— Я не собираюсь брать на себя ненужные риски.

— У нас недостаточно людей, чтобы покрыть эту территорию.

— Это нужно сделать, и мы это сделаем.

— При всем уважении, адмирал, вы понимаете, насколько велик космос?

В комнате, в которой вокруг большого темного стола стояло около двадцати мужчин и женщин, воцарилась тишина. На стенах висели звездные карты, а конфигурации кораблей светились голубым голографическим светом. На столе перед ними была разложена звездная карта, отбрасывающая тени на лица мужчин и женщин.

Адмирал Вир сидел частично лицом к адмиралу Мэсси, который стоял,опустив ладони на стол.

Двое мужчин очень пристально смотрели друг на друга, старший, казалось, пытался доминировать над младшим одним своим присутствием. К его большому сожалению, после двух лет почти непрерывной активной службы в космосе адмирал Вир привык к тому, что на него смотрели свысока адаптиды, звездорожденные, воины дрэв и, при случае, космические драконы, так что этот довольно дородный мужчина в смешной шляпе вряд ли вызовет у него какую-либо реакцию.

— Следи за своим языком, юнец, — тихо прошипел мужчина.

Адмирал Вир продолжал смотреть, не мигая.

— Адмирал, сейчас 41-й век, и эта попытка показать превосходство не прибавит вам опыта, так что я буду следить за языком тогда, когда вы сядете на место и поймете, что то, что вы предлагаете, не только подвергает риску весь наш флот и все флоты ГА, но также основано на устаревшей военно-морской стратегии тысячелетней давности, которая не учитывает тот факт, что космос – трехмерное пространство.

Люди за столом неловко смотрели на двух мужчин, не зная, что делать дальше.

В какой-то степени старшинство имело место, особенно в Управлении галактической разведки, где адмирал Мэсси был старшим офицером, но там, среди звезд, где адмирал Вир провел почти 90% своей карьеры, возможность сомневаться в решениях начальства могла быть вопросом жизни и смерти.

В конце концов именно адмирал Келли, политический сторонник адмирала Вира и его давний союзник, наклонились вперед.

— Думаю, что адмирал Вир прав. В конце концов, он наш эксперт по галактическим войнам, — она оглядела сидящих за столом. — Я не вижу здесь никого, кто участвовал в масштабной космической битве, или я не права?

Никто не стал с ней спорить.

Она слегка поправила свою чашку с кофе на столе.

— На самом деле даже я – единственный человек здесь, который когда-либо управлял кораблем – понятия не имею, как вести космические бои, так что адмирал Вир, пожалуйста, продолжайте.

Адмирал Вир кивнул Келли, прежде чем встать во главе стола.

— Как я уже говорил ранее, размещать варп-врата слишком далеко от границы системы нецелесообразно и крайне рискованно. Даже если бы к этим вратам можно было получить доступ через код безопасности на самом корабле, я не верю, что кто-то не сможет их взломать. Вот почему я предлагаю держать кольца ближе к центру системы ГА, а не к самим планетам. Есть только несколько кораблей во всей галактике, которые могут приблизиться к планете незамеченными, и это основные командные корабли, используемые большинством видов Ассамблеи. Всем остальным кораблям потребуется доступ к варп-вратам или они будут вынуждены делать несколько варпов, прежде чем достичь системы, что даст достаточно времени для подготовки к потенциальной атаке. Мое предложение: вместо того, чтобы пытаться защитить всю систему Ассамблеи, мы создадим узлы вокруг наиболее важных мест, планет, колоний, станций и варп-колец. Затем мы разместим небольшие военные корабли вокруг этих областей, чтобы не допустить проникновения потенциальных врагов. Если бы мы пытались охватить всю территорию, единственными, кто мог бы появиться вовремя, чтобы защититься от целого прибывающего флота, были бы я и еще несколько избранных. Если бы это произошло, мы могли бы быть полностью уничтожены одним махом. Нет, лучше укрепить области вероятной атаки, защищать их, а варп-врата использовать для действительно важных дел, а также позволить таким кораблям, как мой, свободное передвижение и оказание поддержки, когда это необходимо.

В комнате воцарилась тишина, после чего другие мужчины и женщины закивали.

Адмирал Мэсси сердито смотрел на него с другого конца стола.

Адмирал Вир проигнорировал его.

Он играл в политику, но лишь до тех пор, пока в правилах игры позволялось не играть. Он не стремился продвигаться по служебной лестнице и не хотел наживать врагов. Все в командовании ККОН знали и понимали, что у него была только одна цель - сохранить жизнь и здоровье своих людей. Хотя его неприкрытое общение с некоторыми другими адмиралами сделало его непопулярным, особенно в рядах некоторых представителей старшего поколения, трудно было отрицать, что он хорошо выполнял свою работу.

С другой стороны, он и адмирал Мэсси вцепились друг другу в глотки с самого начала командования Вира.

Мэсси был планетарным изоляционистом и с самого начала выступал против вступления Земли в ГА, в то время как адмирал Вир был убежденным сторонником межгалактического сотрудничества и альянса. У адмирала Мэсси сложилось впечатление, что адмирал Вир романтизировал идею внеземной жизни в ущерб самой Земле, а адмирал Вир считал Мэсси напыщенным идиотом, которого больше интересовала политическая карьера, чем жизни его людей.

Возможно, оба они были в какой-то степени правы.

В любом случае, другие адмиралы, находясь где-то посередине спектра, склонялись к согласию с адмиралом Виром, когда дело доходило до дискуссий о планетарной обороне. В конце концов, он был единственным, у кого был личный опыт в этой области, и у них правда не было времени на Мэсси и его манию величия.

Именно по многим из этих причин их встреча в конечном итоге привела к обсуждению вопроса об изоляционизме в противовес вовлечению ГА.

— Это не наша работа – разбираться с ИХ проблемами. Мы теряем триллионы каждый год на защиту других видов, и ради чего? Что они могут сделать для нас такого, чего мы не можем сделать для себя с гораздо меньшими затратами?

—"Если бы не наше вмешательство, адмирал, все системы Ассамблеи были бы захвачены бюргами, и мы были бы следующими, — Вир мягко ударил кулаком по столу для выразительности.

— Нет, если бы мы укрепили наши позиции, — продолжал спорить Мэсси.

Адмирал Вир чувствовал, как его кожа под воротником начала нагреваться, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Вы забываете о более чем десяти человеческих колониях, существующих в космическом пространстве Ассамблеи. Возможно, в ваших словах был бы смысл два года назад, но с учетом того, что эти колонии существуют, мы не можем отказаться от них ради изоляционистского принципа. Кроме того, нам нужно сотрудничество Ассамблеи, чтобы покупать и продавать материалы, необходимые для поддержания экономики этих колоний. Без них у нас не будет ресурсов, времени или труда, чтобы быть изоляционистами, — он откинулся на спинку кресла, позволив другим адмиралам вставить свои пять копеек.

Он бы с радостью промолчал и просто слушал бы разговоры, но обнаружил, что плохо умеет держать рот на замке, когда кто-то говорит вещи, которые потенциально могут нанести вред благу человечества.

Он лишь частично обращал внимание на происходящее, когда за его плечом раздался мягкий голос.

— Адмирал, — он повернулся и увидел элегантно одетого молодого лейтенанта, ожидающего рядом. — Президент почти закончила свое выступление, вы следующий.

Он кивнул и, тихо извинившись, поднялся из-за стола, следуя за ним по коридору. Автоматический подиум ожил, и они вдвоем стояли, пока движущаяся дорожка несла их по длинному коридору. По обе стороны от них дождь хлестал по окнам огромными струями. Небо над головой было темным и затянутым тучами, а зелень лужайки пропиталась огромными лужами.

Он сунул руку в карман униформы и вытащил свою записку, еще раз просмотрел ее, прежде чем положить обратно в карман.

В конце прохода его ждали два морских пехотинца.

Рамирес ухмыльнулся ему, и Маверик подняла бровь.

— Интересно выглядишь, — прокомментировала она. — Что, адмиралы не хотят играть по правилам?

Он слегка фыркнул:

— Большинство из них нормальные, но есть парочка, которые, похоже, просто не понимают, как работает космос, но я думаю, этого следует ожидать, когда ты проводишь всю свою карьеру за письменным столом.

Двое морских пехотинцев кивнули и пристроились за с ним, и он направился к внешней лужайке, где проходила пресс-конференция. Прямо снаружи, на траве, был установлен массивный черный шатер, и небо над головой начинало темнеть. Вдалеке он мог видеть светящиеся неоновые рекламные вывески, парящие над шоссе. Те же самые яркие неоновые огни освещали саму палатку и проецировали на стены увеличенные изображения президента Объединенных Наций.

Агенты секретной службы слонялись по лужайке под дождем с промокшими и сверкающими от света голограмм куртками. Даже отсюда он мог видеть маленькие полоски прозрачных белых трубок, которые обозначали их наушники.

— Хреновый денек для выступлений, — пробормотал он, когда его повели к заднему входу, и занял место у двери в ожидании, пока президент закончит. Дождь продолжал громко барабанить по палатке и окнам с его стороны. Дверь была слегка приоткрыта, так что он мог немного слышать звук ее голоса сквозь проливной дождь.

В другом конце комнаты Маверик смотрела выступление на своем импланте, хотя ее глаза были наполнены скукой.

Рамирес даже не притворялся, что обращает внимание на все это представление, и вместо этого подбрасывал голографический шарик на своем устройстве.

Адмирал Вир слегка улыбнулся и покачал головой на выходки его любимых морпехов, прежде чем снова вытащить свои заметки и еще раз просмотреть их. Это становилось все более распространенным явлением по мере того, как его позиция становилась все более связанной с политикой. Когда он был моложе, он бы отказался от идеи ввязываться во всё это, но каким-то образом он оказался стержнем, удерживающим межгалактические отношения воедино, что оказалось очень политической позицией.

Как оказалось, его энтузиазм по поводу вступления в ГА разделяли не все, и если бы не его популярность и способность держать их противников в узде, переговоры и взаимодействие с ГА, возможно, не зашли бы так далеко. Мысль о том, что он может быть единственным, что скрепляет межгалактические отношения, слегка нервировала. Он был уверен, что это не совсем так, к настоящему времени люди поняли, что для того, чтобы иметь колонии, они должны были сотрудничать, но это не означало, что он все еще не был важной частью всего этого.

В конце концов, это была его вина, и его, вероятно, обвинили бы, если бы все пошло наперекосяк.

Снаружи раздались аплодисменты, и он поднял голову и встал, наблюдая, как президента провожают обратно внутрь под шквал аплодисментов.

Большинство агентов секретной службы пошли с ней, но охрана все еще оставалась. Он прошел мимо президента, заняв ее место за трибуной. Когда он ранее сказал "палатка", он не до конца представлял себе размеры этого места. С таким же успехом это мог быть крытый зрительный зал с местами для сидения в задней части зала и большими проекционными экранами.

Тусклый голубой свет падал на него сбоку, и он старался не смотреть на его собственную неуклюжую фигуру, появившуюся на всех экранах. Под ним защелкали вспышки камеры, а репортеры боролись за место впереди. Он положил свои заметки на трибуну на кафедру и начал говорить.

Его сердце бешено колотилось, а нога нервно подрагивала, но в последнее время это было для него обычным делом.

Он был неплохим оратором или, по крайней мере, становился им, однако это все равно не успокаивало его нервы.

— Галактическая Ассамблея попросила меня объявить, что они начали мирные переговоры с люминами и инопланетным видом, известным как Майки, которые связались с нами с помощью дальней лазерной передачи на прошлой неделе. Конференции будут проводиться на Хабе, а обновления в прямом эфире будут транслироваться на веб-сайте Ассамблеи. Как человек, который был активен на межгалактической сцене с самого начала, я призываю вас всех... — его взгляд скользил по толпе, в то время как он продолжил свою речь, обсуждая важность голосования за своих представителей, поскольку приближался новый период выборов. Он также подчеркнул важность пары экономических законопроектов, которые могли бы усилить их политические связи с тецраки. Он практиковал эту речь сотни раз, и поэтому слова лились из его рта без особых проблем, пока он смотрел вниз, в толпу. Он пробежал глазами по их лицам, некоторые из них улыбались, некоторые были сосредоточены, а другие были откровенно раздражены словами, исходящими из его уст.

Он бы сказал, что соотношение довольных и недовольных составляло два к одному, и пускай этот процент был довольно высоким, 33,3% - это тоже не мало.

Он продолжал сканировать толпу, его взгляд скользнул к центру, где началось странное волнение. Люди расступились, как будто травинки, которые прогибаются под тяжестью собаки, бегущей по травянистому полю.

Его глаза проследили за источником помех, в то время как он сам не прекращал говорить.

И обнаружили фигуру, одетую в тяжелый черный плащ, с закрытым лицом.

Его голос только начал затихать, когда неизвестный поднял руку.

Вода капала с керамического ствола, и крики начались как раз в тот момент, когда в комнате раздался громкий ТРЕСК.

А потом его сбило с ног и вдавило в землю то, что, по ощущениям, было несущимся товарным поездом. Он приземлился на спину, и воздух тут же покинул легкие. Его уши заполнил нескончаемый звон, который заглушил звуки агентов секретной службы, вбегающих в толпу, и крики людей. Дульная вспышка оставила на его сетчатке пятна.

Его ранили?

Он хватал ртом воздух, не в силах дышать в течение двух ужасных секунд, пока дыхание не вернулось к нему. Когда к нему вернулся слух, хаос был настолько оглушительным, что у него снова зазвенело в ушах.

Какая-то фигура опустилась перед ним на колени.

Охрана хлынула на сцену, с их приходом рядом сел еще кто-то.

— Ты ранен? — Маверик схватила его за плечо.

Он посмотрел на себя и свою безупречно серую униформу в поисках красного пятна, и провел руками по своему телу.

— Я... кажется, нет, — но если пуля не сбросила его на землю, то что....

Он поднял глаза и увидел Рамиреса, все еще стоящего перед ним на коленях. Должно быть, он увидел стрелка раньше и повалил Адама на землю до того, как прозвучал выстрел.

Но что-то.... что-то было не так.

Адам поднялся и схватил Рамиреса за плечи. Мужчина не пошевелился. Он начал отчаянно осматривать морпеха.

— Рамирес! Ты ранен?

Тот лишь посмотрел на него остекленевшими глазами.

— Я… я не знаю.

Толпа вокруг них сгустилась, и он отмахнулся от охраны, оглядывая своего друга. Когда он придвинулся ближе, ощупывая форму Рамиреса сзади  он почувствовал что-то мокрое и липкое на своей руке.

Он отступил назад... только для того, чтобы обнаружить, что его рука вся в крови.

— ЧЕРТ! КТО-НИБУДЬ, ПОЗОВИТЕ ВРАЧА!

Рамирес покачнулся, и Адам поймал его, мягко опуская на землю.

— Эй-эй, тише, просто расслабься, все будет хорошо. ЕГО ПОДСТРЕЛИЛИ!

Рамирес хмыкнул, все еще глядя стеклянным взглядом в никуда.

— Помогите мне перевернуть его, — напряженным и сдавленным голосом попросил он, и Маверик схватила Рамиреса за плечо и перевернула на бок. Теперь Адам мог видеть большое кровавое пятно на нижней части спины.

Он задрал рубашку мужчины, к своему ужасу увидев, как из пулевого ранения  сочится темно-красная жидкость, размазываясь по загорелой коже мужчины.

— Черт, черт, черт, Рамирес..... АНГЕЛ!

— Если ты хотел, чтобы я снял футболку, мог бы просто вежливо попросить, — усмехнулся морпех.

— Он впадает в шок?

— Я не знаю, я не гребаный доктор. Просто не давай ему уснуть. Говори с ним!

Адам сорвал с себя форменную куртку, скомкал ее в тугой комок и прижал к кровоточащей ране. Маверик сняла куртку и подложила ее Рамиресу под голову. Он застонал от боли, когда Адам надавил.

— Все хорошо, с тобой все будет в порядке, только держись.

— Похоже, пуля прошла через почку, — пробормотала Маверик.

— Не со мной говори, а с ним!

Маверик кивнула и потрепал Ангела по щеке, разозлившись, что он не отвечает, а затем слегка шлепнула его. Его глаза распахнулись.

— Ай.

— Не смей спать.

— Ты теперь командуешь? — пробормотал Ангел.

Как раз в этот момент медицинская бригада прорвалась через толпу, разгоняя всех с пути. Адам отошел, выставив окровавленные руки, передавая работу профессионалам.

Он слушал, как они разговаривают, слышал слова, слетающие с их губ, но не понимал, что они значат. Его схватили за плечо и потащили внутрь, где было безопасно, но он стряхнул их, смотря на своего друга, беспомощно распростертого на земле, покрытого кровью.

С него сняли окровавленную форменную куртку и откуда-то вытащили синий цилиндр. Он был вставлен в рану, после чего была нажата кнопка. Раздался резкий шипящий звук, и Ангел застонал от боли, хотя, когда они извлекли цилиндр, у него больше не было кровотечения.

К нему подбежали люди с носилками и перенесли на них его раненого друга, поспешно унося его прочь, после чего Адама, наконец, поймала охрана, которая затащила его в безопасную комнату, пока все пытались выяснить, что произошло.

Кровь Ангела начала засыхать на его руках.

Стрелок не успел уйти далеко, и когда его задержали, стало совершенно ясно, что пуля предназначалась не морпеху.

Оно предназначалось самому Адаму.

Несмотря на то, что он знал, что это, скорее всего, правда, это откровение все равно стало для него шоком, и его кожа стала липкой и холодной от осознания.

Ангел спас ему жизнь, приняв пулю, предназначавшуюся ему.

***

Это осознание все еще преследовало его несколько часов спустя в приемной больницы, где он сидел, усиленно охраняемый группой спецназа и небольшим военным гарнизоном. Он уставился на свои руки, на кровь, которая стала коричневой и теперь отслаивалась с его ладоней на пол приемной. Кровь запачкала его белую рубашку, а его галстук теперь свободно болтался на плечах.

За дверью раздался звук шагов, и он поднял голову в сторону голосов. Он пытался понять, о чем они говорят, но почему-то не мог. Он списал это на то, что его мозг просто не функционировал должным образом, пока дверь не распахнулась внутрь, и в комнату ворвалась невысокая темноволосая женщина, за которой последовали седовласая пожилая женщина и молодая девушка.

Они были слишком похожи на Ангела, чтобы быть кем-то, кроме членов его семьи, и когда они вошли, Адам резко встал, чуть не опрокинув свой стул в спешке. Теперь он понял, почему раньше не мог их понять: они говорили по-испански.

Взгляд женщины среднего возраста мгновенно упал на него, и она бросилась вперед, схватив его за запястья.

— Что случилось? Что ты знаешь? С моим сыном все в порядке?

Он до сих пор сам полностью не понимал, что произошло, и изо всех сил пытался сдержать слезы, рассказывая подробности.

— У него было пулевое ранение, врачам пришлось доставить его в операционную около часа назад… — ее глаза расширились от ужаса, и его горло сжалось, заставляя его голос повыситься, хотя он пытался подавить его. — Он... у него лучшая медицинская помощь, которая только может быть.... наш корабельный врач прибыл... прибыл на место происшествия тридцать минут назад... Он... он лучший хирург в галактике.

Теперь он едва мог говорить, как будто его горло было набито ватой.

Она закрыла рот руками и отвернулась.

Его взгляд упал на пожилую седовласую женщину, и ее глаза пронзили его насквозь, как будто она могла читать его мысли, как книгу.

Он слышал достаточно историй об этой женщине, чтобы сразу понять, кто она такая.

Бабушка Ангела, или, как морпех часто ее называл, абуэла — матриарх семьи.

Адам съежился под ее пристальным взглядом

Мать и, должно быть, младшая сестра Ангела сидели вместе, обнимая друг друга в поисках утешения. Адам неловко стоял неподалеку, не желая вмешиваться в горе, которое было… не его собственным, которое, по сути, было вызвано им самим.

Это была его вина.

Ангел поймал эту пулю за него.

Это он должен был быть в той операционной. Он прикусил внутреннюю сторону щеки, глубоко вздохнул и уставился в потолок, желая, чтобы слезы впитались обратно в его глаза.

Пожилая женщина все еще наблюдала за ним, и вскоре подошла, мягко коснувшись его руки.

— Что произошло

Он открыл рот, чтобы сказать, что уже рассказал всё, но выражение, которое было на ее лице, ясно дало понять, что он не сообщил достаточно подробностей.

— Я выступал с обращением прямо перед штаб-квартирой ККОН, был примерно на полпути, когда в толпе началось волнение. Я видел, как кто-то вытащил пистолет, а затем Ангел повалил меня на пол как раз в тот момент, когда он выстрелил. Сначала мы не знали, в кого попали, но он… кажется, пуля попала ему в нижнюю часть спины... Я... я пытался остановить кровотечение, но я... а потом приехали парамедики…и я... я.... Мне так жаль, — его голос дрогнул, но он с огромным усилием сдержался. — Там должен быть я, а не он.

Он обратил свой взгляд вниз, смотря себе под ноги, но тут его руки коснулась чужая рука.

— Это была не твоя вина, мальчик. Это просто наш Ангел.

После этих слов он не смог сдержаться, и теплые горячие слезы потекли по его лицу на рубашку. Он едва мог видеть, но почувствовал, как руки обхватили его, поглаживая по спине, а рядом раздался мягкий голос.

— Ну, ну, с ним все будет в порядке, наш Ангел сильный. С ним все будет хорошо.

Он не пытался отстраниться от пожилой женщины.

Ее руки были теплыми и успокаивающими, и он отчаянно хотел ей поверить.


Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все рассказы можно найти здесь.

Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Рассказ
Тамблер
Ваттпад