В конце девяностых был у меня приятель Вадик. Очень вежливый и интеллигентный молодой человек. Технарь – золотые руки, светлая голова. Но был у Вадика один существенный недостаток. Очень любил мой приятель выпить. Любил, но не умел. Стоило ему опрокинуть рюмку, как в его тело вселялся коварный бес, превращая флегматичного и сдержанного парня в безумного весельчака и храбреца. Этот храбрец вливал в себя рюмку за рюмкой, пока не сводил количество алкоголя к нулю. После чего шел искать приключения. Наутро ему было очень стыдно. Он прятался от друзей и не верил, когда ему рассказывали про его похождения.

Из-за этого незначительного недостатка и происходили с Вадиком разные истории.

Лет в двадцать Вадик решил жениться. И в спутницы жизни выбрал себе очень странную девушку. Подбирал, скорее всего, по весу, потому что весили они одинаково. Вот только рост Вадика составлял метр девяносто, а его избранницы метр шестьдесят не больше. Соломинка и пузырь, помните сказку? Характерами молодожены тоже не сошлись. Если Вадик – медлительный, спокойный, размышляющий, то Валя – комок ярости и энергии, воплей и действия. Через год семейной жизни супруга полностью затолкала мужа под каблук и начала его поколачивать. Вадик терпел, стоически перенося все невзгоды семейной жизни.

Однажды утром меня разбудил долгий требовательный звонок в дверь. Заворачиваюсь в одеяло и, проклиная все на свете, бреду к двери. На пороге Вадик в тапочках с бутылкой водки и испуганными глазами.

- Чего ты в такую рань? – ворчу я. – У меня ночное дежурство было.

- Тс-с-с, - Вадик заталкивает меня в квартиру и запирает двери. – Выпить хочешь?

- Ты с ума сошел. Десять утра.

- Тогда можно я у тебя выпью? Трубы горят, мочи нет.

- Ну и пил бы дома.

- Дома – Валька. Сказала, что убьет.

- А ты?

- А я выскочил, типа покурить. По дороге в магазин забежал, купил вот её, - Вадик любовно погладил бутылку. – А Валька по двору бегает – меня ищет.

Жили мы тогда в большой советской девятиэтажке, я – на первом этаже, Вадик на шестом. Осторожно выглядываю из-за занавески. Так и есть! Валя – хомячок в ярости, носится по двору со скалкой наперевес. Ищет благоверного в тишине верандочек детского сада, за гаражами, в общем, везде, куда страждущая душа могла занести скрытого алкоголика. Взор пылает справедливым гневом, в волосах застряла бигудина.

- Вадик, шел бы ты домой, - советую я.

- Вот так надо, - Вадик рубит себя ладонью по кадыку. – Ты не бойся, я на кухне пару стаканов опрокину и пойду. Валька ничего и не узнает.

Вадик достает стакан, садится на пол, скорчившись под подоконником, чтобы благоверная не рассмотрела его в моем окне, бережно, не пролив ни капли, наливает драгоценную жидкость.

- Ну, будем.

И медленно выпивает стакан. При этом голова его поднимается над подоконником и глаза встречаются с глазами жены, которая в этот момент забралась на скамейку под моими окнами и заглядывает на кухню.

- Упс! – Вадик испуганно сглатывает.

- Ах ты сука! – радостный Валин голос слышен в каждом уголке нашего двора. Родители испуганно зажимают розовые уши насторожившимся детям, чтобы те в понедельник не принесли в детский сад новых слов.

- Ну, я пошел, - вздыхает Вадик.

Ставит бутылку на стол и медленно выходит.

Я смотрю в окно. Валя стоит, руки в бока, взгляд как у Тайсона перед боем. Вадик выходит из подъезда, идет медленно, склонив голову, словно на казнь. Когда до встречи на Эльбе остается пару шагов, Валя совершает бросок Рики-тики-тави на кобру. Взвившись в небеса в неимоверном прыжке, она лупит супруга кулачком в челюсть. Вадик, как подрубленный дуб падает на газон и затихает. Посчитав наказание свершившимся, Валя сгребает мужа за шиворот и волочет домой. Вадик не сопротивляется. Его длинные ноги оставляют в траве глубокие борозды. На лице – блаженная, счастливая улыбка. На память мне остается одинокий потерянный тапочек.

Любовь, блин, и семейная гармония.