. Правда, сейчас оно выглядело ещё и потрёпанным. Из кармана передника торчала окровавленная детская ручонка. Лицо же старухи носило выражение самой гнусной злобы и омерзительного возбуждения.
Наёмники стояли как заворожённые и не сразу поняли, что ступни их оплетены корнями. Первый ход был сделан. Но уловка эта удивила одного только Альберта.
– Не паникуй. Вернусь и помогу, – отрывисто бросил Эйсон. Маленькие фиолетово-чёрные молнии оплели его тело. Они будто танцевали – то возникая, то исчезая поочерёдно.
Альберт хотел что-то сказать, но друг исчез, оставив после себя еле заметную фиолетовую вспышку. Эйсон мгновенно оказался за спиной у ведьмы, в пяти шагах от неё. Брошенный серебряный нож вонзился старухе между лопаток. Альберт только моргнул, а за одной фиолетовой вспышкой уже следовала вторая. Вернувшийся Эйсон сразу же принялся рубить корни, освобождая товарища. Фиолетово-чёрные молнии ещё какое-то время бегали по его телу.
Послышался глухой и яростный вой. Серебро жгло ведьму, было губительным для неё. Казалось, за шиворот ей кинули раскалённый уголёк.
Кайг, как и Эйсон, не терял времени. Пока старуха пыталась вытащить нож, зеленокожий мечник одним взмахом освободился от древесных пут, а затем – рывок и снова взмах, но уже по горизонтали. Кайг выписывал круги, вращаясь то в одну, то в другую сторону. Ведьма отпрыгивала назад, успешно уклоняясь от каждой атаки. Для старухи она была уж очень проворной. Здоровяк гонял её как назойливую муху. Спустя серию круговых взмахов последовал завершающий мощный удар сверху вниз. Ещё бы чуть-чуть – и ведьма лишилась бы левой руки и ноги.
– Зараза! Кайг, вспомни план! – выпалил Эйсон.
Этой старой карге думалось, что невозможно после стольких стремительных ударов провести ещё один такой же быстрый. Но она ошиблась. Шаг в сторону, затем второй, поворот корпуса – и вот удар наотмашь. Он попал плоской стороной клинка, и если бы не «план», то старуха была бы уже разрублена пополам. Удар пришёлся по правому плечу, и ведьма отлетела на несколько шагов. После такого она не смогла устоять на ногах, покатилась кубарем и упала.
Старуха приподнялась на локтях, хотела обратиться, но не смогла. Мешало серебро, что продолжало приносить палящую боль. Хотела потянуться и извлечь ненавистный металл, но Кайг был уже здесь. Он не давал ей ни секунды на передышку. И вновь ведьма чуть не лишилась конечностей. Вовремя подтянула ноги и отпрыгнула.
Она не стала удирать, видимо, бегство ей наскучило – напротив, прыгнула, целясь точно в шею наёмника. Напрасно. Кайг вмиг подтянул меч, скрылся за ним как за щитом. Это, конечно, не скутум, но такой приём частенько выручал его. Желтоватые ногти заскрежетали по костяному клинку. На её лице больше не было самодовольной ухмылки. Осталась лишь животная ярость. Старуха металась вокруг здоровяка, старалась достать до плоти, но опять тщетно. Кайг уже подстроился под её ритм и блокировал атаки, скрываясь за мечом.
Альберт и Эйсон выжидали. Первый приготовил склянку с жидкостью, ловил подходящий момент. И вот наконец он настал. Кайг дождался, пока ведьма подойдёт достаточно близко, упёрся второй рукой в середину клинка и оттолкнул старуху. В этот раз она устояла, а расстояния хватало, чтобы не задеть здоровяка. Альберт кинул бутылку с бледно-синей жидкостью. Он боялся, что стоит слишком далеко, но всё же попал бы, если бы ведьма не уклонилась в последний момент.
На её лице вновь заиграло омерзительное возбуждение. Старуха помчалась в их сторону. Альберт потянулся к кожаной сумке, суетливо ища нужную склянку. Эйсон моментально среагировал. Метнул серебряный нож и ринулся на ведьму. Она без труда отбила когтями брошенный снаряд. А затем с той же легкостью отскочила от выпада с направленным на неё остриём и резанула Эйсона по ноге, порвав штанину и пустив кровь. Тот покачнулся, но устоял. Альберт же бросил очередную склянку с цветной жидкостью, но было поздно. Старуха рванула его когтями по плечу, но не глубоко.
Она оказалась сзади, в шагах десяти. Припала на колени, положила окровавленные пальцы на землю и заговорила. Ведьма шептала, выговаривая слова на языке, что наёмникам был не знаком. Казалось, у неё так мало времени, ведь Кайг вот-вот обрушит на её голову свой огромный меч. Но она успела. Её зловещая усмешка обнажила гнилые клыки. Из земли вырвался дым цвета малахита. Старуха исчезла, и клинок не коснулся её. Туман приобрёл зелёный оттенок. Троица закашляла.
Вновь воцарилась тишина, но уже вскоре её прервал детский плач. Гулкое эхо подхватило его и далеко разнесло по болоту. Светловолосый закрутил головой, отыскивая источник звука.
– Ал, пойми – она играет с нами. Здесь нет детей, – голос Эйсона подействовал отрезвляюще.
Из зеленоватой дымки, что окутывала землю, стали подниматься маленькие фигуры. Наёмников окружали дети – мальчики и девочки. От ног до головы не было у них здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны.
Послышался тихий голосок девочки:
– Убийца…
Дети стремглав бросились к троице. Альберт оцепенел, растерялся. У него задрожали руки. Он знал, что эта толпа бежит к нему. И правда, минуя Эйсона и Кайга, дети направились к Альберту.
Ребятня принялась хвататься за его одежду и стенать:
– Ты не алхимик! Ты убийца! Почему ты не спас нас? Почему?!
Он прекрасно помнил эти лица. Знал каждого. Даже голоса были те же.
Кайгу всё это порядком надоело. На лице появился гневный оскал. Шаг, полуоборот. Рубанул остриём клинка, стараясь не задеть друга. Шестеро детей мигом лишились голов. Крови не было. Лишь дымка, в которую превращалась поверженная мелюзга. Но на этом он не остановился и продолжал кромсать. Только вот толку было мало. Из той же дымки, в которую растворялась, появлялась новая малышня.
Вскоре из зеленоватого тумана начали появляться не только дети. Эйсон сперва услышал, а затем и увидел ликующую толпу. Как и в тот день, он стоял позади. Люди вскидывали руки и громко кричали. Они требовали немедленно казнить очередную ведьму. И наконец он увидел её – ту, что была ему дороже жизни, ту, что была его солнцем, – пылающую в огне костра.
Ещё какое-то время он стоял молча, неподвижно и смотрел. Смотрел на картину из своих снов. Прикрыл глаза, но не от страха, как Альберт. Вовсе нет. Чувствовал он совершенно иное. Открыв глаза, взгляд его достиг пика злобы и бушующей ярости. Ведьма вытащила наружу то, чего трогать не следовало. Пробудив первородный гнев, она вынесла себе приговор. Уже много лет Эйсон старался использовать силу своего проклятия как можно реже, но сейчас сдерживаться просто не хотел. С его помощью он почувствовал старуху и теперь знал, где та прячется. Тело снова покрыли маленькие фиолетово-чёрные молнии. Эйсон взял меч обеими руками и переместился.
Ведьма пряталась в тумане. Оказавшись за её спиной, Эйсон рубанул наотмашь, да так что воздух взвыл. Прежде чем старуха осознала, что её нашли, последовал второй удар, но теперь уже ногой. Он переместился и пнул ведьму в грудь так сильно, что послышался негромкий хруст. Она упала навзничь, проскользив по влажной почве несколько шагов. Эйсон переместился в третий раз и оказался прямо над ней. Напрыгнул и, вонзив меч, пригвоздил к земле правое плечо старухи. Одной ногой прижал её левую руку, а колено другой поставил на грудь. Старуха протяжно застонала.
Зеленоватый туман исчез, а вместе с ним и ожившие образы.
От Эйсона исходила тьма. Она смешивалась с молниями и словно была воплощением его ненависти.
Зубы заскрежетали с необыкновенной силой, а сжатый кулак уже висел над её лицом. Затем он тихо произнес:
– Как ты смеешь осквернять память о ней?!
В ответ старуха смачно плюнула кровью ему в лицо. Что-то щёлкнуло у него внутри. Он схватился за её растрёпанные волосы и принялся бить. Мощно, резко, безжалостно вгоняя её нос в череп. Удар за ударом. Останавливаться он и не думал. Так бы и размозжил ей череп, оставив лишь кровавую кашу, если бы Кайг не схватил его руку.
С кулака капала кровь. Здоровяк крепко держал руку товарища. Их взгляды встретились. В глазах Кайга было спокойствие, а в глазах Эйсона – тьма и неописуемая ярость.
Зеленокожий, ещё немного помолчав, спросил:
– А как же план?
Эйсон тяжело дышал. Снова взглянул на старуху: на месте длинного носа теперь кровавое месиво, скрывающее почти всё лицо. Он разжал кулак. Кайг подождал ещё чуток и отпустил его руку.
Ведьма лежала с открытым ртом, жадно глотая воздух. Эйсон схватился обеими руками за воротник платья.
– Одна из твоих сестёр прокляла меня. Как мне теперь снять это проклятие? Отвечай!
Сквозь неровное дыхание старухи послышался смех.
– Говори! А не то я сожгу тебя вместе с твоим деревом.
– Ничего ты не знаешь… – хрипло прокаркала она.
Эйсон извлёк из поясной сумки последний метательный нож и со всего размаху всадил его в бок старухе. Та взвыла.
– Говори! – он выдернул нож, а затем, выдержав паузу, всадил его снова. – Говори!
– Проклятие может снять лишь та, кто наложила его.
– Ведьму звали Селена. Где мне искать её?
– Не знаю такой, – всё также хрипло усмехнулась старуха.
Эйсон извлёк нож и снова всадил его, но уже в левое плечо. Начал медленно ковырять им, после чего вынул и снова вонзил. Так продолжалось несколько раз. Ведьма извивалась и вопила.
– Всё ещё не знаешь? – наёмник остановил пытку.
– Знаю я или нет – не важно. Ни одна ведьма не станет добровольно снимать своё проклятье, – старухе давалось говорить с трудом. – Ты должен быть благодарен за дар всемогущего Ато.
– Дар, говоришь?
Зловещая улыбка наёмника перешла в жуткий хохот. Эйсон прокрутил в руке нож и крепко сжал. Со всего размаху он всадил его ведьме в лоб.
Старуха не издавала ни звука. Эйсон пошатнулся и завалился на спину рядом с ней.
– Она мертва? – поинтересовался алхимик.
– Пока что да, – устало протянул Эйсон.
– Давай я обработаю твою рану.
– Это подождёт. Тащите её к дереву и поджигайте. Нож только не забудьте вытащить. Он последний.
Альберт подошёл ближе, скинул торбу и присел. Начал что-то искать в ней.
– Я что, должен дважды повторять?
– Не припомню, чтобы мы назначали тебя командиром, – добродушно улыбнулся алхимик.
Эйсон устало выдохнул:
– Пока ты не начал, залезь к старухе под платье, у неё там что-то припрятано.
Глаза светловолосого округлились:
– Не, не, не. И не проси. Кайг, будь так любезен.
Здоровяк склонился и начал искать. Почти сразу он нашёл странный чёрный камень треугольной формы. Одна сторона была неровной. Камень занимал лишь треть его ладони.
– Кайг, ну что там? – Альберт поливал рану прозрачной жидкостью.
– Кусок каменной плиты с письменами.
– Скрижаль? – поднял голову алхимик.
Кайг кивнул и протянул обломок:
– Язык очень древний.
– Любопытно, – Альберт бегло осмотрел предмет и положил его в торбу. – Ну, надеюсь, сойдет в честь доказательства.
Эйсон лежал и смотрел в привычное голубое небо, пока алхимик зашивал ему рану. Надвигались серые тучи. Жара спала.
– Если честно, Кайг, – прервал молчание Эйсон, – боюсь и представить, чего ты боишься.
Зеленокожий поднял уголок рта, а Альберт тихо посмеялся.
Эйсон повернул голову, посмотрел на алхимика и снова взглянул на голубое небо.
– Ал, – начал он нерешительно, – повторю ещё раз – хватит винить себя. Ты не убивал тех детей.
На мгновение алхимик остановился, почесал под носом и продолжил шить.
– Да, но я мог их спасти, если бы не послушал священников...
Повисло молчание.

1

В избе царил полумрак. Сельский староста, стоя на коленях, молился. Уже не зная кого из богов просить о помощи и спасении, он обращался сразу ко всем Творцам. Старик повторял ту единственную, известную ему молитву в надежде, что Они наконец смилуются.
Говорил он тихо, практически шёпотом, но даже сквозь это еле различимое бормотание не сразу услышал скрип двери.
В избушку вбежала испуганная девочка.
– Деда, – жалобно пролепетала кроха, – чужие.
Старик открыл глаза. Девочка же, подойдя и взяв его за руку, помогла подняться. Толку, конечно, от такой помощи было мало, но он ценил заботу внучки.
– Чужие? – успокаивая, он нежно погладил девочку по голове. – Ну давай-ка схожу да погляжу на энтих чужих. А ты, милая, тута побудь.

2

У колодца, что стоял в центре деревушки, собрались люди. Они громко ругались и о чём-то спорили.
– Что за хай, а бучи нету? – крикнул староста, надеясь унять толпу.
– Ежели у Фоки то вилы не отобрать, её точно не миновать, – усмехнулась одна из женщин, стоящих поодаль от толпы.
Старик нахмурился и ускорил шаг. Тут выскочил к нему навстречу один из мужиков.
– Староста! К нам чужаки пожаловали. Говорят, по делу. А Фока им не поверил и, ну это... за вилы взялся.
– Дай-ка я потолкую с ними.
Тот громко крикнул:
– Народ, разойдись! Староста с чужаками говорить будет.
Толпа затихла и понемногу начала расступаться. А когда разошлась, как море в той истории из священных текстов, он наконец увидел этих чужаков и Фоку, угрожающего им вилами.
Было их трое. Слева стоял очень высокий широкоплечий мужчина в чёрном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим всё лицо. За спиной у него висел меч, чуть меньше его самого. Справа – сухопарый мужчина, со светлыми волосами до плеч, держался за свою кожаную поясную сумку. А между ними стоял ещё один. Так же, как и первый, с мечом за спиной, но размером менее внушительным. На первый взгляд этот третий показался ничем не примечательным, вот только глаза у него были тёмные и глубокие, да и смотрел он как-то злобно.
Старик давно не видел такого взгляда, и то, как один из чужаков смотрел на этого пьяного дурня, пугало его. «Глаза убивца, не иначе», подумал он и произнёс:
– Фока, ты дурак аль нет? Тебе годов-то скока? В королевского стражника поиграть вздумал?
– А я чё? Они-то вон с оружием пришли! – недоумевая, затараторил тот.
– Ну и дурак ты! Глазёнки б свои пьяные открыл, да поглядел получше. Окромя мечей ничаво боле у них не разглядел?
Фока ещё раз окинул чужаков взглядом. Но как бы ни смотрел, как бы ни щурился – он и в упор не видел того, о чём говорил староста. Может, не хотел замечать металлических эмблем, висевших на их одеждах, а может, и правда слишком много выпил этим вечером, отчего и не видел.
– Я так полагаю, вы сельский староста? – оборвал их светловолосый с улыбкой.
– Он самый. А вы кто будете?
– Мы наёмники. Из столицы.
– Да врут они всё! Врут! – не унимался Фока.
Тот, что стоял посередине, повёл плечом.
– Ты, Фока, вилы то брось и домой ступай. Темнеет уже. И энто всех касается. Расходитесь. Не на чего тута глазеть. А вы, милостивцы, ступайте за мной.
Селяне ещё какое-то время провожали чужаков косыми взглядами, враждебным шёпотом. Их глаза будто сверлили им спины.

3

На улице совсем стемнело и в домах зажглись огни. Дверь в избу со скрипом отворилась. Сначала зашёл староста, а затем и троица. Тот, что в чёрном плаще, последним шагнул через порог, согнувшись под притолкой.
Девочка, игравшая с куклой, обрадовалась входившему дедушке, но, приметив за ним гостей, испугалась. Она обняла игрушку крепче обычного. Старик же начал её успокаивать:
– Не бойся, милая. Энто добрые рыцари, а не чужие. Они спасут нас от чудища. Ступай к себе в комнату.
Оставшись наедине, старик принялся извиняться:
– Вы уж не гневайтесь за такой тёплый приём. Времена у нас нынче не самые спокойные, вот люд и стал недоверчивым.
– Не беспокойтесь. К подобному мы привыкли, – понимающе ответил светловолосый. – Но давайте не будем тратить время и перейдём сразу к делу.
Староста кивнул и медленно сел на лавку, стоявшую у стены. Комнату освещала лишь небольшая свеча.
– Так… Дайте-ка с мыслями собраться.
Наёмник со злобным взглядом поглядывал в окно. Самый высокий тихо стоял у двери.
– На болоте, что тут недалече, – наконец произнёс старик, – чудище завелось.
– Это мы и так знаем, – перебил светловолосый. – Но видел ли кто-нибудь это чудище? Сможете его описать?
Старик покачал головой.
– Ох... – раздражённо выдохнул темноглазый. – Вот скажи, Ал, почему каждый раз одно и то же?
– Да будет тебе, Эйсон, – улыбнулся светловолосый.
Так и не отрывая взгляда от окна, темноглазый извлёк стеклянный пузырёк из небольшой поясной сумки, что висела за спиной. Открыл его и, сделав пару глотков, продолжил:
– Ладно, старик, давай так: я задаю вопрос, ты отвечаешь. Хорошо?
Староста снова кивнул.
– Давно люди пропадают?
– С праздника весны, – немного подумав, ответил староста.
– Три месяца, – прошептал Альберт.
– Значит, раньше болото было как болото?
– Да на нашем болоте утонуть надоть ещё постараться. Его ведь и болотом-то назвать сложно. Люди ходили туда по грибы да по ягоды, а ребятишки тама даже играли. Оно ж вон только ручей перейди, – староста вытянул руку, показывая направление. – А как нечисть тама завелась, и Хензель пропал, а потом и отец его следом...
– Подожди, подожди. Хензель – это кто? Ребёнок? – в голосе Эйсона появился интерес.
– Ну да, мальчонка лет десяти от роду. Клюкву он любил очень. Может, за ней и пошёл, как обычно. А как пропал, отец его сразу кинулся на поиски. Вот только и он не вернулся.
Эйсон задумался. Выдержав небольшую паузу, он продолжил:
– Сколько всего людей пропало? А главное – сколько из них было детей?
– Всего пятеро, а ребятишек-то трое, – печально вздохнул старик.
Эйсон и Альберт переглянулись. На лице у первого появилось некое подобие улыбки, не менее пугающей, чем взгляд.
– Но энто только наших считая, – добавил староста.
– Что? В каком это смысле? До нас кто-то приходил? – Эйсон медленно перевёл взгляд на старика. Смотрел он уже не злобно, а с любопытством. – Так, а вот сейчас поподробнее.
– Хоть и живём от города далёка, но вы не первые, кто к нам захаживал. Последние вона пришли, да только спросили, где болото, и ушли сразу. Так и не вернулись.
– Последние? – поднял брови Эйсон. – Так, старик, напряги свою седую голову и давай по порядку: сколько их всего было, как выглядели, в чём одеты?
– Погодите, соколики, обождите. Такое и не сразу вспомнишь. Эх, память уже не та...
Староста почесал затылок, потом бороду, поохал, поахал и, ещё немного подумав, продолжил:
– Первыми пришли два почтенных рыцаря в красивых доспехах, а их мечи на солнце так и блестели.
– Имён не называли? – спросил Альберт.
– Сказали только, что наёмники и хотят чудище болотное извести.
– Ладно, неважно, – махнул рукой Эйсон. – Продолжай.
– Потом пришла девушка. Очень уж красивая. А с ней пять или семь гномов. Точно уже не вспомню. Я, конечно, раньше гномов никогда не видывал. Лишь по слухам знаю. В столице их, наверно, тьма?
Эйсон кивнул.
– Так вот, они, как и первые, особо не стали ничего расспрашивать и сразу на болото почапали. Было энто дней пять назад.
– Ясно. Значит, слухи не врут, – мрачно заключил Альберт.
В комнате повисло молчание. Стало слышно, как за окном стрекочут кузнечики. Ещё немного подумав, Эйсон прервал тишину.
– Ну что, на этом и закончим.
– Как закончим? Соколики, а о награде разве говорить не будем? Я человек честный и хочу признаться – люди мы бедные, много заплатить не сможем. Сами понимаете, времена не лучшие переживаем.
Троица переглянулась в недоумении.
– Хотите сказать, что никто из деревни не ездил в столицу? – спросил Альберт.
– Я ж говорю: денег у нас немного. Да и ехать то некому. Нам оставалось лишь молиться.
Криво улыбнувшись, Альберт сказал:
– Главное, что нам заплатят. А до того, кто именно заказчик, нам дела нет.
Все трое собрались было уходить, но староста остановил их:
– Да не торопитесь, соколики. Час ведь уже поздний. Куда вы на ночь глядя? Я вам в хлеву постелю да еды принесу. А утром и отправитесь.
– А чего вы темноты так боитесь? – поинтересовался Альберт.
– Ну а как же её не бояться? Всем известно, что по ночам нечисть только свирепее становится.
– Это лишь суеверия, – надменно ухмыльнулся светловолосый. – А от еды и ночлега отказываться не станем.
– У меня лишь последний вопрос, – вдруг вспомнил Эйсон. – В деревне есть кузнец?

4

Вне стен города ночное небо всегда смотрится иначе. Там, вверху, в беспредельной высоте, зажглись далёкие и таинственные светила, что из века в век образуют созвездия. Словно блестящая световая пыль была рассыпана по всему небосклону. Троица остановилась, чтобы полюбоваться этой завораживающей картиной.
Деревня представляла собой дюжину домов, стоящих вокруг колодца. Староста не врал, говоря о трудных временах. Обветшалые дома, дырявые и покосившиеся заборы говорили сами за себя.
Ни в одной избе уже не горел свет и только в мастерской кузнеца ещё кипела работа, чему свидетельствовал стук молота. Они направились к кузнице.
– Эйсон, ты так и будешь молчать?
– О чём это ты?
Светловолосый рассмеялся.
– Да брось, дружище. Что это был за мимолётный блеск в глазах? Неужто ты думаешь, что вон там, на болоте, нас ждёт…
– …Ведьма, – докончил Эйсон.
– И от чего же такая уверенность?
Эйсон устало хмыкнул.
– Ал, пораскинь мозгами. Тебя не смущает, что среди селян больше всего пропало именно детей? Или то, что всё началось после праздника весны? А знаешь, как ещё называют ту майскую ночь?
Эйсон не ждал ответа. Он знал отношение друга к религии и суевериям.
– Ведьмина ночь.
– К чему ты клонишь?
– Думаю, здесь не всё так просто. Пускай я ошибаюсь и наше чудище, скажем, болотник или шишимора. Но разве кто-то из них привередлив в еде? Разве обычная болотная нечисть справилась бы с Лилой и её отрядом? Ты сам видел этих гномов в деле.
Альберт согласно покачал головой, но вдруг его осенило. Мысль, будто молния, ожгла сознание. Задор, что был в голосе ещё недавно, постепенно спал.
– Только не говори, что собираешься оставить эту тварь в живых…
Эйсон молчал.
– Дети умирают…
– Сначала я задам ей пару вопросов, а там видно будет.
Светловолосый гневно засопел. Его совершенно не устраивал такой расклад дел. Схватив Эйсона за плечо, он рывком остановил его.
– Я знаю, чего ты хочешь. Я понимаю, как это важно. И возможно, это шанс наконец-то перестать пить, как ты говоришь, бурду, что я делаю.
Эйсон не смотрел на него.
– Но если ты прав, и там, на болоте, на самом деле ведьма – я убью её. Задавай ей хоть тысячу вопросов, но после мы прикончим эту тварь.
Эйсон поначалу смолчал. Понимал, что не стоит поднимать эту тему. Но, взглянув на Альберта так и не поворачивая головы, всё же решил сказать.
– Когда ты уже оставишь это выборочное благородство? Тебя порой послушаешь, так нам лучше приют открыть да сироткам помогать. Пойми одну простую вещь – ничто не в силах избавить человека от чувства вины. Оно так и будет мучить день за днём, пожирая изнутри. Уж мне можешь поверить.
Тёмные и глубокие. Такими были его глаза с самого первого дня их встречи. Светловолосый верил, что Эйсон говорит правду. Да и как можно не верить, видя этот взгляд?
– Вы бы спорили потише, а то помимо ворона ещё и селяне снова слетятся.
Здоровяк не стал дожидаться своих товарищей и пошёл дальше.
– К тому же, – продолжил он, – неизвестно какая это ведьма. Не стоит загадывать.
Эйсон посмотрел на одинокую птицу, сидящую на ветке ближайшего дерева. Большеклювый ворон был едва заметен в сером сумраке ночи. Но стоило лишь присмотреться – пернатый не поворачивает головы, отчего складывалось ощущение, будто он наблюдает за троицей.
– Как он вообще увидел птицу в этой темноте?
Вопрос выдернул Эйсона из раздумья.
– Кайг прав. В первую очередь нужно постараться избежать судьбы эльфийки и её гномов.
Эйсон вновь достал пузырёк. Открыл его и, в последний раз взглянув на ворона, выпил всё содержимое. Подул холодный ветер, что колыхнул оперенье птицы. Она живая, в этом не было сомнений, но всё так же сидела неподвижно.

5

В этот день кузнец задержался за работой дольше обычного. Его скромную мастерскую сложно было назвать кузней. Скорее она походила на небольшую пристройку к избе, являясь частью дома.
Ремесленник уже заканчивал работу и убирал инструменты, как вдруг раздался стук двери его мастерской. Будучи поглощён работой, он и не знал о прибытии чужаков в деревню. Быть может, даже не слышал того шума, что устроил Фока.
– Добрый вечер, – проговорил Альберт. – Мы от вашего отца.
– Приветствую, незнакомцы, – устало кивнул кузнец. – От отца, говорите? В любом случае, не подождёт ли это до утра? Час ведь уже поздний. Уверен, отец предложил вам ночлег.
– Нет, не подождёт, – сухо произнес Эйсон. – Всё должно быть готово к утру.
– К чему ж такая спешка?
– Скажем так – гостеприимство у здешних не самая сильная черта, – ответил он.
Пламя печи понемногу угасало. Кузнец вытер пот со лба. День был для него тяжёлым. Он устал. Хотелось пить и есть. Ступни ног неприятно пульсировали от боли.
– Я, конечно, сделаю всё, что в моих силах, но многое зависит и от объёма работы.
Эйсон окинул взглядом кузницу. Сравнивать её с городскими было бы глупо, но даже для обычной деревенской мастерской смотрелась она уж очень скромно.
– Боюсь и спрашивать. Серебро есть?
– Да откуда ж ему взяться? – усмехнулся кузнец.
– Действительно… – с досадой прошептал Эйсон.
Перспектива наконец встретиться с ведьмой, но без должной подготовки, его совершенно не радовала. Он понимал, что уж если серебро в этой глуши бывает за большим исключением, если вообще бывает, то об эрбеле здесь и подавно никогда не слышали. Оставалось лишь одно.
– Ладно, Ал, выворачивай карманы.
– Не понял, – недоумевая, поднял бровь светловолосый.
– Ты знаешь, о чём я. Давай его сюда.
Наконец Альберт вспомнил о минерале необычной и неповторимой формы, отдалённо напоминающем ветвящиеся корни массивного древа. Сомнений не было – его друг хотел отдать кузнецу самородное серебро.
– Из ума выжил?! – возмутился он. – Я не отдам такой прекрасный образец!
Эйсон не желал спорить и лишь молча смотрел на друга с протянутой рукой. Альберт цыкнул и, немного поворчав, снял с плеч хорошо сшитую кожаную торбу с жёсткими стенками и такой же крышкой. Присев, он принялся расстёгивать маленькие ремешки, затем откинул крышку и начал рыться в содержимом.
Оно было разнообразно: от алхимических ингредиентов и лекарственных трав до различных инструментов и предметов. Среди последних были и своеобразные маленькие сосуды с порохом и запальным фитилем. Минерал же покоился где-то посередине.
Наконец, достав ценный образец, Альберт взглянул на него, что-то буркнул себе под нос, а затем кинул его другу. Эйсон поймал самородок одной рукой. Реакция, несмотря на усталость, была, как всегда, безупречной.
– Вот, кузнец, – положил он минерал, громко стукнув им по столу.
– Можно просто Алвард.
Проигнорировав слова ремесленника, Эйсон продолжил:
– Сделай из этого метательных ножей. Столько, сколько получится.
– Этого, думаю, будет маловато, да и серебро само по себе мягкий металл. Может, стоит...
– Ты меня слышал? – нахмурил он брови. – Делай, как велено. А если вздумаешь надуть нас, то не скоро вернёшься к своему ремеслу.
– Да вы что! У меня и в мыслях не было. Да побить меня камнями если лгу.
– Ну-ну… – недоверчиво протянул Эйсон. – В любом случае, я тебя предупредил. Постарайся, чтобы к утру всё было готово.
– Может, что-то ещё?
– Да. Где бы нам взять масла?

6

Уже много лет во сне Эйсону представлялось, как он погружается в неведомую пропасть, бездну, наполненную странным сумрачным светом и привычным приглушенным рёвом, представляющим собой ужасную смесь визжащих голосов. Стремительно падая куда-то вниз и слыша этот неослабевающий рёв, достигающий такой силы, которую уже невозможно выдержать, он желал поскорее погрузиться в более глубокое и страшное забвение, лишь бы не слышать этого.
Наконец, дождавшись завершения этого бесконечного погружения, он оказывался там, на площади. В тот роковой день. Поначалу Эйсон видел лишь огонь и нечёткие образы, но уже вскоре картина становилась яснее. Ликующая толпа стояла перед помостом, в центре которого возвышался столб, объятый пламенем. С каждым мгновением Эйсон всё лучше видел и слышал, как невинная душа, привязанная к этому самому столбу, дёргалась и кричала от боли. Возбуждённая толпа, невзирая на ужасающие вопли несчастной девушки, требовала ещё. Ни наяву, ни даже в своих грёзах Эйсон ничего не мог поделать, лишь беспомощно наблюдать, как его любимая сгорает в пламени костра. Как только чувство вины и неутолимой ненависти начинали заполнять его разум, он вновь погружался в сумрачную бездну.
Но это погружение было уже не столь продолжительным. Беспредельные скрежещущие пропасти мелькали короткой вспышкой, после которой он оказывался в новом месте. Перед ним простиралась бескрайняя водная гладь. Он будто стоял в центре одного из великих морей, но не тонул. Вода, едва скрывавшая его щиколотки, была чёрной, как и небо над головой. Эйсон видел горизонт, но не понимал, как это возможно, ведь на небе не было ни единой звезды. Все его сны сопровождались отдалённым скрежетом и рёвом, но только посреди этой водной глади он оказывался в абсолютной тишине. Всё вокруг несло в себе какую-то невыразимую угрозу, скрытый ужас; стоило Эйсону почувствовать, что за ним словно кто-то наблюдает, как он немедленно просыпался, будто от толчка.