Дети резвились на детской площадке под чутким присмотром безразличных мамочек, каждая из которых была увлечена беседой с другими женщинами или своим телефоном. Оторваться от разговоров мог заставить лишь внезапный плач одного из отпрысков, но стоило матерям убедиться, что поранился не их ребенок, как они тут же утрачивали интерес к произошедшему.
Неподалеку на одну из пустующих скамеек присел мужчина средних лет. С хмурым выражением лица он принялся изучать собравшихся в этом месте людей. Не прошло и пары секунд, как его опытный взгляд приметил в толпе тех, кто заслуживал наказания. Глаза вспыхнули праведным гневом, но таинственный незнакомец не сдвинулся с места – он здесь не для того, чтобы карать.
Внезапно раздумья мужчины были потревожены веселым криком бегущего к его лавке ребенка. Наглый детеныш лет шести врезался в скамейку и уселся рядом.
- Что тебе нужно, неспокойное дитя?
- Дядя, какой-то ты неприветливый.
- С чего мне быть с тобой приветливым?
Мальчик насупился и сложил руки на груди. Обиженные глазенки вонзились в незнакомца и через несколько мгновений в детский незамутненный разум пришло умозаключение.
- Тебя, наверное, кто-то обидел?
Неприветливый незнакомец призадумался. Ведь этот малыш смог заметить то, что он так тщательно пытался скрыть от окружающего мира. Даже от самого себя.
- Можно и, так сказать. Повздорили с отцом, но это было давно и с тех пор мы не общаемся.
- Если ты до сих пор переживаешь, значит по-прежнему любишь его. Все-таки он твой папа. Вот я своего тоже давно не видел. Он бросил нас с мамой.
- У всех есть мама. Дяденька, ты вроде бы такой уже взрослый, а не знаешь таких простых вещей. У каждого ребенка есть мама и папа, даже если он растет в детском доме – он их не видит, но где-то там они есть.
- Кажется, я никогда не был ребенком. Сколько я себя помню, я был таким, как сейчас.
- По всей видимости да, бывает.
- Я Алеша, давай дружить. А тебя как зовут?
- Мне нет дела до того, как меня называют люди.
- Но ведь у тебя есть же имя?
- О, и даже не одно. Каждый норовит приписать мне преступления, которых я не совершал, и наречь меня новым отвратительным именем.
- Не слушай никого, имя тебе дают родители при рождении! Как тебя называл твой папа?
- Я давно отрекся и от отца, и от полученного от него имени.
- Мне кажется, вы должны помириться? Ты не пробовал извиниться перед ним и попытаться поговорить.
- Это он не понял меня, это он выгнал меня из дома, это он на прощание благословил меня своим проклятием. Я не хочу приползать к нему на коленях и просить прощения.
- Почему тогда не хочешь сделать так я тебе сказал? Попытайся найти общий язык, может быть, он тебя простит.
- Он уже простил меня, но это не те слова, которые я жду от него.
- Пока он не скажет: «Прости меня, Самаэль», не видеть мне родного дома.
- Самаэль – так вот как тебя зовут!
- Теперь уже нет. Вы, люди, придумали для меня множество менее благозвучных имен.
Закончив листать ленту Инстаграма, мать мальчика оторвалась от смартфона и наконец заметила, что ее сын общается с каким-то подозрительным человеком:
- Алешенька, иди сюда -, вскричала пухлая женщина басовым голосовым.
- Прости меня, Самаэль, мне нужно бежать. Ты хороший друг, может быть, ты еще сможешь стать хорошим сыном -, отпрыск широко улыбнулся на прощание и убежал, оставив Самаэля наедине с его мыслями.
Сатана, Свирепый Агриэль, не знающий жалости Белиал, коварный Дьявол, толкающий смертных на путь духовной гибели, горделивый Иблис. Так его называли. В былые эпохи, когда он стал широко известен среди людей, он пытался соответствовать их представлениям. Но ему так и не удалось избавиться от своей истинной сущности – он Самаэль Светоносный, Люцифер, созданный, чтобы дарить смертным надежду и просветление, и лишившийся надежды сам.