Сдали оружие. Егеря чалились между тепловозным депо и путейцами; делили одну располагу на пару с охранниками. Тех уже не было, только отдыхали бронебойщики – взвод тяжёлого вооружения, сформированный на случай прорыва крупных хищников в город. Прорывов давно не было, крупную живность большей частью извели и бронебойщиков называли иногда бездельщиками. Называли за глаза: ребята там простые, ни чувства юмора, ни воображения, услышат «бездельщики» – и в морду.

Дежурный, молодой парнишка, худющий, патлатый, в необмявшейся форме, просто-таки ел Викторыча глазами.

- Что там, говорят дицерониха подстрелили? – спросил парень, пока Бахрушев выводил каракули в журнале.

Расход боепитания, обстоятельства происшествия («напад. крупн. зверя (архетрикс) во вр. патр. – 16 шт., зачистка местности – 20 шт.»), сдал («ружьё МЦ-100, 2 шт., шокер 4 шт.»), число, подпись.

- Да-а, - подмигнул парню Трай. – Там стая через тревожку рвалась, думали, уже ваших вызывать… Видишь, сколько палили?..

- Да ну, - покосился на него дежурный.

- Да-да-да, - подхватил Джим. – Меня чуть не сожрали.

Но тут парнишка прочитал, что записал Бахрушев, посмотрел на улыбающихся егерей – как кипятком окатил – и хлопнул решетчатой дверкой, скрывшись за пирамидами с вооружением и амуницией.

- Пошли трахаться? – спросил Трай. – Утром шишкохвосты – вечером мы.

- У Змея ствол забрали? – спросил Бахрушев.

У Микеля в кабинете им стало не до смеха.

- Анатолий Викторович, ну что за дела? – начальник уставился на Бахрушева, начисто игнорируя остальных. – Говорил я тебе – с ошейником животина?..

- Говорил, - Бахрушев с Микелем были на ты, у них отцы дружили. – Да видели мы. И так и по навигатору…

- Ну а что вы там исполнили тогда?..

- А надо было Джима так оставить? – встрял Змей. – Пусть бы эта скотина по нему погарцевала?

Микель покосился на него. Был он высок, сухопар, носил горку в цифровом камуфляже и вроде как запросто общался с подчинёнными – а всё же выгоду свою понимал и понимал так, что из тех же подчинённых порой пух и прах сыпался. С гнильцой тип. Сморчком его за глаза кликали. Змея он достал и Змею давно хотелось как-нибудь да уесть Сморчка и вот вроде как представился случай.

- Джима нет, оставлять не надо было, - процедил он не глядя на строптивца. – Вопросов к вам как раз нет – вопросы к старшему вашему, вот в чём дело.

- И что за вопросы? – полюбопытствовал Бахрушев.

- Да тётка эта, Кошта, - похоже, от активистки-защитницы всем досталось на орехи, - бегает за Генеральным и кричит, что здесь у нас экоцид.

- Геноцид? – переспросил Трай.

- Экоцид, - сказал Бахрушев. – Но это же легко проверить, ошейники-то зачем?

- Да по фигу ей ошейники, - отмахнулся Микель. – Она карьеру делает. А Земле выгодны её вопли, Земля готовит толпу проверяющих и начинает торговаться, сбивает цену на сырьё, в Управлении нервничают и требуют наказать невиновных и уволить непричастных. Вот и выбирайте – вы невиновные или непричастные.

- Ну, скорее невиновные, - Бахрушев сделал выбор за всю команду.

Микель кивнул:

- Распишитесь. Много не сниму, процентов семнадцать…

- Ты не снимешь – там добавят, - буркнул Змей.

- А ты в профсоюз пожалуйся, - хохотнул Микель.

- Да там такие же сидят… - брякнул Змей и тут же пожалел об этом.

Поздно.

- Для таких как ты, парень, - процедил Микель, - у меня заначка имеется.

Он отбил команду на клавиатуре и у Змея в кармане забился виброзвонком планшет (в поле они всегда выключали звук, это и инструкции предписывали)

- Распишись в получении.

- Чего? – он знал чего.

- Разнарядка пришла, - ухмыльнулся начальник, - пятерых вынь да положь, молодых, здоровых… Завтра в УК. И не опаздывай.

Они почти зашли в душевую, когда Бахрушев спросил:

- Надо оно тебе, Антон? Ну, наказали – первый раз, что ли?..

Змей только махнул рукой.

…Город спал. Огни фонарей, притушенных по ночному времени, горели по обоим берегам Любавы, освещая пряничные домики Калязина. По чистеньким улочкам стелились тени от тычки, окультуренного плодового растения, свернувшего пышные кремовые бутоны перед тем, как дать продолговатые плоды фиолетового цвета с тонкой съедобной кожурой и нежным вкусом. Где-то на юге качали нефть, тепловозы тянули бочки с густой жижей чёрного цвета, тащили вереницы вагонов с пшеницей, железной рудой, чтобы потом опростать в резервуар Установки и отправить прямиком с Мурома на прародину человечества. Золотое дно, курица, несущая золотые яйца: начальство ГОКа по всем школам рыскало в поисках смышлёных ребятишек, способных понять, что там к чему, в этом туннеле в небо и Змей присматривался к старшему - вдруг осилит?..

А пока он шёл домой. Можно было вызвать шаттл, как Бахрушев с Траем, но Змей любил пройтись после работы по стихшим улицам, редко брал машину как Джим, гонявший на своём понтярском «Тотти» хоть за пивом в магазин. Чистенькие улочки, ночная прохлада в тени деревьев, столбы с разлапистыми светильниками наверху и ящиками тревожки, клуб, школа, где учился, Университетская площадь и Университет, в который не поступил… Дом.

Последний блокгауз из тех, собранных ещё на Земле для колонистов Многофункциональной транспортной платформы «Христофор Колумб», лет двадцать тому назад с помпой водрузили на Площади Первых. Сейчас Калязин полностью застроили малоэтажными домами, возведя только помпезную пятиэтажку Дворца собраний. Двух- и трёхэтажные таунхаусы, капитальные постройки, способные выдержать землетрясение до пяти баллов, составляли укрепрайоны со своими запасами продовольствия и медикаментов, со своим штатным расписанием, указывающим каждому горожанину от мала до велика номер в стрелковом расчёте. Тренировки проводились до сих пор, хотя серьёзных атак на город не было за всё существование Колонии, а теперь и бронебойщиков сняли с патрулирования улиц, оставив вооружённую лёгким стрелковым оружием милицию.

Змеева очередь дежурить подходила на следующей неделе.

Дверь справа от гаражного роллета. Во всех окнах свет, никто не спит и электричество жгут, как на дармовщинку досталось. В гараже, под лёгкий запах масла и металла, дремлет «Егерь» - мощный, брутальный внедорожник. Фары машины недовольно зыркнули на хозяина, решётка радиатора оскалилась шакальцем: «Выпью — у…» - кредит за этот монстр-трак ещё четыре года платить. Вторая дверь, бронированная, шлюз-кессон (извещение приходило – пора обслуживать агрегат), винтовая лестница наверх…

- Что, сложно было промолчать?.. – её звали Дженни Перси, по имени популярной мультяшки, брелоком болтавшейся тогда у каждого школьника на ранце. Васильковые глаза, копна льняных волос и стервозный характер в комплекте.

Змей аккуратно поставил ботинки на полочку, также аккуратно закрыл дверь. Распрямился.

- Здравствуй, дорогая. Валя!.. Где мой зайчонок?..

Женька фыркнула и унеслась на кухню.

- Где Валёк?

- В компьютере.

- Ты обещала бросить, - кажется, она хотела выпустить струю дыма ему в лицо.

Передумала.

- Не сегодня.

- Ну, наказали, ну Жень, я заработаю ещё…

- Ты всегда это говоришь.

- И что?

- Работай больше.

- Кури меньше. Где моё пожрать?

- Что?.. А, в кастрюле. Остыло немного.

- Валя!.. – сын валялся у себя на диване, уткнувшись в планшет. – Ты не хочешь обувь снять?

Змей выхватил планшет, не глядя выключил.

- Я с кем вообще разговариваю?

Сынишка ткнул его кулачком, снизойдя до общения:

- Отдай! Я играю!

Что-то сломалось. Пружина, сжимавшаяся помалу каждый день, распрямилась – мальчик отлетел на диван, чудом не ударившись о стену, следом хрустнул пластмассовыми осколками планшет.

- Ты что делаешь?! – Женька набросилась на Змея, обдав табачным дыханием: – Ребёнка он бить взялся! А ну, выметайся отсюда!

…На улице хотелось видеть дождь. Лучше грозу и чтоб ветер гнул деревья и бросал в лицо воду – пригоршнями. Ещё бы закурить кто спросил и можно релаксировать, чередуя прямые да хуки-апперкоты, но, как назло, лёгкое движение воздуха даже не шевелило листву платанов, улицы по ночному времени опустели окончательно и Змей, оглядевшись по сторонам, зашагал к тёмной витрине магазина через дорогу.

Датчики среагировали на движение – сначала тускло загорелась вывеска. Стоило только человеку взойти на крылечко, осветился вход и, едва только разошлись двустворчатые двери, осветился весь зал автомата. Пахнуло свежестью. Включились телевизоры и посетителю во все тридцать два улыбнулась Ли Вэнь Хань, томным голосом приглашая опробовать новый станок для бритья. Змей прошёл мимо стоек со сладостями. Яркие упаковки безо всякого порядка валялись на полках, весёленький фантик торчал из-под стеллажа – малышня в последнее время взяла моду забавляться, безобразничая в автоматических магазинах. И не боятся, засранцы, светят мордашки на камеры, а родителям потом штраф придёт, да что там штраф – за такие художества мэрия выпишет наряд на работы и придётся в свой выходной убираться на улицах или ещё чего.

Ох, получит кто-то…

Свежая выпечка. Здесь на кухне автоматы стоят, если хочешь полакомиться настоящими пирожками, надо идти к площади, там на углу кулинария «Большой папа», вот там вкуснота. Яркие упаковки бытовой химии. Инструменты. Напитки. Змей помялся, глядя на стеллаж с ровными рядами стеклянных бутылок, обещавших утешение и забвение, поглядел на подмигивающий восклицательный знак на табачном отделе. На пластиковом козырьке, как и на всей табачной продукции жёлтым горела надпись: «Курильщику космонавтом не бывать», - и в последнее время стало модным, закуривая, вздыхать: «Таких не берут в космонавты…»

Змей не курил. И убегать от проблем в объятия зелёного змия не собирался, так учил отец, поэтому на выход он понёс стеклянную бутылку с соком тычки. Повернулся на сканер для оплаты - это считалось хорошим тоном — прошёл к выходу. За спиной закрылись двери, потухли огни автомата.

Тепло. Тихо. Муром такой мир… Солнце, 61 Большой Медведицы, жарит как не в себя, хоть и вращается планета подальше от звезды и год, соответственно, не двенадцать месяцев, как на Земле, а тринадцать и все – лето. Много кислорода. Один и три от земного – очень много, поэтому здесь всё большое и люди вырастают… если парень, то Илья Муромец, если девушка, то розовощёкая ядрёная красавица. Правда, с животиной возиться приходится, это ладно, что на архетрикса-шишкохвоста нарвались, от дицерониха пришлось бы убегать со всех ног, да бронебойщиков звать, пусть отрабатывают повышенный оклад… бездельщики.

В окнах погас свет. Змей сел на скамейку возле входа, поставил рядом бутылку с тёмно-красной этикеткой. Бешеный день заканчивался через пень-колоду, утро обещало быть не лучше и куда вся эта круговерть выведет…

Хлопнула дверь. По крыльцу прошлёпали тапочки и возле скамейки встала Женька.

- Ты пьёшь, что ли? – жена уставилась на Змея.

- Сок, - он поднял бутылку.

- А, - Женька куталась в халат, будто замёрзла. – Пошли, покушаешь, да спать пора.

Змей протянул руку.

- Чего?

- Иди ко мне.

- Поздно, - но всё-таки присела. Подвернулась под мышку, положила голову на плечо.

- Ты чего сорвался?

- Да так…

- Так… На работе что-то?..

- И на работе, - Змей смотрел куда-то поверх тёмных силуэтов домов. – Мне повестку дали. В УК.

- Куда?! – Женька отстранилась от мужа, посмотрела, будто видела впервые.

- В Управление колонии. Что-то им там нужно.

- У тебя же дети…

- Ну, - Змей пожал плечами, обнимая жену. – Дети. Иди, им объясни.

- Пошли домой, - вздохнула Женька. – Завтра разберёшься.

...любить своих постояльцев, даже если они на тебя шипят.

На фото кошечка Симба. Выложено с согласия хозяев.