Звали его Сергей, а фамилия его была Сергин, с ударением на "е". С детства его все звали по фамилии, слишком созвучны оказались фамилия и имя, которые не раздумывая долго дали сыну родители. Так и вырос Сергиным, все так звали: многочисленные друзья, родственники, учителя в школе, даже его Катя звала его часто так.
Катя любила Сергина беззаветно. Проводила в Армию и жила затворницей. Дом – работа, работа – дом. Правда, работа у неё такая, что постоянно среди мужиков – учётчик-бухгалтер в своей бригаде. Ну и село у них такое маленькое было,что всё село и есть бригада. Хотя народу достаточно: одних механизаторов больше двадцати, да сколько народу на ферме, да ещё и строительные бригады по девять месяцев в году здесь работают. Кате везде надо успеть, всё осмотреть, всё замерить, всё учесть. А тут ещё и на уборку команду шоферов-северян прислали. Парни молодые, всё Катина ровня. По вечерам в деревенском клубе танцы да игры, шум до первых петухов. Девчонки, что цветы весной цветут, одна перед другой нарядами красуются. Парней неженатых и пригожих и среди местных хватает, а с заезжими любовь крутить – завлекательней! Свои-то никуда не денутся, со своими потом и помириться можно. Короче, не жизнь пошла, а мексиканский сериал.
А Катя в клуб ни ногой! Сколько её подружки ни уговаривали, сколько танцульками да киношками ни соблазняли! А уж сколько ей свиданий назначали! Сколько цветов дарили да конфет! Катя цветы в воду на окно своей конторки поставит, за конфеты поблагодарит, а взять отказывается. А если, кто оставит всё-таки на столе, те в столовку унесёт – механизаторам к вечернему чаю, а те и рады. А на попрёки в гордячестве отвечала просто - мол, жених у меня в Армии, его жду - не дождусь. В деревне все на виду – не спрячешься. Редкая девушка избежала пересудов да дурной славы, зачастую и вовсе напрасной. А к Кате никакая грязь не приставала, потому как была она бесхитростная и открытая, скромница, каких поискать! Парни Сергину откровенно завидовали, вот уж повезло кому, так повезло. И приезжие шофера Катю скоро зауважали и отстали от неё со своими ухаживаниями. Кроме одного.
Бригадиром он у командированных был, постарше всех годков на пять-семь, хотя не женатый. У него своя история была – не то невеста из-под венца сбежала, не то жена изменила с другом. Короче, был он на весь женский род в жестокой обиде и презрении. Видно Катина верность жениху его и зацепила. Давно уж все ухажёры от Кати отстали, а он, словно, только что рассмотрел. Ухаживаниями не докучал, а только где бы ни был, а всё дорожка туда приведёт, где она сейчас. А глаза, будто против воли, на неё смотрят и смотрят, только на неё одну. Хотя, если по правде, посмотреть-то есть на что. Вот эти его молчаливые «смотрелки» Кате докучали больше всего, куда больше прочих ухаживаний. Потому как за этими «смотрелками» угадывалось настоящее, а "чужих чувств" Кате не нужно было, у нее Сергин был.
Бригадир, его Ильёй звали, к Кате только по делу подходил. Разговор односложный, никаких шуток или посторонних разговоров, никаких там ухаживаний, цветочков, конфеток. А уж все кругом знали, что бригадир на Катю «запал», да ни как-нибудь, а больше некуда! Местные ребята даже предупредили его, чтоб отстал от Катьки, не по его, мол, зубам! А он посмотрел на них сумрачно, плечами пожал и отвернулся. Висело в воздухе напряжение между ним и Катей, того и гляди "грозовые разряды" начнутся. Едва все дождались, когда прикомандированная бригада на свои севера уберётся. И Катя вздохнула с облегчением. Больно уж душу бередил этот взгляд. Чуяла она сердцем, что в этих глазах давняя боль живёт, смертельная обида, и в то же время желание и любовь, жалела Илью всей душой. Да только сама-то она любила своего Сергина, и никто на свете ей больше был не нужен.
А уж когда Сергин из Армии вернулся, не было на свете никого счастливее Кати! Свадьбу всей деревней справляли. А уж сколько Сергин похвал в адрес невесты наслушался! Другой бы радовался да гордился, а Сергин всю свадьбу просидел сумрачный, неулыбчивый, будто и не рад вовсе. А Катюша от счастья светилась вся. И такая она была красивая в белом-то платье! Кто бы мог предсказать, чем всё это закончится!?
Зажили, вроде, дружно да ладно. Сергин всё в дом, работящий да непьющий, достаток во всём. А Катя ему под стать, хозяйка расторопная да умелая. И всё бы ладно, а у Кати на душе день ото дня тяжелее. До Армии Сергин весёлый был: на гармошке ли сыграть, спеть ли, сплясать ли – просить не надо. Шутки любил, веселье. А из армии вернулся другим человеком. Угрюмый стал, на улыбку скупой. И всё молчит больше, иной раз за день слова не вытянешь. Чует Катино сердце, что именно там, в Армии что-то с ним случилось. Станет расспрашивать, как служилось, да где, в каком месте, а он и вовсе замолчит или отмахнётся – служил, мол, и служил, чего там интересного. А ещё и ревновать Катю стал. Не так, чтобы ко всякому фонарному столбу, а всё же неприятно. Раньше-то такого за ним не водилось. Вот и копится на сердце любящей жены тревога.
А тут ещё такая проблема: нет у них детей. Пять лет прожили, всё у них, вроде, как надо, а деток Бог не даёт. Катя к Сергину было с предложением подступила – проверимся, мол, у врачей. Теперь медицина в этом плане многое может. Примеры разные приводила. А Сергин и слушать не хочет. Всё у нас нормально, а нет детей и не надо. Да только без детей и семья – не семья. Вот и у Сергиных, как тень между ними легла. Может от того, как раз, что бездетные они? Катя втайне от мужа проверилась – здорова она, может детей иметь. Видно, в муже проблема. А как его уговорить подлечиться, если он при одном упоминании об этом сам не свой от злости становится? Зародился у Кати в голове план. Сначала она сама своей задумке ужаснулась. Но год прошёл, другой тянется, а в семье всё тяжелее. Сергин всё угрюмее, на Катю уж и рявкать начал, всё ему не угодить. Катя плачет втихомолку, а как беде помочь – не знает.
Отправили Катю от совхоза на курсы повышения квалификации в Тюмень на пару месяцев. Надо – так надо, Сергин не возражал. И надо же такому случится, в первый же день в городе встретила Катя Илью, того самого бригадира северян-уборочников. Он как Катю увидел, так чуть не бегом к ней кинулся. Да и Катя в незнакомом месте рада была встретить старого знакомца. Разговоры да расспросы, восемь лет не виделись! Илья за эти годы успел жениться и развестись. Говорит, искал такую, как ты, да не нашёл. Теперь жил и работал в Тюмени, недавно получил однокомнатную квартиру. Ещё и не обставился, вот и попросил Катю помочь. Женский глаз да вкус в этом деле просто необходим. А Кате что, трудно что ли после занятий на курсах пару часов по магазинам с Ильёй походить? И на квартире у него была, надо же знать, что для какого угла покупаешь.
Илья Катиной дружбой дорожил, боялся неловким словом или движением обидеть – оттолкнуть. Так два месяца пролетело. В последний вечер в Тюмени Илья пригласил Катю оценить уже обставленную квартиру. Сердцем Катя почуяла, поняла по волнению Ильи, что этому визиту он придаёт особое значение. Но у неё тот давний план уже в голове полностью сформировался. И Катя решилась на его осуществление. Пусть уж лучше это будет Илья, во всяком случае, он – человек приличный, умный, он Катю поймёт.
Трудное это было объяснение. Илья сказал, что любит Катю, и хотел бы, чтобы она стала его женой. А Катя, ответила, что тоже к Илье неравнодушна, но мужа бросить не может. Много было сказано разных слов. И Катя, в общем-то, не лукавила, Илья ей нравился, а ее сильная любовь к Сергину уже прошла, да и у Сергина нежные чувства к Кате погасли, больше претензий и ревности. Да только ночевать у Ильи она осталась по одной лишь причине, Катя хотела забеременеть. Утром встала она, когда Илья ещё крепко спал. Оставила на столе записку, чтобы не смел её искать, если хоть немного она ему дорога, и быстро-быстро сбежала.
План Катин удался. Когда убедилась она, что всё получилось, как задумано, тогда и сказала Сергину, что будет у них ребёнок. Думала – обрадуется он. Предвкушала, как засияют его глаза прежним весельем, как расцелует он свою жёнушку, как закружит её на руках по комнате…. Как будут они счастливы!
Того, что случилось, ей не привиделось бы и в страшном сне. Сергин впервые поднял на неё руку:
- Сука! Нагуляла! Так я и знал, за чем ты в город рвалась!
В безобразном скандале и выяснилось, что в Армии служил Сергин в секретной ракетной части, и там при устранении аварии получил такую дозу радиации, что детей у него просто не может быть. Вообще! Никогда!
Вскоре они развелись. Сергин уехал в другое село и там вскоре женился. Катя от горя, обиды и унижения заболела. Она хотела умереть, и потому просто лежала на кровати безучастная ко всему. Не ела, не пила прописанные лекарства, не разговаривала. Просто лежала и ждала смерти. Ни мать, ни подружки, ни врач не могли хоть как-то её отвлечь от чёрной беды, свалившейся на её голову: Сергин слишком поздно сказал ей правду, она совершила глупый недопустимый поступок, Сергин её бросил, жить просто незачем. Может, она и умерла бы, да вскоре почувствовала в животе первый неуверенный ещё толчок. Будто её будущий ребёнок робко спрашивал – будет ли он жить? И Катя всполошилась, да что же это она делает!? Ведь она своё долгожданное дитя губит! Ради него теперь и надо жить!
На этом история не закончилась. Катиной дочке было уже полгода, когда, не выдержав неизвестности, приехал в их деревню Илья. Сначала таился, но узнал всю историю у первой же бабки на лавочке, прикинул по срокам и заявился прямиком к Катерине. Прямо с порога и заявил:
- Пусть не любишь меня, моей любви и на двоих хватит. А дочку безотцовщиной растить не позволю! Обман твой прощу, всё понимаю, ради дочки прошу – выходи за меня!
Сергину повезло и со второй женой. Пусть некрасивая, куда ей до Катерины! И старше Сергина почти на пять лет. Ну, да с лица не воду пить. Добрая она была, приветливая, работящая. А уж Сергина заботой окружила!... И о детях не заикалась, можно и друг для друга просто жить. Вот и жили. Только серой была та жизнь. Серой и пресной. И тосковал Сергин ещё больше.
Бывало, ночью сквозь сон жену Катей назовёт. А то проснётся среди ночи, посмотрит на ту, что теперь рядом с ним спит, и от тоски завыть хочется. Жена к нему ластится, а ему и глядеть на неё тошно. Чем он больше от неё отворачивается, тем больше она ему угодить старается. Все его фокусы безропотно сносит. Так что ему стыдно становится и жалко её. И всё же не выдержал он однажды. Сломала его гордыню постылая жизнь с нелюбимой. Окольными путями узнал, где теперь Катя живёт, и поехал с повинной. Пока добирался, думал, что всё давно простил, и ребёнка чужого терпеть будет, лишь бы вернуть всё назад. Лишь бы снова быть вместе с Катей. А увидел её, свою Катьку- Катеринку, на городской улице, и ноги к тротуару приросли.
Идёт Катя по улице на высоких каблуках, волосы красиво уложены, платье высокую грудь обтянуло – картинка, не женщина! Встречные мужики вслед оглядываются. Будто и не было за плечами прожитых лет, будто недавно ей двадцать, а не тридцать стукнуло. А рядом девочка с бантами, куколка и куколка. Маму за руку держит, идёт вприпрыжку, что-то болтает без умолку. А за другую руку держит девочку папа – крепкий, ухоженный мужчина со спокойной улыбкой.
В тот раз Сергин не решился Катерине объявиться, духу не хватило. Два дня вокруг дома кружил, ночевал на вокзале. И только на третий день подкараулил, когда Катя одна была, и подошёл. Измученный, не бритый, в мятой одежде. Катя заплакала, когда увидела его. То ли от жалости, то ли ещё чего? Много Сергин ей наговорил разных слов. И про любовь свою, и про то, как жалеет о своей глупости, и о том, что теперь всё у них будет по-другому. Хотел обнять Катю, но она отстранилась, покачала головой строго и сказала, слёзы утерев:
- Я тебя одного всю жизнь любила и, наверное, люблю до сих пор. Для тебя на тот поступок решилась. Глупо, конечно, дура. Но сделанного не воротишь. Ничего уже не воротишь… Поздно… Ты уж прости, коли можешь.
С тем и ушла. А что ещё скажешь? Когда бывает уже слишком поздно.
