Про меня и чудовищ -1
В моей жизни были чудовища. Они появились, когда мне было лет пять, после развода родителей. И дело не в том, что я испытывала моральные страдания или пережила стресс, ничего подобного – все прошло тихо, без скандалов, мордобитий и прочих ужасов. Мне было сказано, что мы с мамой переедем в новую квартиру и будем жить отдельно от папы и бабушки Зои. Так что я и не поняла ничего. Но вот сама новая квартира – это да, это был тот еще экшн.
Вместо знакомой уютной смежно-изолированной двушки, где все свои, все родные и любимые, я оказалась в трехкомнатной громадине с тремя чужими людьми, которые еще и подбухивали регулярно. К тому же, одна из соседок оказалась умственно отсталой, причем не в переносном, а прямом смысле. Правда, сохранна она была настолько, что могла жить одна, сама себе готовила (на газовой плите!), стирала и вообще обслуживала себя. Да еще работала где-то уборщицей. И тоже выпивала, кстати, но в буйство при этом не впадала. По пьяни с ней случались забавные моменты, но в столь нежном возрасте я этого не понимала, а просто боялась ее до усери, на каком-то интуитивном уровне понимая, что она не такая, как все.
Но вернемся к нашим баранам. Точнее, к моим чудовищам. Итак.
МУРАВЬИ
Они жили в ногах моей кровати и активизировались, когда я ложилась спать. Причем только тогда, когда я вытягивала ноги. Если же их поджать, то муравьи меня не беспокоили. Но лежать долго в позе эмбриона невозможно, рано или поздно приходилось распрямлять затекшую тушку, и вот тогда… Нет, муравьи не ползали по мне, не кусали нежное детское тельце, вообще никак не проявляли себя на физическом уровне. Они просто начинали быть: жили своей жизнью, суетились там чего-то, кормили своих деток. Они были не агрессивны, меня не замечали, но это было невыносимо – лежать, засунув ноги в муравейник. И это при том, что настоящих муравьев я просто обожала, могла надолго залипнуть, наблюдая за их жизнью, подкармливала их сахаром, и каждую весну, когда сходил снег, когда солнышко начинало припекать, я с волнением высматривала первых муравьев. Вообще, для меня весна начиналась именно тогда, когда появлялся первый муравей. Так было в детстве, так остается и поныне.
От виртуальных муравьев был один верный рецепт – надо было как следует подвернуть одеяло, так, чтобы ни единой щелочки не осталось. Заботливая мамуля, думая, что я мерзну, надевала мне носочки, которые, кстати, от муравьев совершенно не помогали. В носках было жарко, и я их украдкой снимала.
Потом я сообразила, как избавиться от муравьев, - достаточно было перед сном руками расправить простыню в ногах, чтобы ни одной складочки не осталось. Это перекрывало бедолагам все выходы, и я, с удовольствием вытягиваясь в кровати, представляла себе, как муравьи сердито ворчат, пытаясь выбраться наружу.
НЕЗНАКОМЫЙ ВОЛК
И не спрашивайте, почему именно незнакомый, у меня и знакомых-то волков никогда не было. Но то, что волк именно незнакомый, добавляла крипоты.
Он жил за изножием кровати и тоже никак себя не проявлял. Он просто был, и это было пипец как страшно! Особенно, если приспичивало на горшок. Да, у нас в комнате ночью стоял горшок, потому что заставить меня ночью выйти в огромный темный общий коридор, где время от времени шляются поддатые соседи, не было никакой возможности – я орала дурным голосом и упиралась всеми четырьмя лапами. Впрочем, мамуля и не настаивала, ей, как я сейчас понимаю, тоже было не по себе в новой обстановке.
Горшок стоял у двери, напротив логова волка, так что, понятное дело, я будила мамулю по ночам – я была свято уверена, что одно ее присутствие распугает всех демонов ада в радиусе миллион световых лет. И мамуля, молодец, ни разу не подвела.
Ясен пень, довольно скоро ей все это надоело, поэтому она перестала вставать ко мне и просто включала бра над своим диваном. Уютный желтый свет мягкими мазками обозначал предметы в комнате, но сгущал тени по углам. Особенно там, где горшок и волк. Так что мне требовалось немало мужества, чтобы самостоятельно сделать свои дела. Впрочем, я была уверена, что при включенном свете и бодрствующей родительнице волк не посмеет даже вякнуть. Хотя под кровать, на всякий случай, старалась не смотреть. А вдруг из-под нее на меня тоже кто-то посмотрит? Да ну на фиг! (между прочим, эта мысль поселилась в моей головенке задолго до того, как был снят фильм «Бездна»). А закончив, я вспугнутым зайцем взлетала на свою кровать, чтобы не дать волку ни единого шанса.
И вот тоже парадокс – волков я сроду не боялась, наоборот, я восхищалась ими. И даже тот факт, что какой-то маргинал слопал семерых козлят и бабушку Красной Шапочки, никак не изменил моего мнения насчет этих сильных красивых животных.
Кстати, против виртуального волка тоже со временем нашелся свой приемчик – надо было обвести пальцем геометрический орнамент на ковре, что висел на моей стене, и все, волк по нарисованной тропинке уходил в свое логово.
СТАРУШКА
В общем коридоре, возле самой входной двери, в нише стоял соседский шкаф. Он был громадный, темно-бордовый, с дверцами и ящиками. Что там хранилось, я понятия не имею; скорее всего, какое-то шмотье. По ширине он был чуток меньше, чем ниша, и вот в этом узком пространстве жила старушка.
Она была маленькая, худенькая и сгорбленная. И очень-очень грустная. Потому что совсем не весело днями и ночами торчать в темном пыльном закутке. Ведь выйти оттуда она могла лишь тогда, когда в квартире совсем никого не было. В эти редкие моменты она могла размять косточки, попить водички из-под крана, сходить в туалет и поглядеть в окошко.
Поначалу я ее побаивалась, ведь она была страшна, как Баба-Яга, и старалась как можно быстрее пройти мимо ее жилища. Благо входная дверь открывалась внутрь квартиры и полностью перекрывала закуток. Так что с этой старушкой мы не пересекались. А когда я стала постарше и пошла в школу, мне даже стало ее жалко. И, возвращаясь домой, я сначала звонила в дверной звонок, а потом уже открывала дверь. Чтобы бедной старушке не пришлось бежать прятаться, ломая ноги.
