Заповедник Умред-Пауни-Кархандла, Махараштра, Индия.

Фотограф Vivek Yadav.

нет, просто на узбекском (тюркском) - "Фисташки" ) Сфотографировал в одном супермаркете. Фисташки кстати нормальные.

Продолжение к посту "Ванечка".

Ярко-красный диск весеннего солнца завис над бескрайним ковром, сотканным из верхушек вековых сосен. Попрощалась горячая звезда с небом, окрасив напоследок в кровавый багрянец рваную вату облаков. Родила тайга миру два тёмных силуэта, а засыпающее светило подарило им длинные тени.

Перешагнув порог таёжной тропы и оказавшись в привычном мире, где над головой открытое небо, Кузьмич хотел было оглянуться, но лишь повернул голову, сравняв подбородок с левым плечом и сквозь зубы шёпотом выдавил,

- До новых встреч...

Дальше друзья шли уже не торопясь. До посёлка рукой подать, да и светло ещё, хотя фонари уличного освещения уже были зажжены. Сашка рассказывал что-то, бредущему позади товарищу, что-то про будни сельского быта, о работе, хозяйстве, но Кузьмич слушал его не улавливая смысла. В голове играли в чехарду беспорядочные мысли о состоявшемся походе.

Перед самым домом председателя сидела нелепого окраса дворняга и лениво зевала. Не дожидаясь хозяина жилища, она встала на лапы, потянулась, прогнувшись в спине и вальяжно, по-деловому пошла по своим собачим делам. Кузьмича улыбнула её важность и деловитость. Закрывая за собой калитку, дядя Паша окинул взглядом улицу и соседние дома.

- Посёлок, как посёлок., сам себе буркнул под нос Кузьмич...

- Будет день и будет пища, громким голосом вырвал Сашка товарища из объятий Морфея. Солнечный луч бил Кузьмича в левый глаз со снайперской точностью. Сон сняло как рукой, стоило только откинуть с себя тяжёлое ватное одеяло. Холодный воздух, окутавший дядю Пашу, заставил его соскочить босыми ногами с кровати на ещё более студёный пол. Кузьмич съёжился.

- Ой ёй ёй, какие мы нежные, подколол Кузьмича товарищ и продолжил раскалывать и выливать на сковороду яйца, которые обволакивали своим нутром шкварчащее, зажаренное до золотистого цвета сало.

Холодная вода добавила бодрости при умывании. От этой бодрой, утренней прохлады, вещи, развешанные с вечера над печью, казались ещё теплее и уютней. А сытный горячий завтрак и крепкий сладкий чай придали сил и хорошо подняли настроение Кузьмича.

Позавтракав друзья оделись и вышли на улицу. Сашка усевшись на скамейку возле забора, закурил.

- Ну что? Остаёшься? Или..., не успел договорить Сашка.

- Останусь, перебил его Кузьмич.

- Но только Паш, это не всё странности, тут много ещё чего творится, начал говорить Сашка, но друг его снова перебил.

- Дуристика это всё!, сказал как отрезал Кузьмич.

- Ну да, ну да, дуристика... Пойдём прогуляемся тогда, я тебе экскурсию проведу, да с жильём тебе определимся., поднимаясь со скамьи сказал Сашка.

Заперев на проволочное кольцо калитку, друзья вышли на широкую пыльную улицу и отправились в центр посёлка. По дороге Сашка продублировал свой вчерашний рассказ о вакансиях, попутно тыкая пальцем в заброшенные домишки с заколоченными ставнями, в любом из которых дядя Паша мог поселиться. Кузьмич внимательно слушал друга, пытался вникнуть в описанные процессы, шестерни в его голове без скрипа завертелись. От совхозного брифинга дядю Пашу отвлёк смуглый мальчишка на велосипеде, степенно проехавший между товарищами и скрывшийся в ближайшем переулке, лишь звон пустого алюминиевого бидона, навешенного на руль велика, таял в тишине тенистой узкой улочки.

Дзынь.. Дзынь.. Дзынь.., всё тише и тише...

- Мдааа... А с культуркой то у вас тут туго..., с недовольством произнёс Кузьмич.

Сашка лишь пожал плечами и не понимая, чем вызвано негодование друга, продолжил озвучивать план дальнейших действий.

В процессе этой экскурсии, дошли они и до местного клуба. Одноэтажное здание, наружные стены которого были обшиты новомодным импортным сайдингом серого цвета. Представляло оно из себя одновременно и поселковую администрацию, и место сбора местного населения для проведения культурных мероприятий. Кабинет председателя не отличался изысками в интерьере и убранстве, большая часть мебели и вещей достались в наследство от уже мифической "Красной Супердержавы".

- А это что за памятник архитектуры всесоюзного значения?, глядя из окна председательского кабинета, на облупившуюся двухэтажку, спросил Кузьмич.

- Тоже люди живут... самые смелые... Одно из первых зданий в совхозе, ещё с 50х стоит, того и гляди рухнет., перебирая на столе какие-то бумаги, ответил Сашка.

- Левее, метров двести котельная стоит, а рядом с ней баня и прачечная. Работы раньше былооо... не продохнуть, свою баню каждый день не натопишь, а так... с полей всем коллективом на помывку и по домам. Ты ж знаешь! Чистота - залог здоровья. Вот котельной как раз и хватает на клуб, баню и "ковчег"., не отрываясь от своего занятия повествовал председатель.

- "Ковчег"?, переспросил Кузьмич.

- Ковчег ковчег, поднял от письменного стола взгляд Сашка.

- Всякой твари по паре и коль поселился, то не ной и живи., произнёс Сашка и усмехнулся собственному остроумию.

- А там квартиры есть свободные?, озадачил друга вопросом Кузьмич.

- О-о-о-о... Батенька, у вас неверное представление о комфортной жизни. Не зарься Паш на воду горячую из крана и отопление радиаторное. Ему год, может два осталось. Один подъезд из двух заселён наполовину, и то считай на чемоданах сидят., обрисовывал ситуацию с "Ковчегом" Сашка.

- Слеплено оно из дерьма и палок, непонятно, как стоит до сих пор. Из-за Коробка только и не сносим. В пятой квартире живёт. Ветеран блин, ледового побоища. Одинокий, одноногий и очень уж любящий писать во всякие инстанции Коробков Семён Исаич. Уж я и так его и сяк, и дом и свет и туалет. А он... Ух он мне где сидит., сквозь сжатые зубы, без ненависти, прошипел председатель.

- Дайте говорит мне сдохнуть спокойно в родных стенах. Вот и стоит до сих пор халабуда эта, в одной квартире Коробок, а в двух других обитаемых, маргиналы местные живут, расселения ждут, надеются в городе жильё получить.

Кузьмич слушал друга и рассматривал через мутное оконное стекло ветхое здание. Два этажа, два подъезда уходящих в землю, один из которых на совесть заколочен, наглухо были забиты и окна квартир второго подъезда. Откосы окон первого этажа находились в метре от грунта. Старая, выкрашенная в грязно-зеленый цвет штукатурка стен местами обвалилась, оголив скелет обрешётки.

- Да уж... Не дом, а призрак коммунизма., с сочувствием к его состоянию, произнёс дядя Паша.

- Покажешь?

- Чего?

- Квартиры свободные?

Сашка нахмурился и молча с неодобрением смотрел на товарища.

- Да не сверли ты меня, гляделками своими., с улыбкой произнёс Кузьмич.

- Временно. На лето. Пока домишко себе выберу, пока налажу там всё, к зиме подготовлю, не спать же мне у тебя на кухне., объяснил свой выбор Кузьмич.

- Ну коли так, то сходим сейчас, глянешь. Кухня моя тебе Хилтопом покажется., Сашка закурил и принялся искать в ящике письменного стола ключи от квартир.

- Хилтоном, поправил друга Кузьмич.

Дзынь.. Дзынь.. Дзынь.., пустой бидон прозвенел, сливаясь со скрипом велосипедной цепи.

- Он за коровой гоняется, что ли?, как бы про себя, но всё же в слух сказал Кузьмич. Он повернулся снова к окну, но уже не застал взглядом того смуглого мальчишку.

- Чего?, переспросил Сашка.

- Хилтон говорю, отель называется.

- Ааа... Ну да, ну да., с хитринкой улыбнулся Сашка, намеренно допустивший ошибку в названии.

- Пойдём, глянешь на диво дивное, даже отговаривать тебя не буду, сам передумаешь., Сашка открыл дверь кабинета и жестом пригласил товарища на выход.

Выйдя из клуба, друзья обошли его со стороны пристройки, где разместился универсальный сельский магазинчик и под взгляд аккуратной полноты женщины средних лет, очевидно заправлявшей там , отправились в сторону жилищно-коммунального кошмара.

К дому вела узкая, еле заметная тропинка, ходили по ней видимо очень редко. С каждым шагом, приближаясь к дому, взгляду Кузьмича открывались всё новые изъяны предполагаемого жилища. Волна необъяснимой тоски и уныния накатывала на дядю Пашу по мере приближения к дому.

- На первом этаже, всё три квартиры свободны, там даже, что то типа порядка наведено. Планировали там размещать сезонных рабочих, но не задерживались они у нас более чем на пару дней., подходя к подъезду сказал Сашка.

- Работа тяжёлая?, предположил Кузьмич.

Сашка молча шагнул в густую темноту полуподвального подъезда. Дядя Паша неспеша последовал за другом. Запах затхлости и прелости ударил по ноздрям.

- Угловую тебе не предлагаю, там через обои лес видно., преувеличил друг, ковыряя ключом неподдающийся замок ближайшей ко второму подъезду двери.

- Эта самая приличная., распахивая дверь и заходя, обозначил состояние средней квартиры друг.

Выгоревшие от времени и света обои, которые всего скорее были наклеены сразу после сдачи дома, местами были украшены следами подтеков. Полы скрипели, на оконных стёклах слоями устроилась пыль. Но всё же помещение было вполне пригодно для житья, даже никакой нежелательной живности не наблюдалось.

Кузьмич детально осматривал квартиру, не спеша прогуливаясь по квадратным метрам. Сашка молча наблюдал за товарищем и ждал резолюцию.

Сверху что то глухо бумкнуло, как будто мешок с картошкой бросили на пол.

- Ё@#....., посыпалась длинная очередь нецензурных выражений и звон пустых бутылок, падающих и катающихся по полу, негромко доносились через потолок.

- О! Сосед твой раздуплился., ухмыльнулся председатель.

- С мебелью подсобишь?, озадачил товарища Кузьмич.

Сашка тяжело вздохнул, прошёл на кухню и раскрутив на трубах под раковиной вентили, проверил наличие воды. Трубы заурчали и тонкой струйкой потекла ржавая жидкость.

- Как знаешь... Да и че я с тобой нянькаюсь, хочешь живи, мой дом для тебя всегда открыт. Ну а мебель... Придумаем что-нибудь., Сашка закрыл, начавшую светлеть, воду и пошёл на выход.

Пару следующих дней дядя Паша провёл с тряпкой в руках, вымывая каждый сантиметр своего нового жилища. Ночевал же пока по-прежнему в председательском доме. С мебелью проблемы тоже не было, во многих брошенных домах, нашлась достойная обстановка для временного пристанища, вплоть до старенького холодильника и электроплиты. В итоге получилось даже некое подобие уюта.

На новоселье звать никого Кузьмич не стал, ни новоиспечённых соседей, ни тех, с кем познакомился за эти дни. Да и желания никто не изъявлял, лишь старый друг вечером, перед первой ночёвкой зашёл с бутылочкой в гости.

- Ну ты даёшь...,сидя за столом, с удивлением осматривал Сашка квартиру.

- Прям, волшебство какое то..., поражался чистоте, порядку и приятной обстановке друг.

Посиделки были недолгими, особого пристрастия к спиртному друзья не испытывали. Пожелав доброй ночи, ещё до темна товарищ удалился восвояси.

Кровать расстелена, посуда перемыта. Дядя Паша сидел в уютном маленьком кресле в углу комнаты и пытался поймать на старом радиоприёмнике какую-нибудь волну. Поиски внятного сигнала не увенчались успехом. Сумеречная серость за окном сменилась темнотой. Пройдя по квартире Кузьмич погасил везде свет, оставив лишь в прихожей зажжённой тусклую лампочку, подсвечивающую входную дверь и немного освещающую часть комнаты вблизи коридора. Аккуратно, по-армейски развесив одежду на стуле, дядя Паша лёг на кровать, отвернулся к стене и накрывшись одеялом засопел.

Среди ночи Кузьмич проснулся, лежал он, не меняя положения и не открывая глаз, пытаясь понять, что вырвало его из сна. Пить не хотелось. Мочевой пузырь тоже не претендовал на причину пробуждения. Шум...что-то не ясное, дядя Паша лежал, прислушивался и пытался спросонок понять на что похож этот звук и откуда он исходит. Тяжёлое, частое дыхание, как у огромной запыхавшейся псины, звук перемещался за его спиной из одной части комнаты в другую, но не одна половица не скрипнула, хотя при любом нажатии на пол, квартира превращалась в музыкальную шкатулку. Всё тело Кузьмича покрылось мелкими мурашками, пальцы ног похолодели, а сердечный ритм учащался с каждым мгновением приходящего осознания, что в комнате он больше не один. Открыв глаза и попытавшись их с силой зажмурить дядя Паша понял, что не спит. Звук дыхания остановился на месте. Тихо, из самой глубины нутра незваного гостя, набирало децибелы внутриутробное рычание.

- Твою мать! Неужели из лесу до меня добрались, чего делать то!?, пронеслось в голове Кузьмича.

Страх сковал движение, как же хотелось, чтобы это всё оказалось лишь дурным сном. Собрав всю свою волю дядя Паша сжал покрепче оба кулака и резко подскочил на кровати, разворачивая корпус тела в сторону источника звука. Нечто, бесконечно лохматое и чёрное бросилось на Кузьмича и лишь вытянутые вперёд руки преградили твари доступ к горлу хозяина квартиры. Длинные чёрные волосы тварюги, насевшей сверху, застелили лицо дяди Паши, он пытался скинуть её с себя, но попытки были тщетны.

Острые когти вонзались в плоть и проходя сквозь кожу царапали рёбра, тяжёлое, горячее дыхание било в лицо. Невиданной силы тварь сдавливала грудную клетку, не давая сделать вдох.

- Кричать!!! Кричать и звать на помощь!, пронеслась мысль в голове. Может успеют соседи выбить дверь и вытащить его из смертельных объятий. Дядя Паша попытался открыть рот и выдавить из себя какой-либо звук, но густые, длинные волосы твари моментально набились ему в глотку, не оставив шанса на крик и дыхание. Руки дрожали от усталости из последних сил сдерживая тварь.

- Всё... Это конец... Неужели так...

Сознание начало меркнуть...

Из последних сил, в дальних уголках памяти, запыленную и давно забытую, откопал Кузьмич молитву и начал мысленно её проговаривать.

- Отче наш, Иже еси на небесах! Да святится имя Твоё...

Сознание угасало, воздуха в лёгких совсем не осталось. Провалился дядя Паша в яму и лежал он на дне её, где было темно, тепло и сыро, не было больше ни твари, ни комнаты, а лишь кромешная тьма и пустота.

Противный писк китайских наручных часов "Montana" пронзил барабанную перепонку, жадно всхлипывая и глотая воздух Кузьмич подскочил на кровати, скрипнула сетка лежанки. Холодный пот крупными каплями выступил на лбу и стекал по лицу, оставляя на белой, как снег, коже тонкие ниточки следов.

Предрассветная серость наполнила комнату, редкие капли уныло стучали по оконному стеклу со стороны улицы. Выпученными глазами дядя Паша осматривал еле освещенную комнату, пытался отдышаться и прийти в себя.

- Сон! Всё таки сон! Чтоб тебя черти дрючили Саня с твоим самогоном!, сидя на кровати шипел Кузьмич.

Отдышавшись, он со второй попытки встал на ноги и направился в ванную. Разглядывая, в потемневшее от времени зеркало, своё бледное лицо, дядя Паша ни сразу заметил изорванную когтями в лоскуты майку.

Всем добрый вечер.
Пока жду очередного ученика на занятие, решил выложить этот рецепт.

Warning!!!!!
У некоторых могут возникнуть вьетнамские флэшбеки!!!!

Я предупреждал...
Жареная селёдка!!! Встречайте!

Но не спешите меня осуждать!!!
Здесь не всё так однозначно.

Для вышеозначенного блюда нам понадобятся следующие ингредиенты:
- сельдь свежемороженая размороженная,
- мягкий плоский хлеб,
- несколько варёных яиц,
- маринованные кисло-сладкие огурцы,
- майонез (применять с осторожностью),
- соль, сахар, перец по вкусу,
- зелёный лук или же репчатый, зелень,
- мука для панировки рыбы,
- растительное масло для жарки.

Начнём с рыбы.
Тут всё просто, но я рискую быть закиданным минусами: сельдь нужно разделать на филе.
Кладём рыбку на доску, ловким движением ножа срезаем одно филе.
Переворачиваем рыбу и срезаем другое филе. Молоки я выбирал руками (их тоже жарил), икра мне в этот раз была неинтересна, да и незрелая была - икру и хребты с головами выкидывал.

Дальше - интересный момент.
Рыбу, филе, нужно замочить в воде с сахаром и солью (на один литр воды я беру столовую ложку соли с верхом и половину столовой ложки сахара).
Растворяем порошки в воде и заливаем рассолом рыбу, оставляем на час- полтора (на два - много, было чуть пересолено на мой вкус).
Такой приём я подсмотрел у одного повара Лазерсона. Соль и сахар вытягивает из рыбы влагу и уплотняет филе. Рыба при жарке не разваливается и её уже не нужно солить.
Рассол слить, рыбу обвалять в муке, лишнюю муку стряхнуть. Жарить филешки в довольно большом количестве масла без запаха до золотистого цвета не на самом сильном огне (минуты по две с каждой стороны, и чтобы масло не хреначило фонтаном по кухне).
ВЫТЯЖКУВКЛЮЧИТЬНАПОЛНУЮМОЩНОСТЬ!!!!!! И форточку приоткрыть. ИНАЧЕ это будет фиаско.
Любая почти рыба пахнет, если её жарить или запекать.

Готовую рыбу я выкладывал на решетку, чтобы стекло лишнее масло.

С рыбой покончено.

Теперь готовим яичный салат-намазку на хлеб.
Яйцо, маринованные огурцы, лук, зелень - нарубить. Заправить майонезом, простихоспспаде...) Ну никак нельзя здесь без него.

Горчицу забыл. Горчицы, зерновой, кисловатой добавьте.

Ну всё, можно собирать бутерброд.
Булочку надрезать, обильно намазать салат, положить филе сельди, добавить ещё огурчиков, налить (пива) чай и можно ужинать.

Приятного аппетита!

П.С. Можно усилить рыбный эффект, покрошив в бутер сыра с голубой плесенью.

Source