– А ну, немедленно остановитесь! – крикнула Алиса типу в цветастых шортах, который пытался угнать их с Серегой машину.

– Валить, валить отсюда! – бормотал Леха. – Танюху мою сожрали. Аааа!!! Вот только что я ее вот так вот за руку держал! А потом смотрю – огрызок только у меня!

Это был очень трусливый дядька. Алиса сморщила носик. По салону несло мочой. И обсикалась – вовсе не она. И не кот у нее на руках. Это трусливый дядька обсикался.

– Черт! Черт! – бормотал дядька.

Он не мог протиснуться рядом с отбойником.

– Уходите отсюда! – закричала Алиса.

– Заткнись, девочка! – провыл этот дядька.

Зря он это сказал.

– Фас, Сима! – сказала девочка коту. И бросила его на дядьку.

Кот, вереща, выпустив на лету когти, полетел по салону и – ба-бах! – приземлился зассанцу прямо на загривок.

– Мрррняууу! – завопил кот, терзая дядькину шею.

– Ай! Ай, мля! Что это?! – вопил дядька.

Но, как оказалось, вопил вовсе не про кота. И не из-за него. Хотя кровь вовсю текла по дядькиной неопрятной шее. Дядька что-то видел сквозь лобовое стекло. И орал от ужаса.

Алисе стало любопытно. Она изогнулась, чтобы проследить траекторию взгляда дядьки в цветастых шортах. И сама тут же закричала.

***

Стас и Серега вели огонь на поражение.

Снайпер укладывал пули аккуратно. Это последний бой, понимал он. Победы в нем не будет. Но надо умереть достойно. Потому что в снайперской Вальгалле, куда он попадет, после того, как растерзают эти твари, обязательно спросят: «А сколько ты, мил человек, врагов за собой забрал?» И Стасу хотелось, чтобы их было побольше, этих врагов.

Чпок! Пуля разорвалась в теле фиолетовой твари, которая наступала из-за дымящегося «Ниссана». Плюх! Шлепнулись на асфальт вонючие кишки.

Чпок! Еще один. Вместо головы – фиолетовый фонтан. «Не останавливайся, Стас!» – сказал себе снайпер. Нет, ему было совсем не грустно. Наверное, это был азарт.

Рядом с ним тварей поливал огнем Серега. Хороший парень. Подобучить немного, и можно будет брать на дело. На какое-то мгновение Стас даже поверил, что они смогут выбраться.

– Гля, куда я ему засадил, епт! – гоготал Серега. – Я ему яйца отстрелил. Будешь знать, жопа фиолетовая, гагага!

Чпок! Новая пуля вошла очередному монстру прямо в глаз. Тот пошатнулся, но не упал, остался на ногах. Что ж, чпок тебе в другой глаз! Хотя и жалко два патрона на одну тварь. Ослепшая тварь заметался среди автомобилей.

Трррр! От выстрелов Сереги у подкрадывавшегося к ним чудовища оторвалась башка, подлетела над переполненной Каширкой, как футбольный мяч во время красивой передачи.

– Смотри-смотри, как летит! – вопил Серега. – Смотри! Что это? Ааааааа!!!

Стас неохотно оторвался от прицела. Что так удивило Серегу?

А потом увидел и он. Это же один из вертолетов, которые низко пролетали над трассой! Только вертолет был фиолетовый. По корпусу змеились белесые прожилки. А на нижней части корпуса вдруг образовались очертания пасти – мерзкой, прожорливой, зубастой. И эта пасть падала прямо на них. Голодная, алчная.

Падала прямо на Стаса.

– Аааааа!!!! – вопил уже и неустрашимый снайпер.

Он покинул свою точку и бросился прочь, пытаясь найти спасение от зомби-вертолета. Но не успел.

Да и не мог успеть.

***

Как завороженная, Алиса смотрела на чудище-вертолет, вопреки всяким законам физики и логики пожирающий «музыканта»-дядю Стаса и Серегу. А вертолеты падали и падали. Чуть впереди и, должно быть, сзади. Словно крылатые хищники они искали добычу.

Потом по дороге пошла фиолетовая волна. Как прилив на море. Все вокруг подернулось густо-синим цветом. И вот уже капоты машин превратились в кровожадные пасти. Какие-то автомобили, как кони в разгар сражения, вставали на дыбы. Куда-то бросались.

– Беги, девочка! – слабо прошептал дядя-зассанец.

Алиса подхватила кота на руки. Взглянула на пол под ногами и слабо ахнула. Пол тоже подернулся фиолетовым. По салону разносилось внезапное зловоние. Алисе казалось, что она попала в брюхо хищнику. Кот куда-то рвался. Алиса открыла окошко и изо всех сил метнула животное прочь – из машины, с этого шоссе, ставшего вдруг ареной кошмара.

– Беги, Сима!

Она и сама хотела выскочить из салона, вслед за котом, но обнаружила, что ноги ее тонут в фиолетовом полу.

А потом пришла боль. И вдруг оказалось, что ног уже нет. А фиолетовая обшивка девятки вдруг проросла острыми хищными зубами, которые жрали ее, рвали на части.

«Но котик спасся!» – с нежностью подумала Алиса. Это была совсем не последняя ее мысль. Она еще мучилась, чувствуя, как ее маленькое тело обгладывают, как омерзительные пасти обсасывают ее хрупкие детские косточки. Она не умирала долго. Но дольше, чем ей бы хотелось.

***

Кот бежал по лесополосе. Конечно, он не был никаким Симой. Кота звали Мурзиком. И еще сегодня утром он представить не мог, что попадет в такую заварушку. И сейчас бежал со всех ног – в лес, в чащу, куда, наверное, не достанет это безумие.

«Я котик, – думало животное на бегу. – Меня не касаются все эти людские разборки. Я сейчас спрячусь в кустах и буду там сидеть, пока не пойму, что все закончилось».

Вот эти кусты, вроде бы, были подходящими. Далеко от дороги. Тихие, красивые и спокойные.

Здесь вообще идиллия. Не сравнить с кроваво-фиолетовым кошмаром на трассе.

Кот сел на землю и стал переводить дух.

«Я белый, пушистый и красивый котик», – подумал он. – «Надо привести себя в порядок».

Мурзик стал вылизывать себе шерстку. Но не все было так гладко. Кусты такие красивые со стороны, внутри оказались какими-то вредными. Они так и норовили вцепиться в него, кота, своими ветками. Словно бы кот им мешал. Глупость какая!

«Я вас не трогаю, кусты!» – подумал кот. – «И вы меня не трогайте!»

И только потом обратил внимание, что цвет веток вдруг стал каким-то странным. Будто фиолетовым.

Кот зашипел, вскочил на все четыре лапы, попятился. И это оказалось не так просто. Фиолетовые ветви вцепились в него, как гибкие щупальца спрута, обвили тело, стали словно бы пеленать, высасывая из него жизнь.

– Мрррняуууу! – завопил кот.

Он бился до последнего. Борьба за жизнь растянулась, казалось, на целые часы, дни, годы. Где-то удавалось отцепиться, но в него вцеплялись все новые ветки. Душили, грызли. Кот орал и бился.

А потом его душа выскочила из пушистой головы и полетела куда-то – в неведомую даль сквозь черное, уляпанное пятнышками звезд, пространство великого безмолвия.

Набралось пару случаев из авторемонтников.

Ну первый случай небольшой короткий трешачек:

Заходит "авторемонтник". Спрашивает радиатор отопителя на 2108. Выношу говорю вот заводской. Он его берет в руки, крутит, подносит ко рту и дует в него. После этого заявляет: "Нее это не заводской" и уходит. Видимо это был гуру радиаторов.

Случай номер 2.

Знакомый,где-то неделю назад, взял у меня задние амортизаторы на 2106. Не дороогие но качество нормальное. Дня 2 назад решил их поменять взял под них болты. Вчера приехал и говорит случат.

(Я-я, з-знакомый):

З-Как только поменяли так сразу и стук появился.

Я-ты ща на ней.

З-Да на ней.

Выхожу. Качаю авто. Стучат и при том сильно.

Я-Болты менял?

З-Да менял у тебя же брал.

Я-Прокачивал?

З-Да хз в сервисе менял.

Заглядываю под авто прошу что бы пошатал и что вижу... Втулок на нижнем креплении нету.

Кто не знает на амортизаторе конкретно на заднем на классике стоят резиновые втулки. Они конусообразные и ставятся с 2х сторон поджимаясь шайбами. Крепление и сверху и снизу одинаковое. В центре на болту железная втулка. А там был только болт и шайбы.

Я-П****ц тебе сделали. Иди глянь.

Шатаю

з- ах**ть.

Я- Езжай потихоньку там где делал пусть переделывают, а то новые придется покупать.

Перед вами лежит важная анкета. Строка "национальность" пустует и вы должны вписать туда данные. Как вы будете делать выбор? У вас как минимум 2 родителя. Да, возможно один не воспитывал вас. Но у вас 4 дедушки-бабушки! Что же делать так называемым метисам?
Славяне, тюрки, финно-угры - языковые группы. Кавказцы - территориальное название... Даже мордва или мордвины - два разных этноса.
Вот несколько примеров из истории:

Фредерик Шопен.

Великий польский композитор и пианист. Родился в 1810-с в под-Наполеоновском Варшавском герцогстве, затем жил в Российской Империи, переехал в Париж.
Отец композитора - француз Николя Шопен из Лотарингии, который приехал в Польшу, участвовал в движении за независимость и  решил остаться.
Мать композитора - образованная дама Текла Юстина Кшижановская, из герба Свинка.
в 1830-м он навсегда уехал в Париж, но горячо любил свою родину.

Готфрид Вильгельм Лейбниц

Великий саксонский математик, философ, изобретатель видный ученый и основатель и первый президент Берлинской Академии наук.
Его родители - образованные люди. Отец - профессор-философ Фридрих Лейбнюц, ассимилированный лужицкий серб (сорб). Народ этот и сейчас автономно живет на востоке Германии. Мать - Катерина Шмукк, дочь профессора.

Фридрих Ницше

Великий прусский мыслитель 19-го века был настоящим нигилистом и отрицателем общественных ценностей и морали, но исследователи гадают, почему он НЕ считал себя немцем? Человек, чью идеологию переосмыслили и взяли на вооружение в Третьем рейхе через несколько десятков лет после его смерти (спасибо его сестре), считал себя поляком!
Мол, в нем чистая кровь панов течет, которые до Германизации были Ницкие. И это повторяется не единожды. От гражданства Пруссии он отказался, но это нормальное явление для философов, но почему же отказался от немецкой идентификации?
Исследователи разводят руками, читая немецкие имена его родных в церковных книгах.

Генрих Гейне

Известный немецкий поэт и публицист. Романтизм и живость немецкой лирики связаны именно с ним. Поэт родился в Дюссельдорфе в семье еврейского купца Самсона Гейне. Воспитанием занималась мать Пейра Гелдерн (известная как Бетти). Сначала будущего поэта попытались отправить в еврейскую школу, но потом решили послать в католический лицей.
В 1816 Генриха отправили к дяде-банкиру Соломону Гейне, но душа юнца оказалась более восприимчива к лирике. По материнской линии Гейне был родственником Карла Маркса и даже контактировал с ним в Париже.
Строчки, написанные им во Франции содержали предсказание прихода к власти "врага" :

Я говорю о партии так называемых сторонников национальной Германии, о тех ложных патриотах, чья любовь к отечеству существует только в форме привития идиотского отвращения к зарубежным странам и соседним народам. Они ежедневно будут выливать свою желчь, особенно в адрес Франции